Колман Баркс, "Суть Руми", Глава 16, "ГРУБЫЕ МЕТАФОРЫ"
К Содержанию: http://www.livejournal.com/users/hojja_nusreddin/387935.html
© 2005 Сергей Сечив: русский перевод, примечания
_______________________________________________________
"Другие поученья" - Руми
О ГРУБОСТИ
Некоторые из метафор Руми грубоваты, иногда непристойны и могут даже показаться недопустимыми кое-кому из лиц с утончёнными вкусами и легкоранимыми нервишками.
Когда Рейнолд Николсон переводил Меснави на английский в 1920-е годы, он избрал латынь для изложения целого ряда эпизодов, предполагая, что те, кто достаточно хорошо знакомы с латынью, уже подготовлены тем самым к культурному восприятию соответствующих сцен.
Руми описывает всё, чем занимаются люди, какими бы скандалёзными, жестокими или глупыми ни были эти занятия. Он, как врач, берёт человека и рассматривает его под лупой, исследуя духовное состояние.
Например, у него описана тыква, используемая, как предохранительная прокладка на ослином члене, позволяющая ему войти в женское влагалище ровно настолько, чтобы доставить женщине удовольствие, не причинив ей, однако, вреда. И эта сцена становится метафорой духовного упражнения, назначаемого суфийским шейхом ученику, нуждающемуся в тренировке сдерживания импульсов.
Руми заключает другое, нескромно детальное сравнение процессов выпечки хлеба и плотской любви, таким наставлением:
"Запомни, Бог ведёт Себя с тобою,
Так, как ведёшь ты сам себя с любовью!"
Руми писал, что полезен хлеб любого человеческого опыта: "Мои грязные шутки - вовсе не грязные шутки, а наставления*."
___________________________________
* Mecнави (5, 2497). - Прим. перев. на русск.
ГРУБЫЕ МЕТАФОРЫ
Старинный нам дошёл совет:
- "ДервИша* в этом мире нет.
А если он на свете есть,
То зря его ты ищешь здесь.
Здесь имя святости живо,
Утратив в Боге естество.
Ведь если б кто-то был святым,
То он не смог бы быть живым.
Святым становится лишь тот,
Кто самость сам в себе убъёт."
* * *
Взгляни на язычок свечи,
Но не во тьме глухой ночи,
А в полдень, жарким летним днём,
Под ярким солнечным огнём.
Хоть лопни, волю дав слезам,
Его не разглядеть глазам.
Но если вату рядом с ним
Положишь, то заметишь дым.
Так исчезает свечки свет -
Он есть, но кажется, что нет.
* * *
Исчезло малое в большом -
Вот, что случилось с дервишом.
Он растворился целиком,
Как в океане - соли ком.
Если в медовую бадью
Я каплю уксуса волью,
Не сможет и гурман-едок
На вкус мой отличить медок.
Сознание от боли лань
В зубах у льва теряет ... Глянь
На превращенье существа
В тупую сытость морды льва.
* * *
Но все метафоры грубы
Для описания судьбы
Влюблённого, будь хоть царём,
Кто был Любимой растворён.
Пускай наглей на свете нет,
Пусть раздражает целый свет,
Визжа на сотни голосов,
Что де на чашечке весов
Он вечности седой в ровню,
Или подобную брехню,
Но пред Возлюбленной - скромней
И тише не сыскать людей!
Он льнёт, от всех других тайком,
К Ней робким, нежным лепестком.
* * *
Вооружившись букварём,
"Влюблённый умер" разберём
По правилам догматики,
Как учат нас грамматики.
"Влюблённый", явно, нe глагол,
Oн - существителен! Как кол
Торчит - настырен, прям и твёрд!
Возможно ль это? Он же мёртв!?
* * *
Так и влюблённый наш дервИш,
Найти захочешь - вот те шиш!
Любовь забрала душу вон,
Как небо - колокольный звон.
___________________________________
* Дервиш (фарси) - буквально, дверной проём. Аскет, достигший переходного состояния между двумя мирами. - Прим. перев. на русск.
Меснави (3, 3669 - 3685)
ПТИЧЬИ КРЫЛЬЯ
Подносит зеркало к лицу утраты горе,
И боязно узреть себя с тоской во взоре.
Смотреть придётся всё-равно, страшась себя же,
А чтоб не трусить, на себя взгляни с куражем!
Пусть ждал ты худшего конца, но что за диво,
В тебя глядящее лицо вполне счастливо.
Но не ругай себя, мой друг, тебе ж понятно,
Что видеть радость на лице своём приятно!
* * *
Механику души твоей - покой и страсти,
Для объяснения сравню с работой пясти.
Неумолим, как ход светил, закон движенья:
За сжатием перстов в кулак - вслед расширенье.*
Закон установил предел для человека:
Длань сжать или разжать не смог - и ты калека.
Покой и страсть нужны душе для восхожденья,**
Нужны, как птице два крыла для воспаренья.
___________________
* Коран (94 : 5) «Ведь, воистину, за тягостью - облегчение.» - Прим. перев. на русск.
** Коран (94 : 7, 8) «Когда же ты освободишься, то обратись к молитве
и устреми помыслы к Господу своему.» - Прим. перев. на русск.
Меснави (3, 3762 - 3766)
НА РАССВЕТЕ
- "Я пришёл на рассвете,"
Говорит Мухаммед,
- "И поймал тебя в сети,
Чтобы вынуть на свет."
Это феноменально -
Человека силком
Из темницы печальной
Надо гнать батогом!
Редко кто добровольно,
Сам выходит сюда.
Большинство же пребольно
Надо бить, господа.
Из узилища пыток
В сад цветущий - пинком!
Впрочем, тема избита,
Я об этом - мельком.
* * *
Утром в школу насильно
Выгоняем детей,
Шлёпнув любвеобильно,
Чтобы шли без затей.
Поначалу, дремотно
Хнычат, ну, а потом
Выбегают охотно,
И несутся гуртом.
Школа мучит, но учит.
А окончив её,
Дети плату получат
За мученье своё.
Но любовь, а не плата,
Спать не даст им ночей!
Не ложатся ребята,
Что воров горячей!
* * *
Различаются люди,
Что идут по Пути,
Этих - надо принудить,
Тех - любовью вести.
Подневольный наощупь,
Робко, слепо бредёт.
А с влюблённым попроще -
Он летит, да поёт!
Подневольный страдает
Глупым страхом ночным.
Нянька им управляет,
Как ребёнком грудным.
Рот заткнёт ему грудью
Напоит молоком ...
А влюблённые люди -
Те кто сердцем влеком.
Подневольный - зубрила
И начётчик пустой,
А влюблённого Сила
Увлекла красотой.
* * *
Всюду виден Незримый!
Всё здесь создал Создатель!
Вся любовь - от Любимой!
Всё находит искатель!
Меснави (3, 4587 - 4600)
ШАХ и МАТ
Весь мир вмещается, мой друг,
В Возлюбленной глаза!
