ВАРВАРИЗАЦИЯ-2010 (часть 1)
Рамазашвили Г. Варваризация-2010 // Индекс. - №31. 2011.
часть 2
часть 3
Варяги пакуют чемоданы
Вскоре после того как истек первый президентский срок Путина, германский политолог Леонид Люкс, заместитель директора действующего при Католическом университете в Айхштетте Института по изучению Центральной и Восточной Европы, поставил перед российской аудиторией вопрос о том, будут ли в ближайшие годы вынуждены уехать из России представители наиболее образованных слоев: «В 1917 году от стремления русского народа к равенству и социальной справедливости выиграли политические демагоги, которые ввели автократический режим, осуществлявший свою социальную утопию ценой бесчисленных жертв. Жертвой уравнительных грез стали тогда и многие представители европеизированного слоя Российской империи. Их «исход» из страны культуролог Владимир Вейдле назвал «изгнанием варягов». Грозит ли сегодняшней России повторение истории? Не появится ли снова искушение заменить неизбежное в условиях свободы социальное и экономическое неравенство уравнивающим всех утопически-авторитарным режимом? Будут ли «варяги» вновь изгнаны из России?» [ Люкс Леонид. Изгнание варягов. Московские новости, №35 (1302), 09-15.09.2005, с. 7. ]
Люкс не случайно назвал «европеизированный слой Российской империи» варягами, поскольку явно является сторонником той теории, согласно которой государственные основы на территорию Северо-Западной Руси принесли именно колонисты. Эта концепция и по сей день непопулярна среди российских политиков, а историки, ее отстаивавшие еще в советские времена, встречали серьезное сопротивление научного официоза. Достаточно упомянуть, что диссидент Андрей Амальрик, позже прославившийся своим эссе «Просуществует ли Советский Союз до 1984 года?», был отчислен в 1963-м с исторического факультета МГУ, поскольку имел неосторожность отстаивать в курсовой работе именно норманнскую теорию.
Своим предостерегающим вопросом Люкс дал понять, что считает Россию страной, в которой культурообразующая социальная прослойка, связывающая страну с европейскими традициями, немногочисленна и, не будучи исторически связана с государствообразующим этносом, может покинуть страну - по собственному желанию либо под давлением властей, потакающих низменным инстинктам населения.
Под аккомпанемент фанфаронской политической риторики путинской власти удалось сделать невероятное - вновь максимально отмежевать свой электорат, составляющий, увы, большую часть населения, от этой самой варяжской прослойки - научной и творческой интеллигенции, пускай неполно, но все же хотя бы отчасти игравшей ту роль, которая в любой стране должна исполняться исторически сложившаяся аристократия, если только ей удалось избежать массового усекновения голов сторонниками социальных революций.
То, что лишь прогнозировал в 2005-м германский политолог, уже диагностирует как случившийся факт член правления Института Совершенного Развития (ИНСОР) Евгений Гонтмахер: «...жесткое разделение общества на «наших» и «ненаших» с силовым подавлением вторых первыми. Причем это не сводится только к посадкам десятков или сотен несогласных… Дело намного хуже: «ненаши» просто вытесняются из общественной жизни через внешнюю и внутреннюю эмиграцию, еще большим пропагандистским оболванием... Отсюда и тот политический застой, переходящий в деградацию, и нарастающая эмиграция лучших...» [ (http://echo.msk.ru/blog/gontmaher/740083-echo/). ]
Африканизация России
Технологическая отсталость, эмиграция интеллектуальной прослойки, криминализация экономических и социальных взаимоотношений - все это опасные симптомы наступающей варваризации России.
Показателем того, что этот процесс уже осознается сохранившими способность думать самостоятельно, стало обилие доступных в Интернете и даже СМИ сравнений России с африканскими странами. Люди с самой разной репутацией и зачастую не сопоставимые по степени известности обращают внимание на усиливающееся сходство. Если политолог Владислав Белковский, поначалу замечавший, что российские правители хотят жить, как в США, а руководить, как в Верхней Вольте, позже обвинил путинский режим в избрании «курса на Евразийскую Нигерию», то прячущиеся за никнеймами блогеры, развивая это унизительное, но приобретающее с каждым годом все большее правдоподобие сравнение, проводят параллели не столько между политическими системами, сколько между странами, сравнивая Россию с Нигерией и ЮАР.
