Меир Шалев. Голубь и мальчик. Издательства Текст - Книжники.
Меир Шалев. Голубь и мальчик. Издательства Текст - Книжники.
Это современный классик израильской литературы, но я прочла его впервые и у меня смешанные переживания. Я не могу не отметить превосходного владения словом как автора, так и переводчика на русский язык. Но у меня создалось впечатление, что весь роман это театр одного актера (который, впрочем, играет самого себя) и жанровых масок вокруг него, чьи чувства, переживания, мысли и судьба обусловлены назначенной главным героем ролью.
Это пацифистский роман, но в его корне судьба голубей (символ мира, да!) и голубятника, трагически уничтоженных войной - еще той, за независимость Израиля. Это своего рода нечестный прием, взять маленькое трогательное существо и показать его трагическую судьбу посреди масштабных и еще более трагических событий (печальная судьба маленького котенка во время Французской революции и т.д. - и это полемический классический ход "левых" на Западе и в заимствующей его израильской политической культуре), не уделяя никакого внимания тому, что страдали и многие другие и более ужасно, с большими последствиями - и таковы всегда большие события в этом мире. Страдания и боль людей на войне можно показывать и по-другому, не манипулятивно, а действительно гуманистически - но там всегда будет высокое напряжение в противоречиях морали и смысла, много чего еще; человек будет показан одновременно низким и высоким, и в этом и будет невыносимость бытия войны (примеры мы видим и в современной хорошей военной журналистике). Судьба влюбленного волонтера - прием нечестный, но это становится видно только по сравнению с остальным сюжетом - тем самым спектаклем одного актера - романа.
Главный герой - классический израильский инфант(ил), которому автор нарисовал прекрасную судьбу. Любящая мать, прекрасный отчим, любимая подруга детства и богатая жена - американка; на самых близких (кроме мамы) он в некоторой обиде, потому обманывает жену, пользуется расположением семьи друзей детства и строит себе с ними отдельный дом, затем предает и подругу детства, которая становится его возлюбленной, и я уже не помню, с какой из женщин он в результате там остался.
Я понимаю, чем подкупает автор - точным описанием всего чувственного, вкусового и тактильного (я это тоже умею, но не на таком высоком уровне, потому могу оценить и уважать). Но за этим больше ничего нет (кроме подтасовок, к ним я еще вернусь). Но все это лишь конфетки, рассыпанные по Полю Чудес, равно как и безусловно жанровые маски героев, в натуральность которых я верю тем меньше, чем более служебную роль по отношению к главному герою они играют. Красивая и богатая жена-американка, соблазнившая главного героя, вышедшая за него замуж, потерявшая двух детей в выкидышах - и которая теперь "лишь раз в месяц" приглашает его к супружеским обязанностям, называя это "treatment". Не-а, так не бывает и не складывается, это сборная мозаика разных сюжетов и разных героинь (могу ведь не объяснять, да?).
Вторая женщина, подруга детства, с которой и братом которой главный герой предавался инцестуально-сиблинговым играм - это еще одна слегка ядовитая конфета Поля Чудес, нарушая естественные границы героев, автор нарушает их и у читателей, вызывая чувство причастности к сладко-ядовитой тайне (и сам рецепт ему так нравится, что он продолжает его и у других героев). И я тоже не верю в естественность таких действий у психически и социально здоровых людей, существует естественная стыдливость и защита своих границ, телесных, душевных, любых интимных. Но автору нужны не реальные герои, а куклы в спектакле его героя. Отсюда совершенная проницаемость всего личного и интимного (душевного или телесного, неважно) у героев романа, которая лишает их всех всякой рефлексии (за исключением "хочу - не хочу", "приятно - не приятно"), осознания и, извините, какого-то нравственного роста ( а да, мне это надо, я не скрываю).
Интересно, что второй раз за последнее время меня "накрыло" равнодушием и отвержением сюжета (первый раз это был сериал "Карточный домик") после того, как герой предает своего партнера (при этом это даже не адюльтер, который случается в обоих сюжетах до этого, а именно равнодушие и предательство в важном для партнера вопросе).
Из смешного и довольно дешевого использования автором знаковых совпадений (а в еврейской среде, и наверняка на израильской земле этого много), голландка, рисующая птиц помогает добраться до дома отцу главного героя, а в конце книги она же дарит герою книги свои рисунки птиц. Ну, так нельзя играть с действительно насыщенной смыслами "материей". Так же нарочито "используется" в сюжете тема искусственного оплодотворения от возлюбленного, здесь уже убитого - в силу ряда причин, тема небезызвестная в современной истории Израиля. Ничто не мешало влюбленным сделать ребенка по-человечески, но автор решил использовать сцену, по-живому бьющую по нервам современных ему читателей.
Мне противно. Временами было интересно, в этой буквальной осязаемости вещей, природы и людей - но противно быть использованным зрителем этого спектакля про маленького "короля - солнце".
P.S. Я еще почитала книгу однофамилицы, Цруйи Шалев "Я танцевала. Я стояла". Но это я бы вообще не выпустила никуда как редактор или там рецензент, несмотря на мою выносливость после десятка вампирских романов. Потому что нельзя свои душевные внутренности просто выносить наружу без всякого осмысления. Это уже не то что душевный стриптиз, а приглашение к душевному каннибализму. Я не смогла и не захотела.
