Простейшие истории. Про Амёба.
Жил-был амёба...
Нет, не так. Как-то не так. Нет, вот как: жил-был амёб. Он же мальчик. То есть, не мальчик, а мужчина. С другой стороны, как у амёб отличаются мальчики от мужчин? У людей понятно как, а у амёб?
Неважно. Главное, что стоит уяснить - что вышеупомянутый амёб никак не девочка.
Жил-был амёб. Кто-то скажет: как же - жил? Разве у амёбы - это жизнь? У амёб ведь, наверное, нет онлайн-игр, легких наркотиков, неожиданного секса, а также такого состояния, когда понимаешь, что похмелье уже прошло.
Скажу сразу: бросьте эти ваши ксенофобские штучки - всё у них есть, и даже больше - жизнь амёб ярка и насыщена, богата на приключения, не то, что у людей.
Ну так вот. Жил-был амёб. Звали его просто Амёб, это очень распространенное среди их племени имя. Фамилия его была Дизентериев. Дизентериевы хорошо были известны не только среди амёб и других Простейших, но и люди очень даже ими интересовались. В прикладном смысле. Не сказать что любили, но держали на карандаше. Потому, что Дизентериевы вызывали понос. Люди понос не очень любили. По крайней мере, большинство.
Обитали Дизентериевы в маленьком, не слишком уютном особняке на берегу сточной канавы, по соседству с неистовыми Поносовыми. Те-то жили не в пример богаче, поскольку были правильные амёбы, к тому же в выборе средств не стеснялись. Предприимчивые и активные.
Жизненную философию амёб, как известно, определяет Налёт. Главной целью Налёта издавна является человек. С ним весело.
Поносовы, те устраивали Налёты днём и ночью. То на помидор какой десантируются, толпятся на поверхности, ждут, когда их съедят наконец. То в водопровод заберутся ночной порой, ползут, запыхавшиеся, по скользким стенкам, употеют все, но зато утром - плюх в стаканчик из крана и глядят оттуда преданно на нового хозяина. Помидор, правда, помыть могут, а воду из крана, не дай бог, в чайник, там уж спасайся кто как может. Но Поносовы, они на то неистовыми и слыли, что ничего не боялись. Цель была в жизни - Кровавый Понос, настоящая, высокая цель. Потом, после удачной акции, разговоров бывало на неделю - кто куда успел влезть, кто какую красивую язву успел сделать, кто первым успел эвакуироваться, естественным путем. Пассионарии.
А Дизентериевы, хоть род их был и древний, всё как-то по жизни вяло плыли. Получится Налёт - хорошо, но только если сам собой выйдет. Ну, чтобы никуда не ездить. Не получится - ну что ж, мы как-нибудь здесь, на бережку посидим, ногами в воде поболтаем. Да только амёбе-то без Кровавого Поноса какая жизнь? Так, прозябание. Вот и пришел род Дизентериевых в упадок, в то время как Поносовы лоснились от роскоши и размножались как кролики. И на особнячок дизентериевский, между нами, уже глаз положили. Протянули жадную ложноножку. Самого активного из Поносовых, молодого Стула, Амёбу даже пришлось выставлять из своего яблоневого садика, где Стул рассказывал своей подруге, когда и где он тут цисту собирается образовывать. Когда Амёб мощной псевдоподией показал Стулу, куда тому нужно идти, наглец сказал, что Амёб - жалкий лузер, после чего, не пожалев цитоплазмы, плюнул на садовую скамейку. Амёб озлился, повалил Стула на землю и набил морду. По-настоящему так набил, по-мужски. мембрану расцарапал и пару ложноножек оторвал. Стул обещал Амёба за это застрелить. Амёб, конечно, посмеялся ему вслед, но осадок, как говорится, остался.
