Артур Арберри, "Персидская Поэзия", Антология Стихотворных Переводов, ВВЕДЕНИЕ, 1972
ИСТОРИЯ ПЕРЕВОДОВ ПЕРСИДСКОЙ ПОЭЗИИ НА АНГЛИЙСКИЙ ЯЗЫК
В 1772 году Уильям Джонс, недавно избранный в Королевское Общество, видный кандидат на судейскую должность, издал тонкую книжку "Поэмы, Состоящие в Основном из Переводов с Азиатских Языков". Эта маленькая книжка, принятая современниками хотя и положительно, но без особого восторга, явилась краеугольным камнем величественного здания переводов персидской литературы, содержа в себе самый первый стихотворный перевод персидской поэмы на английский язык. "Персидская Песня", включённая в "Оксфордский Сборник Поэзии ХVIII века", представляется нам добротным типичным продуктом своего времени, элегантнтным парафразом знаменитой поэмы Хафиза.
Эта книга имела огромное влияние, как немедленное, так и длительное, хотя и постепенное. Можно было бы долго рассуждать на эту тему, я ограничусь цитатой покойного профессора Р. М. Хьюитта: "Возможно нам следует добавить к титулатуре Джонса слова: предшественник ФитцДжеральда."
Позже Джонс поехал в Индию и стал судьёй Верховного Суда Калькутты. Там он нашёл много служащих Ост-Индской Компании, свободно владеющих персидским языком; сам Уоррен Хейстингс (первый английский генерал-губернатор Индии 1773-1785. - Х.Н.) был разборчивым энтузиастом-коллекционером персидских манускриптов. В ту эпоху стихотворный перевод персидской поэзии на английский язык был модным и почётным занятием, и имя Хафиз стало настолько же популярным у читающей публики, как имя Гораций. Это была эпоха Джозефа Чампиона, Джона Ричардсона, Джона Нотта, Джона Хэддона Хиндли; эпоха Гёте с его "Западно-Восточным Диваном".
Гёте лично засвидетельствовал своё уважение величию Джонса и бессмертной поэзии Хафиза.
К тому времени, как персидский язык перестал быть языком официальной переписки для администрации Британской Индии, слава персидской поэзии так широко распространилась по Европе, что казалось, что дальше уже некуда.
Мэтью Арнолд, не знавший о переводах из Фирдоуси сделанных Джеймсом Аткинсоном, в 1853 году перевёл с французского поэму "Сохраб и Рустам" .
Шесть лет спустя, в 1859 году, появилось первое издание "Рубаята Омара Хайама" Эдварда ФитцДжеральда. Розы и соловьи стали украшать надушенные страницы викторианской литературы. Мода на всё персидское, стимулированная широко освещавшимся государственым визитом персидского Шаха Насреддина, достигла небывалых высот. Всё новые и новые переводчики без конца переводили новые персидские поэмы на английский язык. Вот таким образом всё это и продолжается по сей день, с неизбежными флуктуациями вкусов, моды и интереса.
ИСТОРИЯ ПЕРСИДСКОЙ ПОЭЗИИ
Персидская поэзия создавалась более тысячи лет, причём современному персидскому языку понадобилось около 3 веков, чтобы возродиться из летаргии, вызванной арабским порабощением и тотальным разрушением империи Сасанидов.
Для объяснения этого процесса часто приводится замечательно точная аналогия мутации англо-саксонского языка в современный английский. Представляется, что первыми литературными формами возрождённого языка явились традиционные арабские касыда (ода) и лирическая поэма (газель), что служит доказательством всё ещё сильного арабского влияния. Просодия, ритмическая система и ставший стандартным образный ряд - всё было заимствовано из литературной традиции победителей.
Но уже в самый ранний период возрождения, какой-то неизвестный гений изобрёл жанр рубаи, который с таким блеском был подхвачен позднее Омаром Хайамом. Рубай - это короткая эпиграмма заключающая в себе единую мысль; и каждый рубай независим от других. Только ФитцДжеральд связал рубаи в цепочку, создавшую иллюзию единого композиционного плана.
