Святой Максим и схоласт Ансельм
Хотелось бы предоставить вниманию скромное тематическое сравнение богословских взглядов в цитатах двух ярких представителей восточного и западного христианства. Первый это один из самых трудно усваиваемых и маргинальных (по форме богословского языка) византийских авторов, “Гераклит” святоотеческого учения - св. Максим Исповедник (VII в.), а второй это “страшный сон” теологической революции XIX-XXI вв. в русском богословии, схоласт и “юридист” - Ансельм Кентерберийский (XI в.).
Не случайно мною выбран Ансельм, поскольку вину за изобретение так называемой “юридической теории искупления” возводят, как правило, к нему, что само собой некорректно, учитывая очевидное наличие “юридической” сотериологии в Священном Писании и в святоотеческом учении Церкви (см. https://vk.com/@bogoslovru-podborka-svidetelstv-iz-svyaschennogo-pisaniya-i-svyatootech). В связи с этим было бы интересно сравнить его, как автора схоластического Запада, с “не-схоластическим” автором премудрого Востока.
Не случайно выбран и преподобный Максим, поскольку найти единомыслие между Ансельмом и какими-либо другими восточными Отцами Церкви (например, свв. Иоанном Златоустом, Иоанном Дамаскиным и т.д.) предоставило бы менее трудности, а св. Максим, учитывая, как уже замечено, маргинальность и трудность (можно сказать, философичность) его языка, является подходящим для этого кандидатом. Тем более намного занимательными становятся находки в текстах св. Максима, в которых можно заметить следы традиционного языка богословия.
Заранее стоит обратить внимание, что характерные, отличающиеся формы изложения и некоторые средства образов - это не признак разногласия и отсутствия консенсуса! Это - особенности языка, присущие для той и другой богословской традиции.
Впрочем, настаивать на собственной объективности не стану, а предаю все суду читателя.
1. Смертность человека после грехопадения как следствие Божьего суда:
Св. Максим Исповедник:
«В Адаме склонность его личного произволения ко злу лишила естество человеческое общей славы, поскольку Бог рассудил, что человек, дурно обошедшийся со своим произволением, не настолько благ, чтобы обладать бессмертной природой» (42-й вопросоответ к Фалассию).
Ансельм Кентерберийский:
«Для мудрости и справедливости Бога невозможно, чтобы Он заставил без вины претерпеть смерть того, кого Он сотворил праведным для вечного блаженства. Следовательно, если бы человек не согрешил, то никогда бы не умер» (Почему Бог стал человеком, Кн. 2, Гл. 2).
2. Несение всего человечества ответственности за первородный грех:
Св. Максим Исповедник:
«После преступления заповеди естественному рождению всех людей предшествует наслаждение и не было ни одного человека, который по природе был бы свободен от этого страстного рождения. И как то необходимо, все естественным образом платят за это наслаждение утруждениями, а вслед за ними подвергаются смерти» (61-й вопросоответ к Фалассию).
Ансельм Кентерберийский:
«Следовательно, раз человек сотворен таким образом, что мог бы достичь блаженства, если бы не грешил, то, лишаясь вследствие греха блаженства и всего доброго, он против воли платит тем, чем обладает, за то, что похитил» (Почему Бог стал человеком, Кн. 1, Гл. 14).
3. Промыслительная роль неукоризненных страстей:
Св. Максим Исповедник:
«Тот, Кто заботится и промышляет о нашем спасении, внедрил в естество человеческое другую силу, словно некоего карателя, - муку. И, соответственно этой муке, Он премудро укоренил в природе тела закон смерти, ставя пределы безумному устремлению ума, которое вопреки естеству движется к чувственным вещам» (61-й вопросоответ к Фалассию).
Ансельм Кентерберийский:
«Если бы Божия премудрость не присовокупляла возмещение и наказание, когда злоба силится нарушить правильный порядок, то во вселенной, которая должна управляться Богом, из-за искажения упорядоченной красоты образовалось бы некое уродство, и Бог тогда как бы не вполне осуществил Свое определение» (Почему Бог стал человеком, Кн. 1, Гл. 15).
4. Необходимость безгрешности Спасителя:
Св. Максим Исповедник:
«Единородный Сын Божий и Слово, став по человеколюбию Своему совершенным Человеком, чтобы избавить естество человеческое от этой лукавой безысходности, воспринял безгрешность по происхождению от первого устроения Адама и имел ее без нетления; а от рождения, введенного впоследствии грехом в естество, воспринял одну только страстность [неукоризненную страдательность - мое прим.], без греха» (21-й вопросоответ к Фалассию).
Ансельм Кентерберийский:
«Когда твердо установлено, что этот человек - и Бог, и Искупитель грешников, никакого нет сомнения, что он совершенно безгрешен» (Почему Бог стал человеком, Кн. 2, Гл. 16).
5. Ценность заслуг Иисуса Христа:
Св. Максим Исповедник:
«Во Христе склонность Его личного произволения к благу лишила всё естество человеческое общего позора тления, когда во время Воскресения естество преобразилось через непреложность произволения в нетление, поскольку Бог разумно рассудил, что человек, не изменяющий произволения, вновь может получить обратно бессмертную природу. «Человеком» же я называю воплотившегося Бога Слово» (42-й вопросоответ к Фалассию).
Ансельм Кентерберийский:
«Отец дал награду тому, кому захочет передать ее Сын: ведь и Сын волен подарить то, что принадлежит Ему, и Отец только другое лицо может наградить. Кому же пристойнее всего передать плод и цену Его смерти, если не людям, ради спасения которых, как учит нас разум истины, Он вочеловечился, и которым, как мы сказали, Своей смертью подал пример стойкости в правде даже до смерти?» (Почему Бог стал человеком, Кн. 2, Гл. 19)
6. Искупительная жертва как выражение Божией любви к человеку:
Св. Максим Исповедник:
«Из человеколюбия Божьего возникло новое таинство - относящееся ко мне и ради меня, павшего вследствие непослушания, домостроительство Того, Кто из-за моего спасения добровольно усвоил через Свою смерть мое осуждение, даровав этой смертью мне духовное возрождение к бессмертию» (42-й вопросоответ к Фалассию).
Ансельм Кентерберийский:
«Ведь разве удастся кому-нибудь представить себе нечто милосерднее, нежели эти слова Отца, обращенные к грешнику, который осужден на вечные муки и не имеет, чем от них откупиться: «Прими Единородного Моего и принеси за себя в жертву»? или эти слова Сына: «Возьми Меня и выкупись на свободу»? А Они как бы говорят нам это, призывая и привлекая к христианской вере» (Почему Бог стал человеком, Кн. 2, Гл. 20).