А у Дизентериевых всё не в лад. Отец уже стар и пьёт по-черному, братья подались к родственникам, протеям, которые улицу подметают; вон, Поносовы о них уже чуть не ноги вытирают. Были б ноги, вытирали бы. Амёбу такая жизнь не по душе была. Парень он был способный, физически развитый. Неудерж, главный среди Поносовых, его даже хотел с собой в Налёт брать, да только Амёб, он ведь неглупый был, сразу понял чем дело пахнет и наотрез отказался. Ишь чего, поставят на стрем, стой, жди, когда появятся Охотники На Амёб да всадят в тебя пару-тройку серебряных стрел, пока остальные налётчики с гиканьем в унитаз сигают. Охотников этих Амёб нешуточно боялся. Ятрен там, или, не дай бог, Делагил. Этот Делагил был печально известный среди простейших метафизик и философ, появлялся внезапно и не было от него пощады ни старым, ни малым. И вообще, говорят, был бессмертен. Ну их в канализацию, этих Поносовых.
И решил Амёб счастья искать. На чужой стороне. Где эта чужая сторона находится - было невдомёк, но Амёб твердо для себя решил, что с кишками и с Кровавым Поносом завязано, навсегда. Смелое решение для амёбы, но, надо сказать, наш герой и ранее вел себя довольно странно, так что вряд ли кто-нибудь в округе удивился его уходу.
"Для чего создана амёба?" - бывало, спрашивал он у отца, проверявшего бражку из желудочного сока в подвале. - "Ну ты мне скажи, для чего? К чему стремиться стоит? К говну?" - неожиданно звонко вопрошал в тёмный проём. Отец, напроверявшийся уже до полужидкого состояния, оступаясь, вылезал из подвала и отвешивал Амёбу подзатыльник крепкой еще псевдоподией, отвечал: "Погавкай мне тут, философ! Ишь ты - "стремиться"! Сахару бы лучше пошёл папе поискал...". Что с ним разговаривать...
Улицы подметать, как уже сказано было, Амёб тоже не желал. Гордый был. Вот и кинул в сумку пару носовых платков, набор для бритья и мазь от прыщей, да и ушёл не попрощавшись. Чего на лишний скандал напрашиваться.
Из-за Поносовского забора за уходящим Амёбом следили внимательные недобрые глаза.
Накрапывал дождь. Сумерки пали на сточную канаву...
Нет, не так. Как-то не так. Нет, вот как: жил-был амёб. Он же мальчик. То есть, не мальчик, а мужчина. С другой стороны, как у амёб отличаются мальчики от мужчин? У людей понятно как, а у амёб?
Неважно. Главное, что стоит уяснить - что вышеупомянутый амёб никак не девочка.
Жил-был амёб. Кто-то скажет: как же - жил? Разве у амёбы - это жизнь? У амёб ведь, наверное, нет онлайн-игр, легких наркотиков, неожиданного секса, а также такого состояния, когда понимаешь, что похмелье уже прошло.
Скажу сразу: бросьте эти ваши ксенофобские штучки - всё у них есть, и даже больше - жизнь амёб ярка и насыщена, богата на приключения, не то, что у людей.
Ну так вот. Жил-был амёб. Звали его просто Амёб, это очень распространенное среди их племени имя. Фамилия его была Дизентериев. Дизентериевы хорошо были известны не только среди амёб и других Простейших, но и люди очень даже ими интересовались. В прикладном смысле. Не сказать что любили, но держали на карандаше. Потому, что Дизентериевы вызывали понос. Люди понос не очень любили. По крайней мере, большинство.
Обитали Дизентериевы в маленьком, не слишком уютном особняке на берегу сточной канавы, по соседству с неистовыми Поносовыми. Те-то жили не в пример богаче, поскольку были правильные амёбы, к тому же в выборе средств не стеснялись. Предприимчивые и активные.
Жизненную философию амёб, как известно, определяет Налёт. Главной целью Налёта издавна является человек. С ним весело.
