Назад Если пройти по мосту через Сунжу, то Проспект Победы переходит…: hitch

hitch_hiker

(no subject)

Oct 02, 2007 02:31

Назад

Если пройти по мосту через Сунжу, то Проспект Победы переходит в Проспект Ахмада Кадырова. Здесь, за молодыми зелеными деревьями притаился православный храм - с бело-голубыми стенами и синими куполами, совсем скромный по сравнению со строящейся неподалеку мечетью.

Храм Михаила Архангела в 1892 году построили терские казаки. В первую чеченскую войну он был разрушен, а настоятеля боевики похитили и убили. Но во вторую войну, по окончании активных боевых действий в Грозном, храм начал восстанавливаться, как и все прочие объекты в городе. Весной 2006 года к Пасхе храм открыли для служб.

Вход в храм был закрыт, но женщина, занимавшаяся уборкой во дворе церкви, открыла мне двери и дала посмотреть на внутреннее убранство. Внутри все было освещено солнечным светом, пробивавшимся из окон. Правда, перед иконами не стояло ни одной зажженной свечи - прихожане сюда заходят, конечно, нечасто.

Женщину звали Тамарой Васильевной, она приехала в Грозный из Челябинска еще в 75-м году. Все 90-е годы провела в городе и только во время второй войны на время уезжала. Сейчас она одна из немногих оставшихся здесь русских.

- Русских здесь совсем мало, - сказала она. - Поэтому, конечно, приходят они нечасто. Иногда здесь проводит службы отец Артемий… А, вот и он! Пришли батюшка с матушкой, - заметила она, когда в храм вошел молодой русский парень в рясе и с ним девушка.

Мы поздоровались. Парень очень обрадовался моему визиту, особенно узнав, что мы тезки.

- Откуда прибыл?

- Из Москвы.

- Наверное, автостопом?

- Ага. Хочу еще по Чечне покататься, куда-нибудь в горы съездить.

- Понятно. Мои друзья тоже недавно поехали автостопом, только в Японию. Познакомились там с кем-то по Интернету и поехали. Япония - это, конечно, не Чечня, но тоже интересно, - рассказал Артемий.

Из дальнейшего разговора выяснилось, что русские в Грозном все еще продолжают опасаться местного населения и чувствуют себя словно во враждебном окружении.

- Здесь продолжаются столкновения, - сказал молодой батюшка. - Тут недавно был случай - ехали наши спецназовцы, их остановили чеченские гаишники. Что-то им там не понравилось, перестрелка началась, в результате - несколько убитых. А в горные районы не стоит ехать. Можешь не вернуться оттуда. Останешься там овец пасти где-то в горах.

Интересно, что храм расположен на проспекте Ахмада Кадырова, о чем недвусмысленно сообщает привинченная к нему табличка. Чудны перипетии истории - во время первой войны Кадыров объявил «священный джихад» против России, а спустя десять лет правительство, возглавляемое его сыном, восстановило православный храм.

И все же лично я никакого враждебного отношения к себе, как к представителю русского народа, я не ощутил. Многие незнакомые люди здоровались первыми, и, узнав, что я из Москвы, предлагали помощь и желали удачи.

Один бизнесмен с нечеченским именем Адам, которого я встретил неподалеку от мечети, только недавно вернулся в родной город. Он уехал отсюда еще в советское время, работал в Новом Уренгое на буровой установке и, накопив кое-какие деньги, решил вернуться в родной город.

- Открыл здесь магазин «секонд-хенд», - поделился он. - Очень рад тому, что вернулся. Хочу здесь и остаться. Многие сейчас возвращаются, и что меня особенно радует - даже русские, - отметил он и тоже добавил несколько фраз по поводу терпимости чеченцев. - Хотя здесь, на этих улицах и детей вешали, и стариков сжигали, у чеченцев нет никакой ненависти к русским.

Пожалуй, единственным исключением стал один чеченский парень, который долго выспрашивал, есть ли у меня мобильник, можно ли по нему позвонить, и не одолжу ли я ему немного денег. Увидев, что я на это никак не реагирую, стал искать более легкую жертву - какого-нибудь местного подростка. Было видно, что никакого предубеждения ко мне, как к русскому, у него не было - бизнес есть бизнес.

