ДВА ОТТЕНКА ГРУСТИ
Почему большая часть японских стихов связана с осенью?
Попробуйте пролистать любой сборник, где хайку одного автора расположены по сезонам, вы удивитесь, но осенняя подборка у любого поэта окажется самой обширной. Ведь осень - самое подходящее время для поэтический грусти, а японские поэты любят предаваться этому чувству.
Во времена Басё поэтическую грусть в хайку выражали с помощью двух разных подходов - «саби» и «сиори».
«Саби» - японская философская грусть с отчётливым привкусом одиночества. Причём не личного, а вселенского одиночества, которое не связано с личными потерями ( как смерть близкого, например). Это чувство тотальной оставленности человека, разлитое во всей природе.
Ворон на ветке ивы. Неизвестный мастер, около 1868 года
Для Басё «саби» стало главным эстетическим принципом творчества. Его лучшие и самые драматичные стихи чаще всего связаны именно с осенним настроением «саби»:
Ворон застыл
На мертвой ветке
Сумрак осенний
からえだに烏のとまりけり秋の暮
кара эда-ни/ карасу-но томарикэри/ аки-но курэ
Вера Маркова даже добавила в своём переводе этого хайку наречие «одиноко», хотя в оригинале его нет, но оно явно предполагается. Вот как это выглядело:
На голой ветке
Ворон сидит одиноко...
Осенний вечер!
Возникает вопрос, всегда ли «саби» означает осень? Нет, к примеру, следующее стихотворение Басё о кукушке относится к лету, но это настоящее «саби». Хайку написано во время одинокого паломничества в храм:
Несчастного меня
Тосковать заставь ещё сильнее,
О, кукушка!
うき我を さびしがらせよ 閑古鳥
уки варэ-о/ сабисигарасэ ё/ канкодори
Утагава Хиросигэ. Кукушка, летящая над мачтами корабля, 1830-е годы
«Сиори» - вещь чуть менее очевидная.
Это намеренно запутанное чувство печали, которое трудно уловить, так как непонятно, на кого конкретно оно направлено. Поэтому стихи, где используется этот приём, ни в коем случае не следует толковать однозначно.
Басё считал, что вот это трёхстишие его ученика Кёрику как нельзя лучше выражает понятие «сиори»:
Уменьшились даже они -
Десять рисовых шариков «данго»!
Осенний ветер
十団子も 小粒になりぬ 秋の風
то:данго-мо/ коцубу-ни нарину/ аки-но кадзэ
Утагава Хиросигэ, гравюра из серии «53 станции Токайдо». Знаменитая чайная на горе Уцу, чей специалитет - «десять рисовых шариков данго». Они свисают на ниточках с крыши или их можно разглядеть нанизанными на палочки
Кажется, что поэт горюет о том, что порция любимых сладостей стала ничтожной, и это гастрономическое наблюдение рождает в нем чувство легкой досады.
Однако давайте посмотрим чуть внимательнее на этот сюжет. Главная интрига заключается в том, что с приходом осени в горах становится мало паломников, и чайные домики, торгующие популярными среди путников «рисовыми данго» (их по десять штук нанизывали на верёвочку или палочку, чтобы их было удобно брать с собой в путь), терпят убытки. То ли торговцы вынуждены намеренно уменьшать порции данго, то ли рисовые шарики уменьшаются сами по себе, высушиваясь на осеннем ветру.
А вот и нужный нам фрагмент, где можно спокойно разглядеть рисовые данго
«Сиори» в этом стихотворении проявляется и в тоске по ушедшему лету, и в сочувствии бедным торговцам, и в жалости к самому поэту, любителю данго, и даже в единении со всем несчастным человечеством, чья жизнь вот так отразилась в судьбе конкретных людей этой осенью.
Интересно, удалось ли вам прочувствовать разницу двух оттенков японской грусти? И какой из них показался вам более выразительным - вселенское одиночество «саби» или ускользающая печаль «сиори»?
Haiku Daily в Telegram, где вы точно ничего не пропустите - https://t.me/HaikuDaily