(no subject)
Конкурс "Пролет фантази" на rpg-zone.ru. 28 участников, 3-е место.
Мертвая звезда
Замок гордо возносил острые копья шпилей и сиял, заставляя усомниться, что его стены действительно из камня. Снежно-белые коридоры, где свет мягок, но вездесущ, не оставляли места теням, изгоняя их за пределы здания. Резиденция рыцарей Глубины ничуть не напоминала о самой Глубине - сумрачной и таинственной. Танар не раз гадал, чем руководствовались строители: представлениями о прекрасном, причудой магистра, приказом короля?
А может, чем-то совсем не великим и не символическим, но безумно важным для них. Ведь остались же, например, в королевской библиотеке, в засекреченной части, древние свитки, где говорилось, что оранжевый цвет церемониальной мантии основателя династии был принят в первую очередь не как символ тепла и солнечного света, а потому, что у Амрака Первого был рыжий кот. Любимец и баловень имел право доступа к Его Величеству в любой момент, а подданным не следовало видеть шерсть на парадной одежде повелителя.
Воля Амрака Пятнадцатого была законом не в меньшей степени, чем прихоти его предка, и теперь Танар сожалел об этом. Покидать дом, когда Люси ждала ребенка, было нестерпимо тоскливо и чуточку тревожно. Его присутствие успокаивало жену. Семейный целитель уверял, что все будет в порядке, но...
Впрочем, королю не говорят «но».
Его Величество лично посетил орден, чтобы отправить в путь первого из его рыцарей, тем не менее избрал роль слушателя, а разговор повел магистр Паррат - плотный, среднего роста, с бородой, цветом и видом напоминавшей припорошенный снегом кустарник. Сплетничали, что владелец никогда ее не расчесывает. Врали.
На столе, кроме свечей, были только ваза с фруктами, бутылка с вином и три бокала.
- Они везли королевский груз и королевский приказ, Танар, - густой бас наполнил кабинет, своим рокотом будто бы заставляя ожить головы чудовищ, висевшие на стенах. Казалось, они подрагивают, перемигиваются, маскируясь случайными бликами, и со скрытой ненавистью смотрят на убийцу.
- Груз? - переспросил рыцарь, то и дело поглядывая на молчавшего владыку.
- Деньги для наместника, предметы роскоши из столицы, приличествующие его сану. Неприятно, но... - ладонь магистра словно не пылинки смахнула с полированного дуба, а отбросила сверкающие безделушки, - казна это переживет. Хуже, что там были секретные распоряжения. А главное - это уже который раз! - пальцы сплелись в кулак, с силой грохнувший по дереву. Танар понял, почему стол Паррата так массивен и прочен. - Сопровождали три волшебника, они уже видели купола Агрибы, когда появился всадник... Никто даже не успел ничего сделать, он атаковал первым, да так, что защиту смело к горным баранам. Двое умерли сразу, третий был посильнее и выжил, но мало что смог рассказать нам, поскольку поплатился глазами. Он успел увидеть силуэт в красном и получил огненной плетью. Кетсаль вынес своего всадника... Знаешь, тот говорит, что нападавший мог его догнать, наверное, но не захотел.
- Я слышал о предыдущих нападениях, - подтвердил Танар, сделав глоток. Редкий, изысканный, с терпкой ноткой вкус. - Он любит свидетелей.
Чародеи с большой дороги были всегда, некоторые из них осмеливались покуситься на действительно крупную дичь. Борьба с ними была одной из задач рыцарей-волшебников ордена. Но никто доселе не мог равняться ни в дерзости, ни в силе с Красным - так его прозвали, поскольку цвет одежд был единственным, что достоверно знали, несмотря на множество предположений и слухов. Несомненно, он тоже был всадником Глубины, скрываясь в ней раз за разом. По колдовскому следу пытались идти многие. Те, у кого получалось, не пропадали без вести, а покоились на семейных кладбищах - Красный оставлял тело и записку с именем там, где их могли обнаружить. И подписывался странным иероглифом, который напоминал болезненно изогнувшуюся змею.
Возможно, раньше Танара привлекла бы такая цель, но не сейчас. Он давно не ищущий приключений юноша, его имя гремело по королевству и за пределами, его заслуг было достаточно, чтобы считать свой долг выполненным и просить отставки. В конце концов, можно уже посвятить себя Люси и будущему ребенку...
- И это еще одна проблема, - подтвердил Паррат. - Все знают, что мы не можем справиться с этим подонком, все видят бессилие власти. Это политически важно. А если ему еще и придет в голову предать огласке содержание документов? Проклятье! Мы были бы готовы купить их, но по самым скромным подсчетам, он не особенно нуждается в деньгах, да и как вступить в переговоры?
- Вы должны положить этому конец, сэр Танар, - строгий, повелительный голос короля заставил магистра, набравшего в грудь воздуха для новой тирады, шумно выдохнуть. Его величество был гладко выбрит, сидел прямо, откинувшись на спинку кресла и, казалось, оставался безразличен. Но голос и отблеск стали в серых, как у самого рыцаря, глазах не позволяли в это поверить. - Вы отбываете немедленно.
- Моя жена, Ваше Величество...
- Можете попрощаться с ней - и в Агрибу. О ее здоровье позаботится мой медик, если хотите. Сколько помощников вам нужно?
- Мой кетсаль не знает равных в скорости. Это не та охота, где полезны загонщики, Глубину не оцепить, к тому же я не люблю ходить в связках - тем троим не помогло. Буду один.
Приказы надо исполнять. Что ж, придется сделать дело в как можно более краткий срок.
- Ты побыстрее возвращайся, - улыбнулась Люси, но в уголках губ пряталась грусть.
