Последние дни белого Екатеринбурга
Несколько слов о затее: эти «эпизоды», объединённые заголовком «Последние дни белого Екатеринбурга» я начал писать движимый исключительно чувством графоманства. Поэтому писать их планирую в последнюю очередь от всех остальных дел. Посему даже не представляю сколько всего эпизодов будет и в какой срок. Все эпизоды я поименую медицинскими терминами. Второй эпизод называется «Продром». В древнегреческом языке это слово означало «бегущий впереди», «предвестник», в медицине «продромальное состояние» - характеризуется появлением клинических признаков заболевания.
Кадр из фильма "Бег"
Эпизод №2. Продром
Верховный правитель белой России адмирал Александр Колчак мечтал снять с должности командующего Сибирской армией Радолу Гайду давно. И вот, случай представился. Полунемец Гайда считался чехом, подконтрольным Антанте, а лояльный Колчаку Дитерихс считался русским монархистом.
Сейчас в это не верится, но будущий главный чехословацкий фашист Радола Гайда был слишком либерален в сравнении с генерал-лейтенантом Михаилом Дитерихсом.
Начальник штаба генерал-майор Борис Богословский по поводу отставки Гайды радовался: «Слава Богу, одного убрали, теперь уберем еще Пепеляева, а потом введем порядок в нашей армии».
Едва вступив в должность Дитерихс, вывесил у штаба в Екатеринбурге географическую карту размером в шесть квадратных метров на которой было указано что большевики окружены со всех сторон. Примерно такую же карту потом размещали в школьных советских учебниках под заголовком «советская республика в кольце фронтов».
Эта карта должна была убеждать, что дни большевизма сочтены.
Одновременно Дитерихс выпустил информационный бюллетень в котором откровенно врал, что Пермь Колчаком уже взята обратно, Петроград занят Юденичем, Деникин же взял Саратов, находится почти уже в Самаре и идет на Уфу…
Должно ли население знать правду, должны ли знать правду о положении дел на фронте солдаты армии Колчака, чиновники колчаковской администрации? Адмирал решил, что, во избежание паники, не должны. Поэтому с эвакуацией всё время запаздывали. Все правительственные учреждения держались штабом в полном неведении до последней минуты, точно так же, как это было в Перми, Красноуфимске, Кунгуре и на станции Кузино, и официально по городу распускались бюллетени, что на всех фронтах громадные успехи.
Французская разведка докладывала: «Политическое положение в настоящее время - более чем критическое. Фронт приближается к Екатеринбургу. В армии полное разложение, солдаты бросают самовольно позицию, бросая по дороге все - винтовки и амуницию, оставляя все красным…»
В тоже время штаб Дитерихса с 8 июля уже «смазывал пятки» разместившись в двух эшелонах на железнодорожной станции и стоя под парами.
Красные ещё не вошли в город, а белые фактически уже утратили над ним власть. Банкир Владимир Аничков отправился искать командующего, поговорить по поводу эвакуации. Впоследствии он напишет:
«Я отправился к командующему армией и был удивлён, что вопреки слухам им оказался генерал Гайда. Я видел его в первый раз. Молодой генерал принял меня любезно и на мой доклад и просьбу ответил согласием. Однако прибавил, что просьбу об освобождении трёх служащих надо направить в штаб главнокомандующего, что расположен в здании мужской гимназии. На моё прошение он наложил резолюцию о согласии и предложил проехать вместе с ним.
Я отправился в гимназию, где помещался штаб Дитерихса, но она оказалась пустой. Пробродив по залам порядочное время, я наконец узнал от гимназического сторожа, что весь штаб ночью выехал в Тюмень.
С этим известием на меня надвинулись тяжёлые мысли. «Как же так? думал я. - Нам предлагают оставаться на местах, а штаб удирает в Тюмень, бросая шесть банков с их денежными ресурсами врагу. Тут какое-то недоразумение…»
В Екатеринбурге постепенно росло число праздношатающихся солдат дезертировавших из белой армии. Толпы военнослужащих начали грабить эвакуируемое интендантство: тащили одежду, обувь, всё что попадало под руку…
Со времен выхода фильма «Чапаев» армия Колчака представлялась нашим читателям и зрителям вымуштрованной и одетой с иголочки. В сцене «психической атаки каппелевцев» красноармейцы, глядя, на марширующих в парадной форме колчаковцев, говорят:
- Красиво идут!
- Интеллигенция!
В фильме атакующие белогвардейцы держат в зубах трубки и сигары. Реальность была иной: отступающие через Екатеринбург колчаковцы приставляли из себя толпы оборванцев.
За пару недель до описываемых событий в Челябинске колчаковская военная администрация издала приказ, который сейчас может показаться совершенно анекдотичным - о реквизиции белья.
Отсутствие белья - стало проклятием колчаковской армии летом 1919 года.
До сведения челябинцев доводилось, что на основании приказа Верховного Правителя от 18 марта за №85 и распоряжения Главного начальника Курганского военного округа от 4 мая № 4855 назначается реквизиция белья для нужд действующей армии у гражданского населения на следующих основаниях.
