Правила игры
В свое время меня интересовал вопрос: а как в сталинские времена НКВДшники различали настоящих шпионов и фальшивых? Ну то есть, например, Иванов - просто обычный человек, которого поймали на улице и обвинили в том, что он хотел отдать японцам советское Приморье, а полякам - Украину и Белоруссию или наоборот. Понятно, что ему можно просто пришить статью 58-6, дать 10 лет и отправить на медленную смерть на Колыму. А вот Петров - настоящий британский агент, который сообщал разведке его Величества военные секреты СССР и получал за это деньги от сотрудника британского посольства. Как условному старшему майору НКВД Сидорову сообщить начальству, что Петров - настоящий шпион, что с ним надо вести работу, возможно, перевербовывать и делать двойным агентом, и что вообще он, Сидоров, крут ужасно - настоящего шпиона поймал, а не как все?
Несколько лет назад, пообщавшись с сотрудником музея ГУЛага в Москве, я узнал ответ на этот вопрос. Он был до удивления прост: а никак. Настоящий шпион Петров оформлялся абсолютно так же, как и ни в чем не повинный Иванов - и как десятки и сотни тысяч таких же ивановых.
В этом проявляется одна из слабых сторон диктатур - даже элита такого общества вынуждена играть в идеологическую игру.
Например, иногда кажется, что, условно говоря, где-то в Северной Корее есть директивы с грифом «крайне секретно», в которых написана правда, и в которых очень большие северокорейские начальники цинично и четко объясняют начальникам просто большим, как надо себя вести. Например, «на самом деле Генералиссимус Ким Ченир родился в селе Вятское Хабаровской области, а не на горе Пэктусан, как мы пишем в текстах на внутреннюю аудиторию, чтобы его биография выглядела красивее. Поэтому в текстах на аудиторию внешнюю это лучше не акцентировать». Или «Пак Хонён не был американским шпионом, в судебном решении так написано, чтобы посильнее заклеймить фракционера, выступавшего против Вождя. Но поскольку мы уже много десятилетий пишем, что он был, надо и дальше так писать». Или «плановая экономика не работает. Однако Вождь учил, что это лучший экономический строй. Не следует акцентировать внимание населения на этих работах Вождя».
Так вот - документов, в которых написано вышеперечисленное, нет в природе и быть не может. Ведь если, условно говоря, член ЦК ТПК Пак напишет такое в письме первому секретарю горкома Чону, то кто-то, скорее всего, сам Чон, немедленно использует это, чтобы подсидеть Пака и обвинить его в госизмене. Даже если в глубине души Чон думает то же самое.
Поэтому даже самое высокое северокорейское начальство не может четко письменно сформулировать свои мысли и поделиться ими с коллегами и подчиненными - в определенной степени и они тоже становятся жертвами северокорейской идеологии.
Несколько лет назад, пообщавшись с сотрудником музея ГУЛага в Москве, я узнал ответ на этот вопрос. Он был до удивления прост: а никак. Настоящий шпион Петров оформлялся абсолютно так же, как и ни в чем не повинный Иванов - и как десятки и сотни тысяч таких же ивановых.
В этом проявляется одна из слабых сторон диктатур - даже элита такого общества вынуждена играть в идеологическую игру.
Например, иногда кажется, что, условно говоря, где-то в Северной Корее есть директивы с грифом «крайне секретно», в которых написана правда, и в которых очень большие северокорейские начальники цинично и четко объясняют начальникам просто большим, как надо себя вести. Например, «на самом деле Генералиссимус Ким Ченир родился в селе Вятское Хабаровской области, а не на горе Пэктусан, как мы пишем в текстах на внутреннюю аудиторию, чтобы его биография выглядела красивее. Поэтому в текстах на аудиторию внешнюю это лучше не акцентировать». Или «Пак Хонён не был американским шпионом, в судебном решении так написано, чтобы посильнее заклеймить фракционера, выступавшего против Вождя. Но поскольку мы уже много десятилетий пишем, что он был, надо и дальше так писать». Или «плановая экономика не работает. Однако Вождь учил, что это лучший экономический строй. Не следует акцентировать внимание населения на этих работах Вождя».
Так вот - документов, в которых написано вышеперечисленное, нет в природе и быть не может. Ведь если, условно говоря, член ЦК ТПК Пак напишет такое в письме первому секретарю горкома Чону, то кто-то, скорее всего, сам Чон, немедленно использует это, чтобы подсидеть Пака и обвинить его в госизмене. Даже если в глубине души Чон думает то же самое.
Поэтому даже самое высокое северокорейское начальство не может четко письменно сформулировать свои мысли и поделиться ими с коллегами и подчиненными - в определенной степени и они тоже становятся жертвами северокорейской идеологии.