Конгрегация. Стезя смерти//Надежа Попова (осторожно, возможны спойлеры и оскорбления в адрес автора)
Пинками подняв себя с кровати наконец-то более-менее рано (и даже до будильника!), я решила закрепить успех и написать мертвым грузом лежащую у меня на совести рецензию на вторую книгу мадам Поповой про незедачливо-удачливого инквизитора-новичка Курта.
Прекрасно помня недостатки первого тома невероятных приключений Курта, принимаясь за вторую, я сделала глубокий вдох, как перед длительным погружением без запаса кислорода, и постаралась "не дышать на шедевр". И вот мое лицо постепенно стало приобретать нежно-сливовый оттенок, грозящий вот-вот превратиться в откровенную синюшность, когда я просто не выдержала, вдохнула и разочаровалась во всей этой канители. Сейчас объясню, что стало последней каплей, но перед этим просто заметка на полях - это первая, прочтенная мной книга, из которой я выписывала (!!!) ошибки. Не поленилась. Выписывать. Автор, что же ты делаешь, перестань.
Так вот последняя капля, даже не капля, целая лужа океанских размеров. "Самые наилучшие". Самые. Наилучшие. Нет, хорошо, я понимаю, у автора могут проскальзывать грубые случайные ошибки. Но над книгой работало еще несколько специалистов, ее читали несколько раз перед тем, как пустить ее в окончательную печать. Такую ошибку заметит и пятиклассник, если, конечно, у него родственники не живут в лесу, глубоко уйдя в землю корнями. То, что в речи уже часто слышишь похожие кошмары вроде "более лучшие" ужасающим образом коробит слух, но это речь, а здесь книга. Книга на русском языке. Ладно, остается просто махнуть рукой, ибо это просто безнадежно.
Но я не остановилась на этом, стойко перенося грамматические оплеухи от команды профессионалов во главе с автором. Мне попались следующие экземпляры "авторских находок":
"Осевший голос" - вот скажите, куда он осел? На дно самого синего моря? В пятки ушел, хитрец этакий?
"Напухшие глаза" - вот это прямо-таки любимое. Сразу представляются такие наросты на лице в виде нереально крупных глаз. И еще есть налет ощущения, что они нависают так из-под бровей. Вот спасибо, непередаваемые ощущения!
"Губы растянули улыбку" - Картина маслом похлеще предыдущей. Мне лично видятся губы, вертикально раскрывающиеся и таким образом растягивающие нечто. Это нечто, видимо, улыбка, ага.
После вот этого всего создается впечатление грязной работы, когда автор, вспоминая клишированные фразы, помнит их с огрехами, но зачем заморачиваться и проверять? Есть еще вариант, что это попытка быть оригинальным, но тогда тут уже поздно пить боржоми.
Есть еще несколько образчиков легкой неграмотности, то, что можно перенести, но опять-таки делает текст противно шершавым:
"не мог удержаться от того, чтобы перейти на бег" - наверное, кто-то в недобрый час вспомнил английский, где нельзя делать двойное отрицание. Но как бы русский. И как бы можно. Даже как бы нужно.
"обернулся медлительно" - медлительно, как мне всегда казалось, можно делать какое-то продолжительное действие - двигаться медлительно, например. Оборачиваться медлительно можно, но, пожалуй, только в Матрице. Хммм, а вдруг это и был замысел автора? Средневековая инквизиция в Матрице? Свежо, однако, но маловероятно.
"майская весенняя улица" - без комментариев.
Далее парочка, к которой я, наверное, уже придираюсь, но взявшись нести справедливую кару за так бездарно потраченные деньги (а содрали с меня больше, чем за какого-нибудь нового Стивена Кинга, оцените!), пойду до конца:
"уселся на постели" и "пристоившись на табурет". Усаживаются вроде обычно на что-то, нет? А пристраиваются на чем-то? Т.е. я бы сделала "уселся на постель" и "пристроившись на табурете". Самое смешное, что, если не ошибаюсь, оно где-то все вместе на одной странице находится.
Далее. Порядок слов. Его обычно используют (если он непрямой) для расстановки акцентов. Только один пример, там полно таких. И можно сказать, что я придираюсь, но вот почему-то к классикам русской литературы у меня таких придирок не возникает.