Вглядись в них и увидь вокруг
Её лишь образа!
Всё брось и сам в них утони,
Пусть станут далеки
Года бессмысленной возни,
Мучительной тоски.
Она сказала: "Стану Я
И глазом и рукой,
Любовью самозабытья,
И времени рекой."
Когда пророчества финал
Направит время вспять,
Всё, что ты раньше проклинал,
Возьмётся помогать.
* * *
Жил в старину один святой,
Кто искренне молил,
Чтоб даровал Господь покой
Для воров и ловчил.
- "Бог, милосердие Твоё
Превыше их проказ!"
Молился он лишь за жульё,
Как будто напоказ,
Но не молился за людей
Известных добротой!
Шептались люди: "Вот злодей!"
У шейха за спиной.
На прямо заданый вопрос:
- "Зачем молить за них?"
Святой ответил: "Очень прост
Мой выбор этих злых.
Они мне крепко помогли
В Пути не заплутать,
Все эти подлые врали
И каждый мерзкий тать.
Лишь обращался я к вещам,
Что только им нужны,
В меня, подобные клещам,
Впивались брехуны,
Иль, встретив на дороге, в ночь,
До полусмерти бил
Меня, стараясь мне помочь,
Вор, не жалея сил!
И я всегда осознавал,
Что без опёки их,
Я бы, наверное, пропал
Среди вещей пустых.
И вот за это я молю,
Дабы простил мой Бог
Тех, кто радея кошелю,
Душе моей помог!"
* * *
Благодари, мой милый, всех,
Кто был тебе ловцом,
Вернув из тьмы мирских утех
В общение с Творцом!
Неважны методы ловца,
Пусть даже был ты бит ...
Но берегись и мудреца,
Коль в суету манит!
Побойся роскоши! Беги,
Как смертного битья!
Бывает, что друзья - враги,
И что враги - друзья!
* * *
Есть зверь такой - дикообраз,
Ударь его кнутом,
Он увеличится в пять раз
Игольчатым кустом.
Боль напрягает и ведёт,
С Пути сойти не даст.
Душа от боли лишь растёт,
Как тот дикообраз.
Душевная огромна боль
Пророков и святых -
Понятно, эдакая роль,
Душ требует больших!
* * *
В вонючих чанах день-деньской,
В чаду жиров густом,
Дубятся шкуры кислотой,
Чтобы не гнить потом.
Как свежесодраный голяк,
Болит, кровит душа.
Помни её, как кожемяк,
Чтоб стала хороша!
И в едком горе отмочи,
Ошмётки плоти срежь.
Помучай, словно палачи,
Лиши пустых надежд.
* * *
А если не сумеешь сам,
То за тебя Другой
Твоим поможет телесам
Размяться, дорогой.
Он знает лучше, этот Друг,
И сделает Он так,
Чтобы тебя сразил недуг,
Несчастие, иль враг.
Он снадобье тебе вольёт,
И ты, от сна восстав,
Забудешь мелочный расчёт,
И воровской устав.
Услышав Голос: "Шах и мат!"
Ты, как Халладж*, сражён,
Воспой: "Я - Истина сама!
Убит и возрождён!"
___________________________________
* Халладж (858 - 922 РХ) - великий персидский суфий, сказавший "Я - Истина" (имея в виду - неразделимость человека и Бога). Это было осуждено исламскими ортодоксами как ересь и он был казнён: побит камнями, четвертован и сожжен. - Прим. перев. на русск. яз.
Меснави (4, 0074 - 0109)
НЕУКЛЮЖИЕ СРАВНЕНЬЯ
В огромности нашей вселенной
Нет двух идентичных предметов.
Философа бред откровенный
Безумней метафор поэтов.
* * *
Крутые сравненья опасней,
Соседства враждебного драмы.
Представь, что свалился несчастный
Охотник в медвежию яму.
Понять, что случится, несложно.
Ведь несовместимы понятья:
С медведем - секира и рожно,
С охотником - зверя объятья.
* * *
Лампады и тела сравненье
Рождает другие вопросы:
Где в теле фитиль? И горенье
В ночи оно как переносит?
Коль ночью не спится лампаде,
К рассвету она не устанет?
В безмасляном брошена гладе,
Уснёт она или увянет?
Где в этой метафоре солнце?
Оно ж, восходя, затмевает
Лучи всех лампад, что в оконцах
Ночами так ярко пылают.
Поверхностна эта банальность -
Светильника с солнцем сравненье.
Единство творенья - реальность,
Но в слове ей нет объясненья!
* * *
В мерцании от удаленья -
Причина неверья в единство.
Как словом раскрыть суть явленья -
Отцовства там, иль Материнства?
К какому прибегнуть сравненью?
Напрасно себя стал бы мучать,
И лишь заболтал бы в волненьи
Покойного дедушки сущность!
Словами мы не в состоянье
Исследовать смысл этой жизни.
Лизнуть неспособны сиянье
ЯзЫков безглазые слизни.
Мeснави (4, 0419 - 0433)
ФОНТАН
Даны человеку два вида ума.
Один в детстве пуст, как бродяги сума.
В него набирает он цифры и факты,
Уменья и нужные в жизни контакты.
Туда, как щенок, он таскает из книжки
Объедки теорий, идеек отрыжки.
И копят слова там коллекционеры,
Их слепо потом принимая на веру.
Там древних и новых наук мешанина,
Ослам интеллекта привычна мякина.
С подобным умом можно вырасти в мире,
Начальником стать в позлащённом мундире.
Хорошая память на сонмище данных
Продвинула вверх легион бесталанных.
И с этим умищем ты можешь свободно
Гулять по науки полям плодородным,
Богатые знания там пожиная.
У разума есть также форма иная ...
* * *
Тот ум наполнялся ещё до рожденья,
Как реки подснежной водою весенней,
Как свежестью полнится грудь молодая!
Тот ум не желтеет и не засыхает,
И знанья его не твердЫ, но текучи,
Из них не сложить вам пергаментной кучи.
И знанья текут не вовнутрь, а наружу,
Им трубы не нужны, механик не нужен!
Не нужны зубрёжка, учебные планы ...
Фонтан этот бьёт изнутри океана!
Мeснави (4, 1960 - 1968)
ЛИЦЕМЕР
Жил один мусульманин примерный,
Как султан, величаво-манерный.
Он в мечети бывал регулярно,
На базаре вещал популярно,
Как мулла, мог аяты корана
Наизусть повторять неустанно,
И любил, чтоб другие аскетом
Почитали его, но при этом,
Хоть женат был, как кот на сметанку
Воззирал на младую служанку.
Но жена была вечно на страже,
Не давая им повода даже,
Оставаясь вдвоём, насладиться
Тем, что радует парня с девицей.
* * *
Пару лет, пребывая в томленье,
Подавлял наш аскет вожделенье,
Карауля заветный тот разик ...
Но, однажды, серебряный тазик,
Отправляясь в публичные бани,
Позабыла жена на диване.