Она разомкнула объятия, пальцы нашли его ладонь и обвились вокруг нее. Так они и стояли на позолоченной солнцем поляне, лучики прятались среди ее длинных волос, не отличаясь от них цветом; иногда рисковали коснуться карих глаз.
- Обязательно, как только смогу, - произнес он единственно возможные слова - из тех, что никогда не пропитываются отравой банальности, если, конечно, несут в себе искренность.
Улыбка снова появилась на бледном лице молодой женщины, она протянула руку и убрала с его лба упавшую пепельную прядь, уложила среди других, достававших до плеч. Нежно погладила по смуглой щеке, коснувшись еле заметного старого шрама возле уха.
От жены исходило тепло, аромат трав, которые она добавляла в воду для мытья волос, и едва уловимая нотка ее собственного запаха, и Танар будто бы пил эту смесь ощущений, что отзывалась в нем одновременно покоем и тревогой, уютом и чуточку - неуместным сейчас желанием.
Кетсаль смотрел на них равнодушно, то и дело переступая с лапы на лапу, и когти огромной птицы оставляли отпечатки на траве, а оперение поблескивало лазурью и янтарем. Он мог ждать долго - сколько надо. Но прощание нельзя затягивать, нельзя позволять себе портить эту минуту горечью.
- Мне пора, - осторожно высвободил руку Танар, отступил и одним движением, не оставляя себе времени на раздумья, взлетел в седло. - Береги себя... обоих!
- Буду, - кивнула Люси и отошла к дому.
Крылья раскрылись, будто вбирая в себя небо.
Они поднимались все выше и выше, и когда стало трудно дышать, рыцарь очертил в воздухе круг и пробормотал заговор. Мгновенно появились блестящие нити - ростки жеста и слов. Принялись стремительно - так, что едва улавливал даже глаз самого волшебника - сплетаться в большие стрекозиные крылья, а потом те срослись между собой, заключая человека в кокон, прозрачный для взгляда, но прочно державший воздух и защищавший своего создателя. Вовремя - ибо скорость росла и росла, еще чуть-чуть - и можно захлебнуться на вдохе.
Танар любил мгновения, когда птица и всадник превращались в огромную, нацеленную в небо стрелу, которой не нужен лук.
Выше, выше - пробивая облачка, растекавшиеся по защите, стряхивая с себя их бесцветную кровь. Уходя за небо - туда, где уже ничто не мешает видеть днем звезды. Чистые и яркие, без дымки.
В Глубину.
Туда, куда самые могучие колдуны и не мечтали подняться, пока однажды не появились кетсаль. Никто не знал, откуда они взялись - вероятно, просто прилетели, преодолевая пространство.
Кет-саль. Орлы времени.
Имя прижилось, хотя птицы не слишком напоминали орлов. Сонные и равнодушные, почти безразличные к происходящему - их мало кто любил, как любят, к примеру, более смышленых лошадей, но обойтись без них люди не могли, ибо кинулись в бездну над собой - туда, где было много новых земель и много неизведанного.
Кетсаль могли подниматься в губительную пустоту между мирами, где нет ни воздуха, ни тепла, ни звука, и выживать там. Они умели находить щели в Глубине, и уходили через них в далекие прыжки, сокращая время, ибо иначе никакой человеческой жизни не хватило бы, чтобы преодолеть мрачные бездны, пересечь океан без берегов с редкими-редкими островами-планетами, пригретыми теплом раскаленных маяков-звезд.
Танар относился к своему питомцу сердечнее других всадников. Некоторые шутили, что они с Рассветом похожи - слегка заостренными чертами лица рыцарь и впрямь иногда напоминал птицу. Он коснулся оперения, и взмахи крыльев стали реже, скорость полета уменьшилась. Планета внизу раскинулась палитрой художника-великана - синева морей и океанов, зелень лесов и лугов, яркая желтизна пустынь, серые и коричневые краски гор... Нельзя было разглядеть ни дом, где осталась жена, ни даже столицу.
Волшебник обновил заклинание, дающее возможность дышать, нашел взглядом звезду, у которой находилась его цель, вычертил на пернатой спине постепенно тающими зеленоватыми линиями схему первого прыжка. Чуть помедлил, как всегда, проверяя себя, а затем закрыл знак поставленной пальцем точкой и нужными словами.
Кетсаль несколько раз взмахнул крыльями, набирая скорость, а потом перевернулся в полете через голову. Танар потерял сознание.
Агриба находилась недалеко от планет, отколовшихся от королевства, и волшебник догадывался, что секретные приказания могли касаться именно отношений с ними - и не желал влезать в это. Политическая подоплека обычно заставляла его морщиться и пожимать плечами.
Сам город, небольшой и пропыленный, стоял в долине на краю песков. Место, где обычно встречали прилетающих и заботились о кетсаль, нуждалось в расширении - колония росла. Как раз прибыл транспорт. К рыцарю приблизился стражник с явным намерением попросить подвинуться, но, увидев семиконечную сверкающую серебряную звезду на груди - знак ордена - сразу стал услужлив и предложил помощь. Танар спросил, где живет наместник, отказавшись от другого содействия.
Вокруг толпились только что прибывшие поселенцы, разгружали товары. Пахло потом и пылью, скрипевшей на зубах. Гомон голосов то утихал, то вновь бурлил, вскипал спором.
На спине птицы много не увезешь, и некоторым заклинателям удалось-таки неимоверными усилиями скрестить кетсаль с драконами. Говорят, раньше среди этих созданий преобладали агрессивные твари, разумные и даже владеющие заклинаниями - но исчезли, не выдержав беспощадного с обеих сторон противостояния с людьми. Остались только огромные и безобидные травоядные. Впрочем, и те почти вымерли из-за трудностей с прокормом, но перелеты к другим мирам дали их племени новую жизнь. Плоды колдовских опытов сохранили дар летать через Глубину и совершать прыжки - правда, короче и медленнее - а также огромные размеры. На их спинах закрепляли целые сооружения, где находилось место и для поселенцев, и для грузов, а волшебники на кетсаль сопровождали такой транспорт.