Что же касается чеченского народа, то все в Грозном говорит о его постепенном возрождении. Вряд ли в других национальных республиках России можно увидеть такое количество книг, брошюр, энциклопедий о местной истории и культуре. «География Чеченской республики», «История Чечни», «Русско-чеченский словарь», журналы и газеты на русском и чеченском языках лежат на лотках, в газетных киосках и книжных магазинах. Еще для чеченских историков и литераторов очень важно опровергнуть устоявшееся негативное мнение о своем народе. Отсюда и книги вроде «Вклад чеченского народа в победу над фашизмом…», литература о чеченцах-героях Великой Отечественной и так далее.

Духовная жизнь пока не развивается такими бурными темпами. Чеченцы, по крайней мере, в Грозном, вообще показались мне не слишком религиозными. Может быть, война сыграла свою роль, но даже ингуши и дагестанцы чаще ходят в мечеть и предпочитают традиционную одежду. Например, девушки в Грозном надевают на голову платки не так часто, как в соседних республиках. Молодые чеченки вообще достаточно эмансипированные - «мини» они, конечно, пока не носят, но многие ходят во вполне современных платьях и деловых костюмах.

Грозный уже нельзя назвать мертвым городом. Это крупный республиканский центр, который быстро восстанавливается и активно развивается. Как мне говорили, за время войны многие отвыкли от цивилизованной жизни, и потом уже заново учились тому, что дорогу следует переходить на красный свет, а продукты можно найти в любом магазине. Ныне с городом все в порядке - много магазинов и рынков, огромное количество машин, иногда бывают даже пробки. Когда-нибудь, наверно, здесь будут «Макдоналдсы», очереди в только что открытые торговые центры, протесты против точечной застройки. Одним словом, проблемы военного времени постепенно меняются на проблемы мирной жизни.

Но пока в Грозном царит какая-то особенно приподнятая атмосфера. Война закончилась, и уже можно обживаться в домах, торговать на рынке, работать на стройке, растить детей. Главное, что я слышал от всех грозненцев - усталость от войны и всего того бардака, который творился в республике последние пятнадцать лет. Большинству уже нет дела до политики и проблем национального самоопределения. Людям просто хочется, чтобы их оставили в покое и дали пожить в нормальной обстановке.

Руководство же Чечни официально провозгласило о возвращении чеченского народа к мирной жизни только в составе Российской Федерации. И вроде бы никто, кроме оставшихся в горах боевиков, не пытается это оспорить. Над знаменитым грозненским тоннелем, по которому проходит проспект Ахмада Кадырова, висит транспарант, который всем деятелям независимой Ичкерии мог присниться только в страшном сне - «Россия - наш общий дом!». А под ним большими буквами «Грозный» и герб России.

Милиции и военных на улицах Грозного очень мало. Разве что иногда пройдет мимо чеченец из внутренних войск, в камуфляже и с автоматом через плечо. Только один раз я видел проехавший мимо БТР да парочку грузовиков с военными номерами. В остальном же Грозный совершенно не оправдывает своего названия и выглядит мирно и спокойно.

Гудермес: сдавшийся без боя

Чечня моя,
Ущелье голубое;
Слились в тебе
И высь, и глубина.
Все самое святое, дорогое -
В тебе, моя высокая страна!

Зелимхан Яндарбиев («Люблю я Кавказ» - Москва, 1988)

Свой путь в Гудермес я начинал на площади Минутка - той самой, на которой происходили ожесточенные бои во время обоих чеченских войн. Раньше здесь стояли многоэтажные дома, но все было разрушено в ходе войны и окончательно уничтожено после ее окончания. Теперь на этом месте лишь пустынный перекресток, окруженный невысокими заборами.

Интересно происхождение названия площади. Когда-то здесь проходила железная дорога, и на площади электричка делала остановку продолжительностью в одну минуту. Постепенно название прижилось, и употребляется даже теперь, когда никакой железной дороги на этом месте нет.

