Письмо для анимуса, некролог для одиночества
Я буду говорить с тобой о том, чего никогда не было, и что не может быть. Это рассказ о тебе.
Я буду обращаться к тебе так, как будто ты существуешь, как будто ты сидишь напротив. Так, будто своими словами я создаю для нас общее будущее.
Я опишу тебе утопию, идеал, мечту бесплотные и невозможные.
Я буду говорить об отношениях личных, затрагивающих сердце, проникающих глубоко, сплетающих воедино не только наше время, не только наши жизни, не только наши мысли и чувства, но и наши души. Об отношениях, заложенных на любви, которая есть их краеугольный камень.
Я представляю, будто ты сидишь передо мною, и я держу тебя за руку. Ты улыбаешься и смотришь внимательно, ждешь, легко сжав мои пальцы в своей ладони. И тогда я начинаю рассказывать тебе нашу будущую историю.
Когда-то я была не такой как сейчас, я была частью единого целого. Но однажды, так давно, что уже и не вспомнить, все изменилось. Меня оторвало, отрезало, отняло от целого, выбросив в мир искалеченной, истекающей кровью. Со временем эта рана затянулась уродливым шрамом. Я научилась ходить, дышать, говорить, жить такой, почти забыв. И лишь иногда в холодную пасмурную погоду рубцы внутри меня начинают ныть глухой рыдающей болью, и тогда я вспоминаю, что что-то не так. Я понимаю, что мне нужен ты, тот, кто излечит мое несовершенство.
И я начинаю искать тебя. Я заглядываю в свои сны и ощупываю мечты, раздвигаю время и просеиваю мысли, чувства и воспоминания в поисках тебя. Чтобы однажды найти.
В этот день мы не узнаем друг друга, мы почти пройдем мимо привычно равнодушные и слепые, смотрящие под ноги и невидящие лиц встречных людей. И лишь в самый последний момент мы почему-то обернемся и встретимся взглядами. Шрамы внутри нас вспыхнут сигнальным огнем острой неподконтрольной боли, и мы поймем, что нам идти одной дорогой.
Мы не сразу осознаем, о чем кричат застарелые раны наших душ. Как всегда, как с остальными людьми, мы будем тихи и осторожны. Мы будем продвигаться вперед медленно, наощупь, планируя каждое слово, каждое движение, каждую мысль, чтобы не оступиться. По привычке заковавшиеся в тяжелые доспехи, гремящие железным панцирем страха, мы не сразу поймем, что в этот раз шипы и пики не понадобятся, что забрало можно, наконец, поднять, чтобы показать свои глаза.
И прилипшие к телу латы, склеенные с кожей засохшей кровью, все-таки будут содраны.
И мы увидим друг друга. Я посмотрю на тебя, и ты не отведешь своего взгляда, позволяя мне погружаться в тебя как в зеркало.
Мы сравним наши шрамы, сверим их рисунок, убедимся, что они есть отражения друг друга.
И тогда, набравшись смелости и сил, веря, что никто из нас не отступит, мы возьмемся за ножи. Мы вскроем друг друга, распоров неровный грубый шов.
Срастаться обратно в одно целое будет мучительно больно, но мы будем готовы принять такую цену совершенства. Обратный путь к целостности станет болезненным и тяжелым испытанием, но мы не отступим, не бросим, мы сможем.
Я буду сшивать края наших ран толстой ржавой иглой, пока ты утешаешь меня и пьешь за меня мои слезы. А когда я буду больше не в силах продолжать, иглу возьмешь ты и наступит мой черед глотать соль.
Я попрошу у тебя разрешения стать твоим донором, я буду готова распотрошить себя всю, без остатка отдавая тебе себя. Я подарю тебе свою надежду еще теплую, дышащую, в крови. Я отдам тебе свою веру трепещущую, влажную, горячую. Я волью тебе в вены свою любовь, алую, пахнущую железом. Я подарю свою душу. Только бы ты принял это.
И тогда между нами больше не будет страха. Мы будем свободны от этого яда, от которого гниет сердце, превращая кровь в нефть.
Я не буду бояться твоих взглядов и правды о себе, не буду бояться, что чем-то не угожу, чем-то не подойду, чем-то разочарую. Я смогу открыть тебе свое сердце и свою душу, отпереть все издревле запертые двери, отворить все окна, раскрыть ставни, раздвинуть тяжелые портьеры, впуская тебя ветром, выметающим пыль из темных углов.