Большое количество перепостов в livejournal получило сделанное неизвестным остроумом сравнение русских с неграми. Вот лишь несколько тезисов, позволяющих понять, как на фоне посвященных «вставаниям с колен» пропагандистских славословий многие граждане России в действительности начинают себя ощущать жителями дичающего континента. Процитируем лишь несколько фраз, безусловно, примитивизирующих проблему, но все же подтверждающих ее наличие:
«1. Негры находились в рабстве до 60-х годов прошлого века. Русские были крепостными до 60-х годов прошлого века.
2. Негры живут в полуразрушенных многоэтажках. Русские живут в полуразрушенных многоэтажках.
3. Негры не любят работать; требуют подачек от государства. Русские не любят работать; с нежностью вспоминают времена, когда они могли требовать подачек от государства.
4. Негры любят устраивать бунты и погромы. Русские любят устраивать бунты и погромы.
5. Большинство взрослых мужчин-негров сидело в тюрьме. Большинство русских мужчин сидело в тюрьме.
6. Негры любят кожаные куртки и золотые цепи. Русские любят кожаные куртки и золотые цепи.
7. Если у негра вдруг появляются деньги, он покупает себе самый большой джип, какой только можно. Если у русского вдруг появляются деньги, он покупает себе самый большой джип, какой только можно.
8. Самый популярный музыкальный жанр у негров - «гангстерский рэп», где «крутые парни» поют о своих преступлениях и о своих женщинах. Самый популярный музыкальный жанр у русских - блатной шансон, где «крутые парни» поют о своих преступлениях и о своих женщинах.
9. Для молодого негра-спортсмена самый реальный шанс разбогатеть - попасть в НБА. Для русского парня-спортсмена самый реальный шанс разбогатеть - попасть в НХЛ» [ (http://xystos.livejournal.com/43795.html, http://www.forum-rudn.info/humour/eshepronegrovinetolkopronih/). Схожих ссылок поисковая система предлагает не менее десяти). ]
Хотя легче всего поддаться соблазну назвать такие сравнения анекдотическими, лучше не заниматься самообманом, а задаться вопросом, почему все больше людей начинает полагать, что страна, в которой они выросли и живут, начинает напоминать Африку, а население ничем не отличается от негров, традиционно ассоциировавшихся у жителей СССР с отсталостью.
Вместе с этими же бытописательными наблюдениями в Интернете тиражируются и сравнения статистические, которые уместно представить в виде таблицы. Вот несколько выдержек:
Россия
Нигерия
Население
142 021 тыс. человек
140 003 тыс. человек
Уровень коррупции
(по данным компании Transparency International на 2007 г.)
143-е место в мире
147-е место в мире
Средняя продолжительность жизни мужчины
58 лет
52 года
Место в рейтинге «Простота ведения бизнеса»
106-е место из 178
108-е место из 178
Место во Всемирном рейтинге миролюбия
(Global Peace Index; по данным аналитической компании
Economist Intelligence Unit на 2007 г.)
118-е место из 121
117-е место из 121
Хотя авторы этого сравнения пользуются данными 2007-го, принципиальных изменений за прошедшие 3 года не произошло [ (http://xystos.livejournal.com/43795.html). ]. Тенденция осталась прежней.
В 2008 году журналист Илья Архипов опубликовал в русском Newsweek статью о ЮАР. В воспроизведенных журналистом репликах его африканских собеседников неприятно поражало сходство распространенных в России жалоб на мигрантов с жалобами, звучащими из уст одних африканских народностей в адрес других. Набор стандартный: понаехали, отнимают нашу работу, нам меньше достается. Цитаты:
«Чернокожих мигрантов в ЮАР теперь встречают суровые чернокожие националисты. 12 мая несколько сотен зулусов провели между 1 и 6 улицами Алекса показательную чистку иммигрантов. Приезжих грабили, насиловали, убивали. Мгновенным портретом южноафриканской ксенофобии стала фотография мозамбикского эмигранта, заживо подожженного погромщиками прямо на перекрестке.
«Они все твердили: мозамбикцы и зимбабвийцы похищают и убивают наших людей. Все только и говорили, что иностранцы отбирают у нас работу, отбирают наших женщин», - говорит мать малыша Гитлера Лизбет Мабундо».