При выезде из города я миновал с десяток портретов президента и его отца. Тут надо отвлечься и рассказать немного про такое специфическое для Чечни явление, как культ личности президента. Как известно, во вторую войну республику возглавил Ахмад Кадыров - бывший муфтий Ичкерии, перешедший на сторону России. Он погиб в 2004 году в результате теракта, после чего республикой руководил бывший глава МВД Алу Алханов, а вслед за ним сын погибшего президента Рамзан Кадыров. Кадыров-младший фактически руководил Чечней еще на посту премьер-министра, но официально стал президентом только в начале 2007 года.

Так вот - ни в одном российском регионе вы не встретите такого количества портретов его лидера. Изображения Кадырова в разных вариациях - Кадыров с отцом, Кадыров с Путиным, Кадыров с детьми, Кадыров в спортивной куртке, Кадыров в костюме со звездой Героя России на груди - встречается в любом уголке Чечни. Его можно увидеть на жилых и административных зданиях, на уличных плакатах и перед дорожными указателями. Так же часто встречается Ахмад Кадыров - правда, у него вид более солидный и авторитетный.

Портреты Кадыровых часто снабжены цитатами из их речей. Особенно почему-то популярна фраза Кадырова-отца «Я всегда гордился своим народом». А все города и села Чечни увешаны растяжками «100 дней президента - 1000 добрых дел», «Р. Кадыров, вы возродили наш любимый город», «Рамзан, аргунцы с вами» и так далее и тому подобное. Апофеоз культа личности - плакат у заброшенного пустыря по пути в Гудермес, где скоро будет сквер. Его название заставляет содрогнуться - «Сквер, посвященный 100 дням правления Рамзана Ахмадовича Кадырова на посту Президента Чеченской Республики».

А на площади Минутка находится странный монумент - колонна, на которую с трех сторон повесили портреты Ахмада Кадырова, Рамзана Кадырова и Владимира Путина. От местных жителей я услышал забавную, хотя и богохульную шутку про этот монумент - будто бы это изображение «Отца, и Сына, и Святого духа».

Шутки шутками, но население в основном и правда испытывает к Кадырову теплые чувства. То, какими ударными темпами идет восстановление республики, заставляет проникнуться к нему уважением даже самого недоверчивого чеченца. Действия новой власти, пусть и руководящей достаточно авторитарными методами, воспринимаются «на ура». Большая часть средств, приходящих из федерального бюджета, все-таки не разворовывается, а используется по прямому назначению. В результате почти каждый житель Чечни расскажет о том, что в его городе или селе наконец-то начали восстанавливать жилье, провели газ, открыли парк для вечерних прогулок, стали выплачивать пенсии.

Все это я слышал от подвозивших меня водителей. Кстати, путешествовать автостопом в Чечне можно так же, как и в любом другом российском регионе. Машина, конечно, остановится не первая. Но, выйдя на трассу и подняв руку, вы уже минут через пятнадцать, скорее всего, будете ехать в нужном вам направлении. Вот и меня двое жителей Аргуна довезли до своего родного города. По дороге я услышал очередную порцию похвал в адрес нынешнего президента Чечни.

- Да, наш город совсем преобразился. В центре появился парк имени Ахмада Кадырова, там вечером постоянно полно народу. Есть дворец культуры, спорткомплекс, улицы новые. Все дома разрушенные восстанавливаются, - заметил водитель.

Я пошел пешком по Аргуну, мимо новых кирпичных домов, время от времени поднимая руку и пытаясь поймать попутную машину, пока не дошел до двух милиционеров. Стражи правопорядка, вооруженные радарами, останавливали проезжавшие мимо машины и смотрели документы. Один из них обратил на меня внимание, подозвал и спросил, кто я и откуда. Я во всем чистосердечно признался. Милиционер посочувствовал и, остановив попутную машину, попросил водителей довести меня до Гудермеса. При этом он даже не проверил мои документы.

Двое бывших жителей Чечни, подбросившие меня до Гудермеса, ныне жили в североосетинском городе Моздоке. Они тоже радовались нынешнему положению дел в родной республике, но возвращаться пока не планировали - в Моздоке уже обросли связями, работой и все это бросать не хотелось. Через пятнадцать минут они высадили меня в Гудермесе.

