Ельцин советский
«Несколько лет тому назад встал вопрос, какими установками непрерывной разливки стали оснастить новый кислородно-конверторный цех Новолипецкого металлургического завода - машинами фирмы «Демаг» из ФРГ или только что созданными установками Уралмашзавода. Уральцам удалось доказать преимущество своего нового детища. Надо было видеть, с каким энтузиазмом конструкторы, ученые, рабочие усовершенствовали и доводили свою машину».
Тридцать лет спустя нам уже трудно представить, как делегат всесоюзной научно-практической конференции «Социалистическое соревнование, движение за коммунистическое отношение к труду - могучее средство развития творческой активности масс и воспитания нового человека» Борис Николаевич Ельцин докладывал о «новом выдающемся трудовом подвиге советских людей» с ленинградской трибуны. На дворе стоял апрель 1979-го, и вряд ли кто из сидевших в зале, мог даже задуматься, что об очередных достижениях соцсоревнования им рапортует не только будущий могильщик этого самого соревнования, но и один из крупнейших антикоммунистов мира. Не знал об этом, скорее всего, и сам докладчик в свои 48 лет, усвоивший из всего богатого марксистско-ленинского наследия лишь хитрую науку аппаратной игры.
По правилам этой игры предварительное издание полного текста доклада и его заблаговременная раздача другим участникам мероприятия, считались хорошим тоном. Рассчитывать на такие услуги непосредственно в Ленинграде недавно назначенному первому секретарю Свердловского обкома КПСС нечего было и думать. Поэтому весь тысячный тираж тридцатистраничной брошюрки "Социалистическое соревнование за ускорение научно-технического прогресса: Из опыта работы трудовых коллективов Свердловской области" был заранее отпечатан им в типографии «Уральский рабочий». Бесплатно. В течение одного дня. По-коммунистически.
Через два года этой же типографии выпал жребий уже вполне официально печатать еще один труд своего регионального лидера, ставшего к тому времени членом ЦК. «Средний Урал: рубежи созидания». 3000 экземпляров, 160 страниц, мелованная бумага, фотографии на шмуцтитулах с цитатами из материалов XXVI съезда, все это ясно и недвусмысленно иллюстрирует волю автора книги к дальнейшей партийной карьере. При этом, повинуясь все тем же номенклатурным правилам хорошего тона, автор пока не замахивается на привилегии старших товарищей - твердую обложку и персональный фотопортрет. Бумажная суперобложка намертво приклеенная поверх мягкого переплета, видимо, намекает на склонность к нестандартным, почти авантюрным решениям.
На содержании книги стоит остановиться в последнюю очередь. И дело не только в том, что значительная часть ее текста была, вероятно, создана некоей Л.А. Зиминой (указание ее фамилии в аннотации, скорее, делает честь будущему автору «Записок президента»). Писать содержательные, интересно читающиеся книги крупный партийный чиновник того времени просто не мог. Несолидно, да и ревизионизмом попахивает. Нездоровой соревновательностью с бессмертным автором «Малой земли».
Так что не будем ставить книге в вину элегические пассажи, типа: «Руководители помнят о том, что человек не свободен от быта и в стенах предприятия. У стана, у травильных ванн, у печи его могут одолевать нерешенные семейные проблемы и разные житейские мелочи. Да и на самом производстве ему нужны хоть минимум уюта и комфорта, возможность общаться с товарищами по работе в спокойной обстановке. Недаром, завод часто называют вторым домом. Счастлив ли человек в его стенах - вопрос не второстепенный». В конце концов, Борис Николаевич не писал, а подписывал этот текст. Визировал, наверное, также бездумно, как потом Беловежские соглашения.
Хотя некоторые среднеуральские откровения выглядят сегодня совсем уже странно.К примеру, вот это: «Молодежи трудно даже представить, что в начале века, после работы шахтера ждали лишь десяток церквей и начальных школ при них да гораздо большее количество винных «монополек» вот и все, что было для удовлетворения духовных потребностей народа…» Если автор вдруг решится переиздать свой бессмертный опус, здесь ему явно нужно будет упомянуть, начало какого века имеется в виду.
Но, несмотря на подобные казусы, даже сейчас двадцать с лишним лет спустя, ранние книги Бориса Ельцина меньше всего хочется упрекнуть в неискренности. Наоборот, они гораздо правдивей и безобидней большинства его общеизвестных трудов. Даже если многочисленные статистические данные, приводящиеся в «Среднем Урале…», содержат приписки, то это все же приписки к реальным показателям реально развивающейся области. А ее реально работающий руководитель вспоминает рядом свои недавние реальные победы.
«Все помнят трудный хлеб 1978 года. Останавливались трактора, комбайны. Урожай был под угрозой, и областной комитет партии в телевизионной передаче обратился к людям, откровенно разъяснил ситуацию, призвал вступить в битву за хлеб. Вместе с сельскими тружениками плечом к плечу трудились тогда 30 тысяч рабочих, 43 тысячи студентов и учащихся, 12 тысяч механизаторов. Все было - бессонные ночи, горячий пот, натруженные руки и усталые плечи. Но люди выстояли и победили стихию. Не по приказу, а сознательно, по велению совести, по законам рабочей солидарности». Интересно, что сейчас говорят эти строки их автору? Может, он хотя бы о чем-то жалеет?
Ясно одно, не стоит верить наспех составленным энциклопедиям, утверждающим, что первой книгой первого российского президента была «Исповедь на заданную тему». Серии «Памятники антикоммунистической мысли» еще предстоит множество раритетных находок. Читателя давно ждет, например, малоизвестная, но вполне классическая работа А.Б. Чубайса «Венгерский опыт реформирования хозяйственного механизма» (Ленинград, 1990).
Ах, если бы все они ограничились только книгами….