Зелёный Луг
"Нам нужно будет поговорить"- написала Ирина за час до встречи, когда Юрий Михайлович уже вызывал такси и собирался выходить из дома. Странное сообщение- подумал он. Будто бы они не говорили каждую встречу! Они говорили много, пересказывая друг другу прошлое, смеясь над мелочами настоящего, читая друг другу любимые книги вслух. Видимо, в этот раз придётся поговорить как-то иначе, будто бы всё, что было раньше- это не разговоры, а вот сейчас будет разговор.
Он любил приезжать к её дому пораньше, чтобы без спешки зайти в магазин за типичным стыдноватым набором из бутылки вина и шоколадки. За всю жизнь так и не придумал ничего лучше. В прошлую встречу решил соригинальничать, и купил зачем-то упаковку козьего сыра, который на его вкус оказался ужасной гадостью. Всё же лучше держаться проверенного. И вот есть ещё время медленно идти вдоль длинного-длинного дома к восьмому подъезду, тут и там останавливаясь, чтобы подышать сиренью.
-Здравствуй- прошептала Ирина, обнимая его в прихожей. Ему очень нравился её голос, удивительно ровный. Юрий Михайлович ненавидел женскую визгливую эмоциональность, и рядом с Ириной было приятно ощущать именно спокойствие, ощущение вроде погружения в спокойное, чистое и глубокое озеро, где никто не заорёт, не взмахнёт руками. За полгода встреч он ни разу не услышал её голоса в каком-нибудь громком подъеме. И самому рядом с ней хотелось становиться таким же. И её квартирка была такой же- удивительно чистой и упорядоченной, где всего было очень мало, не было почти ничего- и при этом достаточно всего, что нужно.
Разливая по второму бокалу, Юрий Михайлович спросил, о чём же таком нужно поговорить.
-Есть один человек...
Всё выходило примерно так, как он уже рассказал сам себе, пока ехал к ней в такси. У неё появился человек, они встречаются-общаются уже какое-то время, и вот они хотят начать жить вместе, и даже пожениться. Паша очень хочет ребёнка! И во всё это никак не вписываются встречи с сорокалетним женатым мужчиной, с которым было очень хорошо, но всё же эти встречи два раза в месяц- это не совсем то, что нужно, а нужно, и хочется- жить нормальной жизнью.
-Поэтому мы сегодня с тобой... в последний раз.
Сказав это, Ирина зачем-то начала всё подробней заочно знакомить Юрия Михайловича с Пашей. Он оказался хорош со всех сторон, совпадая с Ириной и увлечениями, и характером, и даже живёт он- представляешь!- на этой же улице, через один дом. И главное- Паша не женат! И очень хочет ребёнка! Благополучный отец двоих прекрасных дочек, Юрий Михайлович давно понял, что в разговорах с Ириной эту тему задевать никак нельзя- при упоминании детей она могла начать тихо давиться слезами. При всём её спокойствии, эта тема сильно сверлила её изнутри, но в поисках счастливого будущего папы Ирина в течение многих лет упорно находила целую череду каких-то фриков, алкоголиков и неподходящих женатых мужчин. Что ж, вот и нашёлся тот, с кем она попытается эту тему реализовать. Интересно- подумал Юрий Михайлович- а Паша-то в курсе, что он сильно хочет детей? Но задавать этот вопрос вслух он, конечно, не стал. А когда Ирина сообщила, что даже вчера полностью стёрла в Телеграме весь полугодовой диалог с Юрием Михайловичем, "чтобы не палиться"- ему стало понятно, что пора уходить. Решаться на секс "в последний раз" не хотелось, потому что Паша уже слишком зримым призраком стоял у кровати. В коридоре они просто надолго обнялись.
Наступало особое время, уже знакомое по прошлому опыту. Вот была любовница, острый перец в пресной котлете жизни, и теперь её нет. Важно было пережить это время достойно, в достойной спокойной грусти. Не спешить искать новую. Не обижаться на жизнь, но пережить это в спокойной благодарности за то, что было дано.
-Молодой человек! Молодой человек!
Через секунду после того, как Ирина закрыла дверь своей квартиры- дверь напротив распахнулась, и на лестничную площадку вышла огромная дама. "Оперная певица"- почем-то мгновенно решил Юрий Михайлович. Обширное свободное платье, многослойные бусы.
-Молодой человек, пожалуйста...- дама умоляюще приложила руку к груди и начала пятиться внутрь своей квартиры. Юрий Михайлович шагнул за ней.