Опечатки нет: журналисту объяснили, что трехлетнего младенца прозвали Гитлером, и его мамаша Лизбет Мабундо охотно пояснила причины, по которым выбрала такое своеобразное имя: «А что? Гитлер - хорошее имя, европейское... Это ведь был человек, который много дрался, боевой такой был человек».
Другая цитата, словно бы подслушанная где-то на улицах Москвы: «Главная проблема с иммигрантами, по мнению Ом Боло, состоит в том, что они здесь на время: «Они приезжают сюда за длинным рандом (денежная единица ЮАР) и потом снова возвращаются домой. И поэтому они не тратят время на то, чтобы адаптироваться к нашей культуре и нашим правилам. Мы терпимы, но надо, чтобы нас уважали».
Сильно смахивает на российскую повседневность после распада СССР и данное Newsweek описание Южно-Африканской Республики: «После крушения апартеида прошло полтора десятка лет, но ЮАР пока не стала раем для победивших чернокожих. С одной стороны - налицо экономический рост, почти 4,5%. С другой стороны, 50% населения до сих пор живут за чертой бедности, безработица - почти 25%. С третьей - даже в таком состоянии ЮАР смотрится прекрасно на фоне соседствующих с ней Зимбабве и Мозамбика. Как следствие - из сопредельных страх в республику прибыли 145 000 официальных беженцев и 5 млн. нелегальных мигрантов. Идеальная почва для начала погромов» [ Архипов И. Черная зависть. Русский Newsweek, № 30 (203), 21-27.07.2008, с. 35-37. ].
Куда более зловеще выглядит статистика преступлений, приведенная доктором юридических наук, генерал-майором в отставке, советником председателя Конституционного суда РФ Владимиром Овчинским в рецензии на опубликованную НИИ Академии Генеральной прокуратуры РФ книгу «Теоретические основы исследования и анализа латентной преступности». Отмечая, что точность уголовной статистики - это «часть большой политики», Овчинский, настаивающий на том, что официальные данные явно занижены, заключает, что, «даже исходя из зарегистрированного уровня убийств на 100 тыс. населения, Россия занимает третье место (14,2 убийства на 100 тыс. населения) в Большой индустриальной двадцатке, уступая только Южной Африке (36,5 убийства на 100 тыс.) и Бразилии (22 убийства на 100 тыс.). И одновременно Россия единственная из европейских стран, которая по уровню убийств на 100 тыс. населения входит в Большую криминальную двадцатку (во главе с Гондурасом - 60,9 убийств на 100 тыс. населения), занимая там место между Намибией и Суринамом. Если же учитывать реальное число убийств, то наше место будет в первой десятке самых криминальных государств» [ (http://www.svobodanews.ru/content/article/2275114.html). ].
Как видно из приведенной цитаты, и здесь Россия решила посоревноваться с Южной Африкой.
Высокий уровень преступности, свидетельствующий о явно нехристианском характере повседневной морали, требует совмещения строгих полицейских мер хотя бы с публичным осуждением распространенной склонности к бытовому насилию, дающему возможность не столько решать конфликтные ситуации, сколько расправляться с оппонентом или противником. Сложно рассчитывать на христианизацию общества, значительная часть которого разделяет веру в сформулированный русской поговоркой парадокс: «Бьет - значит, любит».
Недавно я пытался доказать вполне толерантному белому американцу, что его терпимость должна иметь определенные предел, и ему не следует обольщаться по поводу перспектив понять представителей других культур, а тем более примирить свою мораль с их не всегда вегетарианскими представлениями о жизни. В качестве аргумента я процитировал ему эту русскую поговорку. Американец был шокирован и, не веря в подлинность этого речевого оборота, обратился за разъяснениями к своей русской жене, которая подтвердила существование поговорки.
Чтобы мой собеседник не думал, что представители этой психологии распространены только в России, я пересказал ему содержание интервью, которое в сердине 90-х дал американскому Playboy юрист Винсент Буглиози, известный тем, что он посадил за решетку Чарльза Менсона, убившего актрису Шэрон Тейт. Комментируя дело О'Джей Симпсона, обвинявшегося в двойном убийстве своей бывшей жены и ее любовника, Буглиози перечислил ряд допущенных стороной обвинения существенных ошибок, не позволивших добиться обвинительного приговора.
