Book thief// Markus Zusak
Как-то я совершенно не собиралась писать ничего по поводу этой книги, но потом подумала, что все-таки есть несколько вещей, за которые хочется в словесной форме выразить автору спасибо, и пусть он сам об этом никогда не узнает, может, до него мое "спасибо" дойдет в какой-нибудь альтернативной форме, в виде спасительной чашки чая, внезапно вежливого соседа или просто луча солнца в беспробудно непогожий день.
Началось мое знакомство с миром Книжного воришки довольно шероховато. Подспудно беспокойной мышью металась мысль о том, что автор поддастся нелепому искушению и напишет этакую чернуху, которая кончится и вовсе апокалипсисом. С большой осторожностью я подпускала к себе Папу - Серебряные глаза и Маму - Гардероб с отнюдь не деревянным сердцем. Куда проще сложились отношения с рассказчиком благодаря его изысканному и часто саркастическому юмору, а главное - за его потрясающую способность запоминать события цветами. Однако автор поступил еще более жестоко - написал что-то светлое до невероятных глубин и таки окончил все апокалипсисом. И все равно я говорю спасибо.
Я не хочу пытаться разобрать на составные часть тот водоворот эмоций, в который книга медленно но чрезвычанйно верно затягивает с новой главой. Просто есть вещи, которые лежат на поверхности. Например, я благодарю за стиль и художественное оформление. Безусловно, я не прочитала всех на свете книг, возможно, где-то подобное уже встречалось, но для меня многие приемы автора встречаются впервые. Во время чтения, как это иногда бывает даже с хорошими книгами, за в целом приятным вкусом не прятался приторный до болезненности и знакомый с детства, искусственный привкус клубничной жвачки, когда заранее знаешь путь героев, проторенные сотнями выдуманных ног ранее.
Меня очень приятно поразило то, с каким трепетом автор через героев книги обращается с таким затертым, забитым и изъезженным понятием, как "слово" (здесь, кстати, нужно сделать отступление и написать, что читала я на английском, про перевод ничего не знаю). Слова оседают на плечах, катятся к ногам, бьют наотмашь, стекают по лицу, в конце концов, потрясают мир. Слова спасают жизнь, успокаивают бурю, отводят смертельную опасность куда-то на второй план. Слова покоряют Смерть.
Я благодарю за живопись. Умелые, при этом грубоватые мазки яркой краски, обозначившие небо при наличии воображения добавляют настолько много глубины, что небо не просто незримо присутствует немым свидетелем при всем происходящем, но и живет, чувствует, его даже можно украсть, если постараться.
Благодарю за то, что автору удалось на уровне ощущений и домысливаний книгу, в прямом и переносном смысле написанную смертью, пропитать насквозь теплом и светом. И это при том, что типичных слов, выражающих теплоту, любовь, симпатию и прочие положительные эмоции, в книге крайне мало. Склоняю голову перед таким владением Словом.
Писать что-то еще, пожалуй, излишне. О таком просто не хочется писать.
Спасибо.
Началось мое знакомство с миром Книжного воришки довольно шероховато. Подспудно беспокойной мышью металась мысль о том, что автор поддастся нелепому искушению и напишет этакую чернуху, которая кончится и вовсе апокалипсисом. С большой осторожностью я подпускала к себе Папу - Серебряные глаза и Маму - Гардероб с отнюдь не деревянным сердцем. Куда проще сложились отношения с рассказчиком благодаря его изысканному и часто саркастическому юмору, а главное - за его потрясающую способность запоминать события цветами. Однако автор поступил еще более жестоко - написал что-то светлое до невероятных глубин и таки окончил все апокалипсисом. И все равно я говорю спасибо.
Я не хочу пытаться разобрать на составные часть тот водоворот эмоций, в который книга медленно но чрезвычанйно верно затягивает с новой главой. Просто есть вещи, которые лежат на поверхности. Например, я благодарю за стиль и художественное оформление. Безусловно, я не прочитала всех на свете книг, возможно, где-то подобное уже встречалось, но для меня многие приемы автора встречаются впервые. Во время чтения, как это иногда бывает даже с хорошими книгами, за в целом приятным вкусом не прятался приторный до болезненности и знакомый с детства, искусственный привкус клубничной жвачки, когда заранее знаешь путь героев, проторенные сотнями выдуманных ног ранее.
Меня очень приятно поразило то, с каким трепетом автор через героев книги обращается с таким затертым, забитым и изъезженным понятием, как "слово" (здесь, кстати, нужно сделать отступление и написать, что читала я на английском, про перевод ничего не знаю). Слова оседают на плечах, катятся к ногам, бьют наотмашь, стекают по лицу, в конце концов, потрясают мир. Слова спасают жизнь, успокаивают бурю, отводят смертельную опасность куда-то на второй план. Слова покоряют Смерть.
Я благодарю за живопись. Умелые, при этом грубоватые мазки яркой краски, обозначившие небо при наличии воображения добавляют настолько много глубины, что небо не просто незримо присутствует немым свидетелем при всем происходящем, но и живет, чувствует, его даже можно украсть, если постараться.
Благодарю за то, что автору удалось на уровне ощущений и домысливаний книгу, в прямом и переносном смысле написанную смертью, пропитать насквозь теплом и светом. И это при том, что типичных слов, выражающих теплоту, любовь, симпатию и прочие положительные эмоции, в книге крайне мало. Склоняю голову перед таким владением Словом.
Писать что-то еще, пожалуй, излишне. О таком просто не хочется писать.
Спасибо.