И намылившись, та горожанка
Попросила с досадою служанку:
- "Вот беда, тазик мы позабыли,
А я вся перемазалась в мыле,
И уж кудри покрыла золою.
Дуй за тазиком, только стрелою!"
И служанка со рвеньем понятным
Полетела на встречу с приятным.
На бегу она пела, плясала,
Как дитя, что из школы удрало,
Рассекая проулки окраин,
Зная, как вожделеет хозяин.
А когда, наконец, добежала,
То пронзила, как кончик кинжала
Ему слабую, нежную душу,
Тело в крепкие сети обрушив.
Даже дверь запереть не успели,
Как скакало уж тело на теле.
* * *
А жена, между тем, смыла мыло
И подумала: "Что учудила!
Ватой сдуру тушить стала свечку!
Я ж к барану погнала овечку!"
И золы не повымыв из кудрей,
Побежала страшенной лахудрой,
Паранжу на ходу, нескладёха,
Расправляя на мокрых титёхах.
Понеслась по тому же предместью,
Где летела служанка к бесчестью.
Так, практически одновремённо,
К дому мчались они возбуждённо.
Страх и ревность погнали хозяйку,
Похотливость - служаночку-зайку.
* * *
Эта разница нетривиальна!
Мистик молнией в мир идеальный
Прорывается в долю мгновенья!
А аскет лишь плывёт по теченью
Тока времени неторопливо,
Иль ползёт на карачках трусливо
По следам, что оставил влюблённый,
У которого "день" упоённый
Может тысячи лет быть длиннее!
Этой мысли простой грамотеи
Не поймут своим жалким умишком,
Не парят они - робкие слишком.
Что влюблённого сдерживать страхом?
Словно ниткой треножить жирафа.
Ведь Божественны свойства любови,
Страх же - детище грязи и крови.
И пугают людей лицемеры,
Исказившие принципы Веры,
Что живут сами средь вакханалий,
Не сводя своих глаз с гениталий.
* * *
Ты же видел священные тексты,
Смыслы фраз: "Церковь - Божья невеста"*
И другой: "Бог детей Своих любит"*
Смешан так, что топор не разрубит!
Свойство Божье - влюблённость любая!
А у страха природа иная.
Что присуще и Богу и людям?
Что роднит тех, кто временем скуден,
С Тем, Кто вечность создать может вновь?
Мой ответ прост и точен - любовь!
Но, боюсь, что развив эти мысли,
Распложу комбинации смыслов,
Наштампую метафор случайных,
Не сумев приоткрыть этой тайны.
* * *
Тих аскет и печален, как вечер,
А влюблённый буянит, как ветер,
И как ветер, не знает дороги,
Пока дремлет аскет во берлоге.
Вольна только любовь! Врёт теолог
Про "свободную волю"! Недолог
Будет бред его - "необходимой"
Осознает он встречу с Любимой!
* * *
Вот жена добежала до дома
Перепугана, в сердце истома ...
Дверь не заперта, смята лежанка,
А на ней - муж нагой да служанка!
Та растрёпана, мнётся, страдает,
Смотрит вниз и беззвучно рыдает.
Голый муж на колени сел разом
И мгновенно занялся намазом,
Хоть не слышен был зов муэдзина.
Пред женою немая картина!
К мужу ближе подходит отважно,
Примечая, что член его влажный
Увеличен и белая пена
Перемазала пальцы и стену,
От конвульсии тело служанки
Содрогается, как в лихоманке,
И по шали её аккуратной
Растекаются белые пятна.
* * *
Награждая пощёчиной мужа,
Вопрошает: "Скажи, что за лужа
Вдруг плеснула на нашу лежанку,
Нашу стенку и нашу служанку?
Почему, как постельною битвой
Увеличен твой бивень молитвой?
Объясни, разве должен мужчина
В кулаке тискать место причинно,
Обращаясь с молитвой к Аллаху?"...
Отдуваться пришлось вертопраху!
* * *
Так жена посрамила "аскета" ...
Всякий, корчащий анахорета,
Уступая в мечтаньях желанью,
Похотливой является дрянью!
Пусть "аскет" сей послужит примером,
Как не надобно быть лицемером!
________________________
* Цитаты из Евангелия. - Прим. перев. на русск. яз.
Mecнави (5, 2163 - 2204)
ОСЛИНЫЕ ЗАБАВЫ
Одна служанка для забавы сладкой
Задумала дрессировать украдкой
Осла на роль интимную - супруга.
Обдумав всё детальнейше, прислуга,
Оценивая вожделённым взглядом
Чудовищность ослиного снаряда,
Дабы копьём таким не быть пробитой,
Придумала себе самозащиту.
Из полой тыквы, на манер тюрбана
Сработала насадку для тарана.
И так подобрала размер насадки,
Дабы места, касанья коих сладки,
Член стимулировал, входя настолько,
Чтоб не вредить, но радовать. И только!
Отладив хитроумную систему,
Гордилась: "Инженерную проблему
Сама решила я!" и, осторожность
Забыв, ловила всякую возможность
Дорваться до такого развлеченья,
Хозяйку наведя на подозренья.
* * *
Хозяйка видит - расцвела служанка,
А вот осла хватила лихоманка,
Он исхудал и выглядит усталым.
И разузнать, за чем тут дело стало,
Решила любопытная матрона,
Дабы хозяйству не было урона.
Подглядывать за ними стала тайно,
Вот видит как-то в щель двери сарайной
Что млеет под ослом её прислуга ...
- "Так вот в чём твой секрет, моя подруга!"
Подумала довольная хозяйка:
- "Спасибо за науку, негодяйка!"
Насадки же заметить не сумела,
Под ишака колеблющимся телом.
И про открытье не сказав служанке,
Её из дому гонит спозаранку,
Дав трудную и долгую работу
Вне дома, но не наша то забота.
* * *
Мы видели, была не лыком шита
Служаночка, и сделалась сердита,
Почуяв, неспроста её хозяйка
Вдруг бегает да прыгает, как зайка.
- "Ах, так, хозяйка!" думает прислуга,
- "Напрасно хочешь МОЕГО супруга
Себе забрать, к нему подход ведь нужен,
Ведь Я его учила быть МНЕ мужем!
А ты, про член не ведая разящий,
Подстроила, чтоб эксперт настоящий
Ушёл?! Что ж, под ослом без пониманья,
Рискуя жизнью, утоляй желанье!
Тебе, из-за своей дурной повадки,
Моей не видеть тыквенной насадки!
Гордыня не дала просить совета?
Последствия расхлёбывай за это!"
* * *
Но сексуальным смята наважденьем,
Хозяйка, отогнав все опасенья,
В дом завела осла, замкнула двери,
Подумав: "Невозможно людям верить!
Лишь без свидетелей сего совокупленья
Смогу я вольно выть от наслаждения!"