Мужское населения города Челябинск, состоящее на государственной общественной или частной службе обязании поставить:
Получапющие в месяц жалование от 650 до 1000 рублей по одному комплекту белья; 1000 - 1500 рублей - два комплекта; 1501 - 2000 рублей - три комплекта; 2000 рублей и более - четыре комплекта.
Каждый комплект должен состоять из рубашки, кальсон и пары носков или портянок. Белье должно было быть годное, выстиранное и выглаженное, без заплат.
Лица, предоставившие меньше того, что с них требуется привлекаются к денежному взысканию не более 3000 рублей или тюремному заключению не более трех месяцев.
В то время, когда в передовых частях не хватало даже исподнего, в тылу всё имелось. В начале июля началась неспешная эвакуация складов вещевого интендантства. В эшелоны грузилась обувь, одежда, белье, амуниция… Всё это на глазах оборванных солдат местного гарнизона. Те не выдержали и начался грабеж.
Для пресечения разграбления десятого июля на место мародерства прибыла образцовая команда, которая образцово присоединилась к грабителям. Тогда Дитерихс пустил в ход последний аргумент - отряд атамана Анненкова. Абсолютно негодные в бою против красных анненковцы наводили ужас на свои войска и мирных жителей грабежами и зверствами.
Прискакавшие к месту грабежа анненковцы увидели, что процесс в самом разгаре.
- А ну ка, все назад! - закричал, размахивая маузером, один из казаков солдату, удирающему с мешком.
- Да я тебя сейчас, падла! - солдат бросил мешок и начал снимать с плеча винтовку.
Маузер казака хлопнул, солдат грохнулся на землю и мозги защитника белой России, мгновенно смешались с придорожной пылью.
Всего анненковцы убили двоих, пятерых ранили, остальные, побросав мешки, разбежались. Наведя порядок, каратели разграбили всё, что не успели утащить солдаты. Потом на Уктусе на базе анненковского отряда все награбленное меж собой по-честному поделили.
Как воспринимались анненковцы в Екатеринбурге хорошо описал агент французской разведки Джон в рапорте от 6 июля 1919 года майору Марино:
«Первые подвиги этого отряда в тылу были: вечное буйство и пьянство в общественных местах, восстановление царских памятников, что имело место в Нижне-Исетском заводе, ежедневное «Боже, Царя храни» в Общественном собрании с лозунгом «Спасайте Родину, бей жидов», что имело место 29 и 30-го июня, где пьяные анненковцы набросились с обнаженными шашками на евреев и лишь своевременное вмешательство комендантских офицеров оберегло Екатеринбург от еврейского погрома».
Агент «Джон» - это оперативный псевдоним французского разведчика чешского происхождения Эмиля Земана. Сначала он возглавлял Тайное разведывательное отделение чехословаков, потом перешел в колчаковскую контрразведку - Военный контроль при штабе екатеринбургского гарнизона. Это был самый ценный французский шпион, имевшийся у информационного отделения (так назывался разведотдел) французской военной миссии в России.
Запомни читатель это имя Эмиль Земан - оно нам еще встретится.
После смены 1 июля 1919 года «демократа» Гайды на «монархиста» Дитерхса поменялась и идеология армии Колчака (по другой версии реорганизация произошла 26 июня: Сибирская армия была разделена на 1-ю и 2-ю армии, вместо Гайды ставился Дитерихс, а Западная армия Ханжина переименовывалась в 3-ю армию).
Вместо войны за учредительное собрание и законный порядок, как это было при Гайде, Дитерихс объявил религиозную войну.
Уже на следующий день в Екатеринбурге начался епархиальный съезд духовенства и мирян. Постановили, что каждый приход в селе или заводе должен дать священнику квартиру, дрова, 800 рублей жалования, 10 десятин пахотной земли, четыре десятины покоса и т.д.
Четвертого июля с воззванием к народу выступил главный священник Сибирской армии Алексей Русецкий.
«Умоляю вас богом живым, - писал Русецкий. - перестаньте делиться на партии. Партийная борьба погубила Россию. Теперь не время заниматься политикой, а нужно напряжение всех физических, умственных и нравственных сил всего русского народа на спасение Родины».
А население Екатеринбурга, наоборот, чем ближе подходили красные, тем сильнее хотело делиться на партии.
Агент Джон писал своим французским хозяевам о ситуации в Екатеринбурге:
«Панический страх, охвативший всех, появился девятого числа и город стал заметно пустеть. Как казенные, так и частные учреждения оставили все на произвол судьбы, спасая лишь себя…»
А может ещё всё обойдется? Ведь не из бюллетеня Дитерихса, а от живых людей, которым можно доверять, известно точно: командующий Вооруженными Силами Юга России Антон Деникин начал наступление на Москву. Красные скоро начнут переброску войск с восточного фронта на южный, Колчак получит передышку и нанесет ответный удар…
Анатолий Гусев
Эпизод №1. Аура