"точно брызгами серебра, которое расплавил кто-то, а потом широким жестом расплескал" - здесь явственно выделен кто-то. Но он тут не главный, ну вот не разу. Зачем инверсия? Чтобы выпендирться? Такое ощущение, что да.
И снова, снова огромное количество совершенно неперевариваемых предложений-аттракционов "угадай, кто же такой этот "он"! Я как читатель не хочу напрягаться даже по этому поводу. Читателя надо напрягать другими вопросами, загадками сюжета, интересным характером, а не этим.
Теперь о более глобальных вещах. Прошлая книга началась за здравие и закончилась за упокой. Здесь так - за упокой - потом чуть-чуть за здравие - и потом тяжелая форма "заупокоя". Первые две части опустим, так и быть. Но последняя треть книги - это просто препятствие для сильных. Автору было мало издеваться над читателем вездесущим и, наверное, отдельным героем под говорящем о многом именем "он", он(а) решил(а) устроить пытку графоманством в диалогах. Сейчас будет откровение - некоторые диалоги можно пересказывать! Но нет, наверное, оно приходит к авторам уровня этак 30-го, тогда, видимо, было рано. Но штук пять однотипных диалогов, пример сейчас приведу, вогнали в такую тоску, повторяясь раз за разом чуть ли не на каждой странице, что читать было почти невозможно.
Пример диалога (во избежание спойлеров, предмет всех диалогов - возраст девушки, тоже деликатная тема, что уж там):
- Скажи, сколько тебе лет?
- Ну что ты, нет, ты еще не готов к такому...
- Ну скажи, я же сильный!
- Ну нет, это невероятно мощное знание.
- Да скажи уже!
- Не дави так на меня!
- ...
- Ну ладно, мне за двадцать
И так далее несколько раз. Об стенку хотелось расшибиться.
Сюжет тоже как-то не восторг. Не хотелось переходить на личности, но тут сложилось ощущение, что автор поддался порыву "отомстить всем тем, кто" и написал про голубоглазую красавицу-блондинку, которую с высот общественного положения приложили так хорошенько о землю, из князей в грязи, так что ли. Вот и все. Больше о сюжете мне как-то и нечего сказать.
Итого: книги мадам Поповой я покупать больше не буду. И читать тоже. При этом люди этим восторгаются. Поэтому писать "Автор, не пишы исчо" я не буду. Вдруг кто-то расстроится. А, да, упоминание на обложке Умберто Эко - это такой тонкий стеб, да?
Прекрасно помня недостатки первого тома невероятных приключений Курта, принимаясь за вторую, я сделала глубокий вдох, как перед длительным погружением без запаса кислорода, и постаралась "не дышать на шедевр". И вот мое лицо постепенно стало приобретать нежно-сливовый оттенок, грозящий вот-вот превратиться в откровенную синюшность, когда я просто не выдержала, вдохнула и разочаровалась во всей этой канители. Сейчас объясню, что стало последней каплей, но перед этим просто заметка на полях - это первая, прочтенная мной книга, из которой я выписывала (!!!) ошибки. Не поленилась. Выписывать. Автор, что же ты делаешь, перестань.
Так вот последняя капля, даже не капля, целая лужа океанских размеров. "Самые наилучшие". Самые. Наилучшие. Нет, хорошо, я понимаю, у автора могут проскальзывать грубые случайные ошибки. Но над книгой работало еще несколько специалистов, ее читали несколько раз перед тем, как пустить ее в окончательную печать. Такую ошибку заметит и пятиклассник, если, конечно, у него родственники не живут в лесу, глубоко уйдя в землю корнями. То, что в речи уже часто слышишь похожие кошмары вроде "более лучшие" ужасающим образом коробит слух, но это речь, а здесь книга. Книга на русском языке. Ладно, остается просто махнуть рукой, ибо это просто безнадежно.
Но я не остановилась на этом, стойко перенося грамматические оплеухи от команды профессионалов во главе с автором. Мне попались следующие экземпляры "авторских находок":
"Осевший голос" - вот скажите, куда он осел? На дно самого синего моря? В пятки ушел, хитрец этакий?
"Напухшие глаза" - вот это прямо-таки любимое. Сразу представляются такие наросты на лице в виде нереально крупных глаз. И еще есть налет ощущения, что они нависают так из-под бровей. Вот спасибо, непередаваемые ощущения!