Ей голову кружит воображенье,
Влагалище горит от предвкушенья,
И соловьём поющая невеста,
Поставив пред ослом большое кресло,
Копирует ту позу, что видала
Сквозь щель в двери сарая-сеновала.
Упёрлась грудью и, расставив ноги,
Ослиный член ввела на полдороги,
Сперва держа его двумя руками,
Но ощутив внутри и сжав губами,
Зажглась и повела навстречу задом.
Осёл, обученный уже тому, как надо,
Ответил сразу на её сближенье,
Пихнув копьё вперёд, одним движеньем.
Проткнул кишечник ей. Несчастная без звука
Скончалась, словно под арбой гружёной сука,
Которой выть невыносимо больно.
И тело на пол плюхнулось безвольно,
А кресло, хрустнув, откатилось к стенке,
И кровью пол залило, как в застенке.
* * *
Тебе, читатель, ведома порода
Любовью скотской опьянённого народа?
Не забывай, что писано в коране
Об "унизительнейшем наказанье"*!
Собой не жертвуй сам животной страсти,
Чтоб избежать подобного несчастья.
Пусть смерть людей, замученных ослами,
Живым поможет управлять телами!
* * *
Вернувшись в дом и труп найдя, служанка
Сказала: "Зря шпионила, турчанка!
Узреть сумела только наслажденье,
Но на глаза твои зато нашло затменье,
Предохранитель ты увидеть не сумела,
Кладущий даже похоти пределы."
* * *
Любое наслажденье без предела
Нехорошо душе твоей и телу!
Не должен подмастерье мастерскую
Пытаться открывать, собой рискуя,
Коль мастер не показывал секреты
Ему нагие, не полураздеты!
____________________________
* Коран (3 : 178) - "Пусть не думают неверные, что данная Нами им отсрочка - благо для них. Воистину, Мы даем им отсрочку, чтобы они погрязли во грехе. И уготовано им унизительнейшее наказание." - Прим. перев. на русск. яз.
Мeснави (5, 1333 - 1405)
ХЛЕБОПЕЧЕНЬЕ
Шах задал пир большой и выпил много,
Вдруг видит из окна, через дорогу
Идёт учёный муж, угрюмый ликом.
И Шах командует весёлым рыком:
- "А ну-ка, привести сюда зубрилу,
Да напоить его! Хоть через силу!"
Метнулись резво преданные слуги
И привели завзятые пьянчуги
Под руки удивлённого аскета,
В науках видного авторитета.
Но кубок, полный сладкого дурмана,
Поверг в негодованье мусульмана!
У шахского ковра, чалмой мотая,
Сказал он: "Жизнь моя - почти святая!
Смертельного я лучше выпью яду,
Чем винным зельем нажираться сяду!
Я никогда не пил и пить не буду!
Не суйте в нос мне винную посуду!"
Он возмущался так демонстративно,
Что стало всем неловко и противно,
Затихла музыка, певец подавлен,
Весёлый праздник был почти отравлен.
* * *
У Бога даже на пирах вандалы
Порой чинят подобные скандалы.
Прослышав только про экстаз духовный,
Но не вкусив ещё нектар любовный,
Бывает так, что пир срывает дурень,
Который весь зашорен и зажмурен.
Вот если б отпереть сумел он дверцу,
Что путь закрыла меж умом и сердцем,
Он начал бы процесс инициаций
И стал бы постепенно изменяться.
Но существуя лишь на этом свете,
Он как огонь, что лишь горит, не светит,
Как кожура толстенного ореха,
В котором нет ядра - тут не до смеха.
* * *
При мёртвой тишине парадной залы
Встал Шах и виночерпию сказал он:
- "Исполнить долг тебе повелеваю!"
Ведь в жизни очень часто так бывает -
Ход делает невидимый Гроссмейстер,
А мат тебе, хоть не играли вместе.
Гроссмейстер тот не проиграл ни разу ...
И виночерпий, следуя приказу,
Зажал учёного главу подмышкой
И в рот залил вино без передышки.
До дна был осушён огромный кубок,
Учёный быстро опьянев, развесил губы,
Принялся петь, плясать, смеяться глупо,
И повторять одно и тоже тупо.
Он вышел в сад и закружился в танце,
Прищёлкивая пальцем, как испанцы,
Но облегчиться потянуло вскоре.
Дворца не зная, он, в хмельном задоре
Полез, куда его глаза глядели -
Попав в гарем, возле большой купели.
Увидев там красавицу случайно,
Нагую, он зажёгся чрезвычайно,
От изумленья уронивши челюсть!
А ей понравилось, что он, осмелясь,
Таким запретным не смущён был местом.
Вот так они сошлись, занявшись сексом.
* * *
Глядите, как замешивают тесто -
Сначала пекарь нежен, как с невестой,
Потом упорными становятся движенья
И внутрь массы начинается вторженье.
Он гнёт и рвёт податливую массу,
Об доску бьёт, свирепую гримасу
Порою строя ей непроизвольно,
Она же стонет мягко, им довольна ...
Раскатывая тонкую лепёшку,
Затем её сбирает в ком, гармошкой,
И по доске раскатывает снова,
Чтоб стала однородною основа.
Воды добавив, перемнёт на совесть,
Потом слегка внутри её посолит,
Опять раскатит и присолит сверху,
И, наконец, откроет в печке дверку
И садит в жар готовую лепешку ...
Так и в любви - сначала понемножку,
Потом сильнее и настойчивей влеченье.
Любовь похожа на хлебопеченье!
* * *
Объект любви встречается с желаньем,
Как тесто - с пекаря упорным тщаньем.
Но это не метафора пустая!
Как парочка любовью занятая,
Так и борцы за призовое место,
Друг друга мнут, как хлебопекарь тесто!
Так не ослабят тесного объятья
Со смертью - вечность, а с судьбой - невероятье!
Когда сближает двух людей влеченье,
Похоже это на хлебопеченье.
И Бог поступит с вами по условью,
Какое вы заключите с любовью!
* * *
Пока я с вами тут болтал о тесте,
Мудрец нетрезвый с баядерой вместе
Парил в глубоком сексуальном трансе,
С реальностью в полнейшем диссонансе.
Им дела не было до Шаха, пира,
До сладости вина, до злобы мира.
Сплелись ресницы их, создав узоры,
Что каллиграфов не касались взоры.
А между тем, Шах выйдя освежиться,
Наткнулся на учёного с девицей.
Любуясь на любовное сплетенье,
Сказал властитель с мудрым умиленьем:
- "Недаром говорится, что хороший
Хозяин гостю сам еды положит."
* * *
Опасна нам свобода опьяненья,
Лишающая умственного зренья.
Хотя вино подавленную душу
И радует, но постепенно рушит.
Но оцените мужественность Шаха -
Свидетельство его души размаха,
Постигшей душ влюблённых положенье,
И принявшей сей факт без возраженья!
* * *
Помедитируй над ясновиденьем
И преданности твёрдой вдохновеньем.
