Туманный Фаулз
Было решительно не выйти из дома.Да что там из дома - из кровати не выйти. В лапках книга: «Волхв» Фаулза, оставалось меньше трёхсот страниц. И на финишной прямой этой засасывающей, жгутом перекрученной интриги мои тормоза отказали.
Тысячестраничный ад. Дочитав, я долго искала недостающие страницы. Тщетно. Задумалась, но как-то бесплодно. Мозг отправился на перекур, буркнув напоследок какую-то нецензурщину. А мне пришлось покинуть-таки независимое кроватное государство и ползти в заоконную тьму.
Очень чесались лапки прямо сейчас всё как следует раскопать и разложить по полочкам, разобрать загадку на звенья и обглодать до косточек всех персонажей. Но не вышло, и ничего тут не попишешь.
Пролившееся на Питер туманное молоко делало его похожим одновременно на Амстердам и Дели. Было прохладно. Казалось, что улицы раздались вширь, и наткнуться на представителей своего вида теперь труднее: попрятались в тумане, и можно было представлять, что их там вовсе нет.
Плывёшь себе по этакому нестрашному воплощению Сайлент-Хилла, и хочется только продолжать плыть в этих молочных лужах, да не запачкать бы сапог.
Ночь тонкой струйкой подливала в молоко кофе, взбивая бархатисто-лиловую пену сумерек. И фонари ничего не могли исправить: не просветить, слишком густо, и всё тут.
В норе было душно, и я снова думала о том, чтобы махнуть ко льдам, оленям и туманам, а может, к древним камням с вмурованными в них скелетами и кто знает, с чем ещё.
Тысячестраничный ад. Дочитав, я долго искала недостающие страницы. Тщетно. Задумалась, но как-то бесплодно. Мозг отправился на перекур, буркнув напоследок какую-то нецензурщину. А мне пришлось покинуть-таки независимое кроватное государство и ползти в заоконную тьму.
Очень чесались лапки прямо сейчас всё как следует раскопать и разложить по полочкам, разобрать загадку на звенья и обглодать до косточек всех персонажей. Но не вышло, и ничего тут не попишешь.
Пролившееся на Питер туманное молоко делало его похожим одновременно на Амстердам и Дели. Было прохладно. Казалось, что улицы раздались вширь, и наткнуться на представителей своего вида теперь труднее: попрятались в тумане, и можно было представлять, что их там вовсе нет.
Плывёшь себе по этакому нестрашному воплощению Сайлент-Хилла, и хочется только продолжать плыть в этих молочных лужах, да не запачкать бы сапог.
Ночь тонкой струйкой подливала в молоко кофе, взбивая бархатисто-лиловую пену сумерек. И фонари ничего не могли исправить: не просветить, слишком густо, и всё тут.
В норе было душно, и я снова думала о том, чтобы махнуть ко льдам, оленям и туманам, а может, к древним камням с вмурованными в них скелетами и кто знает, с чем ещё.