Я не буду бояться, что ты натопчешь, не буду страшиться, что ты сломаешь, что ты украдешь. Потому что такие опасения будут бессмысленны и абсурдны. Этот дом станет твоим, все вещи в нем будут лишь для тебя. Я буду рада, даже если ты решишь спалить все дотла, превратив меня в горсть легкого пепла.
Я захочу, чтобы и ты позволил мне смотреть, чтобы ты впустил меня. Разрешил потрогать душу, дал вдохнуть ее запах и согреться ее теплом. Я попрошу тебя не бояться, не бежать и не прятаться в тени привычных масок.
Мы не сможем более испугать друг друга, не будем смешны, не сможем и причинить боль. Потому что мы будем знать.
И тогда исчезнут огорчения, обиды, разочарования, мы избавимся от пустых ожиданий и неоправданных требований. Я не буду хотеть изменить тебя, а ты не потребуешь измениться меня. Друг для друга мы будем совершенны. И слезы будут только от счастья, а смех только от радости.
И тогда к нам придет понимание полное и абсолютное, невозможное ни для кого больше. Я буду видеть, как проворачиваются в тебе шестеренки механизмов твоей души и буду понимать правила, по которым они работают. Ты будешь видеть мои мысли и осознавать законы, по которым они рождаются, живут, изменяются и умирают. Тишина для нас станет самым громким криком, самым полным и точным посланием от сердца к сердцу. Нам больше не будут нужны сложные слова, длинные предложения и цветастые тексты, полные воды. Ты будешь слышать меня прежде, чем я скажу, я буду говорить за тебя прежде, чем ты подумаешь.
Мы будем видеть друг друга, слышать друг друга, понимать. Мы примем нас.
Не будет таких слов, таких мыслей, таких чувств, таких поступков которые мы не сможем отдать друг другу из страха или жадности. Которые мы не сможем понять, принять. Которые нужно будет прощать, извинять и оправдывать. О которых мы не захотим рассказывать.
Все во мне будет для тебя, ради тебя, твое. Не будет таких вещей, которые я не смогу найти и отдать, не будет ничего, о чем тебе придется просить, что придется вымаливать. Не нужно будет мечтать, надеяться и ждать, я сделаю все, прежде чем ты попросишь. Ты дашь мне все, прежде чем я пойму, что нуждаюсь.
Если тебе будет нечем дышать, я стану для тебя воздухом, растаяв, и ты будешь дышать мною. Если я буду умирать, ты уйдешь вместо меня, превратившись в мою жизнь, и я буду жить тобою.
И нам будут не нужны медали и хвала за это, слова благодарности или вечная память за помощь. Сама возможность отдать, помочь, сделать будет лучшим подарком для нас, лучшей наградой, высшим счастьем.
Мне будет всегда мало тебя. Сколько бы времени я не разделю с тобой, я не присытюсь. Жажда и голод по тебе навсегда поселятся в моей душе, становясь тем сильнее, чем ближе ты ко мне. Мы станем друг для друга пищей, порождающей и утоляющей страшный голод, мы сольемся в ленту Мебиуса перекрученную в знаке бесконечности.
Ты никогда не станешь мне чужим, ненужным, лишним. Я никогда не устану от тебя. Ты будешь тем единственным, рядом с которым я смогу быть в одиночестве, не теряя и не прогоняя тебя из жизни. Мой мир не сможет существовать без тебя, я не смогу существовать, не являясь частью твоего мира.
Наши «я» перестанут быть потаенным сокровищем, трепетно охраняемым драконом гордости. Вне друг друга наши «я» утеряют всякий смысл и ценность, без другого они станут дешевой стекляшкой, хрупкой поделкой, тенью от света любви на стенах темной пещеры.
Я перестану быть нужной себе, если во мне не будет тебя. Ты перестанешь быть собою, если в тебе не будет меня. Мы просто перестанем быть, если наши души вновь разорвутся.
Мы не исчезнем, не растворимся в небытие, когда все границы будут стерты, а стены разрушены. Перемешавшись, мы не лишимся себя, не сольемся в одну бессмысленную однородную массу. А лишь завершимся и обретем целостность. Ты будешь моим светом, подчеркивающим мои грани, я стану твоей тенью, вырисовывающей твои контуры.
И тогда не будет больше нужды спрашивать «ты любишь меня?».