Пусть станут они крыльями для Веры,
Подняв тебя в заоблачные сферы!
Меснави (6, 3914 - 3979)
© 2005 Сергей Сечив: русский перевод, примечания
_______________________________________________________
"Другие поученья" - Руми
О ГРУБОСТИ
Некоторые из метафор Руми грубоваты, иногда непристойны и могут даже показаться недопустимыми кое-кому из лиц с утончёнными вкусами и легкоранимыми нервишками.
Когда Рейнолд Николсон переводил Меснави на английский в 1920-е годы, он избрал латынь для изложения целого ряда эпизодов, предполагая, что те, кто достаточно хорошо знакомы с латынью, уже подготовлены тем самым к культурному восприятию соответствующих сцен.
Руми описывает всё, чем занимаются люди, какими бы скандалёзными, жестокими или глупыми ни были эти занятия. Он, как врач, берёт человека и рассматривает его под лупой, исследуя духовное состояние.
Например, у него описана тыква, используемая, как предохранительная прокладка на ослином члене, позволяющая ему войти в женское влагалище ровно настолько, чтобы доставить женщине удовольствие, не причинив ей, однако, вреда. И эта сцена становится метафорой духовного упражнения, назначаемого суфийским шейхом ученику, нуждающемуся в тренировке сдерживания импульсов.
Руми заключает другое, нескромно детальное сравнение процессов выпечки хлеба и плотской любви, таким наставлением:
"Запомни, Бог ведёт Себя с тобою,
Так, как ведёшь ты сам себя с любовью!"
Руми писал, что полезен хлеб любого человеческого опыта: "Мои грязные шутки - вовсе не грязные шутки, а наставления*."
___________________________________
* Mecнави (5, 2497). - Прим. перев. на русск.
ГРУБЫЕ МЕТАФОРЫ
Старинный нам дошёл совет:
- "ДервИша* в этом мире нет.
А если он на свете есть,
То зря его ты ищешь здесь.
Здесь имя святости живо,
Утратив в Боге естество.
Ведь если б кто-то был святым,
То он не смог бы быть живым.
Святым становится лишь тот,
Кто самость сам в себе убъёт."
* * *
Взгляни на язычок свечи,
Но не во тьме глухой ночи,
А в полдень, жарким летним днём,
Под ярким солнечным огнём.
Хоть лопни, волю дав слезам,
Его не разглядеть глазам.
Но если вату рядом с ним
Положишь, то заметишь дым.
Так исчезает свечки свет -
Он есть, но кажется, что нет.
* * *
Исчезло малое в большом -
Вот, что случилось с дервишом.
Он растворился целиком,
Как в океане - соли ком.
Если в медовую бадью
Я каплю уксуса волью,
Не сможет и гурман-едок
На вкус мой отличить медок.
Сознание от боли лань
В зубах у льва теряет ... Глянь
На превращенье существа
В тупую сытость морды льва.
* * *
Но все метафоры грубы
Для описания судьбы
Влюблённого, будь хоть царём,
Кто был Любимой растворён.
Пускай наглей на свете нет,
Пусть раздражает целый свет,
Визжа на сотни голосов,
Что де на чашечке весов
Он вечности седой в ровню,
Или подобную брехню,
Но пред Возлюбленной - скромней
И тише не сыскать людей!
Он льнёт, от всех других тайком,
К Ней робким, нежным лепестком.
* * *
Вооружившись букварём,
"Влюблённый умер" разберём
По правилам догматики,
Как учат нас грамматики.
"Влюблённый", явно, нe глагол,
Oн - существителен! Как кол
Торчит - настырен, прям и твёрд!
Возможно ль это? Он же мёртв!?
* * *
Так и влюблённый наш дервИш,
Найти захочешь - вот те шиш!
Любовь забрала душу вон,
Как небо - колокольный звон.
___________________________________
* Дервиш (фарси) - буквально, дверной проём. Аскет, достигший переходного состояния между двумя мирами. - Прим. перев. на русск.
Меснави (3, 3669 - 3685)
ПТИЧЬИ КРЫЛЬЯ
Подносит зеркало к лицу утраты горе,
И боязно узреть себя с тоской во взоре.
Смотреть придётся всё-равно, страшась себя же,
А чтоб не трусить, на себя взгляни с куражем!
Пусть ждал ты худшего конца, но что за диво,
В тебя глядящее лицо вполне счастливо.
Но не ругай себя, мой друг, тебе ж понятно,
Что видеть радость на лице своём приятно!
* * *
Механику души твоей - покой и страсти,
Для объяснения сравню с работой пясти.
Неумолим, как ход светил, закон движенья:
За сжатием перстов в кулак - вслед расширенье.*
Закон установил предел для человека:
Длань сжать или разжать не смог - и ты калека.
Покой и страсть нужны душе для восхожденья,**
Нужны, как птице два крыла для воспаренья.
___________________
* Коран (94 : 5) «Ведь, воистину, за тягостью - облегчение.» - Прим. перев. на русск.
** Коран (94 : 7, 8) «Когда же ты освободишься, то обратись к молитве
и устреми помыслы к Господу своему.» - Прим. перев. на русск.
Меснави (3, 3762 - 3766)
НА РАССВЕТЕ
- "Я пришёл на рассвете,"
Говорит Мухаммед,
- "И поймал тебя в сети,
Чтобы вынуть на свет."
Это феноменально -
Человека силком
Из темницы печальной
Надо гнать батогом!
Редко кто добровольно,
Сам выходит сюда.
Большинство же пребольно
Надо бить, господа.
Из узилища пыток
В сад цветущий - пинком!
Впрочем, тема избита,
Я об этом - мельком.
* * *
Утром в школу насильно
Выгоняем детей,
Шлёпнув любвеобильно,
Чтобы шли без затей.
Поначалу, дремотно
Хнычат, ну, а потом
Выбегают охотно,
И несутся гуртом.
Школа мучит, но учит.
А окончив её,
Дети плату получат
За мученье своё.
Но любовь, а не плата,
Спать не даст им ночей!
Не ложатся ребята,
Что воров горячей!
* * *
Различаются люди,
Что идут по Пути,
Этих - надо принудить,
Тех - любовью вести.
Подневольный наощупь,
Робко, слепо бредёт.
А с влюблённым попроще -
Он летит, да поёт!
Подневольный страдает
Глупым страхом ночным.
Нянька им управляет,
Как ребёнком грудным.
Рот заткнёт ему грудью
Напоит молоком ...
А влюблённые люди -
Те кто сердцем влеком.
Подневольный - зубрила
И начётчик пустой,
А влюблённого Сила
Увлекла красотой.
* * *
Всюду виден Незримый!
Всё здесь создал Создатель!
Вся любовь - от Любимой!
Всё находит искатель!
Меснави (3, 4587 - 4600)
ШАХ и МАТ
Весь мир вмещается, мой друг,
В Возлюбленной глаза!
Вглядись в них и увидь вокруг
Её лишь образа!
