Оказия.
За основу взяты события, случившиеся однажды с одним по истине не везучим человеком. Частенько жизнь подкидывает нам курьезы, застающие нас врасплох, когда мы влекомы волею судеб, не в состоянии что-либо изменить и лишь пытаемся сохранить красивое лицо.
Вот одно из таких происшествий.
Казалось бы я едва-едва уснул, но проснувшись наутро, я был все еще пьян как на вечер, лишь прибавилась тягучая боль в висках, гадкий привкус во рту и полнейшее не понимание происходящего. Минут семь спустя я решился слегка пошевелить левым веком, за что тут же был жестоко наказан резкой болью в затылке. «Мда… Погудели мы вчера… Начинали шампанским, потом было пиво, помню еще водку, помню…бррр…»…
- Слышь, хорошь, фу!, - наконец я понял что меня больше всего раздражает. Мой двухлетний Буль-терьер по кличке Гарри все это время слюняво лизал меня в лицо. Я попробовал приподнять руку, чтобы наконец отодвинуть от себя это животное, но обнаружил, что двигательные функции моих конечностей сильно расстроены и сервис временно не доступен.
Я попробовал наорать на него, но из пересохшего рта донеслось лишь невнятное сипение и сухое щелканье. Я поднапрягся и открыл второй глаз.
- Мууууу… - исторг я из себя что-то невнятное и Слюнявый Гарри соизволил-таки перестать мусолить мое опухшее лицо и, сев на полу у кровати, стал смотреть на меня с укоризной.
С отступлением Засранца Гарри вони ничуть не убавилось. «Черт, я опять не открыл окно и не оставил воды у кровати. Каждый раз! Одно и то же! Как можно!», - корил я себя собираясь с мыслями.
«Воды. Воды» - молил я безразличное небо, осознавая однако, что чуда не случится.
«Может, дорогой, печеньку песочную с клубничным джемом дать?», - подстебнул я себя и, совершив невероятное усилие, сел.
- Месяц не пью! Продайте новую печень, кто-нибудь! Слышь, уГарик, клянусь те: месяц не бухаю! - на что Мудрейший Гарри лишь кивнул головой и отвернулся.
- Воды б хоть принес. Друг-на человека!
Я встал, пошатнулся и, пытаясь обуздать изменившее мне равновесие, по стеночке заковылял на кухню. Больно. Мне было похмельно больно, и даже стакан ледяного боржоми не скрасил моих нечеловеческих мучений, придав однако вчерашним «сокам» новое дыхание, что смазало картинку происходящего и слегка подкрутило мир в обратную сторону. «Пью, грит, пью, а мне все хуже и хуже», - припомнил я саркастичный анекдот про похмельного лося на водопое
- Заебись-на. Приплыли. - я плюхнулся на табуретку и закурил.
- Гарфилд, гарсон, свари кофе! - обратился я к своему псу, выжидательно застывшему в дверях кухни, - Что молчишь, животное?!
Я глянул на часы и застонал.
- Ну-ля, уже два часа дня. Гарри выйди в прихожую, тебя же сейчас разорвет, и ты все тут забрызгаешь.
Перспектива отправиться на прогулку с собакой прельщала меня не больше той финской песочной печенки с похмелья, но я все же был вынужден в максимально короткое время одеться, и отправится выводить истомившуюся собаку.
Еще в дверях бедняга поскуливал, а оказавшись на улице не стал далеко ходить и аккурат напротив подъезда грязно, простите, просрался, навалив огромную смачную кучу.
- Ну! Ну что за фигня, Гар! Пойдем скорее прочь от этого позора! Ты омерзительное животное, Гарри. Говнюк! Ты ведешь себя как закоренелый подонок. Теперь бедным дворникам придется за тобой убирать! Их может стошнить, ты хоть это понимаешь, - частил я неповинное животное по пути к ларьку.
Первая бутылка светлого свежего пива пролетела не заметно и , взяв еще две, я, вместе с повеселевшим Гарри, отправился в сторону Ботанического сада.
