Еще немного флуда про Stand Still. Stay Silent
Все персонажи Stand Still. Stay Silent в какой-то мере те самые совы, которые не то, чем кажутся. Нет-нет да и выкинут что-то неожиданное, раскроются под внезапным углом. Этим они меня, похоже, в основном и цепляют.
Вот Туури - легкомысленное, милое и наивное дитя, если на первый взгляд. Девочка-ромашка. А на второй - бескрайнее море оптимизма и жизнелюбия. А на третий - не меньше булатности, чем в Сигрюн-валькирии. Ну и в итоге - один из самых пронзительных и трагических персонажей сеттинга.
Вот Эмиль, мальчик-мажор, мальчик-эгоист, мальчик-принцесса с сияющими волосами. Мальчик, которому плевать на всех, кроме себя любимого. И который прячет за этим "мне плевать" способность искренне пожалеть кого угодно: от одинокого обиженного Лалли до зараженной собаки.
Вот Сигрюн-хвастунья, безбашенная Сигрюн "круче нас только горы", Сигрюн, которая очень высокого о себе мнения - и вдруг не рискует понапрасну, способна признавать свои ошибки с невероятной легкостью и вообще практически образец адекватности. А еще первое рефлекторное движение у нее - всегда навстречу опасности и прикрыть слабого. Даже когда она спросонья думает, что ее сейчас придавит упавшей крышей, она заслоняет голову руками не себе, а кошке!
И ситуации там тоже часто бывают из того же разряда - прекрасные своим выходом из ряда вон, переворачиванием кажущегося и привычного. Трудно бывает объяснить, что такого офигенного в определенной сцене, если вырвать ее из контекста. Я уже несколько раз пробовала - не срабатывает.
Я не могу толком объяснить, почему это так трогательно, когда Миккель беззастенчиво врет заболевшей Сигрюн. Врет сначала про то, что она ничего не весит, потом про своего пациента, который порезался бумагой и умер от страха, - а она верит, как будто первый день Миккеля знает. И почему это так офигенно, когда именно он говорит о том, как важно не сдаваться после поражения - не сильная оптимистичная Сигрюн-завей-горе-веревочкой, а Миккель - вечный скептик, пессимист и потомственный неудачник.
Я таю в абсолютную лужицу от финала первого приключения, когда чудом выживший Эмиль, добравшись до своих, первым делом спрашивает, где бы тут помыться, а тот же Миккель просто молча обнимает в ответ их с Лалли. Тут в такой клубок все сошлось: острая нелюбовь Лалли к любому физическому контакту, Эмилева забота о собственной внешности, Миккель, который всю дорогу до того гонял их в ванну и на дезинфекцию по любому поводу, чтобы не перезаражали неиммунных, а теперь обнимает прямо как они есть - в грязище, пылище и ошметках тролльих кишок... И вот это тоже сложно объяснить, этот эффект всю историю накапливался по капельке.