Всё брось и сам в них утони,
Пусть станут далеки
Года бессмысленной возни,
Мучительной тоски.
Она сказала: "Стану Я
И глазом и рукой,
Любовью самозабытья,
И времени рекой."
Когда пророчества финал
Направит время вспять,
Всё, что ты раньше проклинал,
Возьмётся помогать.
* * *
Жил в старину один святой,
Кто искренне молил,
Чтоб даровал Господь покой
Для воров и ловчил.
- "Бог, милосердие Твоё
Превыше их проказ!"
Молился он лишь за жульё,
Как будто напоказ,
Но не молился за людей
Известных добротой!
Шептались люди: "Вот злодей!"
У шейха за спиной.
На прямо заданый вопрос:
- "Зачем молить за них?"
Святой ответил: "Очень прост
Мой выбор этих злых.
Они мне крепко помогли
В Пути не заплутать,
Все эти подлые врали
И каждый мерзкий тать.
Лишь обращался я к вещам,
Что только им нужны,
В меня, подобные клещам,
Впивались брехуны,
Иль, встретив на дороге, в ночь,
До полусмерти бил
Меня, стараясь мне помочь,
Вор, не жалея сил!
И я всегда осознавал,
Что без опёки их,
Я бы, наверное, пропал
Среди вещей пустых.
И вот за это я молю,
Дабы простил мой Бог
Тех, кто радея кошелю,
Душе моей помог!"
* * *
Благодари, мой милый, всех,
Кто был тебе ловцом,
Вернув из тьмы мирских утех
В общение с Творцом!
Неважны методы ловца,
Пусть даже был ты бит ...
Но берегись и мудреца,
Коль в суету манит!
Побойся роскоши! Беги,
Как смертного битья!
Бывает, что друзья - враги,
И что враги - друзья!
* * *
Есть зверь такой - дикообраз,
Ударь его кнутом,
Он увеличится в пять раз
Игольчатым кустом.
Боль напрягает и ведёт,
С Пути сойти не даст.
Душа от боли лишь растёт,
Как тот дикообраз.
Душевная огромна боль
Пророков и святых -
Понятно, эдакая роль,
Душ требует больших!
* * *
В вонючих чанах день-деньской,
В чаду жиров густом,
Дубятся шкуры кислотой,
Чтобы не гнить потом.
Как свежесодраный голяк,
Болит, кровит душа.
Помни её, как кожемяк,
Чтоб стала хороша!
И в едком горе отмочи,
Ошмётки плоти срежь.
Помучай, словно палачи,
Лиши пустых надежд.
* * *
А если не сумеешь сам,
То за тебя Другой
Твоим поможет телесам
Размяться, дорогой.
Он знает лучше, этот Друг,
И сделает Он так,
Чтобы тебя сразил недуг,
Несчастие, иль враг.
Он снадобье тебе вольёт,
И ты, от сна восстав,
Забудешь мелочный расчёт,
И воровской устав.
Услышав Голос: "Шах и мат!"
Ты, как Халладж*, сражён,
Воспой: "Я - Истина сама!
Убит и возрождён!"
___________________________________
* Халладж (858 - 922 РХ) - великий персидский суфий, сказавший "Я - Истина" (имея в виду - неразделимость человека и Бога). Это было осуждено исламскими ортодоксами как ересь и он был казнён: побит камнями, четвертован и сожжен. - Прим. перев. на русск. яз.
Меснави (4, 0074 - 0109)
НЕУКЛЮЖИЕ СРАВНЕНЬЯ
В огромности нашей вселенной
Нет двух идентичных предметов.
Философа бред откровенный
Безумней метафор поэтов.
* * *
Крутые сравненья опасней,
Соседства враждебного драмы.
Представь, что свалился несчастный
Охотник в медвежию яму.
Понять, что случится, несложно.
Ведь несовместимы понятья:
С медведем - секира и рожно,
С охотником - зверя объятья.
* * *
Лампады и тела сравненье
Рождает другие вопросы:
Где в теле фитиль? И горенье
В ночи оно как переносит?
Коль ночью не спится лампаде,
К рассвету она не устанет?
В безмасляном брошена гладе,
Уснёт она или увянет?
Где в этой метафоре солнце?
Оно ж, восходя, затмевает
Лучи всех лампад, что в оконцах
Ночами так ярко пылают.
Поверхностна эта банальность -
Светильника с солнцем сравненье.
Единство творенья - реальность,
Но в слове ей нет объясненья!
* * *
В мерцании от удаленья -
Причина неверья в единство.
Как словом раскрыть суть явленья -
Отцовства там, иль Материнства?
К какому прибегнуть сравненью?
Напрасно себя стал бы мучать,
И лишь заболтал бы в волненьи
Покойного дедушки сущность!
Словами мы не в состоянье
Исследовать смысл этой жизни.
Лизнуть неспособны сиянье
ЯзЫков безглазые слизни.
Мeснави (4, 0419 - 0433)
ФОНТАН
Даны человеку два вида ума.
Один в детстве пуст, как бродяги сума.
В него набирает он цифры и факты,
Уменья и нужные в жизни контакты.
Туда, как щенок, он таскает из книжки
Объедки теорий, идеек отрыжки.
И копят слова там коллекционеры,
Их слепо потом принимая на веру.
Там древних и новых наук мешанина,
Ослам интеллекта привычна мякина.
С подобным умом можно вырасти в мире,
Начальником стать в позлащённом мундире.
Хорошая память на сонмище данных
Продвинула вверх легион бесталанных.
И с этим умищем ты можешь свободно
Гулять по науки полям плодородным,
Богатые знания там пожиная.
У разума есть также форма иная ...
* * *
Тот ум наполнялся ещё до рожденья,
Как реки подснежной водою весенней,
Как свежестью полнится грудь молодая!
Тот ум не желтеет и не засыхает,
И знанья его не твердЫ, но текучи,
Из них не сложить вам пергаментной кучи.
И знанья текут не вовнутрь, а наружу,
Им трубы не нужны, механик не нужен!
Не нужны зубрёжка, учебные планы ...
Фонтан этот бьёт изнутри океана!
Мeснави (4, 1960 - 1968)
ЛИЦЕМЕР
Жил один мусульманин примерный,
Как султан, величаво-манерный.
Он в мечети бывал регулярно,
На базаре вещал популярно,
Как мулла, мог аяты корана
Наизусть повторять неустанно,
И любил, чтоб другие аскетом
Почитали его, но при этом,
Хоть женат был, как кот на сметанку
Воззирал на младую служанку.
Но жена была вечно на страже,
Не давая им повода даже,
Оставаясь вдвоём, насладиться
Тем, что радует парня с девицей.
* * *
Пару лет, пребывая в томленье,
Подавлял наш аскет вожделенье,
Карауля заветный тот разик ...
Но, однажды, серебряный тазик,
Отправляясь в публичные бани,
Позабыла жена на диване.