Там, где нет ни тепла, ни воздуха, ни верха, ни низа - только чародеи, и то не все, могли найти дорогу и защитить. Лишь некоторые из них умели там применять еще какие-то чары, в том числе - сражаться. Лучше всех это делали рыцари Глубины, и выживший при нападении Красного был собратом по Ордену.
Наместник вел себя с большим почтением, однако мало чем мог помочь, только описал место, где на подлете к городу произошел бой, и предложил проводить к пострадавшему. Одна из комнат дворца была приспособлена для содержания больного, с которым Танар тоже поговорил. Однако тот не сказал ничего сверх уже известного, быстро теряя силы во время беседы. Запах крови и какой-то лечебной дряни забивался в ноздри, разговор то и дело прерывали стоны. Жалко было смотреть на человека, еще недавно полного сил и надежд, а теперь навсегда лишенного возможности видеть мир. Жалко, но полезно: надо быть начеку, чтобы подобного не произошло с ним самим.
Когда больной уснул, рыцарь повторил несколько заклинаний, отыскивая след чужой магии и отделяя от собственной ауры несчастного. Как обычно бывало в таких случаях, появилось странное ощущение на кончике языка - и внезапно превратилось в привкус серы.
Танар поморщился - лучше бы во время движения по следу ощущать вкус пирожных или яблок... но это от него не зависело и как получалось - сам чародей определить не смог.
Задерживаться в такой дыре не было никакого желания, и на место схватки он решил лететь на Рассвете, желая сразу же покинуть эту планету. Однако когда заклинатель поблагодарил служителя, заботившегося о птице, дав ему пару монет, тот неожиданно не отошел в сторону, а посмотрел с некоторой опаской и заговорил.
- Тут такое дело, господин... Мне послание для вас оставили, велели передать. Вы же рыцарь-волшебник Танар?
Сердце стукнуло в тревожном предчувствии. Вести от Люси? В беспокойстве чародей даже не подумал, что доставить какие-либо новости могли только на кетсале, и он не знал в Глубине того, кто мог быть стремительнее Рассвета - а значит, рано для известий.
- Кто?!
- Человек в красном, господин, высокий такой, худой, нос горбинкой - не знаете?
Тревога не ушла, но изменилась, вместо нежданного груза на сердце став дрожью предчувствия под кожей.
- Кажется, знаю, - медленно, словно взвешивая каждую букву, произнес посланник короля. - Расскажи, что он сказал, что делал, что передал...
- Да ничего ж не делал, - заторопился смотритель. - Просто подошел вот так и говорит - буду ли я, значит, здесь в ближайшие дни. Я ему - а куда ж, мол, денусь-то, денежки же надо зарабатывать, семья большая, как у всех почти в колониях-то... А он - хорошо. Прилетит сюда скоро, наверное, рыцарь Глубины, спроси, не Танар ли его зовут. Если да - передай это, вот, - он раскрыл свою объемистую поясную сумку и достал оттуда обернутый в тряпицу сверток. - Говорил, лучше не смотри. Ничего интересного не узнаешь, а зашибить может. Ну, я ему почему-то поверил...
Нечто, обернутое мягкой тканью в несколько слоев, перешло в руки Танара.
- А потом он куда ушел?
- В сторону пустыни. Там, конечно, искать нечего, земля плодородная у нас здесь, в долине, и люди-то все тут живут, но мало ли чего человеку надобно, не мое дело!
- А ты слыхал что-то о Красном? Который на волшебников нападает.
- Да кто ж не слыхивал-то? Самые известные сказания, не считая старинных - про ваши подвиги, господин рыцарь, да его похождения, чего только не говорят...
- Наверное, это он был.
Мужчина вздрогнул.
- Не, мало ли кто в красном ходит - что ж, всему миру это запретить? Я бы с разбойником не связался. У меня семья... Ох, работа стоит, пока я тут болтаю!
Было понятно, что человек рад отделаться от неуютного и странного поручения и больше ничего не добавит. Рыцарь дал ему еще пару монет.
В осторожно раскрытом свертке была сложенная записка и большая шкатулка.
«Танар, наконец-то! Я знал, что до этого дойдет. Что ж, ищи след. Кстати, слышал, что ты хорошо играешь в шетху...
Тот, кого вы зовете Красным».
Шкатулка содержала безупречно изготовленный куб, в котором расположились у противоположных стенок две маленьких армии шариков разных размеров - белая, как снег, и багровая, как кровь... а обычно вторым цветом был черный. Стенки увеличивали происходящее внутри с помощью хитрых эффектов, и даже не обладая отличным зрением, можно было все разглядеть. Дома у Танара, страстного и умелого игрока, были комплекты: один игровой и несколько сувенирных, позамысловатее. Но в этой совершенной простоте и изяществе тоже присутствовала гармония...
Неожиданно одна из красных фишек покинула свое начальное расположение и переместилась к центру. Белые ходили первыми, но не нарушение правил заставило рыцаря замереть. Он был уверен, что ничего не трогал и не сдвигал рычажков, управлявших передвижением.
Пауза... Пальцы правой руки - длинные тонкие пальцы заклинателя - осторожно коснулись гладкой поверхности, изобразив сложную вязь. Аккуратно левой - прижать рычажок, выбрать нужный белый шар, и отправить его навстречу дерзкому сопернику. Какое-то странное ощущение, или даже тень его, будто языка на миг коснулась безвкусная пленка. Капли пота выступили на лбу - но тут уж волшебство совсем ни при чем, лишь жаркое синеватое местное солнце и напряжение.
