Про люстрацию или реституцию
Закончил сегодня чтение книжки Авена и Коха «Революция Гайдара». Часть материалов из нее (интервью с Козыревым и Грачевым, например) я читал и раньше - на Forbes.ru Хотелось бы, чтобы книжка стала элементом если не обязательной программы, то уж частью внеклассного чтения точно для каждого человека, который к распаду СССР, старту гайдаровских реформ и ельцинского правления пришел в каком-то более-менее сознательном возрасте.
В книжке более чем достаточно удивительных фактов, каждый из которых заслуживает отдельного упоминания. Например, с одним из собеседников (кажется, с Козыревым) Кох и Авен рассуждают «был ли возможен план Маршалла для постсоветской страны». Ну и говорят, что в Германии одним из важнейших элементов плана была денацификация. То есть, отдаление от органов власти бывших членов НСДАП. Потом беседа как-то уходит к тому, что после появления в Белом доме Билла Клинтона США стало наплевать на советские и постсоветские проблемы - нужно было вытаскивать свою экономику.
А в самом конце книги, в беседе Коха с Гайдаром есть хороший диалог, в котором снова идет речь о люстрации, и который не могу не процитировать (вдруг кто-то и книжку сподобится прочитать). Первыми идут слова Коха:
Многие из людей, которые хорошо к нам относятся, ставят нам в упрек то, что мы не заставили Ельцина принять закон о реституции, и закон о запрете на профессии, т.е. люстрации, не провел выборы в Думу в 1991 году.
- Это было невозможно.
В силу личности Ельцина?
- Нет, политический расклад этого не позволял.
А это обсуждалось?
- Конечно. Закон о реституции всерьез не обсуждался, запрет КПСС обсуждался, но мы проиграли это дело в Конституционном суде. Пойми, это было двоевластие. У Ельцина, при всей его популярности, реальная свобода маневра была очень невелика.
Но в Восточной Европе провели все же эти законы?
- Ни в коем случае нельзя объединять слишком много задач. Если ты пытаешься решить три задачи одновременно, то ничего не получится вообще.
То есть, ты считаешь, что сегодняшний режим был задан с самого начала?
- Да, конечно. В Восточной Европе было проще. Там всегда можно было найти представителя альтернативной элиты, например, из церкви, который никогда в коммунистической партии не состоял.
Но, например, я не был коммунистом.
- Это правда, но таких, как ты, кто не был коммунистом и при этом был способен на важные, решительные действия, было мало.
Я могу тебе перечислить много людей: Миша Маневич, Миша Дмитриев, Леня Лимонов...
- Вы все были очень молоды. Мы-то были молодыми, а вы и подавно. Вы на пять лет нас младше, а по тем временам это было много. Мы были совсем мальчишками. Мне было тридцать пять лет...
И вот действительно, откуда было взять во власть людей, не имевших отношения ни к КПСС, ни к ВЛКСМ?
В книжке более чем достаточно удивительных фактов, каждый из которых заслуживает отдельного упоминания. Например, с одним из собеседников (кажется, с Козыревым) Кох и Авен рассуждают «был ли возможен план Маршалла для постсоветской страны». Ну и говорят, что в Германии одним из важнейших элементов плана была денацификация. То есть, отдаление от органов власти бывших членов НСДАП. Потом беседа как-то уходит к тому, что после появления в Белом доме Билла Клинтона США стало наплевать на советские и постсоветские проблемы - нужно было вытаскивать свою экономику.
А в самом конце книги, в беседе Коха с Гайдаром есть хороший диалог, в котором снова идет речь о люстрации, и который не могу не процитировать (вдруг кто-то и книжку сподобится прочитать). Первыми идут слова Коха:
Многие из людей, которые хорошо к нам относятся, ставят нам в упрек то, что мы не заставили Ельцина принять закон о реституции, и закон о запрете на профессии, т.е. люстрации, не провел выборы в Думу в 1991 году.
- Это было невозможно.
В силу личности Ельцина?
- Нет, политический расклад этого не позволял.
А это обсуждалось?
- Конечно. Закон о реституции всерьез не обсуждался, запрет КПСС обсуждался, но мы проиграли это дело в Конституционном суде. Пойми, это было двоевластие. У Ельцина, при всей его популярности, реальная свобода маневра была очень невелика.
Но в Восточной Европе провели все же эти законы?
- Ни в коем случае нельзя объединять слишком много задач. Если ты пытаешься решить три задачи одновременно, то ничего не получится вообще.
То есть, ты считаешь, что сегодняшний режим был задан с самого начала?
- Да, конечно. В Восточной Европе было проще. Там всегда можно было найти представителя альтернативной элиты, например, из церкви, который никогда в коммунистической партии не состоял.
Но, например, я не был коммунистом.
- Это правда, но таких, как ты, кто не был коммунистом и при этом был способен на важные, решительные действия, было мало.
Я могу тебе перечислить много людей: Миша Маневич, Миша Дмитриев, Леня Лимонов...
- Вы все были очень молоды. Мы-то были молодыми, а вы и подавно. Вы на пять лет нас младше, а по тем временам это было много. Мы были совсем мальчишками. Мне было тридцать пять лет...
И вот действительно, откуда было взять во власть людей, не имевших отношения ни к КПСС, ни к ВЛКСМ?