(no subject)
Тамара Георгиевна, Алексей и Мира Линкевичи (мои друзья, о которых я говорила выше) должны были вскоре выйти на свободу. Они остались в Княж-Погосте. Меня отправили на отдаленный сельскохозяйственный лагпункт Кылтово. Начальник этого лагпункта жил в Княж-Погосте и бывал в зоне только наездами.
Лагерь был оставлен на произвол двух пьянчуг и бабника - воспитателя и врача. С ними в одной компании была ещё омерзительная сводница-рецидивистка - заведующая прачечной и баней. Был ещё и четвёртый в этом квартете - старший надзиратель, психически больной человек, взятый из психбольницы для острастки заключённых.
Я могла бы запросто из этого квартета создать квинтет, пополнив его своей особой, было бы только желание.
Через несколько дней после моего прихода в лагерь воспитатель предложил мне организовать самодеятельность.
Я вежливо, но решительно отказалась, мотивируя отказ тем, что ни организаторских, ни актёрских способностей у меня нет, сил тоже нет. После работы, в положенное для отдыха время, я хочу отдыхать.
И нажила себе опасного врага.
Во-первых, я угодила на лесоповал. Но это было ещё не самое плохое. Однажды поздно вечером надзиратель по списку вызвал с десяток женщин, в том числе и меня, и повёл в амбулаторию.
Там, увидев за столом вдрызг пьяного врача с не менее пьяным воспитателем. Я насторожилась, почуяв неладное. Пропустив женщин вперёд, сама осталась стоять у порога.
Они приказали всем раздеться догола. Тех, кто помоложе и помясистей, стали хлопать по задам и щупать грудь. Двум пожилым сразу же велели одеться и уйти. Полюбовавшись на эту картинку, я повернулась и ушла, даже не вынув рук из карманов бушлата.
Через полчаса явился сумашедший надзиратель и передал приказ: или иди на «медосмотр», или в карцер. Я пошла в карцер.
Вообще-то этот надзиратель был неплохим человеком. Он никогда не лез к зэкам и не появлял своей власти, как это делали другие. Он только выполнял приказы, отданные сию минуту. И тут нельзя было ему перечить. У него моментально белели глаза, и он впадал в бешенство до того, что мог даже кусаться. Подчинись ему сразу, и он становился рассудительным и даже добродушным человеком.
Конечно, я предпочла подчиниться сумашедшему добряку. Чем разумным бандитам. Три ночи я, отработав день на лесоповале, ходила ночевать в карцер.