-Такое несчастье, такое несчастье!- вздыхала дама, медленно шествуя по прихожей к открытой двери ванной. В ванной было темно.
Планировка этой квартиры была зеркальным отражением квартиры Ирины, что в сочетании с недавно выпитым вином создавало какое-то потустороннее головокружение. Всё следовало весело принимать на веру и ничему не удивляться. В ванной уже стояла табуретка под плафоном, висящим на стене под потолком. Видимо, дама уже предприняла попытку починить свет сама, но потерпела неудачу. Юрий Михайлович взобрался на табуретку. Плафон лампы держался на трёх винтах, которые удобно откручивались рукой. Он оказался тяжёлым и толстым, как советская хрустальная ваза. Лампочка под ним оказалась, конечно, перегоревшей.
-Вот...- дама внесла в темноту ванной большую картонную коробку, в которой, переложенные ватой, как ёлочные игрушки, лежали лампы в немалом количестве, разной мощности, под разные цоколи. Светя себе телефоном, Юрий Михайлович долго перебирал это богатство, пока не нашёл ту, что была наиболее похожа на сгоревшую.
-Ой...- блаженно вздохнула дама, когда ванная снова озарилась светом.
-Пожалуйста!- улыбнулся Юрий Михайлович. Попытка пройти короткий, в пять шагов путь от двери ванной к двери квартиры- обернулась новым головокружением в этом зеркально отраженном мире.
-Молодой человек!- громко зашептала дама за его спиной. Юрий Михалович обернулся.
-Одну минуту, одну минуту!- заспешила дама- понимаете, дело в том, что я чёрт!
"Начинается"- подумал Юрий Михайлович, но вслух не сказал ничего, даже изобразив вежливый интерес.
-Да, обычный чёрт, не всемогущий, но кое-что могу- дама приложила к груди ладонь с растопыренными, украшенными кольцами сосисками-пальцами, будто извиняясь за то, что её могущество невелико, но уж чем богаты...
-Так вот- продолжила она- сегодня, до полуночи, все женщины, на которых вы укажете пальцем, будут вашими. Просто укажите пальцем.
-Обещаете?- улыбнулся Юрий Михайлович
-Молодой человек, у чертей есть свои принципы, и мы способны на благодарность! Просто укажите пальцем. И они полюбят вас так, как никого не любили, это я вам обещаю, слово чести.
-Хорошо- кивнул Юрий Михайлович буднично, как будто речь шла о напоминании купить хлеба.
Сиреневый майский воздух навалился на него приятным холодным течением, когда железная дверь подъезда стукнула за ним. Больше не войдёшь в этот подъезд, он остался историей. Нет, ещё много раз будешь в него входить, в памяти, и подъезд будет плавно меняться, память слепит его по-своему, как и квартиру Ирины, и её саму, и все встречи с ней. Они теперь займут своё место в Особом Раю, где уже живут многие, и сегодня в Особом Раю было новоселье.
Вечер был довольно прохладный и Юрий Михайлович похвалил себя за то, что надел плащ. Можно было вызвать такси прямо сюда, можно пройти пять минут к метро, а можно ещё долго гулять. Уезжая, он сказал жене, что вернётся около полуночи, но до полуночи было ещё часа три, нет, два часа пятьдесят минут. Можно прогуляться- по длинным зелёным дворам советских панелек, выйти к проспекту, увидеть Свислочь, пройти вдоль неё. Юрий Михайлович засмеялся, представив, как будет идти по проспекту и по набережной, и указывать пальцем на женщин. Ну вот, хотел погрузиться в светлую грусть расставания, а вместо этого меняешь лампочки в ванной у чёрта.
Зелёные дворы вливались в широкую улицу, а она вливалась в величественный проспект. На всякий случай Юрий Михайлович сунул обе руки в карманы плаща, чтобы случайно не указать пальцем ни на кого. А большой город нёс и нёс ему навстречу течение жизни, течение женщин. Женщины несли свои тела как ножи, когда он шёл со службы домой- вспомнилось название одной из любимых песен. Женщины и мужчины неслись течением, завихрялись водоворотами, всасывались в жерла подземных переходов. А Свислочь текла медленно, нигде не завихряясь, текла особенно плавно в этом месте, где Юрий Михайлович любил стоять, гладя ладонями шершавый гранитный парапет. Ещё немного прогуляться, и к Немиге вызову такси. Главное, руки держать в карманах- усмехнулся сам себе.