По словам Буглиози, участвуя в подборе присяжных, Марша Кларк хотела, чтобы среди них количественно преобладали афроамериканки. Кларк исходила из того, что уровень бытового насилия в США значительно выше именно в афроамериканских семьях, и поэтому страдающие от этого женщины должны, по ее мнению, отождествлять себя с погибшей. Николь Симпсон была несколько раз избита мужем, что подтверждали ее задокументированные обращения в полицию, и это служило дополнительным доказательством того, что бывший футболист мог совершить это убийство.
На практике оказалось, что Кларк допустила серьезную ошибку, предполагая, что психологическое восприятие этой проблемы черным и белым американцами окажутся абсолютно тождественными. В действительности же именно афроамериканки выступали за оправдание Симпсона наиболее активно. Вопреки надеждам прокурора, они почти в один голос утверждали, что без бытового насилия не обходится жизнь ни одной семьи; оно в порядке вещей. Иными словами, «бьет - значит, любит». Они не только не отождествляли себя с погибшей Николь Смит, но и называли ее «белой стервой, испортившей жизнь хорошего черного парня».
Процесс над Симпсоном, завершившийся позорным оправдательным приговором, продемонстрировал, что внутри одной страны могут сосуществовать представители разных культурных мировоззрений, примирить которые практически невозможно. Несмотря на вызвавший резкую критику приговор, немалочисленные носители варварской психологии «бьет-значит-любит» пока еще не имеют возможности спровоцировать массовую эмиграцию из США носителей принципиально других мировоззрений.
В России же варваризация нравов приобрела такие масштабы, что адепты бытового насилия не только превосходят по численности своих оппонентов, но и получают поддержку властей, разделяющих эти взгляды. После декабрьских «народных гуляний» на Манежной даже не политизированные прежде молодые образованные люди стали всерьез планировать эмиграцию, поскольку явно пресытились «русской духовностью».
Африка для африканцев
Обсуждая связанные с массовой миграцией жителей бывших советских республик проблемы, российские СМИ задавались вопросом, могут ли выходцы, например из Закавказья или Средней Азии, не ассимилировавшись, создать не подчиняющиеся федеральным законам анклавы, провоцирующие уличные беспорядки на улицах крупных городов. Аналогию всегда проводили с хаосом, спровоцированным во Франции выходцами из бывших колоний.
Провокационные действия российских властей как при Путине, так и при Медведеве привели к тому, что роль негритянских и арабских мигрантов в Москве и других крупных городах стало играть, как это ни парадоксально, именно коренное население. Именно молодыми людьми, идентифицирующими себя как русские, был устроен погром в центре Москвы, когда 9 июня 2002 года российская футбольная сборная блистательно проиграла матч японцам. Хотя беспорядки были явно срежиссированы для того, чтобы дать Думе предлог принять закон о борьбе с экстремизмом, это не снимает ответственности с тех, кто участвовал в этом хаосе в роли рядового исполнителя. От провокаторов не требовалось большого усердия, чтобы спровоцировать толпу на вандализм.
Когда в 2003-м году в Москве стали по ночам жечь автомобили - особенно много случаев было зафиксировано в районе метро «Новые Черемушки», - поджигателями оказались представители местного населения, но никак не мигранты из Средней Азии.
Толпы подростков, терроризирующие иностранных студентов, уже лет десять опасающихся ходить по Москве по одному, тоже не имеют отношения к мигрантам.
Наконец, участники произошедших в декабре 2010 года беспорядков в Москве, сопровождавшихся избиениями людей с неславянской внешностью, вновь оказались вполне коренным населением, окончательно развеяв всякие сомнения в том, какая именно национальная среда играет в России ту же дестабилизирующую роль, которую во Франции играют неассимилировавшиеся африканцы и арабы.
Проблема заключается не в том, что большинство этих людей - русские. Куда более драматичные последствия влечет их стремление узурпировать эту национальную идентификацию и вещать от лица всего народа.
Поскольку власти, не только не приняв никаких жестких карательных санкций против организаторов и участников декабрьских беспорядков, но и делая вполне солидарные с ними заявления, попустительствуют дальнейшему росту нацистских настроений, представители других народов, являющихся титульными в своих автономных республиках, будут с каждым годом все более отождествлять понятие «русский» именно с формирующимся образом агрессивного варвара, шантажирующего другие страны срывом газовым поставок и терроризирующего собственных граждан по национальному, социальному и политическому признакам.