И намылившись, та горожанка
Попросила с досадою служанку:
- "Вот беда, тазик мы позабыли,
А я вся перемазалась в мыле,
И уж кудри покрыла золою.
Дуй за тазиком, только стрелою!"
И служанка со рвеньем понятным
Полетела на встречу с приятным.
На бегу она пела, плясала,
Как дитя, что из школы удрало,
Рассекая проулки окраин,
Зная, как вожделеет хозяин.
А когда, наконец, добежала,
То пронзила, как кончик кинжала
Ему слабую, нежную душу,
Тело в крепкие сети обрушив.
Даже дверь запереть не успели,
Как скакало уж тело на теле.
* * *
А жена, между тем, смыла мыло
И подумала: "Что учудила!
Ватой сдуру тушить стала свечку!
Я ж к барану погнала овечку!"
И золы не повымыв из кудрей,
Побежала страшенной лахудрой,
Паранжу на ходу, нескладёха,
Расправляя на мокрых титёхах.
Понеслась по тому же предместью,
Где летела служанка к бесчестью.
Так, практически одновремённо,
К дому мчались они возбуждённо.
Страх и ревность погнали хозяйку,
Похотливость - служаночку-зайку.
* * *
Эта разница нетривиальна!
Мистик молнией в мир идеальный
Прорывается в долю мгновенья!
А аскет лишь плывёт по теченью
Тока времени неторопливо,
Иль ползёт на карачках трусливо
По следам, что оставил влюблённый,
У которого "день" упоённый
Может тысячи лет быть длиннее!
Этой мысли простой грамотеи
Не поймут своим жалким умишком,
Не парят они - робкие слишком.
Что влюблённого сдерживать страхом?
Словно ниткой треножить жирафа.
Ведь Божественны свойства любови,
Страх же - детище грязи и крови.
И пугают людей лицемеры,
Исказившие принципы Веры,
Что живут сами средь вакханалий,
Не сводя своих глаз с гениталий.
* * *
Ты же видел священные тексты,
Смыслы фраз: "Церковь - Божья невеста"*
И другой: "Бог детей Своих любит"*
Смешан так, что топор не разрубит!
Свойство Божье - влюблённость любая!
А у страха природа иная.
Что присуще и Богу и людям?
Что роднит тех, кто временем скуден,
С Тем, Кто вечность создать может вновь?
Мой ответ прост и точен - любовь!
Но, боюсь, что развив эти мысли,
Распложу комбинации смыслов,
Наштампую метафор случайных,
Не сумев приоткрыть этой тайны.
* * *
Тих аскет и печален, как вечер,
А влюблённый буянит, как ветер,
И как ветер, не знает дороги,
Пока дремлет аскет во берлоге.
Вольна только любовь! Врёт теолог
Про "свободную волю"! Недолог
Будет бред его - "необходимой"
Осознает он встречу с Любимой!
* * *
Вот жена добежала до дома
Перепугана, в сердце истома ...
Дверь не заперта, смята лежанка,
А на ней - муж нагой да служанка!
Та растрёпана, мнётся, страдает,
Смотрит вниз и беззвучно рыдает.
Голый муж на колени сел разом
И мгновенно занялся намазом,
Хоть не слышен был зов муэдзина.
Пред женою немая картина!
К мужу ближе подходит отважно,
Примечая, что член его влажный
Увеличен и белая пена
Перемазала пальцы и стену,
От конвульсии тело служанки
Содрогается, как в лихоманке,
И по шали её аккуратной
Растекаются белые пятна.
* * *
Награждая пощёчиной мужа,
Вопрошает: "Скажи, что за лужа
Вдруг плеснула на нашу лежанку,
Нашу стенку и нашу служанку?
Почему, как постельною битвой
Увеличен твой бивень молитвой?
Объясни, разве должен мужчина
В кулаке тискать место причинно,
Обращаясь с молитвой к Аллаху?"...
Отдуваться пришлось вертопраху!
* * *
Так жена посрамила "аскета" ...
Всякий, корчащий анахорета,
Уступая в мечтаньях желанью,
Похотливой является дрянью!
Пусть "аскет" сей послужит примером,
Как не надобно быть лицемером!
________________________
* Цитаты из Евангелия. - Прим. перев. на русск. яз.
Mecнави (5, 2163 - 2204)
ОСЛИНЫЕ ЗАБАВЫ
Одна служанка для забавы сладкой
Задумала дрессировать украдкой
Осла на роль интимную - супруга.
Обдумав всё детальнейше, прислуга,
Оценивая вожделённым взглядом
Чудовищность ослиного снаряда,
Дабы копьём таким не быть пробитой,
Придумала себе самозащиту.
Из полой тыквы, на манер тюрбана
Сработала насадку для тарана.
И так подобрала размер насадки,
Дабы места, касанья коих сладки,
Член стимулировал, входя настолько,
Чтоб не вредить, но радовать. И только!
Отладив хитроумную систему,
Гордилась: "Инженерную проблему
Сама решила я!" и, осторожность
Забыв, ловила всякую возможность
Дорваться до такого развлеченья,
Хозяйку наведя на подозренья.
* * *
Хозяйка видит - расцвела служанка,
А вот осла хватила лихоманка,
Он исхудал и выглядит усталым.
И разузнать, за чем тут дело стало,
Решила любопытная матрона,
Дабы хозяйству не было урона.
Подглядывать за ними стала тайно,
Вот видит как-то в щель двери сарайной
Что млеет под ослом её прислуга ...
- "Так вот в чём твой секрет, моя подруга!"
Подумала довольная хозяйка:
- "Спасибо за науку, негодяйка!"
Насадки же заметить не сумела,
Под ишака колеблющимся телом.
И про открытье не сказав служанке,
Её из дому гонит спозаранку,
Дав трудную и долгую работу
Вне дома, но не наша то забота.
* * *
Мы видели, была не лыком шита
Служаночка, и сделалась сердита,
Почуяв, неспроста её хозяйка
Вдруг бегает да прыгает, как зайка.
- "Ах, так, хозяйка!" думает прислуга,
- "Напрасно хочешь МОЕГО супруга
Себе забрать, к нему подход ведь нужен,
Ведь Я его учила быть МНЕ мужем!
А ты, про член не ведая разящий,
Подстроила, чтоб эксперт настоящий
Ушёл?! Что ж, под ослом без пониманья,
Рискуя жизнью, утоляй желанье!
Тебе, из-за своей дурной повадки,
Моей не видеть тыквенной насадки!
Гордыня не дала просить совета?
Последствия расхлёбывай за это!"
* * *
Но сексуальным смята наважденьем,
Хозяйка, отогнав все опасенья,
В дом завела осла, замкнула двери,
Подумав: "Невозможно людям верить!
Лишь без свидетелей сего совокупленья
Смогу я вольно выть от наслаждения!"
Ей голову кружит воображенье,
Влагалище горит от предвкушенья,
И соловьём поющая невеста,
Поставив пред ослом большое кресло,
Копирует ту позу, что видала
Сквозь щель в двери сарая-сеновала.
