(no subject)
Мильон терзаний веселого хлопца
"Сицилиец" Майкла Чимино, прошедший на той неделе по ТВ-6, был анонсирован большинством газет как "история простого парня, рискнувшего бросить вызов мафии". Фильм по книге Марио Пьюзо был посвящен гангстеру Сальваторе Джулиано. Если мафии и будет чем оправдаться на Страшном суде -- так это тем, что она отвернула голову этому "простому парню"
Денис ГОРЕЛОВ, «Русский Телеграф»
Кинематографу не впервой лепить романтических героев из кровожадной и бесчувственной дряни. Именно волшебному фонарю человечество обязано светлой галереей из таких полуграмотных вахлаков, маньяков и рецидивистов, как В.И. Чапаев, Г.И. Котовский, Бонни Паркер и Клайд Бэрроу, Текумзе, Уайет Эрп, Петр Великий и Наполеон Бонапарт. Нашелся в том строю промежуток малый и для героя Марио Пьюзо: прототип дона Вито Корлеоне синьор Вито Дженовезе не страдал и долей того христианского терпения и державной мудрости, что явил на экране Марлон Брандо. Наверное, образ бы несколько замутился, прикажи экранный дон Вито по примеру своего визави кастрировать похотливого телохранителя собственной любовницы. Но этого, как все помнят, не случилось. Зато уж когда в книжку попытались вставить героя второго пьюзовского бестселлера "Сицилиец" Сальваторе Джулиано, небеса содрогнулись и высунули из облаков кукиш.
Потому что Тури Джулиано был гадом каких мало.
Он и в самом деле раздавал награбленное крестьянам. И участвовал в послевоенной борьбе сепаратистов за независимую Сицилию. И был подставлен вчерашним союзником -- мафией побережья -- под пули своего верного пса и телохранителя Гаспаре Пишотты, умерщвленного в дальнейшем в тюрьме "Уччардоне" лошадиной дозой стрихнина. И даже Йос Экланд в роли дона Мазино чудо как похож (особенно в очках) на тогдашнего дона всех донов Калоджеро Виццини, который и распорядился убрать беспредельщика.
Вся-то и разница, что помимо героических набегов на продмаги и раздачи слонов на шарап Сальваторе Джулиано с великим удовольствием убивал священников, карабинеров, профсоюзных активистов и депутатов всех уровней, в том числе с их малолетними детьми. И когда его за ноги выволокли на площадь в Кастельветрано и добили полицейской очередью, у всей Сицилии был стихийный выходной и тарантелла до утра. Потому что печально знаменитую маевку 1947 года в Портелла-делле-Джинестре посекли из пулеметов именно он и его соколики, а не какие-то мифические интриганы, воспользовавшиеся именем народного заступника.
Тут-то собака и зарыта вместе с одиннадцатью жертвами той бойни. В 1947 году США встали перед непосредственной угрозой потери еще одного союзника в Средиземноморье: вслед за Восточной и Южной Европой сбросившая монархию Италия радостным шагом, с песней, тяпкой и овечьим сыром топала в коммунизм. Вопрос о формировании коммунистического правительства стоял с той же остротой, что и в Чехословакии. Тогда Аллен Даллес во главе новорожденного ЦРУ провел блестящую операцию по массовой агитации апеннинских избирателей их многочисленными родственниками из итальянских общин США. Тоннам белых конвертиков очень помогли пулеметы Джулиано: в районах, контролируемых его бандой, поддержка правых выросла на 50% по сравнению с остальной Италией (на столько же и упала, когда его, так сказать, "заземлили"). Уговорами и револьвером Джулиано Америка добилась гораздо большего, чем просто уговорами.
За это благодарные потомки Даллеса соорудили этой твари широкоэкранный, умопомрачительно цветной и подлейший кинопамятник. Руками италоамериканцев Марио Пьюзо и Майкла Чимино, которые как всегда оказались гораздо большими патриотами, чем коренные американцы.
Но все равно капитана Блада из него не вышло. С подающей надежды молодежью в 1987 было глухо, да и не всякий на такую роль согласится. Избранному же в конце концов Крису Ламберту не героев играть, а крашеных жиголо. Сенька вышел как раз по шапке.
Ожидаемых "Оскаров" картина не получила -- ни одной номинации. Поделом. С Пьюзо спрос маленький, он при мафистах вечно на посылках крутился, а вот автор "Охотника на оленей" Чимино мог бы и не лезть в это дело.
Ай-яй-яй, ваше благородие. А еще интеллигент.
