О моих разногласиях с Бахофеном.
Бахофен - материалист и эволюционист. Недаром Ф. Энгельс "клюнул" на него и положил "Материнское право" Бахофена в основание своей монографии "Происхождение семьи, частной собственности и государства" [1].
Будучи эволюционистом, Бахофен разделял расхожее мнение своего времени о том, что всё развивается "от простого - к сложному" [2]. И мы бы охотно поверили этому, если бы вся материя состояла из одинаковой формы элементарных "кирпичиков" и эти "кирпичики" сами собой складывались бы в "домики", просто по мере накопления стройматериала [3]. Но в том-то и дело, что само по себе ничего сложного не формируется, а, наоборот, всё сложное, по царящему во Вселенной закону энтропии, стремится обратиться в самые простые формы. Собственно, смерть человеческая, равно как и смерть звёзд во Вселенной, есть победа этого неумолимого закона. И если существует разумная жизнь во Вселенной, если живут люди, которые всю свою жизнь посвящают на сопротивление энтропии, это значит, что существует какая-то "запредельная" сила, которая противостоит всеобщей "коррупции", в первоначальном смысле этого слова: "порче", "разложению", "гниению", "ржавчине". Мы не видим эту силу и не можем измерить её физическими приборами, но наглядным доказательством её существования являемся мы сами.
Ну, ладно, от философского "предисловия" перейдём к самой сути разногласий.
И. Бахофен, ничтоже сумняшеся, пишет:
"... зарождение патернитета знаменует собой обособление духа от явлений природы, а его победоносное утверждение означает возвышение человеческого бытия над законами материальной жизни. Если принцип материнства в равной мере принадлежит всем сферам теллурического творения, то, признав превосходство оплодотворяющей потенции, человек тем самым выделяется из этой всеобщей взаимосвязи и осознаёт своё высшее призвание. Духовное бытие возвышается теперь над телесным, а взаимосвязь с низшими сферами творения ограничивается лишь собственной телесностью. Материнство же относится к плотской стороне человека, которая только и будет отныне сохранять для него связь со всем прочим творением; духовно-отеческий принцип присущ лишь ему одному. С его помощью человек разрывает узы теллуризма и обращает свой взор к высшим областям космоса. Победоносное отцовство оказывается столь же неразрывно связано с небесным светом, как порождающее материнство - со всепорождающей землёй; утверждение отцовского права так же повсеместно изображается в качестве деяния солярно-уранического героя, как, в свою очередь, защита и неукоснительное соблюдение материнского права считается предметом особого попечения хтонических материнских божеств".
Недавно Бахофен писал о мистериях как высшем достижении религиозности, и что где мистерии - там и женщины, говорил о том, что вся религиозность произошла от женщин, а здесь он говорит нечто диаметрально противоположное: дескать, матриархальная религиозность "телесна", материально-теллурична, а патриархальная религиозность "духовна", небесно-космична. Я этого не понимаю. Для меня Элевсинские мистерии являются высшей формой, "апогеем" дохристианского язычества. И это - мистерии Деметры. Ничего духовнее в древнегреческой религии нет.
Ладно, пойдём дальше. Очевидно, что и "гетеризм" (т. е. предполагаемые беспорядочные половые связи, промискуитет) Бахофена связан с эволюционизмом. Если всё развивается "от простого к сложному", то в самом начале человеческой истории должен быть бардак, хаос, а потом уже из этой "каши-малаши" должны появиться упорядоченные формы брачных отношений. Чтобы соблюсти эту материалистическую парадигму, он разделил матриархат на два периода: период "гетеризма" и период "деметризма". И, собственно, поставил знак равенства между животной силой либидо и законом Богини: у него выходит, что Богиня "гетеризма" всячески поощряла сатириаз, а потом, когда мужики-"сатиры", грубо говоря, "затрахали" до полусмерти женщин, те восстали против насилия мужиков и установили моногамный брак. Мне кажется, данная концепция не выдерживает ни малейшей критики. Здесь Бахофен особенно противоречив и уязвим.
