Пятый лишний - 2
Ну, и вся правда, без прикрас и с шокирующими подробностями.
1. Про школу. В пять лет я была очень, нет, ОООЧЕНЬ активным ребенком. Мои бедные родители изо всех сил мечтали хоть ненадолго от меня избавиться и направить мою энергию в мирное русло. Поэтому когда мне было пять лет, они решили сдать меня в зоопарк в школу. Вообще-то так делать не полагалось, но девяностые были временем либеральных экспериментов в образовании, к тому же папа был знаком с директором школы... Словом, я оказалась самой младшей первоклассницей. Разумеется, дальше все сложилось ужасно. В таком возрасте даже год - огромный срок, а я была на два года младше одноклассников, и справиться с придуманной для них программой не могла чисто физиологически. Рисование палочек-крючочков в прописях было танталовыми муками, сложение однозначных чисел - тайной за семью печатями. В общем, к зиме меня из школы забрали обратно смотреть мультики, а на следующий год я пошла в первый класс во второй раз. И учеба оказалась прекрасна.
2. Про ватиканскую кражу. Территория Ватикана - меньше полгектара, поэтому развлечений туда вмещается немного - забраться на купол собора святого Петра и отправить открытку. На единственной государственной почте вечно толпятся туристы, там гомон и неразбериха - надо выбрать открытку, заполнить, наклеить марку, оплатить, работники почты пытаются все успеть, суетятся, бегают от одного окошка к другому... В общем, получилось так, что в ящик опустили две открытки - мою и подруги, а вот деньги взяли только с нее. Мы это поняли, только когда дошли до другого конца Рима, и поленились возвращаться.
А открытка, кстати, дошла моим родителям через месяц, когда я сама уже давно вернулась в Россию. Красивая открытка, с абрисом собора на фоне заката.
3. Про изучение иврита. А вот это неправда - не учила, хотя некоторое время собиралась и планировала. Мне бы это сильно пригодилось для диссертации, но я поленилась. Правда, от подозрений в том, что я агент Моссада, это меня не спасло.
4. Про помощника депутата. Депутатом областной думы был (и остается) мой папа, а удостоверение помощника на всякий случай болталось у меня в сумке. Пару раз оно действительно пригодилось - когда дома барахлил интернет, но нужно было срочно проверить почту, меня по нему охрана пускала в папин служебный кабинет.
5. Про Новый год в музее. Музей находился в той самой Крапивне, про которую было написано стихотворение с буквами "к". У моей бабушки там была дача, и как-то раз мы всей семьей встречали там Новый год. В десять вечера мы большой компанией с соседями отправились погулять. Городок крошечный, мимо музея мы просто не могли не пройти, а там как раз в окне горел свет. Соседка дружила с директором музея, и мы всей толпой ввалились поздравлять служителей культуры с праздничком. Слово за слово, и все застряли там до полуночи. Это был самый крышесносящий Новый год в моей жизни: я была в валенках и оренбургском платке, за окном кинематографические снежинки слетали на кинематографические деревянные избушки, а бой курантов мы слушали с видом на каменный нож древнего человека и на самовар с дарственный надписью городскому голове.
1. Про школу. В пять лет я была очень, нет, ОООЧЕНЬ активным ребенком. Мои бедные родители изо всех сил мечтали хоть ненадолго от меня избавиться и направить мою энергию в мирное русло. Поэтому когда мне было пять лет, они решили сдать меня в зоопарк в школу. Вообще-то так делать не полагалось, но девяностые были временем либеральных экспериментов в образовании, к тому же папа был знаком с директором школы... Словом, я оказалась самой младшей первоклассницей. Разумеется, дальше все сложилось ужасно. В таком возрасте даже год - огромный срок, а я была на два года младше одноклассников, и справиться с придуманной для них программой не могла чисто физиологически. Рисование палочек-крючочков в прописях было танталовыми муками, сложение однозначных чисел - тайной за семью печатями. В общем, к зиме меня из школы забрали обратно смотреть мультики, а на следующий год я пошла в первый класс во второй раз. И учеба оказалась прекрасна.
2. Про ватиканскую кражу. Территория Ватикана - меньше полгектара, поэтому развлечений туда вмещается немного - забраться на купол собора святого Петра и отправить открытку. На единственной государственной почте вечно толпятся туристы, там гомон и неразбериха - надо выбрать открытку, заполнить, наклеить марку, оплатить, работники почты пытаются все успеть, суетятся, бегают от одного окошка к другому... В общем, получилось так, что в ящик опустили две открытки - мою и подруги, а вот деньги взяли только с нее. Мы это поняли, только когда дошли до другого конца Рима, и поленились возвращаться.
А открытка, кстати, дошла моим родителям через месяц, когда я сама уже давно вернулась в Россию. Красивая открытка, с абрисом собора на фоне заката.
3. Про изучение иврита. А вот это неправда - не учила, хотя некоторое время собиралась и планировала. Мне бы это сильно пригодилось для диссертации, но я поленилась. Правда, от подозрений в том, что я агент Моссада, это меня не спасло.
4. Про помощника депутата. Депутатом областной думы был (и остается) мой папа, а удостоверение помощника на всякий случай болталось у меня в сумке. Пару раз оно действительно пригодилось - когда дома барахлил интернет, но нужно было срочно проверить почту, меня по нему охрана пускала в папин служебный кабинет.
5. Про Новый год в музее. Музей находился в той самой Крапивне, про которую было написано стихотворение с буквами "к". У моей бабушки там была дача, и как-то раз мы всей семьей встречали там Новый год. В десять вечера мы большой компанией с соседями отправились погулять. Городок крошечный, мимо музея мы просто не могли не пройти, а там как раз в окне горел свет. Соседка дружила с директором музея, и мы всей толпой ввалились поздравлять служителей культуры с праздничком. Слово за слово, и все застряли там до полуночи. Это был самый крышесносящий Новый год в моей жизни: я была в валенках и оренбургском платке, за окном кинематографические снежинки слетали на кинематографические деревянные избушки, а бой курантов мы слушали с видом на каменный нож древнего человека и на самовар с дарственный надписью городскому голове.