Детство Шерлока Холмса Глава 24
Печальный дом
Мастер Майкрофт уехал на следующее утро, и мастер Шерлок не проронил ни одной слезы, хотя все служанки плакали, да и я сам был близок к этому.
В последующие дни мальчика охватила жажда бурной деятельности и он совсем не желал проводить время в спокойном раздумье. По утрам он вновь стал заниматься с мистером Уортоном и продолжил изучать немецкий язык, а также французский, греческий, латинский, математику, философию и литературу. Он много читал и был очень рад, когда из книжного магазина прибыли две книги Шееле - «Химические эссе» и «Воздух и огонь», хотя он признался, что эти книги, так же, как и те, что он брал из коллекции мистера Хэтуэя, были очень трудны, и порой он почти не мог понять написанное там. Мастер Шерлок также разгадывал свои ребусы, играл в шахматы и даже начал вновь играть на скрипке - то просто отдельные ноты, то сонаты с навязчивой мелодией, скучные гаммы, которые порой делали пребывание в доме весьма некомфортным гораздо сильнее, чем пахучие химические эксперименты.
Теперь временами вместо постоянной летаргии, к которой мы уже привыкли, по утрам мы находили мастера Шерлока с воспаленными глазами после целой ночи, проведенной над трудной геометрической задачей. Вся эта активность принесла мальчику большую пользу, и только , когда он спокойно сидел, ничего не делая, то погружался в горестную тоску. Таким образом, он и был вынужден постоянно находиться в состоянии умственного напряжения, вновь и вновь заставляя работать свой великолепный ум в полную силу. Это его новое поведение также нас беспокоило, ибо каждые несколько дней , будучи столь деятелен, он затрачивал такое количество нервной энергии, что ночью падал в постель почти замертво и спал половину всего следующего дня.
- Небольшой отдых не повредит вам, мастер Шерлок, - сказал я ему однажды, когда он отложил в сторону скрипку и тут же попросил, чтобы я сыграл с ним партию в шахматы, ибо мистер Хэтуэй вышел прогуляться.
- Конечно, нет, - ответил он.
- Наверняка, мастер Майкрофт имел в виду, что все в вашей жизни будет сбалансировано, он не хотел, чтобы пытаясь достичь душевного спокойствия, вы изводили себя до такой степени, что будете падать без сил.
- Брюстер, сейчас обе эти крайности меня очень устраивают. Ты же не будешь отрицать, что мне важно достичь мира в душе любыми возможными средствами?
Я понял, что и во время столь активной деятельности и во время сна мальчик не чувствовал своего горя. И в самом деле, сейчас все это было очень важно.
- Конечно же, нет, мастер Шерлок.
Мальчик расстанавливал фигуры на шахматной доске.
- Ты будешь играть белыми или черными? - спросил он.
Все эти успехи мастера Шерлока омрачало лишь то, что отец его по-прежнему продолжал пить.
После отъезда мистера Гоффа на мистера Холмса вновь легла ответственность за поместье и мануфактуру в Хаддерсфилде. Сначала он проявил внимание и к тому и к другому, но как только он разобрался с расходами ферм и другими хозяйственными расчетами и ответил на самые срочные письма, то снова взялся за бутылку и его поведение стало ужасно раздражительным и отталкивающим. Но после отъезда мастера Майкрофта кое-какие перемены произошли и с мистером Холмсом; через несколько недель после этого он вновь вернулся в хозяйскую спальню на втором этаже.
- Никто не сможет выгнать меня из моей собственной спальни, - сказал он мне.
Казалось, что изгнание мастера Майкрофта и то, что теперь он снова сам управлял поместьем, вернуло мистеру Холмсу некоторую энергию, хотя это было достигнуто ценой всего лучшего и достойного, что было в этом человеке. Теперь встречи мистера Холмса и мастера Шерлока были неминуемы, хотя оба они прилагали все усилия, чтобы избежать их.
Как-то в субботу, недели через две после того, как он вернулся в свою старую спальню, я увидел, как мистер Холмс направляется к лестнице, только что переодевшись после долгой поездки верхом. По стечению обстоятельств мастер Шерлок вышел из своей комнаты и направился в свой кабинет, где ждал его мистер Хэтуэй, и как раз встретился с отцом. Мальчик все еще был одет в халат.
