хотте верьте, хотите нет
Старый, седой как лунь дед в валенках на босу ногу, штанах голифе и драном засаленном ватнике в меру своих стариковских сил бежал по покрытой лужами и грязью деревенской дороге. Реденькая бороденка дедова развевалась на осеннем ветру как знамя революции, такой же революционно-воинственный был взгляд его яросных глаз. Щербатый дедов рот с перерывами на глоток холодного октябрьского воздуха изрыгал проклятья и ругательства. Дед был увлечен погоней. В мыслях у деда был полный сумбур: "городские, еби их мать, совсем охуели... накорми говориш, сука, говна парного не желаеш отведать?" - с этими словами дедка ловко зачерпнул пригоршню коровьего дерьма, в изобилии лежашего на размытой дороге.
- Говнеца не желаеш отведать, сссучий ты потрох?! - ехидно выкрикнул дед.
"Напои, итить тебя в корень, смолой я тебя напою," - дед огляделся, смолы под рукой не оказалось и он продолжил свой бег, бережно неся в пригоршне свежее говнецо. "Спать уложи, блять, в домовину я тя уложу, квартир вам выблядкам мало своих." Дед продолжал бег, все больше жалея, что на прошлой неделе выпустил последний заряд жекана по соседскому коту, царствие ему небесное. Бежать деду было все труднее. Ныла спина, стало покалывать сердце, появилась отдышка. "Вот бы годков 20 скинуть, я бы его..." - с грустью подумал старик и крикнул:
- Стой тебе говорю, пидОрас, а то хуже будет!!! - голос деда был по прежнему грозен, но надежды в нем не звучало.
И тут в воздухе раскатами грома зазвучал новый голос:
- Куды пабег, хрыч подзаборный, у тебя ж давление! Стой, козел ты безрогий! - чуть позади деда загребая в воздухе необьятной жопой и переваливаясь по утиному, бежала бабка. Серая одежонка бабки резко контрастировала с ярко-красным платком на голове, этот контраст, линейные размеры бабки и выражение ее лица делали ее похожей на демона, спрыгнувшего со средневековой картины. В мыслях у бабки все было четко и ясно: "Ну, ежили сам не сдохнет, я его гада прибью, всю жизнь мне испоганил, козлина!"
Позади бабки, как бы за компанию, бежала блядской наружности, размалеванная дешевой косметикой как свинья помоями особа неопределенного, из-за толстого слоя штукатурки, возраста. Мыслей у особы не было, была лишь идея, навязчивая идея - найти себе мужа олигарха. Существо на уровне рефлексов подвывало на ходу:
- Деееда, бабуля, куудааа выыы?!
За размалеванной козой ковылял старый облезлый пес, его мучали блохи, мысли его были о тепле, сахарных костях и сучке, что жила через четыре хаты. А бежал он не из-за мыслей, а изключительно из преданности.
Рядом грациозно проходила кошка, которая ни коим образом не была связана с остальными персонажами, ни мыслями, ни поступками, разве что самую чуточку направлением, но все равно она была, как и всегда, сама по себе.
А на переднем плане этого бедлама, метров на пятнадцать опережая деда, в дорогом костюме от кутюр, заляпанном рыжей блестящей на солнце грязью по колено, бежал Дмитрий Васильевич Репкин. Репкин ни о чем не думал, не трогал его даже назойливый не весть окуда взявшияся грызун, который нагло полглазал за пазухой, под шелковой сорочкой, глаза Репкина ничего не выражали и были полны слез. Репкин окончательно перестал верить в сказки.