(no subject)
Света так много, он пробирается даже в трещинки на руках людей, входящих в метро, обнимает поручни и плетет свои поезда и тоннели. Шокирует крайняя степень осязаемости - глаза ощущают шероховатость кожи куда сильнее, чем чувствуют ее кончики пальцев, сколько бы ни ощупывали. От резкости линий, утопий впадин, звучания бликов, движений людей глаза хотят петь. Но они - безъязыкий колокол. А свет дает им язык. Телесности больше, чем удается вообразить, и больше, чем нужно. А глаза так отчетливо видят и больше, чем видят, тело у человека, что готовы оглохнуть. И в то же время, нет ничего яснее того, что именно тела у человека больше всего остального нет.