Настроение улучшилось. Мучительные боли отступили, уступив место ватной уютности «утреннего» опохмеления. Погодка баловала теплыми деньками и в воскресный afternoon по саду прогуливалась масса любопытного народа.
Я устроился на уютной деревянной лавочке в тени какого-то экзотичного растения с широкими тропическими листьями и полулежал попивая пиво, сквозь прикрытые глаза наблюдая за ходящими мимо людьми. Гарри лежал тут же, на травке и смерено грыз какую-то корягу.
Я разомлел и мир уже не казался таким жестоким, а мимо проходящие барышни радовали глаз и сердце. Я скинул джинсовку и пошире расстегнул ворот цветастой гавайки, прикурил сигарету и, щурясь солнышку, замурлыкал себе что-то под нос.
- Все же жизнь, она двояка, Гарри, - вот мне плохо , а вот - заебись! - лениво протянул я, - Как те вон та, в зеленом платьице, нравится? А, Гарри? Ну ты извращенец, ей же не больше шестнадцати! Я всегда знал, что ты животное, Гумберт! - подстебывался я сам над собой, как вдруг случилось это.
В самых глубинах моего кишечника что-то заурчало и сдвинулось. Я почувствовал толчки силой балов в девять, пожалуй, не меньше, а после гулкого рокота там, внутри, на меня накатило безудержное желание опорожниться «по взрослому», как говорится, и я заволновался. Но как не странно желание, пришедшее так внезапно, так же внезапно откатилось и день снова предстал мне в розовом цвете умиротворенного, заслуженного воскресенья. Я открыл последнюю бутылку пива и продолжил праздно глазеть по сторонам, впитывая каждой фиброй позитив этого раннего лета.
Вторая волна пришла так же внезапно как и первая. Что-то с силой рванулось во мне вниз, а я на вдохе еле удержал все то, что планировало выбраться из меня наружу. И снова откатило.
Я заспешил допить пиво и отправиться в дорогу к дому. Дурак. Вместо того что бы нестись как угорелому домой, я продолжал кимарить на лавке, прикурив очередную сигарету. Это была роковая ошибка.
Подобно девятому валу меня захлестнула третья волна и мне показалось, я даже крякнул от натуги, стараясь удержать в себе содержимое моего кишечника. Днище рвало. Рвало днище, и казалось уже ничто не спасет меня от срама ковылять домой с грелкой "запазухой", но я поднапрягся и плотно сжав булки, на полусогнутых побежал в сторону дома. На ходу оценив запас имеющихся сил я понял, что до дома не добегу и побежал в противоположенную сторону в поисках укромного уголка.
Гарри бежал рядом, а в его взгляде я видел немой вопрос:
- Хозяин, что за спешка? Куда ломимся!? Слышь, тормози! - а я бежал на сколько возможно быстро. Вы пробовали быстро бежать, сжав плотно попу, ссутулясь, как бы пытаясь удержать между ног трехлитровую банку? Удачи !
В общем, на исходе терпения, когда я уже всерьез подумывал оставить эти потуги и прилюдно обосраться в переполненном Ботаническом саду, как чуть поодаль справа показалась укромная полянка. Я как подорваный ломанулся к ней, а бедный Гарри уже перестал успевать подставлять под себя ноги и низко парил над землей в паре метров позади.
Тропинка, поворот - и, взору открывается укромный угол - маленькая полянка в тени деревьев, скрытая довольно-таки высоким кустарником с единственным входом по узкой тропинке сквозь заросли. О лучшем я и не мог мечтать. Единым духом скинув с себя портки, я присел на корточки и стал гадить. Гарри предусмотрительно улегся в проходе, и лишь изредка оборачивался пялясь на меня с усмешкой. Я срал! Нет - я СРАЛ! И мне было безумно хорошо от этого факта.