От удивления у мастера Шерлока перехватило дыхание, он резко поднял голову, чтоб взглянуть на отца, затем отвел взгляд. Второй раз он не смел встретиться взглядом с отцом и застыл на месте. Что же я увидел на лице мистера Холмса, когда перед ним внезапно предстал сын? Что-то сродни жалости? Сочувствие? Любовь, таившуюся где-то в глубине души? Может быть,да, а может, и нет - я не уверен, ибо его взгляд тут же метнул молнию и сорвавшиеся с языка слова, имели целью лишь одно - больно уязвить сына.
- Клянусь Богом, Шерлок, с этого дня ты каждое утро будешь одеваться, - сказал он. - Больше не будет этих блужданий по дому в ночной рубашке. Ты слышишь?
И я не нашел ничего хорошего в том, что мистер Холмс признал присутствие сына и заговорил с ним. И полагаю, что мастер Шерлок тоже.
- Да, папа, - тихо ответил он.
Мой хозяин обошел мальчика, но сделав несколько шагов, остановился, повернулся и вновь резко заговорил с сыном, который не двинулся с места.
- Я бы предпочел, чтобы ты называл меня «отец», а не «папа». Пора порвать с узами прошлого, тебе пора взрослеть.
- Да… отец.
С таким же успехом мистер Холмс мог бы вонзить в сердце сына тесовый кол.
Ничего больше не сказав, он стал спускаться вниз.
Мастер Шерлок был главной жертвой его переменчивых и довольно опасных указаний; мы, слуги, давно уже были в подчинении мистера Холмса, и ему было трудно найти ошибки в исполнении наших обязанностей. Мы знали, как безупречно вести хозяйство Хиллкрофт Хауса, когда и какую ему подавать одежду, какую он любит еду, как должен быть убран его кабинет и что бренди он любит пить слегка подогреым. Мы знали, что подать на стол, когда он возвращался после конной прогулки, какие письма ему нужно было просмотреть в первую очередь, а какие могли немного подождать, и так далее… Нам не нужны были его распоряжения, чтобы все делать, как следует. Хотя он часто говорил с нами резко и все, что говорил, заключались, в основном, в приказах, нельзя сказать, чтобы он открыто бранился или скверно обращался со слугами. В Хиллкрофт Хаусе все еще шло гладко. И так как мы получали щедрое жалование, учрежденное еще мастером Майкрофтом, мы и не помышляли оставить этот дом.
И с тех пор мальчик одевался независимо от своего душевного состояния, хотя в будние дни он и так делал это регулярно, желая быть чистым и иметь должный вид во время своих занятий с учителем.
Некоторое время спустя, из-за того, что он часто обращался к мастеру Шерлоку, мистер Хэтуэй стал называть его просто М.Ш. , демонстрируя учтивую, слегка комическую небрежность, которую позволял мастер Шерлок, который в первый раз, когда услышал только свои инициалы, лишь слегка приподнял брови. Мастер Шерлок же по-прежнему обращался к нему «мистер Хэтуэй», хотя его наставник сказал, что «мистер» вполне можно опустить. Для меня было очевидно, что мальчик не желал перейти на более неформальный язык с мистером Хэтуэем, боясь, что после этого он может привязаться к нему.
Как-то раз, когда я нес им ланч, я встретил мистера Хэтуэя в коридоре; он также направлялся в спальню мастера Шерлока. Мальчик сидел на кровати, почесывая Дэйзи за ухом.
- Я думал, что вы читаете Парацельса, - сказал мистер Хэтуэй.
- Да, я читал ее.
- Вы вряд ли многому научитесь, если будете отвлекаться, чтобы почесать уши собаке. Книга большая, у вас уйдет еще не менее двух часов, чтобы прочитать ее.
- Я ее прочитал.
- Прочитали? Вы ее прочитали?
- Да. Я многое узнал о разных этапах алхимической науки: перегонке, разложении, расщеплении, вытяжке, прокаливании, расплавлении - относительно него у меня есть вопросы -, очищении, сгущении, отделении, восстановлении, свертывании, придании оттенка и прочих. Брюстер, на ланч кролик с картофелем? Передай миссис Уинтерс, - сказал он, перекрестившись и даже перекрестив Дэйзи, - мою благодарность за такую восхитительную еду.
Я бы сделал для мальчика все, что угодно, когда он был в столь прекрасном настроении. Что касается мистера Хэтуэя, то он не мог отвести от мастера Шерлока удивленных глаз на протяжении всего ланча.
Мальчик много размышлял над теорией философского камня, который надеялись создать средневековые алхимики.