Тишина. Ожидание, долгое как... не с чем сравнить, ибо что может быть дольше ожидания?
Второй красный шар поспешил на помощь к первому, угрожая замкнуть белый в клещи.
Нет, думал Танар. Немыслимо. Глупо.
Двойники. Найти или вырастить их, пожалуй, сложнее, чем отыскать пригодную для заселения планету. Два предмета, каждый из которых отпечатывает в себе изменения, произведенные на другом, сколько бы прыжков и миров между ними ни было. Редчайшие ингредиенты, высочайшее мастерство волшебника, годы труда, которые может свести на нет малейшая неточность или случайно покачнувшийся стол, пока процесс не завершен - и это ради игрового куба?!
Он сделал второй ход, избежав расставленной ловушки - несложной, так, на всякий случай. Мастер не пренебрегает и случайным шансом, если это не идет в ущерб стратегии. Ответа пока не было...
Красный атаковал транспорт не в Глубине, а на спуске, так что схватка разыгралась над дюнами. Груз вместе с носителем бесследно исчез, трупы людей уже убрали, а ветер своим теплым шершавым языком зализал раны на теле пустыни. Может быть, рыцарю нелегко было бы отыскать место, но туда же рухнул погибший кетсаль. Деловитый город не стал тратить время на птицу, предоставив погребение пескам и их обитателям. Острые зубы хищников уже начали свою работу, тем не менее, еще можно было различить обожженные перья, что подтверждало атаку огненным волшебством.
Рассвет с полным безразличием смотрел на погибшего соплеменника, чистя перья клювом, пока чародей сосредоточенно и уверенно выполнял рисунок. Легкое охлаждающее заклинание отгоняло жару, и ни любопытный взгляд светила, ни прошуршавшая мимо прыткая ящерка не могли отвлечь волшебника. На сей раз знаки, нужные, чтобы взять направление, пришлось сделать очень большими и, вычерчивая, ходить кругами. Он должен был создать относительно прочную связь.
Для завершения схемы пришлось взлететь и свести контуры в условной точке, где примерно и произошла стычка, если можно так назвать мгновенное уничтожение опытных заклинателей. Привкус серы неожиданно стал сильнее, и рука замерла в воздухе.
Синеватое солнце - он так и не спросил, как его здесь называют - смотрело выжидающе. В мареве над песком здесь было нечто неестественное... Волшебник отлетел в сторону на Рассвете, и лишь оттуда - жесты походили на дирижерские - распрямил незавершенный штрих и закончил построение.
Мертвый кетсаль на песке вспыхнул в мгновение ока, превратившись в пламя, которое устремилось по невидимым линиям танарова построения, делая их отчетливо зримыми даже днем. Плеснуло жаркой волной в точке завершения, сжигая воздух вокруг. Грохот встряхнул поверхность барханов.
Что ж... мастер не пренебрегает и случайным шансом, если это не идет в ущерб стратегии. И все равно он узнал, куда лететь.
Привычка - вторая натура. Придя в себя, первым делом проверить кокон. Сотни раз все было хорошо, но ведь достаточно одного... Здесь ничего нет, только пустота. Перед ней, вроде бы покорной, но терпеливой, коварной и беспощадной, в глубине души Танара жила толика страха, который рыцарь когда-то старался выкорчевать, а потом понял - это помогало быть осторожным.
Придя в себя...
Что происходит там, в щелях Глубины, под ее дном, когда кетсаль с всадником ныряет, обманывая расстояние и время, сокращая прямую? Увидеть бы изнанку мира!
Об этом мечтал не только он. Многие часы и годы чародеев были посвящены разработке заклинаний, позволяющих не терять сознание. Изобретали разнообразную защиту, усыпляли человека заранее, пытались внедрить пробуждающие чары и даже глядеть чужими глазами.
Не работало ничего. Орлы времени, и только они, видели ту сторону, и вытащить ее образ было невозможно. Пробыв же там слишком долго, мозг человека угасал - нет, не только то, что именуют разумом, сознанием или душой. Он умирал вовсе, и следом останавливалось лишенное приказов сердце.
Непокорные и ищущие рвались к далеким звездам, которых не достигнуть короткими прыжками. Хотя они отнимают не годы и века, а дни и недели - но это время тоже складывается, и вместе превысит людскую жизнь... Расчеты чародеев-вычислителей доказали это, но поверили не все.
Некоторых, бросивших вызов, потом удавалось найти - превращенные в кусок льда тела на живых, лишенных цели, блуждающих кетсалях. Отблески недостижимых насмешливых звезд в промерзших глазах... Их прозвали ледяными рыцарями.
Говорят, Михас, первый магистр ордена Глубины, под старость тоже ушел в полет. Барды поют - он со своей кетсаль Молнией прыжок за прыжком двигался туда, где находится мир-сказка, мир вечной жизни и вечного тепла, в центре скопления звезд. Пурга - облако снега и холода Глубины - закрутила обоих и, защищая друг друга, всадник и птица отдавали себя по капле жестокому холоду. А когда ни одной искры души не осталось в телах, закрутившихся в пустоте, вьюга заговорила их голосами. И до сих пор блуждает в пространстве, шепча что-то миру.
Красиво.
Орден поощрял это сказание. Но подтверждений, как знал Танар, не было никаких. Михас действительно исчез века назад, оставив преемнику пост - никто не ведал, куда, и любое из предположений оставалось ничем не подкрепленными словами.
Рыцарь достал куб, и в лазоревых отблесках разглядел, что очередной красный шарик сдвинулся с места - в сторону от белых. Зачем я отвечаю, подумал волшебник... и сделал ход. А затем кувырок - и сознание вновь затянуло мраком.