И касыда и газель были моноритмичны; Фирдоуси, подражая своему менее одаренному и менее трудолюбивому предшественнику - Дакики, начал создавать куплеты (ставшие основой персидской эпики) (речь идёт о "меснави" - двустишиях. - Х.Н.), что хотя и было ранее известно арабам, но было ими совершенно заброшено. Фирдоуси же приписывается (хотя и не бесспорно) честь написания первой идиллии - краткой эпопеи о Иосифе и жене Потифара. Низами позднее достиг совершенства в этом жанре, который продолжает пользоваться популярностью у многих поколений поэтов и по сей день.
Кажется, что дидактическая поэзия родилась в Персии, земле пословиц и афоризмов:
- Насир Хусров проповедовал одами,
- Санаи и Руми - парными куплетами,
- но верховным мастером популяризации философии был Саади,
- а его земляк из города Нишапура - Омар Хайам является признанным королём философской лирики.
- После смерти Джами (1492 г.)
персидскую поэзию постигает быстрый упадок, несмотря на огромное количество производимых по-прежнему стихов и не только в самой Персии, но и в соседних странах - Турции и Индии, она теряет свой творческий гений и погружается вo тьму ловких и экстравагантных, но скучных имитаций.
И лишь под влиянием Европейской культуры с конца ХIХ века начинается брожение персидских умов и второе медленное возрождение литературы, куда возвращается оригинальность и пробуждаются традиции Фирдоуси, Саади, Руми, Хафиза и Джами.
Объём персидской поэзии совершенно невероятен, и её большая, хотя и менее значимая, часть до сих пор не переведена на европейские языки.
Одним из достижений британского правления в Индии является то, что в эпоху Ост-Индской Компании, энтузиазмом и умением британских администраторов, многие из которых были настоящими исследователями, большой объём классической персидской поэзии был напечатан на языке оригинала впервые:
- Первое издание Хафиза вышло в типографии Апджона в Калькутте в 1791 году.
- Полное собрание сочинений Саади вышло в двух томах в Калькутте между 1791 и 1795 годами, попечением Дж. Х. Хэрингтона в типографии Почтенной Компании.
- Там же, в 1811 году, Мэтью Ламсден издал большой том, содержащий 1/8 "Шахнамэ" Фирдоуси; а весь этот эпос был издан спустя 18 лет в типографии Баптистской Миссии под редакцией Тёрнера Макэна.
Да хранит время память этих славных пионеров; их книги дали переводчикам более или менее надёжные источники и вдохновили множество последователей по всему миру на продолжение их трудов.
И так мы подходим к британскому учёному Рейнолду Николсону, который неустанно трудился уже в ХХ веке, чтобы дать нам комментированное издание "Меснави" Джелалэддина Руми - величайшей мистической поэмы в истории человечества.
КАК НАДО ПЕРЕВОДИТЬ ПЕРСИДСКУЮ ПОЭЗИЮ?
Сэр Уильям Джонс избрал форму ритмического стиха; его выбору, на который, очевидно, повлияли вкусы его века, аплодировали многочисленные последователи. В "Персидской Песне" он прибегнул к парафразу, хотя и без той лёгкости, которую позднее блестяще продемонстрировал ФитцДжеральд в "Рубаяте". Ночти забыто то, что он создал версию одной из поэм Джами, в которой пытался, хотя и без успеха, имитировать моноритм, столь характерный для персидской лирики; как бы предвосхищая более чем на столетие тяжеловесные опыты Уолтера Лифа и Джона Пэйна. Никто, из сумевших продраться живым через трёхтомник переводов из Хафиза, сделанный последним, не станет утверждать, что это и есть правильный метод перевода персидской поэзии.
Хафиз, несомненно, является лакмусовой бумажкой: это автор утончённейших и изощрённейше глубоких стихов, и любая версификация, делающая его нечитабельным или смешным, очевидно, следует по ложному пути. Рифмование всегда сродни акробатическому искусству; а перевод в моноритме следует сравнить с дрессировкой слона идущего по высоко натянутому канату.
Уже почти два века метр, как правило, сопровождаемый рифмой считается нормой для любого, заслуживающего уважения перевода персидской поэзии. Все переводы, собранные в настоящем томе обладают метром; а большинство, кроме того, ещё и зарифмовано. До сих пор не было опубликовано ни одного успешного современного перевода, сделанного белым стихом или нерифмованной каденцией; поэтому их нет и в данной антологии. Но это не означает, что составитель убеждён в неизбежном провале таких экспериментов в будущем. Будущее само решит как ему быть, мы же судим лишь настоящее.