Когда Путин посетил могилу футбольного болельщика, после убийства которого в Москве начались массовые беспорядки, премьер-министр дал понять обществу, что он видит себя скорее на стороне тех, кто в этих беспорядках участвовал. Хотя судебных слушаний еще не было, и в этой связи можно лишь предполагать, какова была роль самого болельщика в потасовке, стоившей ему жизни, Путин поехал к тем, кто ему социально ближе. И симптоматично, что он не стал посещать клиник, в которых лежали избитые лица «нетитульных» национальностей, словно бы они и не были гражданами той страны, премьером которой он работает.
Вероятно, это не осталось незамеченным в национальных автономиях, поэтому несложно спрогнозировать, что, чем больший риск будет сопутствовать любой поездке в Москву или Петербург для этнического ингуша, татарина или якута, тем активнее на тех территориях, где представители этих народов численно доминируют, станут говорить об отделении от России. Вероятно, недалек тот день, когда в Казань придется ездить по визам.
Распад государства, который неизбежно ухудшит уровень жизни многих людей, а возможно, и приведет к гибели сотен тысяч, как это уже произошло после дезинтеграции СССР, перестает выглядеть неправдоподобным сценарием, поскольку власти, совмещающие юридическое бездействие с пропагандистским провоцированием, лишь потворствуют активизации сепаратистских настроений от Нальчика до Казани и от Кенигсберга до Владивостока.
Дезинтеграция России приведет к тому, что в политическом и экономическом плане мы уподобимся Африканскому континенту, изобилующему экономически отсталыми странами с нестабильными полукриминальными режимами.
Добровольная лоботомия
Для того, чтобы понять, почему именно коренное население оказывается наименее приспособленным к вызовам времени и наиболее склонным к бессмысленным попыткам усугублять проблему с помощью уличного насилия, следует обратить внимание на целенаправленные усилия, которое СМИ прилагали к тому, чтобы миграционная проблема воспринималась как более актуальная проблема, чем, например, отток мозгов или неправосудные репрессии против ученых.
Когда в Москве на митинг в защиту необоснованно обвиненных в разглашении государственной тайны ученых приходит несколько сот, а на схожий пикет - несколько десятков человек, это уже не симптом болезни, а диагноз, который можно поставить обществу, не делающему ничего для защиты собственных мозгов. Для Москвы, в которой дневное население достигает 16 миллионов, несколько сот человек не составляют даже процента. Причем это безразличие выглядит тем катастрофичнее, что Эрнсту Черному, возглавляющему Комитет защиты ученых, не удается собрать большую аудиторию в столице страны, где живет 140 миллионов человек. Было бы понятно, проявляй люди безразличие в поселке городского типа, но в столице, где сконцентрированы наиболее престижные вузы и научные институты, эти несколько сот пришедших не будут замечены никем, включая прессу.
Малолюдность митингов, проводимых в защиту ученых, означает, что большинству населения - и прежде всего той его части, которая владеет Интернетом и может получать информацию не только из новостей государственного телевидения, - абсолютно безразлично, сохранится ли в России сильная академическая наука. Не нужно быть профессором, чтобы знать и о неоднократных попытках городских властей забрать у Академии наук здания в старых районах города, и о большом количестве сфабрикованных дел. Боюсь, закрытие какого-нибудь спортивного клуба вызвало бы куда больший протест в российском обществе, чем объявленная властями научному сообществу война.
Очевидно, что беды ученых оказались абсолютно чужды значительной части населения, поскольку речь идет не о каком-то эстрадном певце или спортсмене, а о том, окажется ли страна в состоянии сохранить научный потенциал в XXI веке. Безразличие означает лишь то, что население не видит большой беды в дальнейшей эмиграции ученых.
Ни для кого не является секретом, что представители средней возрастной группы в академических науках давно в большинстве своем перебрались за рубеж. В России превалирует пожилой состав и студенты, которые также ищут возможности получить позиции в западных институтах. По мере того как старшее поколение будет выходить из игры, страна столкнется с ситуацией, при которой следующие поколения будет попросту некому готовить.
