О сверхъестественных "корнях" материнского права.
И. Бахофен во втором томе своего "Материнского права" говорит о том, что "право является составной частью религии", оно есть "установление божественной воли", и, в то же время, он пишет о "материнском природном принципе", о "вещественно-женском правовом принципе". По-моему, тут Бахофен пытается соединить дога с носорогом, то есть религию и природу. Увы, мораль никоим образом не проистекает из природы, даже если природу написать с большой буквы и чтить её как богиню. В природе нет никакой морали. А если уж говорить о правах, то там царит единственное право - право сильного: "пасть порву", "моргалы выколю", и т. д.
Однако предоставим слово самому Бахофену:
"Согласно Схолии к Феокриту (Идиллии, IV, 25), во время элевсинского ήμερα της τελετής [1] процессия женщин и девушек несла священные книги законов в Элевсин. В связи с этим право представляется частью Элевсинских оргий, частью тайного учения мистерий. С этим согласуется и сообщение Нонна (Деяния Диониса, XLI, 344), где в мифе об основании Бериты упоминаются όργια θεσμών [2]. Таким образом, право является составной частью религии. Оно есть θεσμός [3]: установление божественной воли, έκ θεών δοθείς [4], как в качестве поясняющего дополнения отмечает Эсхил (Эвмениды, 392).
На эдилов как на жрецов Цереры было возложено попечение об отправлении правосудия. Многообразные их атрибуты целиком объясняются упомянутой связью с великой Богиней-Матерью. Они находятся в таком же отношении к народной общине, к рынку, зданиям, уличному движению и к отправлению правосудия, что и сама богиня. Нечто подобное можно сказать и о преторах. Они состоят в схожих отношениях с Bona Dea [5], что и эдилы с Церерой. Плутарх (Цезарь, 9) сообщает, что праздник Bona Dea всегда отмечается в доме какого-либо претора или консула. См. Плутарх (Римские вопросы, 17). Это жилище становится храмом богини, которую греки называют попросту γυναικεία θεός [6]. Bona Dea - это материнский природный принцип, которому обязана своим существованием всякая материальная жизнь, который питает её и содействует физическому, материальному благополучию народа. Она, таким образом, выступает в качестве материнской основы благосостояния всего государства, а претор и консул в силу своей связи с нею являются представителями материальной стороны народного бытия. С этими взаимоотношениями связана возложенная на этих магистратов забота об отправлении правосудия. Основой права выступает та же Праматерь, от которой исходят все материальные блага. Обязанность претора - осознать и выразить это; он - орган Bona Dea, Fauna-Fatua [7], её viva vox [8]. Благодаря такому отношению к первобытному вещественному материнству он становится способен держаться объективного aequum основанной на ius naturale справедливости, держаться опознанной в левой руке aequitas и множеством способов противостоять строгой формальной последовательности цивильного права".
В отождествлении Bona Dea с "материнским природным принципом" - весь Бахофен. Дитя XIX века, он недалеко ушёл от своих современников, которые считали древние божества олицетворением природных стихий: грома и молнии, плодородия земли, ветра, солнечного света и воды. Но как из всего этого "вывести" материнское право, я ума не приложу. Природе - наплевать и начхать на "права человека". Разве взрыв вулкана на острове Тера (Санторин) - не дело рук природы? Этот взрыв уничтожил процветавшую в Эгеиде цивилизацию, - ну и где же здесь заботливое "вещественное материнство"?! Нет, я этого решительно не понимаю. Однако продолжим следить за мыслью Бахофена:
"В качестве γυναικεία θεός Bona Dea целиком и полностью принимает природу Фемиды, в чьих мистериях столь выдающуюся роль играет почитание женского κτείς [9], sporium muliebre [10]. Евсевий Кессарийский, Евангельское приготовление, II, 3 in fine: Θέμιδος τα άρρητα σύμβολα... κτεις γυναικείος, δς έστιν εύφήμως και μυστικόν μόριον γυναικειον [11]. Имя γυναικεία θεός лишь тогда приобретает свой точный смысл, когда в нём обнаруживается та же самая физически-чувственная взаимосвязь. Отсюда следует, что с женским κτείς и его почитанием была связана мысль не только о женском плодородии, но в равной мере и о материнском таинства права, όργια θεσμών [12]. Подобным образом связь права со своим женским первоистоком проявляется и в выражении ius quiritium [13], которое применялось исключительно к частноправовым отношениям. Ибо квириты - это римляне, взятые со своей женско-материальной стороны, с точки зрения своего материнско-сабинского происхождения и, тем самым, физического, а не государственного бытия. Женственность как носительница права проявляет себя также в лице Юноны Монеты. Суда (Лексикон, Μονήτα) идентифицирует её с Justitia in bellis [14] (ει των όπλων άνθέξονται μετά δικαιοσύνης, χρήματα αϊτούς μη έπιλείψειν [15]). Она помогает раненому воину и содействует его начинаниям (Лукан, Фарсалия, I, 380). Храм её стоял на Area M. Manlii Capitolini [16]. Покушение на свободу, которое позволил себе этот римский герой, являлось преступлением против вещественно-женского правового принципа. Посвятив Юноне то место, на котором прежде стоял дом Манлия, римляне отдали наивысшую дань уважения этому принципу (Тит Ливии, История Рима от основания города, VII, 28; Овидий, Фасты, VI, 183)".