- Они думали, - объяснял он мне, пока я убирал в его шкаф чистое белье и рубашки, - что в процессе очищения, особенно очищения огнем, они смогут удалить из живых организмов все чужеродные вещества и останется лишь чистая субстанция - высшая материя - которая , очевидно, и была идентична философскому камню. Такой камень, Брюстер, имел бы необыкновенные свойства. Он мог бы превращать метал в золото, излечивать все болезни, полностью изменить и возродить характер того, кому повезло его найти.
Я остановился перед тем, как закрыть ящик шкафа, ибо меня поразила внезапная мысль. Мальчик усталым голосом произнес то, о чем думал и я.
- Как плохо, что мой отец не алхимик.
Я ничего не сказал, лишь медленно прикрыл ящик.
- Слишком сильный огонь не всегда очищает, но часто целиком выжигает, - добавил мастер Шерлок. Затем сел в кресло и стал смотреть в окно.
Его молчаливые размышления на продолжении всей следующей недели показали, что его все еще занимают вопросы его собственной жизни. Кроме того, он с большим интересом читал книги французских химиков.
- Может быть, когда-нибудь я поеду на родину своей матери и буду изучать химию среди ее виноградников.
Его особо восхищали Лемери, Этьен Жоффрей и Антуан Лавуазье, хотя не всегда причиной тому была наука.
- Смотрите, мистер Хэтуэй, - воскликнул однажды мальчик, указывая на страницу книги. - Лавуазье был обезглавлен во время французской революции, так же, как, между прочим, сестра моего деда. Ее казнили за то, что она была замужем за архитектором, которого знал принц. Лавуазье предстал перед революционным трибуналом по обвинению в том, что намочил солдатский табак и был признан виновным после несправедливого закрытого суда. Это еще два примера изначально фальсифицированного суда, когда правосудие лишь щит, прикрывающий несправедливый закон.
Как-то раз, когда я был в коридоре на втором этаже, то услышал звон разбитого стекла и ужасный крик. С колотящимся сердцем я бросился в кабинет и к своему ужасу увидел, что мастер Шерлок стоит на коленях и крепко правой рукой сжимает свою левую руку. На ней была большая рана, из которой сочилась кровь, а мальчик морщился от боли.
- Боже милостивый! - воскликнул я, подбежав к мальчику и вытаскивая свой носовой платок, чтобы перевязать рану. - Не волнуйтесь, мастер Шерлок. Я пошлю Денкинса за мистером Ирвином. Это был какой-то опасный состав? Где мистер Хэтуэй? - я неловко мял в руках платок.
- О, он ушел в деревню, - спокойно сказал мастер Шерлок, поднимаясь на ноги, как раз тогда, когда я пытался приложить платок к его раненой руке. Он поднял руку повыше.
- Совсем как кровь, правда? - затем он ясно продемонстрировал мне, что его рука вовсе не ранена. - Хотя жидкость не достаточно густая, верно?
У меня возникло тайное желание придушить этого озорника, но я был рад, что к нему хоть отчасти вернулась его прежняя шаловливость, хотя, увы, подобное ее проявление я счел неуместным и несправедливым по отношению ко мне.
- В один прекрасный день я наживу с вами язву, мастер Шерлок. Мне совсем не по вкусу, что вы так злоупотребляете моим добрым отношением.
- Прости, Брюстер. Это была просто моя прихоть - испробовать , могут ли раствор принять за кровь. Согласен, это было несколько драматично. Прости меня.
И он улыбнулся мне столь редкой теперь для него улыбкой, которая коснулась даже его серых глаз, и они на долю секунды весело засверкали.
Я простил его.
Еще как-то раз он немного напугал миссис Бёрчелл и Элизу, тайком обрызгав поленья и уголь какими-то химикалиями, и когда в очаге разожгли огонь , пламя было разноцветным. К моему удивлению, в этой проказе мистер Хэтуэй оказался молчаливым сообщником мальчика, и я впервые услышал, как он хохотал от удовольствия. Он также увлек мастера Шерлока идеей приготовить бесцветные чернила, которые проявлялись бы через некоторое время.
Мальчик брал у миссис Уинтерс мясо, муку, сыр, молоко и другие продукты, чтобы проверить наличие в них серы. Он научился распознавать, из каких волокон состояла ткань, по тому, как она горела, какой был запах и оставшийся пепел. В своих занятиях он преуспел уже настолько, что мистер Хэтуэй давал ему какое-то неизвестное вещество, а мастер Шерлок путем нескольких химических экспериментов определял, что это за вещество. Такие исследования были теперь его любимым занятием.
Поистине, химия оказалась путем к прежней счастливой жизни, и мастер Шерлок все боле и более полагался на ее способность развеять его меланхолию.