В 2010-м произошло два знаковых события, связанных с научной жизнью в России.
Власти выпустили за рубеж сидевшего по явно сфабрикованному обвинению в разглашении государственной тайны Игоря Сутягина, тем самым дав понять, что охотнее выдворят ученого за границу, чем позволят ему оставаться на территории России.
А в начале года журнал «Индекс / Досье на цензуру» опубликовал статью с красноречивым заголовком «Не возвращайтесь!», написанную в соавторстве академиком РАН Юрием Рыжовым и ответственным секретарем Общественного комитета защиты ученых Эрнстом Черным. Статья содержала открытое предостережение от возвращения в Россию, адресованное ученым, которых российские власти пытаются завлечь обратно в страну разными пропагандистскими посулами и обещаниями построить для них аналогию Силиконовой долины, которая в лучшем случае превратится в огороженную от дичающего местного населения резервацию, а в худшем - в очередную потемкинскую деревню.
Написавших статью «Не возвращайтесь!» ученых объединяет с российскими властями, на протяжении многих лет отклонявшими прошения освободить Сутягина, при всей непримиримости позиций одно: и те, и другие твердо знают, что в той России, которую приспосабливает к своим очень небескорыстным нуждам чекистский профсоюз (кажется, впервые этот термин использовал Дмитрий Орешкин), ученым места нет. Рыжов и Черный предостерегают коллег от возвращения, дабы тех не посадили, а путинские власти выдворяют Сутягина и подталкивают других ученых к эмиграции для того, чтобы не сажать. Постращав ученых сфабрикованными обвинениями и образцово-показательными расправами над физиками и историками, власти решили избавляться от научной среды, не прибегая к услугам пенитенциарной системы.
У добровольной социальной лоботомии, производимой российскими властями, есть ряд причин. Очевидно, что та группировка, которая сейчас определяет всю внутреннюю политику, ощущает даже советскую научную интеллигенцию (а другой в России, похоже, и не осталось, так как те, чья молодость пришлась на горбачевско-ельцинский период, в большинстве своем благополучно уехали) социально враждебной. Реплика, брошенная Путиным о «бороденках», паразитирует на расхожем образе советского ученого - будь то получивший еще до революции классическое образование обладатель аристократической эспаньолки, или же носящий шкиперскую бороду шестидесятник.
У этой враждебности есть и политический контекст. Наиболее известные диссиденты являлись представителями научной интеллигенции (от Орлова и Сахарова до Ковалева и Ярым-Агаева), и позднесоветские комсомольцы и кагэбэшники их рассматривают как политически неблагонадежный элемент, способный не только к самоорганизации, но и консолидированному политическому протесту. Поэтому сохранение научной среды в России воспринимается правящим кагэбэшно-комсомольско-криминальным кланом как источник политической угрозы пресловутой «стабильности» своего режима. Я не первый высказываю эту мысль; ранее ее озвучивала на «Эхе Москвы» Юлия Латынина, да и в научной среде это объяснение достаточно широко распространено.
Происходящее сложно понять, не учитывая явного социального подтекста сложившегося противостояния. Уже не вызывает сомнения, что «бороденки» позиционируются властями как чуждые элементы, которых нужно либо запугивать судебными процессами, либо демонстративно, не стесняясь трансляции на всю страну, по-босяцки унижать хамскими прозвищами.
У населения это протеста не только не вызывает, но и находит определенную поддержку. Ни шариковоподшипниковые, ни алюминиевые, ни ситцевые долины на публичное унижение долины Силиконовой возмущенно не прореагировали. Профсоюзы молчали; политики подобострастно подхихикивали. Политически неблагонодежных бород никто в знак протеста отращивать не начал.
Симптоматично, что 2010-й стал годом очередной попытки провести варваризацию образовательной системы. Неумные намерения делать ставку в школе на «патриотические» дисциплины, не гарантируя обязательного изучения, например, алгебры и геометрии, чередуются с не менее сомнительными усилиями реформировать высшую школу, что может привести попросту к исчезновению многих узких специализаций в точных науках.