На третьей минуте я закурил, но из меня все так же обильно лезло и перло. В этот момент мне почему-то вспомнился Гарри, который получил от меня втык за то, что нагадил напротив подъезда и я уж было думал попросить у него прощения, как случилось что-то ужасное
- Это кто тут у нас такой красивый?! - услышал я мелодичный женский голос, а по шуршанию травы понял, что в мою сторону кто-то направляется.
«Надо же мне было так вляпаться, а?! Что же делать? Замереть в той же позе и предстать перед барышней в таком виде? Не пойдет…» - и я не нашел ничего лучше, чем накинуть свою джинсовку на согнутые колени, а через секунду в проходе появилась очаровательная обладательница милого звонкого голоса, - молодая особа, лет 23 в легком ситцевом сарафанчике, с кругленьким личиком и опрятной короткой стрижкой. Предатель Гарри, не сберег покоя хозяина, а мог бы хоть зарычать для проформы. подлец!
- Здравствуйте, я вам не помешала? - обратилась она ко мне, а я натянул на себя самое непринужденное свое выражение и выжидательно ссутулился посредь поляны.
- Здравствуйте. Нет, вы мне ничуть не помешали, я тут сру, понимаешь. Присоединяйтесь! - подумал я, а в ответ произнес «Привет» и новая волна испражнений вырвалась наружу и я почувствовал как краснею. Но незнакомка, казалось ничего не заметила, и, на мое счастье осталась стоять, где стояла.
- Ой, а это ваш песик?! - я с тоской обнаружил, что барышня настроена поговорить и отделаться от нее легко мне никак не удастся.
- А мы недавно переехали в этот район и нам с Мусей не с кем гулять, - тут я заметил маленькую беленькую собачку лисичьего вида, не известной мне породы. Остренькая мордочка, маленькие блестящие глазки, длинная пышная шерстка, - как и ее хозяйка, Муся была сплошным изяществом и даже мой неотесанный Гарфилд проявил к ней живейший интерес и оставил ленное валяние на траве, сменив его на какетливые игры с новой знакомой.
- А меня Ангелина зовут, а Вас? - меж тем не унималась хозяйка Муси. Ее несло словесно, а меня меж тем продолжало нести в самом ужасном смысле этого слова.
- Адреееей, - прокряхтел я, а сзади что-то снова влажно брызнуло, а внутри заурчало. Да у меня было самое натуральное расстройство, а еще, я по уши вляпался в самую ужасную из случавшихся со мной нелепостей. Слава богу, что хоть Ангелина не проявляла смекалистости и тарахтела как ни в чем не бывало:
- Андрей, а вы где живете?
- …
- А мы тоже. Ага, в соседнем доме. Андрей, а вы Гарри на выставки водили?
- Водил.
- Расскажите, а!? Так интересно! - красотке явно хотелось подробностей, а мне было не до чего. Я паниковал. Сколько она так может проболтать? Что мне делать? Спросить - «Нет ли у вас бумажки, жопу вытереть, милая Ангелина?»?! Или грубо отправить дамочку ко всем чертям? Не хотелось бы. Я искал, искал выход, но не находил.
Меж тем красотка источала как радио, а Муся наигравшись с неуклюжим Гарри стала бродить вокруг, изучая полянку. Я почувствовал мощные спазмы внутри, и моя жопа утробно хрюкнула с пришлепом, выдав очередную порцию прокисших фекалий. Ангелина даже не осеклась, а я прикурил и заплакал. Нет конечно же не вслух, надо сказать, я уже даже не испытывал смущения, лишь жалость к себе - невезучему и злость на дурацкие обстоятельства нашего знакомства. Кажется, Ангелина страдала насморком и была чуть подслеповата, раз до сих пор не поняла всей пикантности ситуации и продолжала невинно тараторить, не обращая внимания даже на мое смущенное молчание, а беда, как всегда, пришла, откуда не ждали.
Видимо легкий ветерок донес-таки запах моих испражнений до Мусиного носа и она, явно заинтересовавшись, направилась в сторону моей извергающейся задницы.