Упёрлась грудью и, расставив ноги,
Ослиный член ввела на полдороги,
Сперва держа его двумя руками,
Но ощутив внутри и сжав губами,
Зажглась и повела навстречу задом.
Осёл, обученный уже тому, как надо,
Ответил сразу на её сближенье,
Пихнув копьё вперёд, одним движеньем.
Проткнул кишечник ей. Несчастная без звука
Скончалась, словно под арбой гружёной сука,
Которой выть невыносимо больно.
И тело на пол плюхнулось безвольно,
А кресло, хрустнув, откатилось к стенке,
И кровью пол залило, как в застенке.
* * *
Тебе, читатель, ведома порода
Любовью скотской опьянённого народа?
Не забывай, что писано в коране
Об "унизительнейшем наказанье"*!
Собой не жертвуй сам животной страсти,
Чтоб избежать подобного несчастья.
Пусть смерть людей, замученных ослами,
Живым поможет управлять телами!
* * *
Вернувшись в дом и труп найдя, служанка
Сказала: "Зря шпионила, турчанка!
Узреть сумела только наслажденье,
Но на глаза твои зато нашло затменье,
Предохранитель ты увидеть не сумела,
Кладущий даже похоти пределы."
* * *
Любое наслажденье без предела
Нехорошо душе твоей и телу!
Не должен подмастерье мастерскую
Пытаться открывать, собой рискуя,
Коль мастер не показывал секреты
Ему нагие, не полураздеты!
____________________________
* Коран (3 : 178) - "Пусть не думают неверные, что данная Нами им отсрочка - благо для них. Воистину, Мы даем им отсрочку, чтобы они погрязли во грехе. И уготовано им унизительнейшее наказание." - Прим. перев. на русск. яз.
Мeснави (5, 1333 - 1405)
ХЛЕБОПЕЧЕНЬЕ
Шах задал пир большой и выпил много,
Вдруг видит из окна, через дорогу
Идёт учёный муж, угрюмый ликом.
И Шах командует весёлым рыком:
- "А ну-ка, привести сюда зубрилу,
Да напоить его! Хоть через силу!"
Метнулись резво преданные слуги
И привели завзятые пьянчуги
Под руки удивлённого аскета,
В науках видного авторитета.
Но кубок, полный сладкого дурмана,
Поверг в негодованье мусульмана!
У шахского ковра, чалмой мотая,
Сказал он: "Жизнь моя - почти святая!
Смертельного я лучше выпью яду,
Чем винным зельем нажираться сяду!
Я никогда не пил и пить не буду!
Не суйте в нос мне винную посуду!"
Он возмущался так демонстративно,
Что стало всем неловко и противно,
Затихла музыка, певец подавлен,
Весёлый праздник был почти отравлен.
* * *
У Бога даже на пирах вандалы
Порой чинят подобные скандалы.
Прослышав только про экстаз духовный,
Но не вкусив ещё нектар любовный,
Бывает так, что пир срывает дурень,
Который весь зашорен и зажмурен.
Вот если б отпереть сумел он дверцу,
Что путь закрыла меж умом и сердцем,
Он начал бы процесс инициаций
И стал бы постепенно изменяться.
Но существуя лишь на этом свете,
Он как огонь, что лишь горит, не светит,
Как кожура толстенного ореха,
В котором нет ядра - тут не до смеха.
* * *
При мёртвой тишине парадной залы
Встал Шах и виночерпию сказал он:
- "Исполнить долг тебе повелеваю!"
Ведь в жизни очень часто так бывает -
Ход делает невидимый Гроссмейстер,
А мат тебе, хоть не играли вместе.
Гроссмейстер тот не проиграл ни разу ...
И виночерпий, следуя приказу,
Зажал учёного главу подмышкой
И в рот залил вино без передышки.
До дна был осушён огромный кубок,
Учёный быстро опьянев, развесил губы,
Принялся петь, плясать, смеяться глупо,
И повторять одно и тоже тупо.
Он вышел в сад и закружился в танце,
Прищёлкивая пальцем, как испанцы,
Но облегчиться потянуло вскоре.
Дворца не зная, он, в хмельном задоре
Полез, куда его глаза глядели -
Попав в гарем, возле большой купели.
Увидев там красавицу случайно,
Нагую, он зажёгся чрезвычайно,
От изумленья уронивши челюсть!
А ей понравилось, что он, осмелясь,
Таким запретным не смущён был местом.
Вот так они сошлись, занявшись сексом.
* * *
Глядите, как замешивают тесто -
Сначала пекарь нежен, как с невестой,
Потом упорными становятся движенья
И внутрь массы начинается вторженье.
Он гнёт и рвёт податливую массу,
Об доску бьёт, свирепую гримасу
Порою строя ей непроизвольно,
Она же стонет мягко, им довольна ...
Раскатывая тонкую лепёшку,
Затем её сбирает в ком, гармошкой,
И по доске раскатывает снова,
Чтоб стала однородною основа.
Воды добавив, перемнёт на совесть,
Потом слегка внутри её посолит,
Опять раскатит и присолит сверху,
И, наконец, откроет в печке дверку
И садит в жар готовую лепешку ...
Так и в любви - сначала понемножку,
Потом сильнее и настойчивей влеченье.
Любовь похожа на хлебопеченье!
* * *
Объект любви встречается с желаньем,
Как тесто - с пекаря упорным тщаньем.
Но это не метафора пустая!
Как парочка любовью занятая,
Так и борцы за призовое место,
Друг друга мнут, как хлебопекарь тесто!
Так не ослабят тесного объятья
Со смертью - вечность, а с судьбой - невероятье!
Когда сближает двух людей влеченье,
Похоже это на хлебопеченье.
И Бог поступит с вами по условью,
Какое вы заключите с любовью!
* * *
Пока я с вами тут болтал о тесте,
Мудрец нетрезвый с баядерой вместе
Парил в глубоком сексуальном трансе,
С реальностью в полнейшем диссонансе.
Им дела не было до Шаха, пира,
До сладости вина, до злобы мира.
Сплелись ресницы их, создав узоры,
Что каллиграфов не касались взоры.
А между тем, Шах выйдя освежиться,
Наткнулся на учёного с девицей.
Любуясь на любовное сплетенье,
Сказал властитель с мудрым умиленьем:
- "Недаром говорится, что хороший
Хозяин гостю сам еды положит."
* * *
Опасна нам свобода опьяненья,
Лишающая умственного зренья.
Хотя вино подавленную душу
И радует, но постепенно рушит.
Но оцените мужественность Шаха -
Свидетельство его души размаха,
Постигшей душ влюблённых положенье,
И принявшей сей факт без возраженья!
* * *
Помедитируй над ясновиденьем
И преданности твёрдой вдохновеньем.
Пусть станут они крыльями для Веры,
Подняв тебя в заоблачные сферы!
Меснави (6, 3914 - 3979)