(no subject)
Религиозное сознание Дэвида Линча
"Твин Пикс". Первая - тридцатая серии, 1-й канал "Останкино", 4 ноября 1993 - 11 февраля 1994
Илья ЛЕПИХОВ
газета «Сегодня», 19 февраля 1994 года
Оседает известковая крошка. Адская машина разнесла в клочья ячеи муниципального банка. Долларовые купюры различного достоинства описывают замысловатые траектории в преддверии захламленного каменной убоиной тротуара. На обороте галереи отцов-основателей, бумажной решке, угадывается зеленым по зеленому: In God we trust - вверяемся Господу. Впрочем, мы успели выучить, что вещь как таковая себе не тождественна. Мы прозреваем нечто неизъясненное за фосфоресцирующей сетчаткой.
Кинематограф - неверный род. Технология опрокидывает искусство. Актерские упования, разнофокусные врезки, финансовая подоплека - где уж тут пробиться философичности. Красочная нашлепка на глухом полиэтиленовом пакете с томатами "Кетчуп - это грандиозно!". Культ черного кофе оспаривает поклонение молочному пудингу, орден пончиков не принимает в свое лоно апологетов вишневого пирога.
Сиэтл невдалеке, за горами и отливающими синевой чащобами. Двухрядная дорога, местное самоуправление и гроза заезжих ротозеев, водопад, неизменно вызывающий в памяти, изборожденной гуманитарной премудростью, воспоминания о Гаврииле Державине.
Поди выведи наружу романное начало! Почти не за что зацепиться.
Красавчик Купер - буддист, ангелоликая Энни справляла пару лет в католическом монастыре. Попытка экуменизма не увенчалась успехом. Кажется, причиной тому явилась любовь. Смерть и любовь, я помню - некогда считалось, что это не одно и то же. Непростительное мальчишество? Письмена на скрижалях вечности?
Дэвид Линч, ах, тугой на ухо крепыш с мягким подбородком и убранными назад волосами, Линч присягает тождественности смерти-для-другого с небытием как таковым. Любовь не побеждает в схватке. Аверс и реверс не вправе оспаривать друг друга.
Авторскую исступленность проще всего оправдать неприятием золотого тельца, но нули банковских счетов сродни рискам термометра состоявшейся жизни. Денежные знаки важны не сами по себе - они лишь показатель успеха. Городской марафон: море отуженных стрелкой трусов, колыханье сетчатых бейсболок, равномерное напряжение голеностопа. Победа не свидетельствует исключительность, она лишь оправдывается в глазах неумех. Дистанция жизни утверждает сокровенно-сущее вовне.
Нет, это не джоггинг вкруг примелькавшегося квартала, не туземный футбол - забрасывание дыни за спину противника и таран до хруста ключиц. Безопасность превыше всего: трековые гонки трехколесных велосипедов. Ты дожидаешься момента и рвешь из-за колеса. Спицы сливаются в слепящий круг, лиственица покрытия не успевает остыть.
Стол накрыт на дюжину персон, но чтобы просто так составить компанию Болванщику, Соне и Мартовскому Зайцу - не стоит и мечтать. Лунное счисление, обратный ход стрелок, астральные шарады:
Ты мигаешь, Филин мой.
Я не знаю, что с тобой!
Высоко же ты над нами,
Как поднос над небесами!
В минувшем марте Болванщик пел эту песню перед королевой. С тех пор все и полетело в тартарары: Заяц спятил, а часы, исправно тикая, не сдвигаются с цифр VI и XII. Безумное чаепитие, вечный скис-о-клок. Мадлен пересаживается на место Лоры, Донна на место Мадлен. Не повезло Дейлу: там, куда он сел, уже расположился Боб.
Тут уже не нос майора Ковалева или навязшие в зубах со школьной скамьи Раскольников - Свидригайлов. Только вверившие себя злу не вывернуты наизнанку. Четыре разных Лоры, пара-тройка Джози, Купер с выеденными бельмами глаз. Категорическое истолкование обеднит средоточие разбегающихся смыслов: интеллектуальные игры антиголливудской закваски, воплощение карсавинской идеи о дифференцирующей ипостаси самопознающего стяженного бытия или же сознательный дуалистический выбор?
Портьерный бархат не в силах скрыть ломаной антиномичности Того Света. Черный и белый вигвамы. Terra incognita, завещанная Всевышним тому, кто обитал на ней отродясь, сведенным индейцам. Добро и зло вроде бы уравнены в творящей силе. Обыватели поддаются козням лукавого, как горная форель - на голый крючок. В городке приютился католический собор, и патер с лицом сорокалетнего Орсона Уэллса вменяет проповедь рассеянной пастве. Акценты осторожны и двусмысленны. Майор Бриггс, белый Гайавата, оказывается единственным, кого не коснулось зловоние порока. Придорожное кафе: орденские планки пускают блики по глазам обслуги, и женщина жизни, жена, напротив за столиком. Долг, семья, вера. Неулыбчивый праведник из армейского анекдота.