О ДАННОЙ АНТОЛОГИИ
Любая книга стихотворных переводов всегда проигрывает своему оригиналу, при условии, что оригинал не является совершенной чушью; однако, представляется сомнительным, что найдётся много томов переводов, начинающихся такими знаменитыми стихами, как "Рубаят" ФитцДжеральда: даже если бы кроме них не было других переводов, они одни являлись бы достаточно убедительным свидетельством качества персидской поэзии. Пусть читатель данной книги составит собственное представление относительно того, существуют ли другие переводы равного или близкого качества; и хотя составитель не может быть тут объективным, ибо и сам является одним из участвующих переводчиков, он рекомендует обратить внимание на следующие произведения:
- во-первых, другие переводы ФитцДжеральда, такие, как "Конференция Птиц" и "Саламан и Абсал";
- затем, на переводы сэра Уильяма Джонса, Джеймса Аткинсона, Гертруды Белл, Рейнолда Николсона, некоторые поэмы Эдварда Гренвилла Брауна, Эдварда Палмера, Уолтера Лифа, и Ричарда ле Галлиена.
И хотя другие переводчики тут не упомянуты по разным существенным причинам, все они иногда демонстрируют блестящие результаты, и их общий уровень безусловно много выше посредственности.
КАК ЧИТАТЬ ПЕРЕВОДЫ?
Помимо искусства перевода, существует искусство чтения переводов. О первом искусстве написано немало и в прессе представлен весьма широкий спектр мнений; чтобы не быть голословным, упомяну лишь две книги, дающие превосходную пищу уму, из весьма длинного списка:
- Дж. Б. Постгэйт "Шеревод и Переводы" (Белл, 1922) и
- Э. Дж. Бэйтс "Современный Перевод" (О.Ю.П., 1936).
Намного меньше было написано о том, как читать переведённое другими; а между тем, читателю тоже следует подготовиться к этой задаче, если он желает извлечь из чтения максимально возможную пользу.
Во-первых, ему не следует ожидать глубокого понимания прочитанного, если он совершенно не знаком с особенностями языка и литературной традицией оригинала.
Даже ФитцДжеральд будет лучше оценен, если читатель:
- прочтёт все примечания к переводам, а также
- познакомится с биографией автора и историей той эпохи;
- если он не удовлетворится поверхностным первым впечатлением и не поленится задуматься над глубинным смыслом кажущихся привычными и давно знакомыми слов.
В персидской поэзии есть масса вещей, лежащих на поверхности:
- стремительный поток событий у Фирдоуси,
- наставительные моральные сентенции Саади и
- вакхические призывы Хайама
немедленно касаются струн нашей души.
Но за всем этим скрывается нечто такое, что невыразимо словами и поэтому может ускользнуть незамеченным, если читатель не будет заранее осведомлён о том, на что именно ему следует обратить внимание, что именно пытается выразить поэт в рамках литературных условностей.
Во-вторых, читатель переводной поэзии, как и читатель просто поэзии, не должен стремиться к духовному обжорству, ибо он рискует быстро притупить свой аппетит и пострадать от острого эстетического расстройства. Если всё же суждено, что с ним произойдёт подобное несчастье, то он, скорее всего, обвинит в этом не себя самого, но стоящее перед ним блюдо.
Эти переводы следует дегустировать и оценивать постепенно, а не накидываться на них волком; вкус, понемногу стимулируемый незнакомой пищей, со временем разовьётся, пробудит новую чувствительность и рано или поздно всё меню роскошного банкета будет усвоено без ущерба для здоровья, оставляя воспоминания об аромате пищи и незабываемые впечатления, расширяющие сознание.
_____________________________________________________________________________
Arberry A. J., "Persian Poems", an anthology of verse translations, edited by A.J. Arberry, (Everyman Paperback), Publisher: Dent, London, Dutton, NY, ISBN-10: 0460019961, 240 pp, 1972
http://www.librarything.com/work/3291630
Бонус: Об Арберри: http://hojja-nusreddin.livejournal.com/1549699.html