- Только не это! - процедил я сдавленным шепотом, так что бы не услышала Ангелина, а сам поддакнул:
- Да-да, Любопытно, рассказывайте дальше…
О нет! Муся подкралась вплотную, и я почувствовал теплоту ее дыхания, а секундой позже ее шершавый язык лизал мой анус. Ангелина продолжала что-то увлеченно рассказывать, даже не думая подзывать собачку, а та вовсю «лакомилась» моим вчерашним обедом.
«Если она лижет мне жопу, значит она как минимум по грудь в дерьме» - думал я, - «О Боже! Нет мне прощения! Ангелина меня растерзает за свою любимицу Мусю, в прошлом беленькую, пушистенькую кокетку, теперь же, как я подозревал непонятное «оно» коричневого цвета, с душком». Внезапно спазм сокрушающей силы пронизал меня с ног до головы, внутри что-то заклекотало и моя невоспитанная жопа с силой выплюнула из себя остатки отравленного алкоголем кала. Мусино теплое дыхание тут же пропало вместе с языком. Собачка обижено взвизгнула и закашлялась подавившись.
Ангелина, похоже, была еще и глуховата, так как снова не поддалась на провокацию и продолжала тарахтеть, а вот Муся ее, сильно расстроившись, надо думать, уныло заковыляла к хозяйке.
Да, сбылись мои самые худшие опасения - Муся была по холку в дерьме и была скорее похожа теперь на престарелую облезлую выдру. Мне даже показалось, что бедняге залепило глаза, - такой силы был мой внутренний порыв.
Стыду моему, любезные мои читатели, не было придела. Представьте:
- Что с тобой Мусичка, - взволнованно произнесла Ангелина и наклонилась к своему чаду, а ты инстинктивно вспрыгнула на хозяйские руки.
Я не нашел ничего лучше, как истерически захохотать и чуть не потерял равновесие, с трудом избежав оказии, сесть в собственное дерьмо.
Надо сказать, мы подружились с Ангелиной и впоследствии не раз вместе прогуливались с нашими питомцами по Ботаническому Саду, но больше никогда не вспоминали тот позор, которым сопровождалось наше знакомство.
Вот одно из таких происшествий.
Казалось бы я едва-едва уснул, но проснувшись наутро, я был все еще пьян как на вечер, лишь прибавилась тягучая боль в висках, гадкий привкус во рту и полнейшее не понимание происходящего. Минут семь спустя я решился слегка пошевелить левым веком, за что тут же был жестоко наказан резкой болью в затылке. «Мда… Погудели мы вчера… Начинали шампанским, потом было пиво, помню еще водку, помню…бррр…»…
- Слышь, хорошь, фу!, - наконец я понял что меня больше всего раздражает. Мой двухлетний Буль-терьер по кличке Гарри все это время слюняво лизал меня в лицо. Я попробовал приподнять руку, чтобы наконец отодвинуть от себя это животное, но обнаружил, что двигательные функции моих конечностей сильно расстроены и сервис временно не доступен.
Я попробовал наорать на него, но из пересохшего рта донеслось лишь невнятное сипение и сухое щелканье. Я поднапрягся и открыл второй глаз.
- Мууууу… - исторг я из себя что-то невнятное и Слюнявый Гарри соизволил-таки перестать мусолить мое опухшее лицо и, сев на полу у кровати, стал смотреть на меня с укоризной.
С отступлением Засранца Гарри вони ничуть не убавилось. «Черт, я опять не открыл окно и не оставил воды у кровати. Каждый раз! Одно и то же! Как можно!», - корил я себя собираясь с мыслями.
«Воды. Воды» - молил я безразличное небо, осознавая однако, что чуда не случится.
«Может, дорогой, печеньку песочную с клубничным джемом дать?», - подстебнул я себя и, совершив невероятное усилие, сел.
- Месяц не пью! Продайте новую печень, кто-нибудь! Слышь, уГарик, клянусь те: месяц не бухаю! - на что Мудрейший Гарри лишь кивнул головой и отвернулся.