Продолжение в следующем посте.
Мертвая звезда
Замок гордо возносил острые копья шпилей и сиял, заставляя усомниться, что его стены действительно из камня. Снежно-белые коридоры, где свет мягок, но вездесущ, не оставляли места теням, изгоняя их за пределы здания. Резиденция рыцарей Глубины ничуть не напоминала о самой Глубине - сумрачной и таинственной. Танар не раз гадал, чем руководствовались строители: представлениями о прекрасном, причудой магистра, приказом короля?
А может, чем-то совсем не великим и не символическим, но безумно важным для них. Ведь остались же, например, в королевской библиотеке, в засекреченной части, древние свитки, где говорилось, что оранжевый цвет церемониальной мантии основателя династии был принят в первую очередь не как символ тепла и солнечного света, а потому, что у Амрака Первого был рыжий кот. Любимец и баловень имел право доступа к Его Величеству в любой момент, а подданным не следовало видеть шерсть на парадной одежде повелителя.
Воля Амрака Пятнадцатого была законом не в меньшей степени, чем прихоти его предка, и теперь Танар сожалел об этом. Покидать дом, когда Люси ждала ребенка, было нестерпимо тоскливо и чуточку тревожно. Его присутствие успокаивало жену. Семейный целитель уверял, что все будет в порядке, но...
Впрочем, королю не говорят «но».
Его Величество лично посетил орден, чтобы отправить в путь первого из его рыцарей, тем не менее избрал роль слушателя, а разговор повел магистр Паррат - плотный, среднего роста, с бородой, цветом и видом напоминавшей припорошенный снегом кустарник. Сплетничали, что владелец никогда ее не расчесывает. Врали.
На столе, кроме свечей, были только ваза с фруктами, бутылка с вином и три бокала.
- Они везли королевский груз и королевский приказ, Танар, - густой бас наполнил кабинет, своим рокотом будто бы заставляя ожить головы чудовищ, висевшие на стенах. Казалось, они подрагивают, перемигиваются, маскируясь случайными бликами, и со скрытой ненавистью смотрят на убийцу.
- Груз? - переспросил рыцарь, то и дело поглядывая на молчавшего владыку.
- Деньги для наместника, предметы роскоши из столицы, приличествующие его сану. Неприятно, но... - ладонь магистра словно не пылинки смахнула с полированного дуба, а отбросила сверкающие безделушки, - казна это переживет. Хуже, что там были секретные распоряжения. А главное - это уже который раз! - пальцы сплелись в кулак, с силой грохнувший по дереву. Танар понял, почему стол Паррата так массивен и прочен. - Сопровождали три волшебника, они уже видели купола Агрибы, когда появился всадник... Никто даже не успел ничего сделать, он атаковал первым, да так, что защиту смело к горным баранам. Двое умерли сразу, третий был посильнее и выжил, но мало что смог рассказать нам, поскольку поплатился глазами. Он успел увидеть силуэт в красном и получил огненной плетью. Кетсаль вынес своего всадника... Знаешь, тот говорит, что нападавший мог его догнать, наверное, но не захотел.
- Я слышал о предыдущих нападениях, - подтвердил Танар, сделав глоток. Редкий, изысканный, с терпкой ноткой вкус. - Он любит свидетелей.
Чародеи с большой дороги были всегда, некоторые из них осмеливались покуситься на действительно крупную дичь. Борьба с ними была одной из задач рыцарей-волшебников ордена. Но никто доселе не мог равняться ни в дерзости, ни в силе с Красным - так его прозвали, поскольку цвет одежд был единственным, что достоверно знали, несмотря на множество предположений и слухов. Несомненно, он тоже был всадником Глубины, скрываясь в ней раз за разом. По колдовскому следу пытались идти многие. Те, у кого получалось, не пропадали без вести, а покоились на семейных кладбищах - Красный оставлял тело и записку с именем там, где их могли обнаружить. И подписывался странным иероглифом, который напоминал болезненно изогнувшуюся змею.
Возможно, раньше Танара привлекла бы такая цель, но не сейчас. Он давно не ищущий приключений юноша, его имя гремело по королевству и за пределами, его заслуг было достаточно, чтобы считать свой долг выполненным и просить отставки. В конце концов, можно уже посвятить себя Люси и будущему ребенку...
- И это еще одна проблема, - подтвердил Паррат. - Все знают, что мы не можем справиться с этим подонком, все видят бессилие власти. Это политически важно. А если ему еще и придет в голову предать огласке содержание документов? Проклятье! Мы были бы готовы купить их, но по самым скромным подсчетам, он не особенно нуждается в деньгах, да и как вступить в переговоры?
- Вы должны положить этому конец, сэр Танар, - строгий, повелительный голос короля заставил магистра, набравшего в грудь воздуха для новой тирады, шумно выдохнуть. Его величество был гладко выбрит, сидел прямо, откинувшись на спинку кресла и, казалось, оставался безразличен. Но голос и отблеск стали в серых, как у самого рыцаря, глазах не позволяли в это поверить. - Вы отбываете немедленно.
- Моя жена, Ваше Величество...
- Можете попрощаться с ней - и в Агрибу. О ее здоровье позаботится мой медик, если хотите. Сколько помощников вам нужно?
- Мой кетсаль не знает равных в скорости. Это не та охота, где полезны загонщики, Глубину не оцепить, к тому же я не люблю ходить в связках - тем троим не помогло. Буду один.
Приказы надо исполнять. Что ж, придется сделать дело в как можно более краткий срок.
- Ты побыстрее возвращайся, - улыбнулась Люси, но в уголках губ пряталась грусть.
