Дневная стряпня. Архивное
Ольга Седакова
НОЧНОЕ ШИТЬЕ
Тяпе
Уж звездное небо уносит на запад
и Кассиопеи бледнеет орлица -
вот-вот пропадет, но, как вышивки раппорт,
желает опять и опять повториться.
Ну что же, душа? что ты, спишь, как сурок?
Пора исполнять вдохновенья урок.
Бери свои иглы, бери свои рядна,
натягивай страсти на старые кросна -
гляди, как летает челнок Ариадны
в твоем лабиринте пред чудищем грозным.
Нам нужен, ты знаешь, рушник или холст -
скрипучий, прекрасный, сверкающий мост.
О, что бы там ни было, что ни случится,
я звездного неба люблю колесницы,
возниц и драконов, везущих по спице
все волосы света и ока зеницы,
блистание нитки, летящей в иглу,
и посвист мышиный в запечном углу.
Как древний герой, выполняя заданье,
из сада мы вынесем яблоки ночи
и вышьем, и выткем свое мирозданье -
чулан, лабиринт, мышеловку, короче -
и страшный, и душный его коридор,
колодезь, ведущий в сокровища гор.
Так что же я сделаю с перстью земною,
пока еще лучшее солнце не выйдет?
Мы выткем то небо, что ходит за мною,
откуда нас души любимые видят.
И сердце мое, как печные огни,
своей кочергой разгребают они.
.................................................................
ДНЕВНАЯ СТРЯПНЯ
Всем страждущим
Уж сумраки ночи теснимы денницей,
Авророй омыты фабричные трубы -
ткачиха, тебя ожидает ровница,
сновальный цилиндр профессии грубой.
С ресниц Магдалин разлетаются сны,
и души сурков вдохновеньем сильны.
Надень свои бусы, передник нарядный,
забудь о томленьи пылающих чресел,
лети в Weberéi, как челнок Ариадны,
врученный царевне творителем песен.
И славу затмишь ты иных Пенелоп,
и лавр остролиственно скроет твой лоб.
О, как я люблю иногда удивиться:
ну, разве не чудо - та птица-синица,
которая ловко ворует пшеницу,
которая в темном чулане хранится!
А прошлого года синеющий снег?
А всхрап тараканий в последний забег?
Когда-то герой, расчищая конюшню,
реки приспособил живое теченье,
и вынесли воды наружу послушно
картину, картонку, корзину печенья,
но горние мыши взалкали зело
и с посвистом грозным пожрали его.
О, други! Не станем кривиться устами!
Мы влагою текстов наполним кастрюли,
затем на Антоново пламя поставим,
сгребем кочергою душевные пули,
и рыбой речной обернутся стихи -
и всем пилигримам достанет ухи.
2007
НОЧНОЕ ШИТЬЕ
Тяпе
Уж звездное небо уносит на запад
и Кассиопеи бледнеет орлица -
вот-вот пропадет, но, как вышивки раппорт,
желает опять и опять повториться.
Ну что же, душа? что ты, спишь, как сурок?
Пора исполнять вдохновенья урок.
Бери свои иглы, бери свои рядна,
натягивай страсти на старые кросна -
гляди, как летает челнок Ариадны
в твоем лабиринте пред чудищем грозным.
Нам нужен, ты знаешь, рушник или холст -
скрипучий, прекрасный, сверкающий мост.
О, что бы там ни было, что ни случится,
я звездного неба люблю колесницы,
возниц и драконов, везущих по спице
все волосы света и ока зеницы,
блистание нитки, летящей в иглу,
и посвист мышиный в запечном углу.
Как древний герой, выполняя заданье,
из сада мы вынесем яблоки ночи
и вышьем, и выткем свое мирозданье -
чулан, лабиринт, мышеловку, короче -
и страшный, и душный его коридор,
колодезь, ведущий в сокровища гор.
Так что же я сделаю с перстью земною,
пока еще лучшее солнце не выйдет?
Мы выткем то небо, что ходит за мною,
откуда нас души любимые видят.
И сердце мое, как печные огни,
своей кочергой разгребают они.
.................................................................
ДНЕВНАЯ СТРЯПНЯ
Всем страждущим
Уж сумраки ночи теснимы денницей,
Авророй омыты фабричные трубы -
ткачиха, тебя ожидает ровница,
сновальный цилиндр профессии грубой.
С ресниц Магдалин разлетаются сны,
и души сурков вдохновеньем сильны.
Надень свои бусы, передник нарядный,
забудь о томленьи пылающих чресел,
лети в Weberéi, как челнок Ариадны,
врученный царевне творителем песен.
И славу затмишь ты иных Пенелоп,
и лавр остролиственно скроет твой лоб.
О, как я люблю иногда удивиться:
ну, разве не чудо - та птица-синица,
которая ловко ворует пшеницу,
которая в темном чулане хранится!
А прошлого года синеющий снег?
А всхрап тараканий в последний забег?
Когда-то герой, расчищая конюшню,
реки приспособил живое теченье,
и вынесли воды наружу послушно
картину, картонку, корзину печенья,
но горние мыши взалкали зело
и с посвистом грозным пожрали его.
О, други! Не станем кривиться устами!
Мы влагою текстов наполним кастрюли,
затем на Антоново пламя поставим,
сгребем кочергою душевные пули,
и рыбой речной обернутся стихи -
и всем пилигримам достанет ухи.
2007