Город Гудермес находится в 40 километрах к востоку от Грозного. Селение на реке Гумс возникло еще несколько веков назад. По одной из версий, название города образовано от тюркского «кхудермес» - «несгораемое (селение)». В 1941 году Гудермес приобрел статус города. Через него проходит железная дорога, автомагистраль Ростов-Баку, поэтому он во время войны играл важную роль.

Сравнение двух штурмов города - во время первой и второй войны - очень показательно. В первую войну российские войска взяли город с большими потерями и с трудом удержали его. В конце 1995 года боевики даже предприняли вооруженную вылазку и сумели занять Гудермес, однако после 10 дней тяжелых боев федералы снова взяли город под свой контроль.

Во вторую же войну город был сдан федеральной армии фактически без боя. В ноябре 1999 года, когда военные блокировали Гудермес, местные полевые командиры братья Ямадаевы, сотрудничавший с ними Ахмад Кадыров и старейшины города объявили, что сыты войной и готовы сотрудничать с российскими властями. В Гудермесе даже первоначально было размещено правительство республики. А выходцы из города братья Ямадаевы сделали успешную карьеру: Руслан стал депутатом Госдумы, Сулим возглавил батальон особого назначения «Восток» - одно из первых пророссийских военных формированный, укомплектованное чеченцами. Так что чеченских военнослужащих иногда называют как «кадыровцами», так и «ямадаевцами».

Массированные обстрелы, бомбардировки и перестрелки в ходе первой войны мало что оставили от старого города, поэтому так же, как и в Грозном, здесь все пришлось восстанавливать заново. И так же, как и в Грозном, восстановление идет ударными темпами.

Несколько центральных улиц Гудермеса не уступают центральным улицам многих российских городов. Главная улица города названа, естественно, в честь первого "промосковского" президента Чечни - проспект Ахмада Кадырова. Здесь и располагаются все немногочисленные достопримечательности города.

В восточной части проспекта находится центральная мечеть - красивое новое здание, построенное всего пару лет назад. Было время дневного намаза, у входа стояла куча обуви и несколько велосипедов. Никто их не охранял - мусульманская публика все-таки не склонна к воровству, по крайней мере, у своих. У входа висело предупреждение: посетителей просили выключать мобильники и закрывать дверь - "кондиционер работает". Мечеть с кондиционером - быстро же Чечня движется к цивилизации.

Впрочем, использование кондиционера было вполне оправданно. На улице стояла страшная жара, которая загнала всех жителей домой. Центральная улица была практически пустой. Только редкие милиционеры-"кадыровцы" с автоматами прохаживались туда-сюда.

Пройдя несколько кварталов от центральной мечети, я вышел к зданию администрации и некоему подобию зоны отдыха, которая, видимо, создана для привлечения туристов. На небольшой площадке во всю стену разместилось изображение какого-то горного аула, а рядом стояли мини-копии знаменитых чеченских башен. Эти небольшие башни считаются главной архитектурной особенностью Чечни - правда, похожие сооружения можно встретить по всему Кавказу. К сожалению, ни одной настоящей башни в Чечне мне увидеть не удалось - большая их часть находится на юге, в старинных горных аулах. В районе Итум-Кале есть даже целый заповедник средневековой чеченской архитектуры, но попасть туда пока невозможно - военные не пускают посторонних без специального разрешения.

В ближайшем к «башенному комплексу» парке, рядом с памятником Ахмаду Кадырову расположилась компания молодежи. Я поболтал немного с ними, и через пару минут мы уже сидели в ближайшем кафе.

- Ты первый человек, который ходит здесь один. Тут приезжали разные люди, но они обычно группами - человек сорок, - сообщил один из ребят по имени Хусейн.

Его друг добавил:

- Многие бояться чеченцев - даже на расстоянии. Бывает по Интернету в «аське» заведешь разговор с какой-то девушкой. Скажешь, что ты из Чечни, как она тут же напишет: «Ой, извини, у меня дело срочное возникло, я побегу. Пока».

