Шарлотта Бронте или Лев Толстой?
Всем известно евангельское речение Иисуса Христа:
"Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб. А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щёку твою, обрати к нему и другую" (Мф. 5:38-39).
Вот как Лев Толстой толкует это речение Христа:
"Христос учит тому, чтобы не противиться злу. Учение это истинно, потому что оно вырывает с корнем зло из сердца и обиженного и обижающего. Учение это запрещает делать то, от чего умножается, а не прекращается зло в мире. Когда один человек нападает на другого, обижает его, он этим зажигает в другом чувство ненависти, корень всякого зла. Что же нам сделать, чтобы потушить это чувство зла? Неужели сделать то самое, что вызывает это чувство зла, - обидеть другого, т. е. повторить дурное дело? Поступить так - значит вместо того, чтобы изгнать дьявола, усилить его. Сатану нельзя изгнать сатаною, неправду нельзя очистить неправдою и зло нельзя победить злом.
Поэтому непротивление злу злом есть единственное средство победить зло. Оно убивает злое чувство и в том, кто сделал зло, и в том, кто понёс его".
А вот что говорит Шарлотта Бронте в своём романе «Джейн Эйр»:
"Если постоянно быть хорошими и кроткими с теми, кто жесток и несправедлив, дурные люди начнут всегда добиваться своего, потеряют всякий страх и поэтому не только не станут меняться к лучшему, а, наоборот, будут делаться всё хуже и хуже. Если нам наносят удар без малейшей причины, мы должны отвечать самым сильным ударом, на какой способны. Я в этом убеждена: таким сильным, чтобы тот, кто нас ударил первым, навсегда закаялся поднимать на нас руку".
Я хорошо понимаю Шарлотту Бронте. Если, допустим, в деревне живут 300 христиан, которые ударившему их по правой щеке с готовностью подставляют левую, живут ещё 300 толстовцев, которые пасутся, как мирные овечки, и никак не реагируют на разбойное поведение живущих рядом с ними "волков в овечьей шкуре", и живут среди них 3 хама, то кто из них победит в конечном итоге, кто кому навяжет свои порядки, - 600 христиан-толстовцев трём хамам, или три хама шестистам христианам-толстовцам? Совершенно очевидно, что хамы установят свою хамскую диктатуру, а христиане-толстовцы ничего не смогут поделать с этим, потому что нельзя противиться злу.
Рассмотрим, однако, и другой вариант. Допустим, 300 христиан выделяют из своей среды отряд в 30 человек для подавления хамства, и то же делают толстовцы. Христиане отвечают на хамство самым сильным ударом, на какой способны. И толстовцы от них не отстают. Получается знакомая нам картина государственных репрессий, когда за какую-нибудь фигню человеку ломают жизнь, сажают его на много лет, и после отсидки из тюрьмы возвращается в общество не просто хам, а лютый зверь, у которого только одно желание - отомстить. И маховик злодеяний совершает новый оборот.
Так кто же прав в данной ситуации - Шарлотта Бронте или Лев Толстой?
"Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб. А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щёку твою, обрати к нему и другую" (Мф. 5:38-39).
Вот как Лев Толстой толкует это речение Христа:
"Христос учит тому, чтобы не противиться злу. Учение это истинно, потому что оно вырывает с корнем зло из сердца и обиженного и обижающего. Учение это запрещает делать то, от чего умножается, а не прекращается зло в мире. Когда один человек нападает на другого, обижает его, он этим зажигает в другом чувство ненависти, корень всякого зла. Что же нам сделать, чтобы потушить это чувство зла? Неужели сделать то самое, что вызывает это чувство зла, - обидеть другого, т. е. повторить дурное дело? Поступить так - значит вместо того, чтобы изгнать дьявола, усилить его. Сатану нельзя изгнать сатаною, неправду нельзя очистить неправдою и зло нельзя победить злом.
Поэтому непротивление злу злом есть единственное средство победить зло. Оно убивает злое чувство и в том, кто сделал зло, и в том, кто понёс его".
А вот что говорит Шарлотта Бронте в своём романе «Джейн Эйр»:
"Если постоянно быть хорошими и кроткими с теми, кто жесток и несправедлив, дурные люди начнут всегда добиваться своего, потеряют всякий страх и поэтому не только не станут меняться к лучшему, а, наоборот, будут делаться всё хуже и хуже. Если нам наносят удар без малейшей причины, мы должны отвечать самым сильным ударом, на какой способны. Я в этом убеждена: таким сильным, чтобы тот, кто нас ударил первым, навсегда закаялся поднимать на нас руку".
Я хорошо понимаю Шарлотту Бронте. Если, допустим, в деревне живут 300 христиан, которые ударившему их по правой щеке с готовностью подставляют левую, живут ещё 300 толстовцев, которые пасутся, как мирные овечки, и никак не реагируют на разбойное поведение живущих рядом с ними "волков в овечьей шкуре", и живут среди них 3 хама, то кто из них победит в конечном итоге, кто кому навяжет свои порядки, - 600 христиан-толстовцев трём хамам, или три хама шестистам христианам-толстовцам? Совершенно очевидно, что хамы установят свою хамскую диктатуру, а христиане-толстовцы ничего не смогут поделать с этим, потому что нельзя противиться злу.
Рассмотрим, однако, и другой вариант. Допустим, 300 христиан выделяют из своей среды отряд в 30 человек для подавления хамства, и то же делают толстовцы. Христиане отвечают на хамство самым сильным ударом, на какой способны. И толстовцы от них не отстают. Получается знакомая нам картина государственных репрессий, когда за какую-нибудь фигню человеку ломают жизнь, сажают его на много лет, и после отсидки из тюрьмы возвращается в общество не просто хам, а лютый зверь, у которого только одно желание - отомстить. И маховик злодеяний совершает новый оборот.
Так кто же прав в данной ситуации - Шарлотта Бронте или Лев Толстой?