Материнство как психофизиологическое основание матриархата.
"Человек рождается гораздо более беспомощным, чем любое другое животное, и требует соответственно гораздо больше материнского ухода и внимания. В смысле психологического развития мать играет гораздо более важную и сложную роль в воспитании человека, чем мать животного, хотя и для последнего мать не менее необходима. Мать - первый учитель человеческого существа, она руководит воспитанием чувств, интуиции, не говоря уже об эмоциональном, интеллектуальном и языковом мышлении", - пишут Т. Клири и С. Азиз в книге "Богиня сумерек" (Перевод с английского Э. Б. Акимова. Нижний Новгород: ДЕКОМ, 2003. С. 11).
Да, уж... Насколько важна мама в формировании человеческого "ядра" (или "стержня") в младенце, познаётся лишь тогда, когда приходится иметь дело с детьми, лишёнными материнского ухода и внимания.
Вот, например, Ирина рассказывает, как она взяла из детдома годовалого мальчика, который уничтожил её семью.
- В детском саду Миша начал переодеваться в женское и публично мастурбировать. Говорил воспитателям, что мы его не кормим. Когда ему было семь, он сказал моей старшей дочери, что лучше бы она не родилась. А когда мы в наказание запретили ему смотреть мультики, пообещал нас зарезать.
Миша наблюдался у невролога и психиатра, но никакие лекарства на него не действовали. В школе он срывал уроки и бил сверстников. У мужа Ирины закончилось терпение и он подал на развод.
- Я забрала детей и уехала в Москву на заработки. Миша продолжал делать гадости исподтишка. Мои чувства к нему были в постоянном раздрае: от ненависти до любви, от желания прибить до душераздирающей жалости. У меня обострились все хронические заболевания. Началась депрессия.
По словам Ирины, Миша мог украсть у одноклассников деньги, а выделенные ему на обеды средства спустить в игровом автомате.
- У меня случился нервный срыв. Когда Миша вернулся домой, я в состоянии аффекта пару раз его шлёпнула и толкнула так, что у него произошёл подкапсульный разрыв селезёнки. Вызвали «скорую». Слава богу, операция не понадобилась. Я испугалась и поняла, что надо отказаться от ребёнка. Вдруг я бы снова сорвалась? Не хочу садиться в тюрьму, мне ещё старшую дочь поднимать. Через несколько дней я пришла навестить Мишу в больнице и увидела его в инвалидном кресле (ему нельзя было ходить две недели). Вернулась домой и перерезала вены. Меня спасла соседка по комнате. Я провела месяц в психиатрической клинике. У меня тяжёлая клиническая депрессия, пью антидепрессанты. Мой психиатр запретил мне общаться с ребёнком лично, потому что всё лечение после этого идёт насмарку.
По молодости я одно время работал с детьми в пионерлагере, когда учился в институте. Всё было хорошо, но как только привозили детей из детдома и разделяли их по 4-5 человек по всем отрядам, начинался дурдом на колёсиках: воровство, драки, оскорбления, циничное поведение, игра на нервах... Построив детей в одну шеренгу, детдомовских от "домашних" можно было легко отличить по одному выражению лиц и глаз; лица у всех были такие, будто они родились в тюрьме, всю жизнь провели за решёткой вместе с бандюками-уголовниками, и только вчера "откинулись" с зоны. Настроение у меня сразу падало, так как ни слов, ни уговоров они не понимают, и приходилось терпеть этот бардак всю смену.
Да, уж... Насколько важна мама в формировании человеческого "ядра" (или "стержня") в младенце, познаётся лишь тогда, когда приходится иметь дело с детьми, лишёнными материнского ухода и внимания.
Вот, например, Ирина рассказывает, как она взяла из детдома годовалого мальчика, который уничтожил её семью.
- В детском саду Миша начал переодеваться в женское и публично мастурбировать. Говорил воспитателям, что мы его не кормим. Когда ему было семь, он сказал моей старшей дочери, что лучше бы она не родилась. А когда мы в наказание запретили ему смотреть мультики, пообещал нас зарезать.
Миша наблюдался у невролога и психиатра, но никакие лекарства на него не действовали. В школе он срывал уроки и бил сверстников. У мужа Ирины закончилось терпение и он подал на развод.
- Я забрала детей и уехала в Москву на заработки. Миша продолжал делать гадости исподтишка. Мои чувства к нему были в постоянном раздрае: от ненависти до любви, от желания прибить до душераздирающей жалости. У меня обострились все хронические заболевания. Началась депрессия.
По словам Ирины, Миша мог украсть у одноклассников деньги, а выделенные ему на обеды средства спустить в игровом автомате.
- У меня случился нервный срыв. Когда Миша вернулся домой, я в состоянии аффекта пару раз его шлёпнула и толкнула так, что у него произошёл подкапсульный разрыв селезёнки. Вызвали «скорую». Слава богу, операция не понадобилась. Я испугалась и поняла, что надо отказаться от ребёнка. Вдруг я бы снова сорвалась? Не хочу садиться в тюрьму, мне ещё старшую дочь поднимать. Через несколько дней я пришла навестить Мишу в больнице и увидела его в инвалидном кресле (ему нельзя было ходить две недели). Вернулась домой и перерезала вены. Меня спасла соседка по комнате. Я провела месяц в психиатрической клинике. У меня тяжёлая клиническая депрессия, пью антидепрессанты. Мой психиатр запретил мне общаться с ребёнком лично, потому что всё лечение после этого идёт насмарку.
По молодости я одно время работал с детьми в пионерлагере, когда учился в институте. Всё было хорошо, но как только привозили детей из детдома и разделяли их по 4-5 человек по всем отрядам, начинался дурдом на колёсиках: воровство, драки, оскорбления, циничное поведение, игра на нервах... Построив детей в одну шеренгу, детдомовских от "домашних" можно было легко отличить по одному выражению лиц и глаз; лица у всех были такие, будто они родились в тюрьме, всю жизнь провели за решёткой вместе с бандюками-уголовниками, и только вчера "откинулись" с зоны. Настроение у меня сразу падало, так как ни слов, ни уговоров они не понимают, и приходилось терпеть этот бардак всю смену.