Споры и Спорыш (по М. Л. Серякову).
Серяков полагает, что с «растительным» мифом индоевропейцев связано и одно из древнейших самоназваний славян, зафиксированное в VI в. византийским историком Прокопием Кесарийским: «И некогда даже имя у славян и антов было одно и то же. В древности оба эти племени называли спорами (“рассеянными”), думаю, потому, что они жили, занимая страну “спораден”, “рассеянно”, отдельными посёлками. Поэтому-то им и земли надо занимать много». Нечего и говорить, что попытка объяснить имя славян как «рассеянные» является догадкой самого Прокопия, взявшего лишь одно значение данного термина, который для него кто-то перевёл со славянского на греческий. Само слово «споры» в греческом языке имеет много значений, основными из которых являются «сеяние, посев, семя», а также «дети, потомки». В древнерусском языке слово спорь означало «обильный», а производные от него понятия спорыш - «увеличивающийся, умножающийся», спорыня - «обилие».
В XIX в. в Смоленском крае П. Шейн записал следующее поверье: «Во время жатвы как жнецы, так и жницы стараются найти на одном стебле самое большое количество колосьев. Если таковых найдётся 12, то он назывался “житной маткой” или “спорыньей”. В Могилевской и Витебской губ. его называют “спорышем”. Нашедши эти колосья, хранят их как зеницу ока, в продолжение всего года, приберегая их к посеву, во время которого их рассеивают первыми, с твердой надеждой на получение от них обильного урожая». Хранился этот магический залог будущего изобилия в самом сакральном месте. Так, в Ярославском крае спорыши приносили в дом и хранили на божнице, а в Вятке - втыкали в стену хлебного амбара или в избе под матицей. В.В. Усачева отмечает общеславянское распространение представления о чудодейственной силе спорыньи: «Считалось, что двойной колос способствует плодовитости скота: если корова или овца съест его, родится двойня (брест., гомел., витеб), ср. восточнославянский ритуал скармливания спорыша овцам».
Именно это качество спорыньи приводит к тому, что в некоторых текстах её величают «матушкой», что невольно вызывает ассоциации с животворящей способностью Матери Сырой Земли: «На юго-западе России два колоса, выросшие из одного стебля, сросшиеся картофелины, морковины, орехи и т. д. называются “спориной”. Считается, что «спорина-матушка попадается к счастью».
Наряду с этим мы можем наблюдать антропоморфизацию спорины, наделение её чертами человеческого облика. Во многих регионах Руси последний сноп, также олицетворявший собой спорину, наряжали в женскую одежду и называли «бабой» или «дожинальной бабой». В Псковской области из сдвоенных колосьев изготовлялась особая кукла, которая так и называлась - спорынья. В Болгарии из последнего снопа также делали куклу, которую именовали «жутварка царка» или «жутварска мома». Поскольку последний сноп или венок уносили с поля в дом его хозяина, этнографы отмечают перенос связанных со снопом представлений на её носительницу: «Наряду с персонификацией последнего снопа, носительница снопа и венка сливается с этим снопом и венком и обряды переносятся на неё. Судя по описаниям, сноп несёт женщина (старшая или избранная), венок обыкновенно надевают самой красивой или работящей девушке». Как видно из этого сообщения, с олицетворением спорыньи ассоциируется или старшая женщина, образ которой восходит к матери - прародительнице рода, или самая работящая, т. е. самая сильная из участвующих в жатве, или самая красивая, т. е. наиболее сексуально привлекательная девушка, что опять-таки перекликается с порождающим значением данного корня.
Вместе с тем нельзя не заметить тесную связь различных сторон восприятия спорыша с рассмотренными в этой части книге элементами матриархальной мифологии. Это и обозначение данным термином порождающего начала, и его восприятие как «бабы», «житной матки» или «матушки-спорыньи», и его ассоциация с земной растительностью при одновременном представлении Спорыша в человеческом облике, и его соотнесенность с понятием двойни. Если попытаться определить время возникновения данного самоназвания, то теоретически это могла быть как эпоха матриархата, когда праматерью людей считалась одна Мать Сыра Земля, так и эпоха патриархата, когда утвердилось представление о людях как детях Неба и Земли. Вместе с тем отмеченные выше элементы свидетельствуют скорее в пользу матриархальной идеологии, способствовавшей возникновению этого самоназвания и соответствующего мифа. Если это так, то в последующую эпоху патриархата данный миф был слегка изменён за счёт включения в него божественного отца, восприятия Спорыша уже как мужского персонажа и постепенно отошёл на второй план в общественном сознании лишь с утверждением в нём солнечного мифа о происхождении славян. По этой же причине из обихода постепенно исчезает и самоназвание споры, вытесняемое новыми самоназваниями. Процесс этот продолжался достаточно долго, благодаря чему его еще успевает записать в VI в. Прокопий Кесарийский, однако после этого данное самоназвание окончательно исчезает.