Мы и так всегда будем знать ответ.
Я буду обращаться к тебе так, как будто ты существуешь, как будто ты сидишь напротив. Так, будто своими словами я создаю для нас общее будущее.
Я опишу тебе утопию, идеал, мечту бесплотные и невозможные.
Я буду говорить об отношениях личных, затрагивающих сердце, проникающих глубоко, сплетающих воедино не только наше время, не только наши жизни, не только наши мысли и чувства, но и наши души. Об отношениях, заложенных на любви, которая есть их краеугольный камень.
Я представляю, будто ты сидишь передо мною, и я держу тебя за руку. Ты улыбаешься и смотришь внимательно, ждешь, легко сжав мои пальцы в своей ладони. И тогда я начинаю рассказывать тебе нашу будущую историю.
Когда-то я была не такой как сейчас, я была частью единого целого. Но однажды, так давно, что уже и не вспомнить, все изменилось. Меня оторвало, отрезало, отняло от целого, выбросив в мир искалеченной, истекающей кровью. Со временем эта рана затянулась уродливым шрамом. Я научилась ходить, дышать, говорить, жить такой, почти забыв. И лишь иногда в холодную пасмурную погоду рубцы внутри меня начинают ныть глухой рыдающей болью, и тогда я вспоминаю, что что-то не так. Я понимаю, что мне нужен ты, тот, кто излечит мое несовершенство.
И я начинаю искать тебя. Я заглядываю в свои сны и ощупываю мечты, раздвигаю время и просеиваю мысли, чувства и воспоминания в поисках тебя. Чтобы однажды найти.
В этот день мы не узнаем друг друга, мы почти пройдем мимо привычно равнодушные и слепые, смотрящие под ноги и невидящие лиц встречных людей. И лишь в самый последний момент мы почему-то обернемся и встретимся взглядами. Шрамы внутри нас вспыхнут сигнальным огнем острой неподконтрольной боли, и мы поймем, что нам идти одной дорогой.
Мы не сразу осознаем, о чем кричат застарелые раны наших душ. Как всегда, как с остальными людьми, мы будем тихи и осторожны. Мы будем продвигаться вперед медленно, наощупь, планируя каждое слово, каждое движение, каждую мысль, чтобы не оступиться. По привычке заковавшиеся в тяжелые доспехи, гремящие железным панцирем страха, мы не сразу поймем, что в этот раз шипы и пики не понадобятся, что забрало можно, наконец, поднять, чтобы показать свои глаза.
И прилипшие к телу латы, склеенные с кожей засохшей кровью, все-таки будут содраны.
И мы увидим друг друга. Я посмотрю на тебя, и ты не отведешь своего взгляда, позволяя мне погружаться в тебя как в зеркало.
Мы сравним наши шрамы, сверим их рисунок, убедимся, что они есть отражения друг друга.
И тогда, набравшись смелости и сил, веря, что никто из нас не отступит, мы возьмемся за ножи. Мы вскроем друг друга, распоров неровный грубый шов.
Срастаться обратно в одно целое будет мучительно больно, но мы будем готовы принять такую цену совершенства. Обратный путь к целостности станет болезненным и тяжелым испытанием, но мы не отступим, не бросим, мы сможем.
Я буду сшивать края наших ран толстой ржавой иглой, пока ты утешаешь меня и пьешь за меня мои слезы. А когда я буду больше не в силах продолжать, иглу возьмешь ты и наступит мой черед глотать соль.
Я попрошу у тебя разрешения стать твоим донором, я буду готова распотрошить себя всю, без остатка отдавая тебе себя. Я подарю тебе свою надежду еще теплую, дышащую, в крови. Я отдам тебе свою веру трепещущую, влажную, горячую. Я волью тебе в вены свою любовь, алую, пахнущую железом. Я подарю свою душу. Только бы ты принял это.
И тогда между нами больше не будет страха. Мы будем свободны от этого яда, от которого гниет сердце, превращая кровь в нефть.
Я не буду бояться твоих взглядов и правды о себе, не буду бояться, что чем-то не угожу, чем-то не подойду, чем-то разочарую. Я смогу открыть тебе свое сердце и свою душу, отпереть все издревле запертые двери, отворить все окна, раскрыть ставни, раздвинуть тяжелые портьеры, впуская тебя ветром, выметающим пыль из темных углов.