Приведём, в качестве иллюстрации, ещё один пассаж Бахофена:
"Гибнет одна эпоха, но из её руин поднимается новая - аполлоническая. На подмостки истории готовится выступить новая цивилизация, во всём противоположная старой. Божественность матери сменяется божественностью отца, примат ночи - приматом дня, преимущество левой стороны - преимуществом правой, и лишь благодаря этой противоположности отчётливо проступает резкий контраст этих двух жизненных стадий. Если своеобразный характер пеласгической культуры можно вывести из преобладающей роли материнства, то, напротив, эллинство теснейшим образом связано с верховенством патернитета. Там узы материальности - здесь духовное развитие; там неосознанное подчинение закону - здесь индивидуализм; там добровольное подчинение природе - здесь её преодоление, прорыв через все прежние пределы бытия, прометеев порыв и страдание вместо инерции и покоя, мирного наслаждения и вечной незрелости духа в дряхлеющем теле".
Ну, а если от высокопарных фраз перейти к конкретике? В каком древнегреческом культе духовная напряжённость проступает с наивысшей силой? Конечно, в культе Диониса. Но Дионис - это в самом полном смысле слова бог женщин, источник всех их чувственных и сверхчувственных упований, средоточие всего их бытия. И потому именно женщины первыми познают его во всём великолепии, они первыми получают его откровение, они распространяют его культ и приводят его к победе. Я не знаю, кто бы разрывал узы материальности в сильнейшей степени, чем древнегреческие менады.
Менады девять дней постились, чтобы в момент мистерии войти в состояние теолепсии (общение с богом).
Что-то я не припомню, чтобы древнегреческие мужики вот так же соединялись бы в экстазе с Зевсом, или римляне - с Юпитером. Ну, и зачем тогда говорить о каком-то "духовном развитии" в эпоху патриархата? Теолепсия есть высшая форма духовности, и ничего "выше" быть не может, по определению.
Может быть, Бахофен не знал этих азов религиоведения. Не станем его обвинять, и "спишем" ему это незнание, принимая в расчёт время, в котором он жил, - XlX век.
----------------------------------------------------------------------------------
[1] Тем более удивительно, что Ф. Энгельс называет Бахофена "гениальным мистиком". Есть у него в "Материнском праве" какие-то бледные, едва различимые тени от гностиков и алхимков, но его даже смешно сравнивать с настоящими мистиками, например, с преп. Иоанном Креста.
[2] Хотя это совсем не так. Например, Вселенная, находившая в космологической сингулярности перед Большим взрывом, была бесконечно сложнее современной Вселенной. Или другой аналогичный пример: зерно растения, в котором содержится информация о всём растении. Что сложнее устроено - растение или зерно растения?
[3] Как это повествуется о человеке по имени Хайй ибн Якзан, который родился на необитаемом острове без матери и отца.
"Была на том острове одна впадина, в которой в течение нескольких лет бродила глина до тех пор, пока жар и холод, влажность и сухость не смешались в ней частями, одинаковыми по количеству и силе. Этой бродившей глины было чрезвычайно много; одни части её превосходили другие равномерностью расположения смешанных элементов и способностью к образованию семенной жидкости. Наибольшей соразмерностью обладала её середина, она же наиболее полно походила на состав человека. И начался в этой глине процесс зарождения. Стали возникать в ней, в силу её клейко-жидкого состояния, как бы пузырьки, появляющиеся при кипении. В середине образовался особенно маленький пузырёк, разделённый на две части тонкой перегородкой, наполненный нежным, воздушным телом, состав которого очень подходил к требуемой соразмерности в частях.
Далее, сторонники этой версии продолжают описывать образование всего организма и всех его частей так, как естествоиспытатели описывают образование зародыша в матке, не пропуская ничего, до полного сформирования и развития его членов к моменту выхода плода из чрева. При описании совершенствования они прибегают к этой основной глине, находящейся в брожении и обладающей формирующим началом, так как из неё образуются все оболочки, покрывающие тело человека, и всё другое, необходимое для создания его. Затем, при полном развитии зародыша, отпали от него эти оболочки, подобно тому, как бывает это при разрешении от бремени, и треснула остальная глина, под действием сухости. Потом дитя, лишённое питательной основы, при усилении голода начало кричать, и вняла его зову газель, потерявшая своего детёныша."