Сериал таит опасность: пропустил спену, пробел невосполним. Велик соблазн окрестить мировоззрение автора "Твин Пикс" манихейством. За горизонтом брезжит дух Майк, не пожалевший руки по ведению Лика Божия. Доступный же глазу ландшафт начинен пороком. Интерес и веселье сопутствуют ему, страх и красота питают. Отъединенность прекрасного полагает физический исход наибольшей из бед.
Совокупление в надежде одолеть время отодвигает отрезвление на миг. Достаточный, впрочем, чтобы изменить здравому смыслу. Юпитер сочетается с Сатурном. Князь мира расправляет перепончатые крылья над небесной твердью. Почти античный сюжет: человек бросает вызов. Уиндом Эрл тешит себя надеждой обставить черный вигвам на собственный вкус. Мотив шахматной игры уводит к Бергману - поединок всегда склоняется в эндшпиль с лишней тяжелой фигурой у противоположной стороны. Столб пламени разрывает макушку - мат.
Не хочется верить правде. "На зеркало неча пенять..." - русская пословица облекается буквальным смыслом в фильме американского режиссера. Постмодерниста? Атеиста? Язычника? Материала достаточно, чтобы обосновать все точки зрения одновременно. Модернист-язычник - скептик. Цепочки множатся до бесконечности. С шумом рушатся водяные громады, и волнующаяся пажить - Духов лес, Гоуствуд, уходит вдаль:
Не то, что мните вы, природа:
Не слепок, не бездумный миг В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык.
Три ипостаси двух миров: человеческое - природное - божественное. Федор Тютчев, начатки экологической философии тридцатых годов прошлого столетия. Господь не столько в обители своей, сколько разлит в спертом эфире повседневности. Нет зла в цивилизации, которая встроила себя в здешние леса. В каком-то смысле Линч - пантеист. Одно предполагает другое. Уклад оправдан своей явленностью, и потому все упрощено. Хорошее благостно, плохое дурно, Верховное существо единственно прозревает смысл происходящего. Не в человеческих силах упредить его:
Но то, что слито с сей блестящей красотою,
Сие столь смутное, волнующее нас,
Сей, внемлемый одной душою
Обворожающего глас (...),
Сие присутствие создателя в созданье
Какой для них язык?
"Невыразимое" В. А. Жуковского отчасти доносит до нас схожее мироощущение. Необходимо лишь обнаружить знаки свыше. И верно истолковать их. Открыть душу, нет, еще не Богу, но уже всемирному закону, стоящему над тобой. Отрицание церковности в условиях Запада, по-видимому, предполагает обращение в неизменность хода вещей, эдакий рассудочный шаманизм. Таков Дейл Купер, медитирующий Баффало Билл со значком агента федеральной службы. К сожалению, Высшие Силы Линча мало считаются с конфессиональной самоидентификацией. "Как Энни? Как Энни?" - стеклянная изнанка вдавлена в стену.
Страна без истории - события дышат в затылок друг другу - тяготеет к мифу. Американская мечта не переложима американской идеей: стоило ли поклоняться локковскому неверию? Голливуд бы и рад заполнить лакуну - втуне. Сперва Коппола в "Апокалипсисе", а после Спилберг в трилогии об Индиане Джонсе посылали своих героев на поиски Святого Грааля. Шон О'Коннери, политый живой водой, поднимался цел и невредим с истертых временем плит. В последней серии "Твин Пикс" кто-то роняет: "Король Артур". Случайное ли совпадение? Тамплиерство - служение Чаше, орденская миссия, скрытая от непосвященных. Церковь отрицалась ими не в силу неверия, но из глубокомысленных оснований, как институт, якобы замутивший истоки. Не разобрать: слабость государственного начала благоприятствует ассоциированному сознанию? Это и есть то, что называют "свободой"?
Жизненный стоицизм. Каждый исполняет свою миссию на отведенном судьбой месте, недаром в фильме присутствует дух Марка Аврелия, любимого философа пограничных с христианством эпох. Планеты разошлись по орбитам, лесная лужа в центре круга не отражает багрового занавеса обители духов, оставшиеся в живых предполагают грядущее. Красота не спасет мира. Любовь не победит смерти. Вверившие свою душу Тьме не обретут покоя. Все, как всегда.
Если долго ехать по дороге, петляющей в окрестных лесах, скоро доберешься до Тихого океана. Тихим он назван по ошибке. Не помню, в чем дело, - просто так вышло.