Поносовы, те устраивали Налёты днём и ночью. То на помидор какой десантируются, толпятся на поверхности, ждут, когда их съедят наконец. То в водопровод заберутся ночной порой, ползут, запыхавшиеся, по скользким стенкам, употеют все, но зато утром - плюх в стаканчик из крана и глядят оттуда преданно на нового хозяина. Помидор, правда, помыть могут, а воду из крана, не дай бог, в чайник, там уж спасайся кто как может. Но Поносовы, они на то неистовыми и слыли, что ничего не боялись. Цель была в жизни - Кровавый Понос, настоящая, высокая цель. Потом, после удачной акции, разговоров бывало на неделю - кто куда успел влезть, кто какую красивую язву успел сделать, кто первым успел эвакуироваться, естественным путем. Пассионарии.
А Дизентериевы, хоть род их был и древний, всё как-то по жизни вяло плыли. Получится Налёт - хорошо, но только если сам собой выйдет. Ну, чтобы никуда не ездить. Не получится - ну что ж, мы как-нибудь здесь, на бережку посидим, ногами в воде поболтаем. Да только амёбе-то без Кровавого Поноса какая жизнь? Так, прозябание. Вот и пришел род Дизентериевых в упадок, в то время как Поносовы лоснились от роскоши и размножались как кролики. И на особнячок дизентериевский, между нами, уже глаз положили. Протянули жадную ложноножку. Самого активного из Поносовых, молодого Стула, Амёбу даже пришлось выставлять из своего яблоневого садика, где Стул рассказывал своей подруге, когда и где он тут цисту собирается образовывать. Когда Амёб мощной псевдоподией показал Стулу, куда тому нужно идти, наглец сказал, что Амёб - жалкий лузер, после чего, не пожалев цитоплазмы, плюнул на садовую скамейку. Амёб озлился, повалил Стула на землю и набил морду. По-настоящему так набил, по-мужски. мембрану расцарапал и пару ложноножек оторвал. Стул обещал Амёба за это застрелить. Амёб, конечно, посмеялся ему вслед, но осадок, как говорится, остался.
А у Дизентериевых всё не в лад. Отец уже стар и пьёт по-черному, братья подались к родственникам, протеям, которые улицу подметают; вон, Поносовы о них уже чуть не ноги вытирают. Были б ноги, вытирали бы. Амёбу такая жизнь не по душе была. Парень он был способный, физически развитый. Неудерж, главный среди Поносовых, его даже хотел с собой в Налёт брать, да только Амёб, он ведь неглупый был, сразу понял чем дело пахнет и наотрез отказался. Ишь чего, поставят на стрем, стой, жди, когда появятся Охотники На Амёб да всадят в тебя пару-тройку серебряных стрел, пока остальные налётчики с гиканьем в унитаз сигают. Охотников этих Амёб нешуточно боялся. Ятрен там, или, не дай бог, Делагил. Этот Делагил был печально известный среди простейших метафизик и философ, появлялся внезапно и не было от него пощады ни старым, ни малым. И вообще, говорят, был бессмертен. Ну их в канализацию, этих Поносовых.
И решил Амёб счастья искать. На чужой стороне. Где эта чужая сторона находится - было невдомёк, но Амёб твердо для себя решил, что с кишками и с Кровавым Поносом завязано, навсегда. Смелое решение для амёбы, но, надо сказать, наш герой и ранее вел себя довольно странно, так что вряд ли кто-нибудь в округе удивился его уходу.
"Для чего создана амёба?" - бывало, спрашивал он у отца, проверявшего бражку из желудочного сока в подвале. - "Ну ты мне скажи, для чего? К чему стремиться стоит? К говну?" - неожиданно звонко вопрошал в тёмный проём. Отец, напроверявшийся уже до полужидкого состояния, оступаясь, вылезал из подвала и отвешивал Амёбу подзатыльник крепкой еще псевдоподией, отвечал: "Погавкай мне тут, философ! Ишь ты - "стремиться"! Сахару бы лучше пошёл папе поискал...". Что с ним разговаривать...
Улицы подметать, как уже сказано было, Амёб тоже не желал. Гордый был. Вот и кинул в сумку пару носовых платков, набор для бритья и мазь от прыщей, да и ушёл не попрощавшись. Чего на лишний скандал напрашиваться.
Из-за Поносовского забора за уходящим Амёбом следили внимательные недобрые глаза.
Накрапывал дождь. Сумерки пали на сточную канаву...