- Воды б хоть принес. Друг-на человека!
Я встал, пошатнулся и, пытаясь обуздать изменившее мне равновесие, по стеночке заковылял на кухню. Больно. Мне было похмельно больно, и даже стакан ледяного боржоми не скрасил моих нечеловеческих мучений, придав однако вчерашним «сокам» новое дыхание, что смазало картинку происходящего и слегка подкрутило мир в обратную сторону. «Пью, грит, пью, а мне все хуже и хуже», - припомнил я саркастичный анекдот про похмельного лося на водопое
- Заебись-на. Приплыли. - я плюхнулся на табуретку и закурил.
- Гарфилд, гарсон, свари кофе! - обратился я к своему псу, выжидательно застывшему в дверях кухни, - Что молчишь, животное?!
Я глянул на часы и застонал.
- Ну-ля, уже два часа дня. Гарри выйди в прихожую, тебя же сейчас разорвет, и ты все тут забрызгаешь.
Перспектива отправиться на прогулку с собакой прельщала меня не больше той финской песочной печенки с похмелья, но я все же был вынужден в максимально короткое время одеться, и отправится выводить истомившуюся собаку.
Еще в дверях бедняга поскуливал, а оказавшись на улице не стал далеко ходить и аккурат напротив подъезда грязно, простите, просрался, навалив огромную смачную кучу.
- Ну! Ну что за фигня, Гар! Пойдем скорее прочь от этого позора! Ты омерзительное животное, Гарри. Говнюк! Ты ведешь себя как закоренелый подонок. Теперь бедным дворникам придется за тобой убирать! Их может стошнить, ты хоть это понимаешь, - частил я неповинное животное по пути к ларьку.
Первая бутылка светлого свежего пива пролетела не заметно и , взяв еще две, я, вместе с повеселевшим Гарри, отправился в сторону Ботанического сада.
Настроение улучшилось. Мучительные боли отступили, уступив место ватной уютности «утреннего» опохмеления. Погодка баловала теплыми деньками и в воскресный afternoon по саду прогуливалась масса любопытного народа.
Я устроился на уютной деревянной лавочке в тени какого-то экзотичного растения с широкими тропическими листьями и полулежал попивая пиво, сквозь прикрытые глаза наблюдая за ходящими мимо людьми. Гарри лежал тут же, на травке и смерено грыз какую-то корягу.
Я разомлел и мир уже не казался таким жестоким, а мимо проходящие барышни радовали глаз и сердце. Я скинул джинсовку и пошире расстегнул ворот цветастой гавайки, прикурил сигарету и, щурясь солнышку, замурлыкал себе что-то под нос.
- Все же жизнь, она двояка, Гарри, - вот мне плохо , а вот - заебись! - лениво протянул я, - Как те вон та, в зеленом платьице, нравится? А, Гарри? Ну ты извращенец, ей же не больше шестнадцати! Я всегда знал, что ты животное, Гумберт! - подстебывался я сам над собой, как вдруг случилось это.
В самых глубинах моего кишечника что-то заурчало и сдвинулось. Я почувствовал толчки силой балов в девять, пожалуй, не меньше, а после гулкого рокота там, внутри, на меня накатило безудержное желание опорожниться «по взрослому», как говорится, и я заволновался. Но как не странно желание, пришедшее так внезапно, так же внезапно откатилось и день снова предстал мне в розовом цвете умиротворенного, заслуженного воскресенья. Я открыл последнюю бутылку пива и продолжил праздно глазеть по сторонам, впитывая каждой фиброй позитив этого раннего лета.
Вторая волна пришла так же внезапно как и первая. Что-то с силой рванулось во мне вниз, а я на вдохе еле удержал все то, что планировало выбраться из меня наружу. И снова откатило.
Я заспешил допить пиво и отправиться в дорогу к дому. Дурак. Вместо того что бы нестись как угорелому домой, я продолжал кимарить на лавке, прикурив очередную сигарету. Это была роковая ошибка.