"Твин Пикс". Первая - тридцатая серии, 1-й канал "Останкино", 4 ноября 1993 - 11 февраля 1994
Илья ЛЕПИХОВ
газета «Сегодня», 19 февраля 1994 года
Оседает известковая крошка. Адская машина разнесла в клочья ячеи муниципального банка. Долларовые купюры различного достоинства описывают замысловатые траектории в преддверии захламленного каменной убоиной тротуара. На обороте галереи отцов-основателей, бумажной решке, угадывается зеленым по зеленому: In God we trust - вверяемся Господу. Впрочем, мы успели выучить, что вещь как таковая себе не тождественна. Мы прозреваем нечто неизъясненное за фосфоресцирующей сетчаткой.
Кинематограф - неверный род. Технология опрокидывает искусство. Актерские упования, разнофокусные врезки, финансовая подоплека - где уж тут пробиться философичности. Красочная нашлепка на глухом полиэтиленовом пакете с томатами "Кетчуп - это грандиозно!". Культ черного кофе оспаривает поклонение молочному пудингу, орден пончиков не принимает в свое лоно апологетов вишневого пирога.
Сиэтл невдалеке, за горами и отливающими синевой чащобами. Двухрядная дорога, местное самоуправление и гроза заезжих ротозеев, водопад, неизменно вызывающий в памяти, изборожденной гуманитарной премудростью, воспоминания о Гаврииле Державине.
Поди выведи наружу романное начало! Почти не за что зацепиться.
Красавчик Купер - буддист, ангелоликая Энни справляла пару лет в католическом монастыре. Попытка экуменизма не увенчалась успехом. Кажется, причиной тому явилась любовь. Смерть и любовь, я помню - некогда считалось, что это не одно и то же. Непростительное мальчишество? Письмена на скрижалях вечности?
Дэвид Линч, ах, тугой на ухо крепыш с мягким подбородком и убранными назад волосами, Линч присягает тождественности смерти-для-другого с небытием как таковым. Любовь не побеждает в схватке. Аверс и реверс не вправе оспаривать друг друга.
Авторскую исступленность проще всего оправдать неприятием золотого тельца, но нули банковских счетов сродни рискам термометра состоявшейся жизни. Денежные знаки важны не сами по себе - они лишь показатель успеха. Городской марафон: море отуженных стрелкой трусов, колыханье сетчатых бейсболок, равномерное напряжение голеностопа. Победа не свидетельствует исключительность, она лишь оправдывается в глазах неумех. Дистанция жизни утверждает сокровенно-сущее вовне.
Нет, это не джоггинг вкруг примелькавшегося квартала, не туземный футбол - забрасывание дыни за спину противника и таран до хруста ключиц. Безопасность превыше всего: трековые гонки трехколесных велосипедов. Ты дожидаешься момента и рвешь из-за колеса. Спицы сливаются в слепящий круг, лиственица покрытия не успевает остыть.
Стол накрыт на дюжину персон, но чтобы просто так составить компанию Болванщику, Соне и Мартовскому Зайцу - не стоит и мечтать. Лунное счисление, обратный ход стрелок, астральные шарады:
Ты мигаешь, Филин мой.
Я не знаю, что с тобой!
Высоко же ты над нами,
Как поднос над небесами!
В минувшем марте Болванщик пел эту песню перед королевой. С тех пор все и полетело в тартарары: Заяц спятил, а часы, исправно тикая, не сдвигаются с цифр VI и XII. Безумное чаепитие, вечный скис-о-клок. Мадлен пересаживается на место Лоры, Донна на место Мадлен. Не повезло Дейлу: там, куда он сел, уже расположился Боб.
Тут уже не нос майора Ковалева или навязшие в зубах со школьной скамьи Раскольников - Свидригайлов. Только вверившие себя злу не вывернуты наизнанку. Четыре разных Лоры, пара-тройка Джози, Купер с выеденными бельмами глаз. Категорическое истолкование обеднит средоточие разбегающихся смыслов: интеллектуальные игры антиголливудской закваски, воплощение карсавинской идеи о дифференцирующей ипостаси самопознающего стяженного бытия или же сознательный дуалистический выбор?
Портьерный бархат не в силах скрыть ломаной антиномичности Того Света. Черный и белый вигвамы. Terra incognita, завещанная Всевышним тому, кто обитал на ней отродясь, сведенным индейцам. Добро и зло вроде бы уравнены в творящей силе. Обыватели поддаются козням лукавого, как горная форель - на голый крючок. В городке приютился католический собор, и патер с лицом сорокалетнего Орсона Уэллса вменяет проповедь рассеянной пастве. Акценты осторожны и двусмысленны. Майор Бриггс, белый Гайавата, оказывается единственным, кого не коснулось зловоние порока. Придорожное кафе: орденские планки пускают блики по глазам обслуги, и женщина жизни, жена, напротив за столиком. Долг, семья, вера. Неулыбчивый праведник из армейского анекдота.