Это современный классик израильской литературы, но я прочла его впервые и у меня смешанные переживания. Я не могу не отметить превосходного владения словом как автора, так и переводчика на русский язык. Но у меня создалось впечатление, что весь роман это театр одного актера (который, впрочем, играет самого себя) и жанровых масок вокруг него, чьи чувства, переживания, мысли и судьба обусловлены назначенной главным героем ролью.
Это пацифистский роман, но в его корне судьба голубей (символ мира, да!) и голубятника, трагически уничтоженных войной - еще той, за независимость Израиля. Это своего рода нечестный прием, взять маленькое трогательное существо и показать его трагическую судьбу посреди масштабных и еще более трагических событий (печальная судьба маленького котенка во время Французской революции и т.д. - и это полемический классический ход "левых" на Западе и в заимствующей его израильской политической культуре), не уделяя никакого внимания тому, что страдали и многие другие и более ужасно, с большими последствиями - и таковы всегда большие события в этом мире. Страдания и боль людей на войне можно показывать и по-другому, не манипулятивно, а действительно гуманистически - но там всегда будет высокое напряжение в противоречиях морали и смысла, много чего еще; человек будет показан одновременно низким и высоким, и в этом и будет невыносимость бытия войны (примеры мы видим и в современной хорошей военной журналистике). Судьба влюбленного волонтера - прием нечестный, но это становится видно только по сравнению с остальным сюжетом - тем самым спектаклем одного актера - романа.
Главный герой - классический израильский инфант(ил), которому автор нарисовал прекрасную судьбу. Любящая мать, прекрасный отчим, любимая подруга детства и богатая жена - американка; на самых близких (кроме мамы) он в некоторой обиде, потому обманывает жену, пользуется расположением семьи друзей детства и строит себе с ними отдельный дом, затем предает и подругу детства, которая становится его возлюбленной, и я уже не помню, с какой из женщин он в результате там остался.
Я понимаю, чем подкупает автор - точным описанием всего чувственного, вкусового и тактильного (я это тоже умею, но не на таком высоком уровне, потому могу оценить и уважать). Но за этим больше ничего нет (кроме подтасовок, к ним я еще вернусь). Но все это лишь конфетки, рассыпанные по Полю Чудес, равно как и безусловно жанровые маски героев, в натуральность которых я верю тем меньше, чем более служебную роль по отношению к главному герою они играют. Красивая и богатая жена-американка, соблазнившая главного героя, вышедшая за него замуж, потерявшая двух детей в выкидышах - и которая теперь "лишь раз в месяц" приглашает его к супружеским обязанностям, называя это "treatment". Не-а, так не бывает и не складывается, это сборная мозаика разных сюжетов и разных героинь (могу ведь не объяснять, да?).
Вторая женщина, подруга детства, с которой и братом которой главный герой предавался инцестуально-сиблинговым играм - это еще одна слегка ядовитая конфета Поля Чудес, нарушая естественные границы героев, автор нарушает их и у читателей, вызывая чувство причастности к сладко-ядовитой тайне (и сам рецепт ему так нравится, что он продолжает его и у других героев). И я тоже не верю в естественность таких действий у психически и социально здоровых людей, существует естественная стыдливость и защита своих границ, телесных, душевных, любых интимных. Но автору нужны не реальные герои, а куклы в спектакле его героя. Отсюда совершенная проницаемость всего личного и интимного (душевного или телесного, неважно) у героев романа, которая лишает их всех всякой рефлексии (за исключением "хочу - не хочу", "приятно - не приятно"), осознания и, извините, какого-то нравственного роста ( а да, мне это надо, я не скрываю).
Интересно, что второй раз за последнее время меня "накрыло" равнодушием и отвержением сюжета (первый раз это был сериал "Карточный домик") после того, как герой предает своего партнера (при этом это даже не адюльтер, который случается в обоих сюжетах до этого, а именно равнодушие и предательство в важном для партнера вопросе).
Из смешного и довольно дешевого использования автором знаковых совпадений (а в еврейской среде, и наверняка на израильской земле этого много), голландка, рисующая птиц помогает добраться до дома отцу главного героя, а в конце книги она же дарит герою книги свои рисунки птиц. Ну, так нельзя играть с действительно насыщенной смыслами "материей". Так же нарочито "используется" в сюжете тема искусственного оплодотворения от возлюбленного, здесь уже убитого - в силу ряда причин, тема небезызвестная в современной истории Израиля. Ничто не мешало влюбленным сделать ребенка по-человечески, но автор решил использовать сцену, по-живому бьющую по нервам современных ему читателей.
Мне противно. Временами было интересно, в этой буквальной осязаемости вещей, природы и людей - но противно быть использованным зрителем этого спектакля про маленького "короля - солнце".
P.S. Я еще почитала книгу однофамилицы, Цруйи Шалев "Я танцевала. Я стояла". Но это я бы вообще не выпустила никуда как редактор или там рецензент, несмотря на мою выносливость после десятка вампирских романов. Потому что нельзя свои душевные внутренности просто выносить наружу без всякого осмысления. Это уже не то что душевный стриптиз, а приглашение к душевному каннибализму. Я не смогла и не захотела.