Подобно девятому валу меня захлестнула третья волна и мне показалось, я даже крякнул от натуги, стараясь удержать в себе содержимое моего кишечника. Днище рвало. Рвало днище, и казалось уже ничто не спасет меня от срама ковылять домой с грелкой "запазухой", но я поднапрягся и плотно сжав булки, на полусогнутых побежал в сторону дома. На ходу оценив запас имеющихся сил я понял, что до дома не добегу и побежал в противоположенную сторону в поисках укромного уголка.
Гарри бежал рядом, а в его взгляде я видел немой вопрос:
- Хозяин, что за спешка? Куда ломимся!? Слышь, тормози! - а я бежал на сколько возможно быстро. Вы пробовали быстро бежать, сжав плотно попу, ссутулясь, как бы пытаясь удержать между ног трехлитровую банку? Удачи !
В общем, на исходе терпения, когда я уже всерьез подумывал оставить эти потуги и прилюдно обосраться в переполненном Ботаническом саду, как чуть поодаль справа показалась укромная полянка. Я как подорваный ломанулся к ней, а бедный Гарри уже перестал успевать подставлять под себя ноги и низко парил над землей в паре метров позади.
Тропинка, поворот - и, взору открывается укромный угол - маленькая полянка в тени деревьев, скрытая довольно-таки высоким кустарником с единственным входом по узкой тропинке сквозь заросли. О лучшем я и не мог мечтать. Единым духом скинув с себя портки, я присел на корточки и стал гадить. Гарри предусмотрительно улегся в проходе, и лишь изредка оборачивался пялясь на меня с усмешкой. Я срал! Нет - я СРАЛ! И мне было безумно хорошо от этого факта.
На третьей минуте я закурил, но из меня все так же обильно лезло и перло. В этот момент мне почему-то вспомнился Гарри, который получил от меня втык за то, что нагадил напротив подъезда и я уж было думал попросить у него прощения, как случилось что-то ужасное
- Это кто тут у нас такой красивый?! - услышал я мелодичный женский голос, а по шуршанию травы понял, что в мою сторону кто-то направляется.
«Надо же мне было так вляпаться, а?! Что же делать? Замереть в той же позе и предстать перед барышней в таком виде? Не пойдет…» - и я не нашел ничего лучше, чем накинуть свою джинсовку на согнутые колени, а через секунду в проходе появилась очаровательная обладательница милого звонкого голоса, - молодая особа, лет 23 в легком ситцевом сарафанчике, с кругленьким личиком и опрятной короткой стрижкой. Предатель Гарри, не сберег покоя хозяина, а мог бы хоть зарычать для проформы. подлец!
- Здравствуйте, я вам не помешала? - обратилась она ко мне, а я натянул на себя самое непринужденное свое выражение и выжидательно ссутулился посредь поляны.
- Здравствуйте. Нет, вы мне ничуть не помешали, я тут сру, понимаешь. Присоединяйтесь! - подумал я, а в ответ произнес «Привет» и новая волна испражнений вырвалась наружу и я почувствовал как краснею. Но незнакомка, казалось ничего не заметила, и, на мое счастье осталась стоять, где стояла.
- Ой, а это ваш песик?! - я с тоской обнаружил, что барышня настроена поговорить и отделаться от нее легко мне никак не удастся.
- А мы недавно переехали в этот район и нам с Мусей не с кем гулять, - тут я заметил маленькую беленькую собачку лисичьего вида, не известной мне породы. Остренькая мордочка, маленькие блестящие глазки, длинная пышная шерстка, - как и ее хозяйка, Муся была сплошным изяществом и даже мой неотесанный Гарфилд проявил к ней живейший интерес и оставил ленное валяние на траве, сменив его на какетливые игры с новой знакомой.
- А меня Ангелина зовут, а Вас? - меж тем не унималась хозяйка Муси. Ее несло словесно, а меня меж тем продолжало нести в самом ужасном смысле этого слова.