Она разомкнула объятия, пальцы нашли его ладонь и обвились вокруг нее. Так они и стояли на позолоченной солнцем поляне, лучики прятались среди ее длинных волос, не отличаясь от них цветом; иногда рисковали коснуться карих глаз.
- Обязательно, как только смогу, - произнес он единственно возможные слова - из тех, что никогда не пропитываются отравой банальности, если, конечно, несут в себе искренность.
Улыбка снова появилась на бледном лице молодой женщины, она протянула руку и убрала с его лба упавшую пепельную прядь, уложила среди других, достававших до плеч. Нежно погладила по смуглой щеке, коснувшись еле заметного старого шрама возле уха.
От жены исходило тепло, аромат трав, которые она добавляла в воду для мытья волос, и едва уловимая нотка ее собственного запаха, и Танар будто бы пил эту смесь ощущений, что отзывалась в нем одновременно покоем и тревогой, уютом и чуточку - неуместным сейчас желанием.
Кетсаль смотрел на них равнодушно, то и дело переступая с лапы на лапу, и когти огромной птицы оставляли отпечатки на траве, а оперение поблескивало лазурью и янтарем. Он мог ждать долго - сколько надо. Но прощание нельзя затягивать, нельзя позволять себе портить эту минуту горечью.
- Мне пора, - осторожно высвободил руку Танар, отступил и одним движением, не оставляя себе времени на раздумья, взлетел в седло. - Береги себя... обоих!
- Буду, - кивнула Люси и отошла к дому.
Крылья раскрылись, будто вбирая в себя небо.
Они поднимались все выше и выше, и когда стало трудно дышать, рыцарь очертил в воздухе круг и пробормотал заговор. Мгновенно появились блестящие нити - ростки жеста и слов. Принялись стремительно - так, что едва улавливал даже глаз самого волшебника - сплетаться в большие стрекозиные крылья, а потом те срослись между собой, заключая человека в кокон, прозрачный для взгляда, но прочно державший воздух и защищавший своего создателя. Вовремя - ибо скорость росла и росла, еще чуть-чуть - и можно захлебнуться на вдохе.
Танар любил мгновения, когда птица и всадник превращались в огромную, нацеленную в небо стрелу, которой не нужен лук.
Выше, выше - пробивая облачка, растекавшиеся по защите, стряхивая с себя их бесцветную кровь. Уходя за небо - туда, где уже ничто не мешает видеть днем звезды. Чистые и яркие, без дымки.
В Глубину.
Туда, куда самые могучие колдуны и не мечтали подняться, пока однажды не появились кетсаль. Никто не знал, откуда они взялись - вероятно, просто прилетели, преодолевая пространство.
Кет-саль. Орлы времени.
Имя прижилось, хотя птицы не слишком напоминали орлов. Сонные и равнодушные, почти безразличные к происходящему - их мало кто любил, как любят, к примеру, более смышленых лошадей, но обойтись без них люди не могли, ибо кинулись в бездну над собой - туда, где было много новых земель и много неизведанного.
Кетсаль могли подниматься в губительную пустоту между мирами, где нет ни воздуха, ни тепла, ни звука, и выживать там. Они умели находить щели в Глубине, и уходили через них в далекие прыжки, сокращая время, ибо иначе никакой человеческой жизни не хватило бы, чтобы преодолеть мрачные бездны, пересечь океан без берегов с редкими-редкими островами-планетами, пригретыми теплом раскаленных маяков-звезд.
Танар относился к своему питомцу сердечнее других всадников. Некоторые шутили, что они с Рассветом похожи - слегка заостренными чертами лица рыцарь и впрямь иногда напоминал птицу. Он коснулся оперения, и взмахи крыльев стали реже, скорость полета уменьшилась. Планета внизу раскинулась палитрой художника-великана - синева морей и океанов, зелень лесов и лугов, яркая желтизна пустынь, серые и коричневые краски гор... Нельзя было разглядеть ни дом, где осталась жена, ни даже столицу.
Волшебник обновил заклинание, дающее возможность дышать, нашел взглядом звезду, у которой находилась его цель, вычертил на пернатой спине постепенно тающими зеленоватыми линиями схему первого прыжка. Чуть помедлил, как всегда, проверяя себя, а затем закрыл знак поставленной пальцем точкой и нужными словами.
Кетсаль несколько раз взмахнул крыльями, набирая скорость, а потом перевернулся в полете через голову. Танар потерял сознание.
Агриба находилась недалеко от планет, отколовшихся от королевства, и волшебник догадывался, что секретные приказания могли касаться именно отношений с ними - и не желал влезать в это. Политическая подоплека обычно заставляла его морщиться и пожимать плечами.
Сам город, небольшой и пропыленный, стоял в долине на краю песков. Место, где обычно встречали прилетающих и заботились о кетсаль, нуждалось в расширении - колония росла. Как раз прибыл транспорт. К рыцарю приблизился стражник с явным намерением попросить подвинуться, но, увидев семиконечную сверкающую серебряную звезду на груди - знак ордена - сразу стал услужлив и предложил помощь. Танар спросил, где живет наместник, отказавшись от другого содействия.
Вокруг толпились только что прибывшие поселенцы, разгружали товары. Пахло потом и пылью, скрипевшей на зубах. Гомон голосов то утихал, то вновь бурлил, вскипал спором.
На спине птицы много не увезешь, и некоторым заклинателям удалось-таки неимоверными усилиями скрестить кетсаль с драконами. Говорят, раньше среди этих созданий преобладали агрессивные твари, разумные и даже владеющие заклинаниями - но исчезли, не выдержав беспощадного с обеих сторон противостояния с людьми. Остались только огромные и безобидные травоядные. Впрочем, и те почти вымерли из-за трудностей с прокормом, но перелеты к другим мирам дали их племени новую жизнь. Плоды колдовских опытов сохранили дар летать через Глубину и совершать прыжки - правда, короче и медленнее - а также огромные размеры. На их спинах закрепляли целые сооружения, где находилось место и для поселенцев, и для грузов, а волшебники на кетсаль сопровождали такой транспорт.