У Немиги такси уже мигало аварийкой, поджидая его.
-Зелёный Луг?- спросил водитель.
-Зелёный Луг!- весело ответил Юрий Михайлович.
Он любил приезжать к её дому пораньше, чтобы без спешки зайти в магазин за типичным стыдноватым набором из бутылки вина и шоколадки. За всю жизнь так и не придумал ничего лучше. В прошлую встречу решил соригинальничать, и купил зачем-то упаковку козьего сыра, который на его вкус оказался ужасной гадостью. Всё же лучше держаться проверенного. И вот есть ещё время медленно идти вдоль длинного-длинного дома к восьмому подъезду, тут и там останавливаясь, чтобы подышать сиренью.
-Здравствуй- прошептала Ирина, обнимая его в прихожей. Ему очень нравился её голос, удивительно ровный. Юрий Михайлович ненавидел женскую визгливую эмоциональность, и рядом с Ириной было приятно ощущать именно спокойствие, ощущение вроде погружения в спокойное, чистое и глубокое озеро, где никто не заорёт, не взмахнёт руками. За полгода встреч он ни разу не услышал её голоса в каком-нибудь громком подъеме. И самому рядом с ней хотелось становиться таким же. И её квартирка была такой же- удивительно чистой и упорядоченной, где всего было очень мало, не было почти ничего- и при этом достаточно всего, что нужно.
Разливая по второму бокалу, Юрий Михайлович спросил, о чём же таком нужно поговорить.
-Есть один человек...
Всё выходило примерно так, как он уже рассказал сам себе, пока ехал к ней в такси. У неё появился человек, они встречаются-общаются уже какое-то время, и вот они хотят начать жить вместе, и даже пожениться. Паша очень хочет ребёнка! И во всё это никак не вписываются встречи с сорокалетним женатым мужчиной, с которым было очень хорошо, но всё же эти встречи два раза в месяц- это не совсем то, что нужно, а нужно, и хочется- жить нормальной жизнью.
-Поэтому мы сегодня с тобой... в последний раз.
Сказав это, Ирина зачем-то начала всё подробней заочно знакомить Юрия Михайловича с Пашей. Он оказался хорош со всех сторон, совпадая с Ириной и увлечениями, и характером, и даже живёт он- представляешь!- на этой же улице, через один дом. И главное- Паша не женат! И очень хочет ребёнка! Благополучный отец двоих прекрасных дочек, Юрий Михайлович давно понял, что в разговорах с Ириной эту тему задевать никак нельзя- при упоминании детей она могла начать тихо давиться слезами. При всём её спокойствии, эта тема сильно сверлила её изнутри, но в поисках счастливого будущего папы Ирина в течение многих лет упорно находила целую череду каких-то фриков, алкоголиков и неподходящих женатых мужчин. Что ж, вот и нашёлся тот, с кем она попытается эту тему реализовать. Интересно- подумал Юрий Михайлович- а Паша-то в курсе, что он сильно хочет детей? Но задавать этот вопрос вслух он, конечно, не стал. А когда Ирина сообщила, что даже вчера полностью стёрла в Телеграме весь полугодовой диалог с Юрием Михайловичем, "чтобы не палиться"- ему стало понятно, что пора уходить. Решаться на секс "в последний раз" не хотелось, потому что Паша уже слишком зримым призраком стоял у кровати. В коридоре они просто надолго обнялись.
Наступало особое время, уже знакомое по прошлому опыту. Вот была любовница, острый перец в пресной котлете жизни, и теперь её нет. Важно было пережить это время достойно, в достойной спокойной грусти. Не спешить искать новую. Не обижаться на жизнь, но пережить это в спокойной благодарности за то, что было дано.
-Молодой человек! Молодой человек!
Через секунду после того, как Ирина закрыла дверь своей квартиры- дверь напротив распахнулась, и на лестничную площадку вышла огромная дама. "Оперная певица"- почем-то мгновенно решил Юрий Михайлович. Обширное свободное платье, многослойные бусы.
-Молодой человек, пожалуйста...- дама умоляюще приложила руку к груди и начала пятиться внутрь своей квартиры. Юрий Михайлович шагнул за ней.
-Такое несчастье, такое несчастье!- вздыхала дама, медленно шествуя по прихожей к открытой двери ванной. В ванной было темно.