Сериал таит опасность: пропустил спену, пробел невосполним. Велик соблазн окрестить мировоззрение автора "Твин Пикс" манихейством. За горизонтом брезжит дух Майк, не пожалевший руки по ведению Лика Божия. Доступный же глазу ландшафт начинен пороком. Интерес и веселье сопутствуют ему, страх и красота питают. Отъединенность прекрасного полагает физический исход наибольшей из бед.
Совокупление в надежде одолеть время отодвигает отрезвление на миг. Достаточный, впрочем, чтобы изменить здравому смыслу. Юпитер сочетается с Сатурном. Князь мира расправляет перепончатые крылья над небесной твердью. Почти античный сюжет: человек бросает вызов. Уиндом Эрл тешит себя надеждой обставить черный вигвам на собственный вкус. Мотив шахматной игры уводит к Бергману - поединок всегда склоняется в эндшпиль с лишней тяжелой фигурой у противоположной стороны. Столб пламени разрывает макушку - мат.
Не хочется верить правде. "На зеркало неча пенять..." - русская пословица облекается буквальным смыслом в фильме американского режиссера. Постмодерниста? Атеиста? Язычника? Материала достаточно, чтобы обосновать все точки зрения одновременно. Модернист-язычник - скептик. Цепочки множатся до бесконечности. С шумом рушатся водяные громады, и волнующаяся пажить - Духов лес, Гоуствуд, уходит вдаль:
Не то, что мните вы, природа:
Не слепок, не бездумный миг В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык.
Три ипостаси двух миров: человеческое - природное - божественное. Федор Тютчев, начатки экологической философии тридцатых годов прошлого столетия. Господь не столько в обители своей, сколько разлит в спертом эфире повседневности. Нет зла в цивилизации, которая встроила себя в здешние леса. В каком-то смысле Линч - пантеист. Одно предполагает другое. Уклад оправдан своей явленностью, и потому все упрощено. Хорошее благостно, плохое дурно, Верховное существо единственно прозревает смысл происходящего. Не в человеческих силах упредить его:
Но то, что слито с сей блестящей красотою,
Сие столь смутное, волнующее нас,
Сей, внемлемый одной душою
Обворожающего глас (...),
Сие присутствие создателя в созданье
Какой для них язык?
"Невыразимое" В. А. Жуковского отчасти доносит до нас схожее мироощущение. Необходимо лишь обнаружить знаки свыше. И верно истолковать их. Открыть душу, нет, еще не Богу, но уже всемирному закону, стоящему над тобой. Отрицание церковности в условиях Запада, по-видимому, предполагает обращение в неизменность хода вещей, эдакий рассудочный шаманизм. Таков Дейл Купер, медитирующий Баффало Билл со значком агента федеральной службы. К сожалению, Высшие Силы Линча мало считаются с конфессиональной самоидентификацией. "Как Энни? Как Энни?" - стеклянная изнанка вдавлена в стену.
Страна без истории - события дышат в затылок друг другу - тяготеет к мифу. Американская мечта не переложима американской идеей: стоило ли поклоняться локковскому неверию? Голливуд бы и рад заполнить лакуну - втуне. Сперва Коппола в "Апокалипсисе", а после Спилберг в трилогии об Индиане Джонсе посылали своих героев на поиски Святого Грааля. Шон О'Коннери, политый живой водой, поднимался цел и невредим с истертых временем плит. В последней серии "Твин Пикс" кто-то роняет: "Король Артур". Случайное ли совпадение? Тамплиерство - служение Чаше, орденская миссия, скрытая от непосвященных. Церковь отрицалась ими не в силу неверия, но из глубокомысленных оснований, как институт, якобы замутивший истоки. Не разобрать: слабость государственного начала благоприятствует ассоциированному сознанию? Это и есть то, что называют "свободой"?
Жизненный стоицизм. Каждый исполняет свою миссию на отведенном судьбой месте, недаром в фильме присутствует дух Марка Аврелия, любимого философа пограничных с христианством эпох. Планеты разошлись по орбитам, лесная лужа в центре круга не отражает багрового занавеса обители духов, оставшиеся в живых предполагают грядущее. Красота не спасет мира. Любовь не победит смерти. Вверившие свою душу Тьме не обретут покоя. Все, как всегда.
Если долго ехать по дороге, петляющей в окрестных лесах, скоро доберешься до Тихого океана. Тихим он назван по ошибке. Не помню, в чем дело, - просто так вышло.