Хусейн сказал, что в случае чего может пригласить меня в гости, ну а пока решил показать город. Мы пошли гулять по Гудмермесу, и он, показывая окрестности, начал рассказывать:

- Три года назад здесь все было в развалинах.

- Но ведь войны здесь в 99-м году не было, - удивился я.

- А это все с первой войны было в руинах, - объяснил Хусейн.

- То есть десять лет город совсем не строился?

- Нет, ничего не строили.

Хусейн рассказал, что президент часто бывает в их городе. Особенно любит Кадыров наведываться в спортивный клуб «Рамзан». На мое слегка критическое замечание в адрес президента он обиделся:

- Тебе наш президент не нравится? Смотри - если бы не наш президент, ты бы приехать и фотографировать здесь ничего бы не смог. Здесь три года назад просто нечего было снимать. Только тебя бы наверно сфотографировали... в цинковом гробу. Была бы твоя последняя фотография.

Хусейн оказался человеком веселом и помешанным на девушках. Буквально каждой женщине, проходившей мимо, он говорил что-то на чеченском языке. Правда, большинство на это никак на него не реагировало. Но он не унывал и выискивал следующий объект для приставания.

Еще, кстати, когда я его фотографировал, он позировал следующим образом - наполовину поднимал руку с вытянутым вверх указательным пальцем. Позже я узнал интересную вещь - это жест означает принадлежность к ваххабизму. Конечно, скорее всего, мой новый знакомый просто валял дурака. Однако когда на следующий день сотрудники милиции обыскали меня и просмотрели снимки на моем фотоаппарате (см. следующую главу), один из них объяснил мне смысл этого жеста и выразил острое желание пообщаться с «этим пареньком». И Хусейну крупно повезло, что я не записал его телефонный номер и адрес в мобильник - потому что его милиционеры тоже досконально изучили.

Но вернемся к поездке в Гудермес. Я попросил показать мне аквапарк, о строительстве которого несколько раз громогласно объявили все государственные СМИ. Первый камень в здание заложили Рамзан Кадыров и специально приехавшая из Москвы Ксения Собчак. Но Хусейн сказал, что никакого строительства не ведется - на месте будущего развлекательного комплекса, равной по территории «десяти футбольным полям», пока стоит огромный котлован, заполненный водой. Никаких признаков строительства не наблюдается.

В конце концов, мы дошли до парка аттракционов с большим колесом обозрения. В небольшом кафе несколько мамаш с детьми ели мороженное, а редкие экстремалы, переносящие жару, катались на карусели под палящим солнцем. У входа сидела компания молодых чеченцев, на одном из которых была уже поднадоевшая мне в Дагестане футболка олимпийской сборной России с надписью Russia. Вряд ли, направляясь в Чечню, я мог предположить, что встречу здесь чеченца с такой футболкой. Все меняется в этом мире.

По пути обратно я почти сразу же остановил попутную машину. Житель Грозного, ехавший за рулем, сам в молодости путешествовал автостопом по Союзу, поэтому и решил помочь. Он был доволен налаживанием мирной жизни в республике, однако до полного порядка, по его мнению, не хватало одной вещи:

- Когда всех этих «кадыровцев» заставят вести себя по правилам, тогда бардак закончится. Должно быть так - утром приходишь, берешь автомат, идешь на работу, вечером сдаешь, идешь домой, - сказал он.

- А у них разве не так?

- Нет, они же с собой постоянно оружие носят. У меня брат в милиции работает, он пистолет с собой даже в отпуск взял. Зачем ему, спрашивается, пистолет в отпуске? Так что их надо заставить соблюдать порядок, построить и загнать в казармы. Потому что нам, простым людям, весь этот беспорядок уже давно надоел. А эти менты сами же и являются причиной многих нынешних конфликтов.

Как раз с парочкой таких «кадыровцев» я столкнулся через пять минут, когда стоял на автобусной остановке на окраине Грозного. Впрочем, никаких серьезных последствий общение с ними не имело. Они просто проверили документы, а потом подсказали, на какой автобус лучше сесть, чтобы доехать до центра.

Дальше