Будучи эволюционистом, Бахофен разделял расхожее мнение своего времени о том, что всё развивается "от простого - к сложному" [2]. И мы бы охотно поверили этому, если бы вся материя состояла из одинаковой формы элементарных "кирпичиков" и эти "кирпичики" сами собой складывались бы в "домики", просто по мере накопления стройматериала [3]. Но в том-то и дело, что само по себе ничего сложного не формируется, а, наоборот, всё сложное, по царящему во Вселенной закону энтропии, стремится обратиться в самые простые формы. Собственно, смерть человеческая, равно как и смерть звёзд во Вселенной, есть победа этого неумолимого закона. И если существует разумная жизнь во Вселенной, если живут люди, которые всю свою жизнь посвящают на сопротивление энтропии, это значит, что существует какая-то "запредельная" сила, которая противостоит всеобщей "коррупции", в первоначальном смысле этого слова: "порче", "разложению", "гниению", "ржавчине". Мы не видим эту силу и не можем измерить её физическими приборами, но наглядным доказательством её существования являемся мы сами.
Ну, ладно, от философского "предисловия" перейдём к самой сути разногласий.
И. Бахофен, ничтоже сумняшеся, пишет:
"... зарождение патернитета знаменует собой обособление духа от явлений природы, а его победоносное утверждение означает возвышение человеческого бытия над законами материальной жизни. Если принцип материнства в равной мере принадлежит всем сферам теллурического творения, то, признав превосходство оплодотворяющей потенции, человек тем самым выделяется из этой всеобщей взаимосвязи и осознаёт своё высшее призвание. Духовное бытие возвышается теперь над телесным, а взаимосвязь с низшими сферами творения ограничивается лишь собственной телесностью. Материнство же относится к плотской стороне человека, которая только и будет отныне сохранять для него связь со всем прочим творением; духовно-отеческий принцип присущ лишь ему одному. С его помощью человек разрывает узы теллуризма и обращает свой взор к высшим областям космоса. Победоносное отцовство оказывается столь же неразрывно связано с небесным светом, как порождающее материнство - со всепорождающей землёй; утверждение отцовского права так же повсеместно изображается в качестве деяния солярно-уранического героя, как, в свою очередь, защита и неукоснительное соблюдение материнского права считается предметом особого попечения хтонических материнских божеств".
Недавно Бахофен писал о мистериях как высшем достижении религиозности, и что где мистерии - там и женщины, говорил о том, что вся религиозность произошла от женщин, а здесь он говорит нечто диаметрально противоположное: дескать, матриархальная религиозность "телесна", материально-теллурична, а патриархальная религиозность "духовна", небесно-космична. Я этого не понимаю. Для меня Элевсинские мистерии являются высшей формой, "апогеем" дохристианского язычества. И это - мистерии Деметры. Ничего духовнее в древнегреческой религии нет.
Ладно, пойдём дальше. Очевидно, что и "гетеризм" (т. е. предполагаемые беспорядочные половые связи, промискуитет) Бахофена связан с эволюционизмом. Если всё развивается "от простого к сложному", то в самом начале человеческой истории должен быть бардак, хаос, а потом уже из этой "каши-малаши" должны появиться упорядоченные формы брачных отношений. Чтобы соблюсти эту материалистическую парадигму, он разделил матриархат на два периода: период "гетеризма" и период "деметризма". И, собственно, поставил знак равенства между животной силой либидо и законом Богини: у него выходит, что Богиня "гетеризма" всячески поощряла сатириаз, а потом, когда мужики-"сатиры", грубо говоря, "затрахали" до полусмерти женщин, те восстали против насилия мужиков и установили моногамный брак. Мне кажется, данная концепция не выдерживает ни малейшей критики. Здесь Бахофен особенно противоречив и уязвим.