Планировка этой квартиры была зеркальным отражением квартиры Ирины, что в сочетании с недавно выпитым вином создавало какое-то потустороннее головокружение. Всё следовало весело принимать на веру и ничему не удивляться. В ванной уже стояла табуретка под плафоном, висящим на стене под потолком. Видимо, дама уже предприняла попытку починить свет сама, но потерпела неудачу. Юрий Михайлович взобрался на табуретку. Плафон лампы держался на трёх винтах, которые удобно откручивались рукой. Он оказался тяжёлым и толстым, как советская хрустальная ваза. Лампочка под ним оказалась, конечно, перегоревшей.
-Вот...- дама внесла в темноту ванной большую картонную коробку, в которой, переложенные ватой, как ёлочные игрушки, лежали лампы в немалом количестве, разной мощности, под разные цоколи. Светя себе телефоном, Юрий Михайлович долго перебирал это богатство, пока не нашёл ту, что была наиболее похожа на сгоревшую.
-Ой...- блаженно вздохнула дама, когда ванная снова озарилась светом.
-Пожалуйста!- улыбнулся Юрий Михайлович. Попытка пройти короткий, в пять шагов путь от двери ванной к двери квартиры- обернулась новым головокружением в этом зеркально отраженном мире.
-Молодой человек!- громко зашептала дама за его спиной. Юрий Михалович обернулся.
-Одну минуту, одну минуту!- заспешила дама- понимаете, дело в том, что я чёрт!
"Начинается"- подумал Юрий Михайлович, но вслух не сказал ничего, даже изобразив вежливый интерес.
-Да, обычный чёрт, не всемогущий, но кое-что могу- дама приложила к груди ладонь с растопыренными, украшенными кольцами сосисками-пальцами, будто извиняясь за то, что её могущество невелико, но уж чем богаты...
-Так вот- продолжила она- сегодня, до полуночи, все женщины, на которых вы укажете пальцем, будут вашими. Просто укажите пальцем.
-Обещаете?- улыбнулся Юрий Михайлович
-Молодой человек, у чертей есть свои принципы, и мы способны на благодарность! Просто укажите пальцем. И они полюбят вас так, как никого не любили, это я вам обещаю, слово чести.
-Хорошо- кивнул Юрий Михайлович буднично, как будто речь шла о напоминании купить хлеба.
Сиреневый майский воздух навалился на него приятным холодным течением, когда железная дверь подъезда стукнула за ним. Больше не войдёшь в этот подъезд, он остался историей. Нет, ещё много раз будешь в него входить, в памяти, и подъезд будет плавно меняться, память слепит его по-своему, как и квартиру Ирины, и её саму, и все встречи с ней. Они теперь займут своё место в Особом Раю, где уже живут многие, и сегодня в Особом Раю было новоселье.
Вечер был довольно прохладный и Юрий Михайлович похвалил себя за то, что надел плащ. Можно было вызвать такси прямо сюда, можно пройти пять минут к метро, а можно ещё долго гулять. Уезжая, он сказал жене, что вернётся около полуночи, но до полуночи было ещё часа три, нет, два часа пятьдесят минут. Можно прогуляться- по длинным зелёным дворам советских панелек, выйти к проспекту, увидеть Свислочь, пройти вдоль неё. Юрий Михайлович засмеялся, представив, как будет идти по проспекту и по набережной, и указывать пальцем на женщин. Ну вот, хотел погрузиться в светлую грусть расставания, а вместо этого меняешь лампочки в ванной у чёрта.
Зелёные дворы вливались в широкую улицу, а она вливалась в величественный проспект. На всякий случай Юрий Михайлович сунул обе руки в карманы плаща, чтобы случайно не указать пальцем ни на кого. А большой город нёс и нёс ему навстречу течение жизни, течение женщин. Женщины несли свои тела как ножи, когда он шёл со службы домой- вспомнилось название одной из любимых песен. Женщины и мужчины неслись течением, завихрялись водоворотами, всасывались в жерла подземных переходов. А Свислочь текла медленно, нигде не завихряясь, текла особенно плавно в этом месте, где Юрий Михайлович любил стоять, гладя ладонями шершавый гранитный парапет. Ещё немного прогуляться, и к Немиге вызову такси. Главное, руки держать в карманах- усмехнулся сам себе.
У Немиги такси уже мигало аварийкой, поджидая его.
-Зелёный Луг?- спросил водитель.
-Зелёный Луг!- весело ответил Юрий Михайлович.