Там, где нет ни тепла, ни воздуха, ни верха, ни низа - только чародеи, и то не все, могли найти дорогу и защитить. Лишь некоторые из них умели там применять еще какие-то чары, в том числе - сражаться. Лучше всех это делали рыцари Глубины, и выживший при нападении Красного был собратом по Ордену.
Наместник вел себя с большим почтением, однако мало чем мог помочь, только описал место, где на подлете к городу произошел бой, и предложил проводить к пострадавшему. Одна из комнат дворца была приспособлена для содержания больного, с которым Танар тоже поговорил. Однако тот не сказал ничего сверх уже известного, быстро теряя силы во время беседы. Запах крови и какой-то лечебной дряни забивался в ноздри, разговор то и дело прерывали стоны. Жалко было смотреть на человека, еще недавно полного сил и надежд, а теперь навсегда лишенного возможности видеть мир. Жалко, но полезно: надо быть начеку, чтобы подобного не произошло с ним самим.
Когда больной уснул, рыцарь повторил несколько заклинаний, отыскивая след чужой магии и отделяя от собственной ауры несчастного. Как обычно бывало в таких случаях, появилось странное ощущение на кончике языка - и внезапно превратилось в привкус серы.
Танар поморщился - лучше бы во время движения по следу ощущать вкус пирожных или яблок... но это от него не зависело и как получалось - сам чародей определить не смог.
Задерживаться в такой дыре не было никакого желания, и на место схватки он решил лететь на Рассвете, желая сразу же покинуть эту планету. Однако когда заклинатель поблагодарил служителя, заботившегося о птице, дав ему пару монет, тот неожиданно не отошел в сторону, а посмотрел с некоторой опаской и заговорил.
- Тут такое дело, господин... Мне послание для вас оставили, велели передать. Вы же рыцарь-волшебник Танар?
Сердце стукнуло в тревожном предчувствии. Вести от Люси? В беспокойстве чародей даже не подумал, что доставить какие-либо новости могли только на кетсале, и он не знал в Глубине того, кто мог быть стремительнее Рассвета - а значит, рано для известий.
- Кто?!
- Человек в красном, господин, высокий такой, худой, нос горбинкой - не знаете?
Тревога не ушла, но изменилась, вместо нежданного груза на сердце став дрожью предчувствия под кожей.
- Кажется, знаю, - медленно, словно взвешивая каждую букву, произнес посланник короля. - Расскажи, что он сказал, что делал, что передал...
- Да ничего ж не делал, - заторопился смотритель. - Просто подошел вот так и говорит - буду ли я, значит, здесь в ближайшие дни. Я ему - а куда ж, мол, денусь-то, денежки же надо зарабатывать, семья большая, как у всех почти в колониях-то... А он - хорошо. Прилетит сюда скоро, наверное, рыцарь Глубины, спроси, не Танар ли его зовут. Если да - передай это, вот, - он раскрыл свою объемистую поясную сумку и достал оттуда обернутый в тряпицу сверток. - Говорил, лучше не смотри. Ничего интересного не узнаешь, а зашибить может. Ну, я ему почему-то поверил...
Нечто, обернутое мягкой тканью в несколько слоев, перешло в руки Танара.
- А потом он куда ушел?
- В сторону пустыни. Там, конечно, искать нечего, земля плодородная у нас здесь, в долине, и люди-то все тут живут, но мало ли чего человеку надобно, не мое дело!
- А ты слыхал что-то о Красном? Который на волшебников нападает.
- Да кто ж не слыхивал-то? Самые известные сказания, не считая старинных - про ваши подвиги, господин рыцарь, да его похождения, чего только не говорят...
- Наверное, это он был.
Мужчина вздрогнул.
- Не, мало ли кто в красном ходит - что ж, всему миру это запретить? Я бы с разбойником не связался. У меня семья... Ох, работа стоит, пока я тут болтаю!
Было понятно, что человек рад отделаться от неуютного и странного поручения и больше ничего не добавит. Рыцарь дал ему еще пару монет.
В осторожно раскрытом свертке была сложенная записка и большая шкатулка.
«Танар, наконец-то! Я знал, что до этого дойдет. Что ж, ищи след. Кстати, слышал, что ты хорошо играешь в шетху...
Тот, кого вы зовете Красным».
Шкатулка содержала безупречно изготовленный куб, в котором расположились у противоположных стенок две маленьких армии шариков разных размеров - белая, как снег, и багровая, как кровь... а обычно вторым цветом был черный. Стенки увеличивали происходящее внутри с помощью хитрых эффектов, и даже не обладая отличным зрением, можно было все разглядеть. Дома у Танара, страстного и умелого игрока, были комплекты: один игровой и несколько сувенирных, позамысловатее. Но в этой совершенной простоте и изяществе тоже присутствовала гармония...
Неожиданно одна из красных фишек покинула свое начальное расположение и переместилась к центру. Белые ходили первыми, но не нарушение правил заставило рыцаря замереть. Он был уверен, что ничего не трогал и не сдвигал рычажков, управлявших передвижением.
Пауза... Пальцы правой руки - длинные тонкие пальцы заклинателя - осторожно коснулись гладкой поверхности, изобразив сложную вязь. Аккуратно левой - прижать рычажок, выбрать нужный белый шар, и отправить его навстречу дерзкому сопернику. Какое-то странное ощущение, или даже тень его, будто языка на миг коснулась безвкусная пленка. Капли пота выступили на лбу - но тут уж волшебство совсем ни при чем, лишь жаркое синеватое местное солнце и напряжение.