Единственное рациональное звено у Бахофена, за которое можно ухватиться и попытаться понять истоки "материнского права", я вижу в следующем пассаже:
"Плебс (πλήθος [17]) возводится к женско-вещественному материнству, в то время как патрициат выводит своё название и высшее религиозное значение из отцовского права и понятия patrem eiere [18]. Как мать всех плебеев предстаёт и легендарная Анна Перенна из Бовилл - селения, связанного с Афродитой и родом Юлиев, - которая в скудные времена года в качестве Bona Dea и ελεήμων [19] питает свой народ горячим хлебом (Овидий, Фасты, III, 523 и след., Макробий, Сатурналии, I, 12 Силий Италик, Пуника, VIII, 50 и след). Точно так же великой покровительницей плебса выступает и Церера. С нею преимущественным образом связана плебейская община, подобно тому как в Афинах народные собрания находятся в теснейшей связи с Деметрой. Храму Цереры она доверяет хранение своей казны, сюда же передаются законы и постановления сената, чтобы обезопасить их тексты от искажений Тит Ливий (История Рима от основания города, III, 55). Собрания общины проводятся под защитой Цереры".
Итак, в скудные времена года Bona Dea питает свой народ горячим хлебом. А ведь могла бы и не питать!
Вот, не питала же она этого ягнёнка, - и такую картину мы видим в природе сплошь и рядом.
Проявление милосердия и сострадания воспринимается как некое сверхъестественное чудо, - в природе таких чудес не бывает. В природе, в скудные времена, каждый норовит "скушать" другого; а если кто-то в скудные времена кормит других, это он (или она) поступает уже не "по природе".
Тут основной момент - жертва, жертвоприношение. Причём, не извращённое жертвоприношение, каким мы его чаще всего видим, когда перерезают горло барашку, а подлинное, истинное жертвоприношение, которое является самопожертвованием. Bona Dea никого не режет для пропитания своего народа, она жертвует собой, питает народ своим телом. Ну, как мать питает собою своего ребёнка. Вот в этом и заключается высший закон жизни, который противостоит смерти и разложению. И мать тут является вечным архетипом самопожертвования. Мир стоит и держится на жертве, и законы в той мере воспринимаются справедливыми, насколько они выражают идею жертвоприношения. Вот, например, вчера президент Токаев "потребовал от казахстанских олигархов поделиться с народом". Казахские олигархи поступали не так, как Bona Dea. Они гребли всё под себя, и, в общем, поступали вполне естественно, "по природе". Так поступают, например, львы в африканской саванне: они сами жрут "до отвала", а шакалам оставляют одни объедки, "рожки да ножки". Библия говорит, что "когда лев возляжет с ягнёнком", тогда наступит Царство Божие. В нашей природной реальности это воспринимается не иначе как чудо. И, собственно, "проблески" в нашем мире сверхприродной, сверхъестественной реальности и являются основой и фундаментом любого подлинного законодательства. Токаев вспомнил про это законодательство лишь тогда, когда чуть было не слетел со своего президентского кресла. Тут, кстати, припоминается и знаменитый советский плакат "Родина-Мать зовёт" 1941 года.
В СССР вспомнили о самопожертвовании, как "основном законе", лишь на краю всеобщей погибели. А как немного "отлегло от жопы", тут же и отвернулись от калек, лишившихся ног и рук на войне.
Ну, потому что, повторяю ещё раз, идеи самопожертвования и справедливого воздаяния вовсе не произрастают сами по себе, как лопухи на дворе. Они имеют сверхъестественные "корни", и без культивирования, быстро "забиваются" естественными природными "сорняками". Снова и снова нужно обращать внимание на то, насколько распространённым и вседовлеющим был культ Богини Матери в эпоху неолита. Очевидно, сверхъестественные "корни" "материнского права" прорастали в архаических обществах через этот культ; именно через него на земле появлялись "проблески" Царства Небесного.
---------------------------------------------------------------
[1] День посвящения (др.-греч.).
[2] Празднество (или: мистерии) законов (др.-греч.).
[3] Древнее установление, священный закон; положение, закон (др.-греч.).
[4] Данное богами (др.-греч.).
[5] Бона Деа, Благая Богиня (лат.).
[6] Женское божество (др.-греч.).
[7] Фатуа или Фауна, вещая дочь (или супруга) Фавна (лат.).
[8] Живой голос (лат.).
[9] Вагина (др.-греч.).
[10] Вагина (лат.)
[11] Неудобсказуемые символы Фемиды... женский κτείς, что является эвфемизмом для женского полового органа (др.-греч.).
[12] Празднество (или: мистерии) законов (др.-греч.).
[13] Квиритское право (лат.).
[14] Юстицией в военное время (лат.).
[15] Если крепко держаться за оружие со справедливостью, не будешь нуждаться в деньгах (др.-греч.).
[16] На участке Марка Манлия Капитолина на Капитолийском холме (лат.).
[17] Толпа (др.-греч.).
[18] Указать [своих] отцов (лат.). - Почитание предков было прерогативой патрициев, плебеи считались «детьми земли».
[19] Милосердная (др.-греч.).