*******
У меня, в связи с этим названием - "споры" - возникают ассоциации со спорами какого-нибудь грибка, которые размножаются "со страшной силой". Наверно, Прокопий Кесарийский был немало удивлён о внезапном появлении на севере многочисленных племён, о которых раньше ни слуху, ни духу не было.
Славяне - по историческим меркам буквально мгновенно - появились, "как чёрт из табакерки" и расселились по всей Восточной Европе. Удивительная и поразительная вещь: не было у них тогда ни перинатальных центров, ни "декретного отпуска", ни детских пособий и "материнского капитала", а плодились как кролики. Действительно - "споры"!
В XIX в. в Смоленском крае П. Шейн записал следующее поверье: «Во время жатвы как жнецы, так и жницы стараются найти на одном стебле самое большое количество колосьев. Если таковых найдётся 12, то он назывался “житной маткой” или “спорыньей”. В Могилевской и Витебской губ. его называют “спорышем”. Нашедши эти колосья, хранят их как зеницу ока, в продолжение всего года, приберегая их к посеву, во время которого их рассеивают первыми, с твердой надеждой на получение от них обильного урожая». Хранился этот магический залог будущего изобилия в самом сакральном месте. Так, в Ярославском крае спорыши приносили в дом и хранили на божнице, а в Вятке - втыкали в стену хлебного амбара или в избе под матицей. В.В. Усачева отмечает общеславянское распространение представления о чудодейственной силе спорыньи: «Считалось, что двойной колос способствует плодовитости скота: если корова или овца съест его, родится двойня (брест., гомел., витеб), ср. восточнославянский ритуал скармливания спорыша овцам».
Именно это качество спорыньи приводит к тому, что в некоторых текстах её величают «матушкой», что невольно вызывает ассоциации с животворящей способностью Матери Сырой Земли: «На юго-западе России два колоса, выросшие из одного стебля, сросшиеся картофелины, морковины, орехи и т. д. называются “спориной”. Считается, что «спорина-матушка попадается к счастью».
Наряду с этим мы можем наблюдать антропоморфизацию спорины, наделение её чертами человеческого облика. Во многих регионах Руси последний сноп, также олицетворявший собой спорину, наряжали в женскую одежду и называли «бабой» или «дожинальной бабой». В Псковской области из сдвоенных колосьев изготовлялась особая кукла, которая так и называлась - спорынья. В Болгарии из последнего снопа также делали куклу, которую именовали «жутварка царка» или «жутварска мома». Поскольку последний сноп или венок уносили с поля в дом его хозяина, этнографы отмечают перенос связанных со снопом представлений на её носительницу: «Наряду с персонификацией последнего снопа, носительница снопа и венка сливается с этим снопом и венком и обряды переносятся на неё. Судя по описаниям, сноп несёт женщина (старшая или избранная), венок обыкновенно надевают самой красивой или работящей девушке». Как видно из этого сообщения, с олицетворением спорыньи ассоциируется или старшая женщина, образ которой восходит к матери - прародительнице рода, или самая работящая, т. е. самая сильная из участвующих в жатве, или самая красивая, т. е. наиболее сексуально привлекательная девушка, что опять-таки перекликается с порождающим значением данного корня.
Вместе с тем нельзя не заметить тесную связь различных сторон восприятия спорыша с рассмотренными в этой части книге элементами матриархальной мифологии. Это и обозначение данным термином порождающего начала, и его восприятие как «бабы», «житной матки» или «матушки-спорыньи», и его ассоциация с земной растительностью при одновременном представлении Спорыша в человеческом облике, и его соотнесенность с понятием двойни. Если попытаться определить время возникновения данного самоназвания, то теоретически это могла быть как эпоха матриархата, когда праматерью людей считалась одна Мать Сыра Земля, так и эпоха патриархата, когда утвердилось представление о людях как детях Неба и Земли. Вместе с тем отмеченные выше элементы свидетельствуют скорее в пользу матриархальной идеологии, способствовавшей возникновению этого самоназвания и соответствующего мифа. Если это так, то в последующую эпоху патриархата данный миф был слегка изменён за счёт включения в него божественного отца, восприятия Спорыша уже как мужского персонажа и постепенно отошёл на второй план в общественном сознании лишь с утверждением в нём солнечного мифа о происхождении славян. По этой же причине из обихода постепенно исчезает и самоназвание споры, вытесняемое новыми самоназваниями. Процесс этот продолжался достаточно долго, благодаря чему его еще успевает записать в VI в. Прокопий Кесарийский, однако после этого данное самоназвание окончательно исчезает.
*******
У меня, в связи с этим названием - "споры" - возникают ассоциации со спорами какого-нибудь грибка, которые размножаются "со страшной силой". Наверно, Прокопий Кесарийский был немало удивлён о внезапном появлении на севере многочисленных племён, о которых раньше ни слуху, ни духу не было.
Славяне - по историческим меркам буквально мгновенно - появились, "как чёрт из табакерки" и расселились по всей Восточной Европе. Удивительная и поразительная вещь: не было у них тогда ни перинатальных центров, ни "декретного отпуска", ни детских пособий и "материнского капитала", а плодились как кролики. Действительно - "споры"!