Тишина. Ожидание, долгое как... не с чем сравнить, ибо что может быть дольше ожидания?
Второй красный шар поспешил на помощь к первому, угрожая замкнуть белый в клещи.
Нет, думал Танар. Немыслимо. Глупо.
Двойники. Найти или вырастить их, пожалуй, сложнее, чем отыскать пригодную для заселения планету. Два предмета, каждый из которых отпечатывает в себе изменения, произведенные на другом, сколько бы прыжков и миров между ними ни было. Редчайшие ингредиенты, высочайшее мастерство волшебника, годы труда, которые может свести на нет малейшая неточность или случайно покачнувшийся стол, пока процесс не завершен - и это ради игрового куба?!
Он сделал второй ход, избежав расставленной ловушки - несложной, так, на всякий случай. Мастер не пренебрегает и случайным шансом, если это не идет в ущерб стратегии. Ответа пока не было...
Красный атаковал транспорт не в Глубине, а на спуске, так что схватка разыгралась над дюнами. Груз вместе с носителем бесследно исчез, трупы людей уже убрали, а ветер своим теплым шершавым языком зализал раны на теле пустыни. Может быть, рыцарю нелегко было бы отыскать место, но туда же рухнул погибший кетсаль. Деловитый город не стал тратить время на птицу, предоставив погребение пескам и их обитателям. Острые зубы хищников уже начали свою работу, тем не менее, еще можно было различить обожженные перья, что подтверждало атаку огненным волшебством.
Рассвет с полным безразличием смотрел на погибшего соплеменника, чистя перья клювом, пока чародей сосредоточенно и уверенно выполнял рисунок. Легкое охлаждающее заклинание отгоняло жару, и ни любопытный взгляд светила, ни прошуршавшая мимо прыткая ящерка не могли отвлечь волшебника. На сей раз знаки, нужные, чтобы взять направление, пришлось сделать очень большими и, вычерчивая, ходить кругами. Он должен был создать относительно прочную связь.
Для завершения схемы пришлось взлететь и свести контуры в условной точке, где примерно и произошла стычка, если можно так назвать мгновенное уничтожение опытных заклинателей. Привкус серы неожиданно стал сильнее, и рука замерла в воздухе.
Синеватое солнце - он так и не спросил, как его здесь называют - смотрело выжидающе. В мареве над песком здесь было нечто неестественное... Волшебник отлетел в сторону на Рассвете, и лишь оттуда - жесты походили на дирижерские - распрямил незавершенный штрих и закончил построение.
Мертвый кетсаль на песке вспыхнул в мгновение ока, превратившись в пламя, которое устремилось по невидимым линиям танарова построения, делая их отчетливо зримыми даже днем. Плеснуло жаркой волной в точке завершения, сжигая воздух вокруг. Грохот встряхнул поверхность барханов.
Что ж... мастер не пренебрегает и случайным шансом, если это не идет в ущерб стратегии. И все равно он узнал, куда лететь.
Привычка - вторая натура. Придя в себя, первым делом проверить кокон. Сотни раз все было хорошо, но ведь достаточно одного... Здесь ничего нет, только пустота. Перед ней, вроде бы покорной, но терпеливой, коварной и беспощадной, в глубине души Танара жила толика страха, который рыцарь когда-то старался выкорчевать, а потом понял - это помогало быть осторожным.
Придя в себя...
Что происходит там, в щелях Глубины, под ее дном, когда кетсаль с всадником ныряет, обманывая расстояние и время, сокращая прямую? Увидеть бы изнанку мира!
Об этом мечтал не только он. Многие часы и годы чародеев были посвящены разработке заклинаний, позволяющих не терять сознание. Изобретали разнообразную защиту, усыпляли человека заранее, пытались внедрить пробуждающие чары и даже глядеть чужими глазами.
Не работало ничего. Орлы времени, и только они, видели ту сторону, и вытащить ее образ было невозможно. Пробыв же там слишком долго, мозг человека угасал - нет, не только то, что именуют разумом, сознанием или душой. Он умирал вовсе, и следом останавливалось лишенное приказов сердце.
Непокорные и ищущие рвались к далеким звездам, которых не достигнуть короткими прыжками. Хотя они отнимают не годы и века, а дни и недели - но это время тоже складывается, и вместе превысит людскую жизнь... Расчеты чародеев-вычислителей доказали это, но поверили не все.
Некоторых, бросивших вызов, потом удавалось найти - превращенные в кусок льда тела на живых, лишенных цели, блуждающих кетсалях. Отблески недостижимых насмешливых звезд в промерзших глазах... Их прозвали ледяными рыцарями.
Говорят, Михас, первый магистр ордена Глубины, под старость тоже ушел в полет. Барды поют - он со своей кетсаль Молнией прыжок за прыжком двигался туда, где находится мир-сказка, мир вечной жизни и вечного тепла, в центре скопления звезд. Пурга - облако снега и холода Глубины - закрутила обоих и, защищая друг друга, всадник и птица отдавали себя по капле жестокому холоду. А когда ни одной искры души не осталось в телах, закрутившихся в пустоте, вьюга заговорила их голосами. И до сих пор блуждает в пространстве, шепча что-то миру.
Красиво.
Орден поощрял это сказание. Но подтверждений, как знал Танар, не было никаких. Михас действительно исчез века назад, оставив преемнику пост - никто не ведал, куда, и любое из предположений оставалось ничем не подкрепленными словами.
Рыцарь достал куб, и в лазоревых отблесках разглядел, что очередной красный шарик сдвинулся с места - в сторону от белых. Зачем я отвечаю, подумал волшебник... и сделал ход. А затем кувырок - и сознание вновь затянуло мраком.
Продолжение в следующем посте.