Я не буду бояться, что ты натопчешь, не буду страшиться, что ты сломаешь, что ты украдешь. Потому что такие опасения будут бессмысленны и абсурдны. Этот дом станет твоим, все вещи в нем будут лишь для тебя. Я буду рада, даже если ты решишь спалить все дотла, превратив меня в горсть легкого пепла.
Я захочу, чтобы и ты позволил мне смотреть, чтобы ты впустил меня. Разрешил потрогать душу, дал вдохнуть ее запах и согреться ее теплом. Я попрошу тебя не бояться, не бежать и не прятаться в тени привычных масок.
Мы не сможем более испугать друг друга, не будем смешны, не сможем и причинить боль. Потому что мы будем знать.
И тогда исчезнут огорчения, обиды, разочарования, мы избавимся от пустых ожиданий и неоправданных требований. Я не буду хотеть изменить тебя, а ты не потребуешь измениться меня. Друг для друга мы будем совершенны. И слезы будут только от счастья, а смех только от радости.
И тогда к нам придет понимание полное и абсолютное, невозможное ни для кого больше. Я буду видеть, как проворачиваются в тебе шестеренки механизмов твоей души и буду понимать правила, по которым они работают. Ты будешь видеть мои мысли и осознавать законы, по которым они рождаются, живут, изменяются и умирают. Тишина для нас станет самым громким криком, самым полным и точным посланием от сердца к сердцу. Нам больше не будут нужны сложные слова, длинные предложения и цветастые тексты, полные воды. Ты будешь слышать меня прежде, чем я скажу, я буду говорить за тебя прежде, чем ты подумаешь.
Мы будем видеть друг друга, слышать друг друга, понимать. Мы примем нас.
Не будет таких слов, таких мыслей, таких чувств, таких поступков которые мы не сможем отдать друг другу из страха или жадности. Которые мы не сможем понять, принять. Которые нужно будет прощать, извинять и оправдывать. О которых мы не захотим рассказывать.
Все во мне будет для тебя, ради тебя, твое. Не будет таких вещей, которые я не смогу найти и отдать, не будет ничего, о чем тебе придется просить, что придется вымаливать. Не нужно будет мечтать, надеяться и ждать, я сделаю все, прежде чем ты попросишь. Ты дашь мне все, прежде чем я пойму, что нуждаюсь.
Если тебе будет нечем дышать, я стану для тебя воздухом, растаяв, и ты будешь дышать мною. Если я буду умирать, ты уйдешь вместо меня, превратившись в мою жизнь, и я буду жить тобою.
И нам будут не нужны медали и хвала за это, слова благодарности или вечная память за помощь. Сама возможность отдать, помочь, сделать будет лучшим подарком для нас, лучшей наградой, высшим счастьем.
Мне будет всегда мало тебя. Сколько бы времени я не разделю с тобой, я не присытюсь. Жажда и голод по тебе навсегда поселятся в моей душе, становясь тем сильнее, чем ближе ты ко мне. Мы станем друг для друга пищей, порождающей и утоляющей страшный голод, мы сольемся в ленту Мебиуса перекрученную в знаке бесконечности.
Ты никогда не станешь мне чужим, ненужным, лишним. Я никогда не устану от тебя. Ты будешь тем единственным, рядом с которым я смогу быть в одиночестве, не теряя и не прогоняя тебя из жизни. Мой мир не сможет существовать без тебя, я не смогу существовать, не являясь частью твоего мира.
Наши «я» перестанут быть потаенным сокровищем, трепетно охраняемым драконом гордости. Вне друг друга наши «я» утеряют всякий смысл и ценность, без другого они станут дешевой стекляшкой, хрупкой поделкой, тенью от света любви на стенах темной пещеры.
Я перестану быть нужной себе, если во мне не будет тебя. Ты перестанешь быть собою, если в тебе не будет меня. Мы просто перестанем быть, если наши души вновь разорвутся.
Мы не исчезнем, не растворимся в небытие, когда все границы будут стерты, а стены разрушены. Перемешавшись, мы не лишимся себя, не сольемся в одну бессмысленную однородную массу. А лишь завершимся и обретем целостность. Ты будешь моим светом, подчеркивающим мои грани, я стану твоей тенью, вырисовывающей твои контуры.
И тогда не будет больше нужды спрашивать «ты любишь меня?».
Мы и так всегда будем знать ответ.