- Адреееей, - прокряхтел я, а сзади что-то снова влажно брызнуло, а внутри заурчало. Да у меня было самое натуральное расстройство, а еще, я по уши вляпался в самую ужасную из случавшихся со мной нелепостей. Слава богу, что хоть Ангелина не проявляла смекалистости и тарахтела как ни в чем не бывало:
- Андрей, а вы где живете?
- …
- А мы тоже. Ага, в соседнем доме. Андрей, а вы Гарри на выставки водили?
- Водил.
- Расскажите, а!? Так интересно! - красотке явно хотелось подробностей, а мне было не до чего. Я паниковал. Сколько она так может проболтать? Что мне делать? Спросить - «Нет ли у вас бумажки, жопу вытереть, милая Ангелина?»?! Или грубо отправить дамочку ко всем чертям? Не хотелось бы. Я искал, искал выход, но не находил.
Меж тем красотка источала как радио, а Муся наигравшись с неуклюжим Гарри стала бродить вокруг, изучая полянку. Я почувствовал мощные спазмы внутри, и моя жопа утробно хрюкнула с пришлепом, выдав очередную порцию прокисших фекалий. Ангелина даже не осеклась, а я прикурил и заплакал. Нет конечно же не вслух, надо сказать, я уже даже не испытывал смущения, лишь жалость к себе - невезучему и злость на дурацкие обстоятельства нашего знакомства. Кажется, Ангелина страдала насморком и была чуть подслеповата, раз до сих пор не поняла всей пикантности ситуации и продолжала невинно тараторить, не обращая внимания даже на мое смущенное молчание, а беда, как всегда, пришла, откуда не ждали.
Видимо легкий ветерок донес-таки запах моих испражнений до Мусиного носа и она, явно заинтересовавшись, направилась в сторону моей извергающейся задницы.
- Только не это! - процедил я сдавленным шепотом, так что бы не услышала Ангелина, а сам поддакнул:
- Да-да, Любопытно, рассказывайте дальше…
О нет! Муся подкралась вплотную, и я почувствовал теплоту ее дыхания, а секундой позже ее шершавый язык лизал мой анус. Ангелина продолжала что-то увлеченно рассказывать, даже не думая подзывать собачку, а та вовсю «лакомилась» моим вчерашним обедом.
«Если она лижет мне жопу, значит она как минимум по грудь в дерьме» - думал я, - «О Боже! Нет мне прощения! Ангелина меня растерзает за свою любимицу Мусю, в прошлом беленькую, пушистенькую кокетку, теперь же, как я подозревал непонятное «оно» коричневого цвета, с душком». Внезапно спазм сокрушающей силы пронизал меня с ног до головы, внутри что-то заклекотало и моя невоспитанная жопа с силой выплюнула из себя остатки отравленного алкоголем кала. Мусино теплое дыхание тут же пропало вместе с языком. Собачка обижено взвизгнула и закашлялась подавившись.
Ангелина, похоже, была еще и глуховата, так как снова не поддалась на провокацию и продолжала тарахтеть, а вот Муся ее, сильно расстроившись, надо думать, уныло заковыляла к хозяйке.
Да, сбылись мои самые худшие опасения - Муся была по холку в дерьме и была скорее похожа теперь на престарелую облезлую выдру. Мне даже показалось, что бедняге залепило глаза, - такой силы был мой внутренний порыв.
Стыду моему, любезные мои читатели, не было придела. Представьте:
- Что с тобой Мусичка, - взволнованно произнесла Ангелина и наклонилась к своему чаду, а ты инстинктивно вспрыгнула на хозяйские руки.
Я не нашел ничего лучше, как истерически захохотать и чуть не потерял равновесие, с трудом избежав оказии, сесть в собственное дерьмо.
Надо сказать, мы подружились с Ангелиной и впоследствии не раз вместе прогуливались с нашими питомцами по Ботаническому Саду, но больше никогда не вспоминали тот позор, которым сопровождалось наше знакомство.