"Губы растянули улыбку" - Картина маслом похлеще предыдущей. Мне лично видятся губы, вертикально раскрывающиеся и таким образом растягивающие нечто. Это нечто, видимо, улыбка, ага.
После вот этого всего создается впечатление грязной работы, когда автор, вспоминая клишированные фразы, помнит их с огрехами, но зачем заморачиваться и проверять? Есть еще вариант, что это попытка быть оригинальным, но тогда тут уже поздно пить боржоми.
Есть еще несколько образчиков легкой неграмотности, то, что можно перенести, но опять-таки делает текст противно шершавым:
"не мог удержаться от того, чтобы перейти на бег" - наверное, кто-то в недобрый час вспомнил английский, где нельзя делать двойное отрицание. Но как бы русский. И как бы можно. Даже как бы нужно.
"обернулся медлительно" - медлительно, как мне всегда казалось, можно делать какое-то продолжительное действие - двигаться медлительно, например. Оборачиваться медлительно можно, но, пожалуй, только в Матрице. Хммм, а вдруг это и был замысел автора? Средневековая инквизиция в Матрице? Свежо, однако, но маловероятно.
"майская весенняя улица" - без комментариев.
Далее парочка, к которой я, наверное, уже придираюсь, но взявшись нести справедливую кару за так бездарно потраченные деньги (а содрали с меня больше, чем за какого-нибудь нового Стивена Кинга, оцените!), пойду до конца:
"уселся на постели" и "пристоившись на табурет". Усаживаются вроде обычно на что-то, нет? А пристраиваются на чем-то? Т.е. я бы сделала "уселся на постель" и "пристроившись на табурете". Самое смешное, что, если не ошибаюсь, оно где-то все вместе на одной странице находится.
Далее. Порядок слов. Его обычно используют (если он непрямой) для расстановки акцентов. Только один пример, там полно таких. И можно сказать, что я придираюсь, но вот почему-то к классикам русской литературы у меня таких придирок не возникает.
"точно брызгами серебра, которое расплавил кто-то, а потом широким жестом расплескал" - здесь явственно выделен кто-то. Но он тут не главный, ну вот не разу. Зачем инверсия? Чтобы выпендирться? Такое ощущение, что да.
И снова, снова огромное количество совершенно неперевариваемых предложений-аттракционов "угадай, кто же такой этот "он"! Я как читатель не хочу напрягаться даже по этому поводу. Читателя надо напрягать другими вопросами, загадками сюжета, интересным характером, а не этим.
Теперь о более глобальных вещах. Прошлая книга началась за здравие и закончилась за упокой. Здесь так - за упокой - потом чуть-чуть за здравие - и потом тяжелая форма "заупокоя". Первые две части опустим, так и быть. Но последняя треть книги - это просто препятствие для сильных. Автору было мало издеваться над читателем вездесущим и, наверное, отдельным героем под говорящем о многом именем "он", он(а) решил(а) устроить пытку графоманством в диалогах. Сейчас будет откровение - некоторые диалоги можно пересказывать! Но нет, наверное, оно приходит к авторам уровня этак 30-го, тогда, видимо, было рано. Но штук пять однотипных диалогов, пример сейчас приведу, вогнали в такую тоску, повторяясь раз за разом чуть ли не на каждой странице, что читать было почти невозможно.
Пример диалога (во избежание спойлеров, предмет всех диалогов - возраст девушки, тоже деликатная тема, что уж там):
- Скажи, сколько тебе лет?
- Ну что ты, нет, ты еще не готов к такому...
- Ну скажи, я же сильный!
- Ну нет, это невероятно мощное знание.
- Да скажи уже!
- Не дави так на меня!
- ...
- Ну ладно, мне за двадцать
И так далее несколько раз. Об стенку хотелось расшибиться.
Сюжет тоже как-то не восторг. Не хотелось переходить на личности, но тут сложилось ощущение, что автор поддался порыву "отомстить всем тем, кто" и написал про голубоглазую красавицу-блондинку, которую с высот общественного положения приложили так хорошенько о землю, из князей в грязи, так что ли. Вот и все. Больше о сюжете мне как-то и нечего сказать.
Итого: книги мадам Поповой я покупать больше не буду. И читать тоже. При этом люди этим восторгаются. Поэтому писать "Автор, не пишы исчо" я не буду. Вдруг кто-то расстроится. А, да, упоминание на обложке Умберто Эко - это такой тонкий стеб, да?