То ли Путин планирует через несколько лет вовлечь страну в череду долгих войн, требующих максимальной консолидации населения и еще школьной психологической подготовки будущих новобранцев к армейской службе, то ли чекисты с «юристами» решили, что высшее образование в этой стране нужно лишь очень узкой группе лиц, которая будет либо кадровым резервом управленческого аппарата, либо станет обслуживать ее интересы, но только сторонников у этих преобразований находится немного.
Возможно, что варваризация образовательной системы связана с описываемой Гонтмахером попыткой Кремля попытаться осуществить личную, но не государственную интеграцию в западные структуры, не предполагающую наличия ни развитой экономики, ни сильной науки: в такое удобное, по Гонтмахеру, для Кремля «экономическое пространство может быть вовлечен только нынешний сырьевой сектор и близкие к нему производства: металлургия, автосборка. Вместе с обслуживающими структурами (банки, страховые компании, собственное здравоохранение и образование, индустрия досуга) это может обеспечить какое-то подобие приличной жизни не более чем для 15-20% российского населения. Из круга тех, кому повезет, выпадают пенсионеры, преобладающая часть тех, кто занят в обрабатывающей промышленности, общественном транспорте, сельском хозяйстве, армии, мелком бизнесе, а также врачи и учителя, обслуживающие вот это ''прочее'' население» [ (http://echo.msk.ru/blog/gontmaher/740083-echo/). ].
Если предположения Гонтмахера верны, то для мало-мальски приличного образования 15-20% населения не требуются ни пока еще сохраняющиеся научные институты, ни широкая сеть вузов, тем более что наиболее обеспеченные семьи будут стремиться давать своим детям образование на ненавистном Западе.
Причины ненависти к построенному на конкуренции открытому обществу и Западу становятся очевидны, если согласиться с социокультурной подоплекой происходящей африканизации России. Не секрет, что большинство действующих российских политиков происходят, мягко говоря, не из научной элиты и уж точно генетически не связаны с императорской аристократией. Упрощенно говоря, это потомки тех, кто оказался в выигрыше от уничтожения более образованных категорий населения. Подавляющее большинство политиков, которых можно увидеть в Государственной Думе, двигались по общественной, партийной либо профсоюзной линии, не являясь заметными величинами в своих профессиях. Вне политики они, как правило, не выросли выше уровня среднего управленческого звена. Рассчитывать на успешную карьеру в своих профессиях большинству из них не приходится, тем более что как раз своими профессиональными группами они и не делегированы. (Уместно вспомнить, что участвовавшие в президентских выборах 1996 года генерал Лебедь и офтальмолог Федоров, каждый из которых имел серьезную поддержку среди представителей своих профессий, погибли в авиакатастрофах, причем, оба - при крушении вертолетов, что едва ли выглядит, как простое совпадение.)
Что ждет этих депутатов вне политической жизни? Достаточно посредственная жизнь. И, заведомо зная, что ни они сами, ни их дети не обладают какими-то исключительными способностями, позволившими бы им побеждать в открытой конкуренции, разумеется, эти люди не станут участвовать в формировании открытого общества, в котором они обречены быть аутсайдерами. Не мной сказано, что Путин, не сделай он карьеру в КГБ, скорее всего работал бы сейчас охранником или, в лучшем случае, тренером по дзюдо.
Чем занимался бы какой-нибудь Сурков? Писал бы песни для провинциальных рок-групп или редактировал молодежный глянцевый журнал сомнительного содержания.
Но миллионерами при таких занятиях не становятся. Поэтому абсолютно очевидна подоплека и желания выдавить научную среду если не из страны, то хотя бы из общественной жизни, и сомнительных попыток реформировать образование. Если властям удастся примитивизировать школьное и вузовское образование, то кремлевским с их челядью и семьями обеспечено на поколения вперед отсутствие какой-либо конкуренции внутри страны. Ни с ними самими, ни с их детьми никто не будет конкурировать.
Варваризация образования гарантирует этим властям пожизненную безнаказанность. В стране очень скоро не останется следователей и судей, которые могут посадить сына вице-премьера, сбившего на переходе женщину, либо сына какого-нибудь губернатора, подозреваемого в коррупции.
Будем справедливы: схожие процессы африканизации наблюдаются и в других республиках СССР, но ситуация в России вдвойне трагична, поскольку другие республики не претендовали и не претендуют на какую-либо интеграционную роль в масштабах не только бывшего Советского Союза, но и Варшавского блока.
часть 2
часть 3