(Untitled)

[gurzo]

Comments

[gurzo]

Андрей Вознесенский

Пел Твардовский в ночной Флоренции,
как поют за рекой в орешнике,
без искусственности малейшей
на Смоленщине,

и обычно надменно-белая
маска замкнутого лица
покатилась
над гобеленами,
просветлённая, как слеза,

и портье внизу, удивляясь,
узнавали в напеве том
лебединого Модильяни
и рублёвский изгиб мадонн,

не понять им, что страшным ликом,
в модернистских трюмо отсвечивая,
приземлилась меж нас
Великая
Отечественная,

она села тревожной птицей,
и, уставясь в её глазницы,
понимает один из нас,
что поёт он последний раз.

И примолкла вдруг переводчица,
как за Волгой ждут перевозчика,
и глаза у неё горят,
как пожары на Жигулях.

Ты о чём, Ирина-рябина,
поёшь?
Россию твою любимую
терзает война, как нож,

ох, женские эти судьбы,
охваченные войной,
ничьим судам не подсудные,
с углями под золой.

Легко ль болтать про де Сантиса,
когда через всё лицо
выпрыгивающая
десантница
зубами берёт кольцо!

Ревнуя к мужчинам липовым,
висит над тобой, как зов,
первая твоя
Великая
Отечественная Любовь,

прости мне мою недоверчивость...
Но чёрт тебя разберёт,
когда походочкой верченой
дамочка
идёт,

у вилл каблучком колотит,
но в солнечные очки
водой
в горящих
колодцах
мерцают её зрачки!