Приручение коня в Самарской культуре положило начало закату Старой Европы.
Сергей Петров в статье "Индоевропейцы: Самарская и Хвалынская культуры" говорит, что:
"По всей видимости, одомашнивание коня произошло в первой половине V тыс. до н.э. в областях Самарской и Хвалынской археологических культур. К тому времени носители данных культур уже несколько столетий имели дело с домашними коровами, овцами и козами. Приручение коня стало возможным благодаря применению к нему навыков обращения с уже одомашненным скотом. Первые коневоды на Средней и Нижней Волге видели в лошади пока ещё не средство передвижения, а источник дешёвого мяса на зиму. Прокормить в зимний период лошадь гораздо легче, чем крупный и мелкий рогатый скот, потому что она может сама откапывать из-под снега траву копытами, а также разбивать ими лёд, чтобы напиться. Естественно, это было очень важно как раз в областях распространения Самарской и Хвалынской культур с их суровыми зимами.
Область Самарской культуры 1-й половины V тыс. до н.э.
Южной соседкой Самарской была несколько более поздняя Хвалынская культура (5000-4500/4000 гг. до н.э.), существовавшая в лесостепных, степных и полупустынных районах правого и левого берега Волги и Северо-восточного Прикаспия.
С Хвалынской культурой связаны находки конеголовых скипетров.
Скипетр, топоры и украшения из могильника Хвалынск I
Все скипетры Хвалынской культуры и ставшей её преемницей Новоданиловской культуры (всего 11) были найдены в погребениях, что свидетельствует об органической духовной связи данного предмета с носителями этих культур. Можно заключить, что конеголовые навершия, крепившиеся на деревянные рукояти и служившие символами власти военных вождей, возникли в среде Хвалынской культуры на юге лесостепного Среднего Поволжья. Они являются косвенным свидетельством начала военного использования коня.
Реконструкция конеголового навершия с рукоятью
Западная зона, на которую приходится 17 находок скипетров (из них 7 реалистических), включает неолитические земледельческие культуры Карпато-Подунавья и Балкан (Триполье, Гумельница, Болград и др.). Все конеголовые навершия из этой зоны были найдены на поселениях, часто в разбитом или испорченном виде со следами вторичного использования, т.е. не имеют органической связи с соответствующими культурами и должны рассматриваться как занесённые извне. В пользу этого говорит и тот факт, что почти все находки происходят из степных или пристепных районов, а в других культурах земледельческого неолита Юго-восточной Европы подобные предметы полностью отсутствуют.
Представляется естественным связать распространение на запад конеголовых скипетров из их первоначального ареала в рамках Хвалынской культуры с началом индоевропейской экспансии, основным средством которой на этом этапе выступал верховой конь. У нас нет прямых и однозначных свидетельств о верховой езде у индоевропейцев в данный период, но в пользу неё говорит общий культурный контекст. Если конь у индоевропейцев в V тыс. был уже одомашненным (а сомневаться в этом не приходится), то они не могли не ездить на нём верхом, потому что пасти конские стада пешком практически невозможно. Освоение верховой езды должно было произойти примерно одновременно с приручением коня. В качестве средства управления, по всей видимости, первоначально использовалась простая верёвка, накинутая на челюсти коня. О том, что подобная примитивная сбруя могла быть вполне эффективной, свидетельствуют примеры более позднего времени (нумидийцы последних веков до н.э., американские индейцы Великих равнин XVII-XIX вв. и т.д.)."
Пути распространения конеголовых скипетров отмечают направления первых индоевропейских миграций (Природные зоны: I - южная граница лесостепи, II - южная граница степи, III - граница полупустыни; Ареалы культур и характер памятников: 1 - погребения и поселения Хвалынской культуры (1А - средневолжская группа, 1В - северо-каспийская группа, 1С - западно-каспийская группа), 2 - погребения и клады Новоданиловской культуры (2А - восточная группа, 2В - западная группа), 3 - Домайкопская культура, 4 - Среднестоговская культура, 5 - Кукутень А - Триполье В1, 6 - Болград-Алдень - Гумельница - Караново VI, 7 - Криводол-Сэлкуца Условные обозначения для наверший: 3 - схематические и реалистические навершия в закрытых погребальных комплексах, 4 - навершия с поселений, 5 - случайные находки).
Обо всём этом рассказывает В. А. Дергачёв в своей монографии "О скипетрах, о лошадях, о войне. Этюды в защиту миграционной концепции М. Гимбутас" (СПб., 2007). И С. Петров ссылается на его исследования. Мне тоже хорошо известны труды Дергачёва, я законспектировал их в цикле статей Динамика развития культуры Прекукутень-Кукутень-Триполье, О «гражданской обороне» кукутень-трипольского общества, Наконечники стрел как улики с места преступления. См. также Конь как "провокатор" насилия и мои записи по тегу "скипетры" в Священном Матриархате. Так что Сергей Петров здесь говорит по делу, а не фантазирует, подобно украинскому историку-националисту М. Ю. Видейко и его российскому единомышленнику
andvari5.
Здесь я скажу ещё несколько слов о скипетрах. Да, они, безусловно, являются инсигниями власти, но, очевидно, первоначально скипетры являлись инсигниями духовной власти. Вот, например, навершие посоха шамана в виде головы лося.
Ниже можно увидеть изображение других аналогичных скипетров эпохи неолита из района Онежского озера.
На картине В. Васнецова изображён древнеславянский волхв с шаманским посохом.
Волхв ударяет посохом по земле и вызывает духов Матери-Земли. Так что, у своих истоков шаманский посох связан со священным матриархатом. Как этот посох превратился в царский скипетр, - я ума не приложу. Хотя Еремей Парнов в своём двухтомнике "Правители и маги" много пишет про царей-жрецов, про сочетание вождеской и жреческой власти. Вопрос лишь в том, почему в одних обществах волхвы так и оставались волхвами, не претендуя на власть военных вождей, а в других обществах эти самые вожди узурпировали инсигнии духовной власти и сами заделались жрецами. Как видим, проблема "разделения властей" существовала уже в эпоху неолита.