"Сицилиец" Майкла Чимино, прошедший на той неделе по ТВ-6, был анонсирован большинством газет как "история простого парня, рискнувшего бросить вызов мафии". Фильм по книге Марио Пьюзо был посвящен гангстеру Сальваторе Джулиано. Если мафии и будет чем оправдаться на Страшном суде -- так это тем, что она отвернула голову этому "простому парню"
Денис ГОРЕЛОВ, «Русский Телеграф»
Кинематографу не впервой лепить романтических героев из кровожадной и бесчувственной дряни. Именно волшебному фонарю человечество обязано светлой галереей из таких полуграмотных вахлаков, маньяков и рецидивистов, как В.И. Чапаев, Г.И. Котовский, Бонни Паркер и Клайд Бэрроу, Текумзе, Уайет Эрп, Петр Великий и Наполеон Бонапарт. Нашелся в том строю промежуток малый и для героя Марио Пьюзо: прототип дона Вито Корлеоне синьор Вито Дженовезе не страдал и долей того христианского терпения и державной мудрости, что явил на экране Марлон Брандо. Наверное, образ бы несколько замутился, прикажи экранный дон Вито по примеру своего визави кастрировать похотливого телохранителя собственной любовницы. Но этого, как все помнят, не случилось. Зато уж когда в книжку попытались вставить героя второго пьюзовского бестселлера "Сицилиец" Сальваторе Джулиано, небеса содрогнулись и высунули из облаков кукиш.
Потому что Тури Джулиано был гадом каких мало.
Он и в самом деле раздавал награбленное крестьянам. И участвовал в послевоенной борьбе сепаратистов за независимую Сицилию. И был подставлен вчерашним союзником -- мафией побережья -- под пули своего верного пса и телохранителя Гаспаре Пишотты, умерщвленного в дальнейшем в тюрьме "Уччардоне" лошадиной дозой стрихнина. И даже Йос Экланд в роли дона Мазино чудо как похож (особенно в очках) на тогдашнего дона всех донов Калоджеро Виццини, который и распорядился убрать беспредельщика.
Вся-то и разница, что помимо героических набегов на продмаги и раздачи слонов на шарап Сальваторе Джулиано с великим удовольствием убивал священников, карабинеров, профсоюзных активистов и депутатов всех уровней, в том числе с их малолетними детьми. И когда его за ноги выволокли на площадь в Кастельветрано и добили полицейской очередью, у всей Сицилии был стихийный выходной и тарантелла до утра. Потому что печально знаменитую маевку 1947 года в Портелла-делле-Джинестре посекли из пулеметов именно он и его соколики, а не какие-то мифические интриганы, воспользовавшиеся именем народного заступника.
Тут-то собака и зарыта вместе с одиннадцатью жертвами той бойни. В 1947 году США встали перед непосредственной угрозой потери еще одного союзника в Средиземноморье: вслед за Восточной и Южной Европой сбросившая монархию Италия радостным шагом, с песней, тяпкой и овечьим сыром топала в коммунизм. Вопрос о формировании коммунистического правительства стоял с той же остротой, что и в Чехословакии. Тогда Аллен Даллес во главе новорожденного ЦРУ провел блестящую операцию по массовой агитации апеннинских избирателей их многочисленными родственниками из итальянских общин США. Тоннам белых конвертиков очень помогли пулеметы Джулиано: в районах, контролируемых его бандой, поддержка правых выросла на 50% по сравнению с остальной Италией (на столько же и упала, когда его, так сказать, "заземлили"). Уговорами и револьвером Джулиано Америка добилась гораздо большего, чем просто уговорами.
За это благодарные потомки Даллеса соорудили этой твари широкоэкранный, умопомрачительно цветной и подлейший кинопамятник. Руками италоамериканцев Марио Пьюзо и Майкла Чимино, которые как всегда оказались гораздо большими патриотами, чем коренные американцы.
Но все равно капитана Блада из него не вышло. С подающей надежды молодежью в 1987 было глухо, да и не всякий на такую роль согласится. Избранному же в конце концов Крису Ламберту не героев играть, а крашеных жиголо. Сенька вышел как раз по шапке.
Ожидаемых "Оскаров" картина не получила -- ни одной номинации. Поделом. С Пьюзо спрос маленький, он при мафистах вечно на посылках крутился, а вот автор "Охотника на оленей" Чимино мог бы и не лезть в это дело.
Ай-яй-яй, ваше благородие. А еще интеллигент.