Приведём, в качестве иллюстрации, ещё один пассаж Бахофена:
"Гибнет одна эпоха, но из её руин поднимается новая - аполлоническая. На подмостки истории готовится выступить новая цивилизация, во всём противоположная старой. Божественность матери сменяется божественностью отца, примат ночи - приматом дня, преимущество левой стороны - преимуществом правой, и лишь благодаря этой противоположности отчётливо проступает резкий контраст этих двух жизненных стадий. Если своеобразный характер пеласгической культуры можно вывести из преобладающей роли материнства, то, напротив, эллинство теснейшим образом связано с верховенством патернитета. Там узы материальности - здесь духовное развитие; там неосознанное подчинение закону - здесь индивидуализм; там добровольное подчинение природе - здесь её преодоление, прорыв через все прежние пределы бытия, прометеев порыв и страдание вместо инерции и покоя, мирного наслаждения и вечной незрелости духа в дряхлеющем теле".
Ну, а если от высокопарных фраз перейти к конкретике? В каком древнегреческом культе духовная напряжённость проступает с наивысшей силой? Конечно, в культе Диониса. Но Дионис - это в самом полном смысле слова бог женщин, источник всех их чувственных и сверхчувственных упований, средоточие всего их бытия. И потому именно женщины первыми познают его во всём великолепии, они первыми получают его откровение, они распространяют его культ и приводят его к победе. Я не знаю, кто бы разрывал узы материальности в сильнейшей степени, чем древнегреческие менады.
Менады девять дней постились, чтобы в момент мистерии войти в состояние теолепсии (общение с богом).
Что-то я не припомню, чтобы древнегреческие мужики вот так же соединялись бы в экстазе с Зевсом, или римляне - с Юпитером. Ну, и зачем тогда говорить о каком-то "духовном развитии" в эпоху патриархата? Теолепсия есть высшая форма духовности, и ничего "выше" быть не может, по определению.
Может быть, Бахофен не знал этих азов религиоведения. Не станем его обвинять, и "спишем" ему это незнание, принимая в расчёт время, в котором он жил, - XlX век.
----------------------------------------------------------------------------------
[1] Тем более удивительно, что Ф. Энгельс называет Бахофена "гениальным мистиком". Есть у него в "Материнском праве" какие-то бледные, едва различимые тени от гностиков и алхимков, но его даже смешно сравнивать с настоящими мистиками, например, с преп. Иоанном Креста.
[2] Хотя это совсем не так. Например, Вселенная, находившая в космологической сингулярности перед Большим взрывом, была бесконечно сложнее современной Вселенной. Или другой аналогичный пример: зерно растения, в котором содержится информация о всём растении. Что сложнее устроено - растение или зерно растения?
[3] Как это повествуется о человеке по имени Хайй ибн Якзан, который родился на необитаемом острове без матери и отца.
"Была на том острове одна впадина, в которой в течение нескольких лет бродила глина до тех пор, пока жар и холод, влажность и сухость не смешались в ней частями, одинаковыми по количеству и силе. Этой бродившей глины было чрезвычайно много; одни части её превосходили другие равномерностью расположения смешанных элементов и способностью к образованию семенной жидкости. Наибольшей соразмерностью обладала её середина, она же наиболее полно походила на состав человека. И начался в этой глине процесс зарождения. Стали возникать в ней, в силу её клейко-жидкого состояния, как бы пузырьки, появляющиеся при кипении. В середине образовался особенно маленький пузырёк, разделённый на две части тонкой перегородкой, наполненный нежным, воздушным телом, состав которого очень подходил к требуемой соразмерности в частях.
Далее, сторонники этой версии продолжают описывать образование всего организма и всех его частей так, как естествоиспытатели описывают образование зародыша в матке, не пропуская ничего, до полного сформирования и развития его членов к моменту выхода плода из чрева. При описании совершенствования они прибегают к этой основной глине, находящейся в брожении и обладающей формирующим началом, так как из неё образуются все оболочки, покрывающие тело человека, и всё другое, необходимое для создания его. Затем, при полном развитии зародыша, отпали от него эти оболочки, подобно тому, как бывает это при разрешении от бремени, и треснула остальная глина, под действием сухости. Потом дитя, лишённое питательной основы, при усилении голода начало кричать, и вняла его зову газель, потерявшая своего детёныша."