Эх, жизнь моя, птичка-невеличка...
Грустный "август" жизни моей... Иной раз становится так жалко и себя, и всех людей на земле, и животных, что хочется плакать и рыдать. Все и вся стареют, болеют и умирают. Жизнь, особенно жизнь женщины, представляется кратким периодом цветения и долгим периодом увядания. И с друьями-однокласнниками больше не хочется встречаться, потому что в них, как в зеркале, видишь приближающуюся старость...
Я тут уже несколько раз - по поводу и без повода - выражал свою обеспокоенность насчёт "растворения" личности с наступлением смерти. (В предыдущий раз, кажется, в записи О реинкарнации.) А сегодня с утра нашёл успокоительную "пилюлю".
«Один из величайших жизненных парадоксов заключается в том, что развитие самосознания усиливает тревогу. Слияние рассеивает тревогу самым радикальным образом - уничтожая самосознание. Человек, который влюбляется и переживает блаженное состояние слияния с любимым, не рефлексирует, поскольку его одинокое сомневающееся «Я» и сопутствующий страх изоляции растворяются в «мы». Таким образом, человек избавляется от тревоги, теряя самого себя» (Ирвин Ялом, «Палач любви»).
И сразу новыми красками и новыми смыслами "заиграло" евангельское «Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет её; а кто потеряет душу свою ради Меня, тот сбережёт её» (Лк. 9:24). Душа здесь не "жизнь", как обычно толкуют, а - личность, "я", эго.
Где-то я читал или слышал, что вечными являются лишь архетипы, а наши личностные "выгибоны" умирают вместе с нами. Да это и понятно на примере жизни одного листка на дереве. К середине лета на листке начинает образоваваться "личность", то есть где-то краешек листа оборвался, где-то пятнышко появилось, где-то гусеница листок погрызла. Вот этими своими "ущербностями" листок и начинает отличаться от других листьев на дереве. И представить себе невозможно, чтобы этот листок на дереве жил вечно. Потому что с каждым годом его грызли бы и рвали со всех сторон всё больше и больше. Всё на свете ржавеет, гниёт, стареет и разлагается. (Кроме "благородных" металлов, естественно, которые без примесей, "чистые" и "целомудренные".)
Значит, для жизни вечной необхожимо "слияние" с архетипами. Апостол Павел говорил о себе: "уже не я живу, но живёт во мне Христос". Своё "я" Павел отбросил. А личность? Павла "дауном" никак не назовёшь. Ему говорили: "безумствуешь ты, Павел! большая учёность доводит тебя до сумасшествия". Очевидно, каким-то удивительно-парадоксальным образом лицо сохраняется (ибо, конечно, на всех деяниях Павла лежит уникальный отпечаток его неповторимого стиля), но при этом на лице отображается архетипичный лик Христа.
Я недавно высказал предположение о том, что вообще все наши личностные "выгибоны" стали развиваться лишь в эпоху патриархата, когда появилась частная собственность, "моё", "моя жена", "моя лошадь", "мой дом - моя крепость". Может быть, в предшествующую эпоху матриархата, когда родовая, общинная жизнь напоминала жизнь муравейника, не было никакой тревоги, потому что не было развитого самосознания. Тогда понятно, почему Христос явился не где-нибудь у бушменов, а именно в иудейском кондово-патриархальном обществе, и понятно Его обращение: "Придите ко Мне все труждающиеся иобремененные, и Я успокою вас". Успокою от тревоги.
Ну ладно, на сегодня я принял дозу "успокоительного". Жить стало лучше, жить стало веселей.