Моя туркестанская история-14. Хлеб для старшего сына
Одноклассники перед отправкой на фронт. В центре (сидит) - Бехбуди Маруфий. За ним стоит (справа), положив руку ему на плечо - лучший друг Шерхан Сулейманов. Будущий доктор экономических наук, профессор, ректор Самаркандского кооперативного института.Остальные трое мальчиков погибли под Сталинградом.
Продолжение. Начало смотрите здесь:
Моя туркестанская история. Тайна старинной фотографии
Моя туркестанская история-2. "Пусть войдут"
Моя туркестанская история-3. Ошибка и подвиг подполковника Назарова
Моя туркестанская история-4. "Бесподобный матерщинник"
Моя туркестанская история-5. "...и беснование Англии"
Моя туркестанская история-6. "Без лести предан"
Моя туркестанская история-7. Дерзкая девчонка Сары
Моя туркестанская история-8. Во "дворце уруса"
Моя туркестанская итория-9. Зарево над Зараево
Моя туркестанская история-10. Женщина-бай
Моя туркестанская история-11. Жених для Саодат
Моя туркестанская история-12. Ординарец кызыл-генерала
Моя туркестанская история-13. Красные крестины
Тонкие, совсем еще детские, а не мужские ладони выглядывают из непомерно длинных рукавов солдатских шинелей. Им дадут старые «трехлинейки», с которыми воевал еще генерал Николай Николаевич Назаров, и, не научив стрелять, погрузят в воинские эшелоны, отправляющиеся на северо-запад. Ни родители, ни младшие братья и сестры даже не успеют попрощаться с ними...
Когда началась Великая Отечественная война, Бехбуди было только 16 лет. Он пошел в военкомат, ему сказали:
- Слишком молод еще - жди! Как исполнится восемнадцать, призовем тебя. Но не на войну, а отправим учиться на машиниста, будешь водить поезда с грузами для фронта. Машинистов не хватает. Это очень важная работа!
Повестка с требованием явиться на сборный пункт пришла лишь в конце июля 1942-го. Бехбуди еще только 17 лет, он - окончил первый курс Ошского учительского института. В чем был дома, так и побежал в военкомат, хотел узнать: куда ему собираться, на фронт или на курсы машинистов?
Но всех, кто приходил на сборный пункт, за ворота уже обратно не выпустили. 26 июля 1942 года вышло постановление Государственного Комитета Обороны о мобилизации всех граждан 1924 года рождения.
Молодежи на сборном пункте собралось очень много. 1924-й - чуть ли не первый благополучный год после кровопролитной Гражданской войны обеспечил всплеск рождаемости.
Выдали обмундирование, отправили на вокзал.
- Саодат, Саодат! Ты слышала, наших детей на фронт отправляют? - это прибежала запыхавшаяся соседка, мать одноклассника ее старшего сына. Скорее, скорее, надо собрать им еды в дорогу!
У Саодат оборвалось сердце. Она не помнила, как замесила тесто для лепешек, как лепила их к стенам тандыра, не чувствуя его жаркого каменного дыхания. Глотая слезы, завернула стопку горячего хлеба в чистый платок, налила в бутылку молока, положила в котомку какое-то белье…
Побежала!
Воинский эшелон только что отошел и поезд стал набирать скорость. На вокзале - столпотворение плачущих женщин и детей. Все с криком бежали за вагонами, бежала и Саодат в надежде, что произойдет чудо - случайная заминка, машинист притормозит ход. Но чуда не случилось. Поезд ушел, а Саодат, опустошенная, выбившаяся из сил, вернулась домой с узелком, который так и не смогла передать сыну.
Она раскрыла платок, преломила хлеб между младшими детьми, одну лепешку оставила - на ужин мужу, а последнюю - прибила гвоздем над достарханом в трапезной комнате.
Сама не ела. Сказала необыкновенно твердо:
- Это лепешка для моего старшего сына. Он вернется!
Каждый вечер каждого дня той кровавой войны она молилась, «заговаривала» священный для каждого народа хлеб, чтобы ее сын остался живым.
Продолжение читайте здесь: Моя туркестанская история-15. Комбат и Кнопочкаl