(no subject)
Яундхейс, брат мой, принеси мне поесть!
"Твин Пикс" Дэвида Линча. Серии 7-я и 8-я (психоанализ)
Максим Андреев, Валентин Михалкович
газета «Сегодня», 30 ноября, 1993 года
М.А. Однажды Лора сидела в лесу, слушала уханье сов и, как всегда, думала о сексе. А потом записала в дневник: "То, что во мне таится, О том никому не ведомо… Слез не лью. Не зову на помощь, Руки чьи-то меня обвивают, Чьи-то пальцы впиваются в тело, Чей-то голос тихонько взывает, Манит в лес, как в кошмаре страшном, Меня неправую, Меня прекрасную, Меня порочную, Меня - Лору".
Вопрос: кто манит Лору?
В.М. По Юнгу, это ее Тень.
М.А. Не правда ли, фрейдовские сюжеты проглядывают уже с первых серий? Например, идентификация жертвы, о которой разглагольствовали Гладильщиков и Кузьминский ("Сегодня" № 76), - не что иное, как выявление ее второго "я". Это у живого до подсознания не докопаться, а мертвый - как на ладони. Вот тысячедолларовая фишка в желудке, вот следы птичьего клюва на предплечье, а вот - ха-ха! - мокрый, кровавый, трепещущий от страха и стыда комочек. Он не потух, как Лорино сознание, не успел сделать ноги, как бессмертная душа; достался на расправу орде бессердечных подонков, которые в течение 32 серий распинают его под микроскопом, кромсают скальпелем, раздирают ржавыми крючьями. Ага! Эта тихая скромница работала в борделе, была наркоманкой, нимфоманкой и мазохисткой! Раззвонить об этом по всему Твин Пиксу! Ничего не попишешь - вершится суд Дэвида Линча.
В.М. Сами "Двойные вершины" имеют структуру психоаналитического сеанса. Анатолий Максимов, знаток американского кино, обратил мое внимание на упорно, назойливо повторяющиеся в каждой серии кадры внутреннего сериала. По заглавию ("Приглашение к любви") он вроде принадлежит к мыльному жанру, а по сущности, оказывается (рискну ввести неологизм) револьверной оперой. Вспомните хотя бы эпизод в восьмой серии, когда умирает садист Лео Джонсон…
М.А. Черта лысого умирает. Опять надует, как живчик Купер.
В.М. Пусть так. Но, каков бы ни был внутренний сериал - мыльный или револьверный, - он есть то, что давно прижилось на экранах, что признано аудиторией, и в этом смысле внутренний сериал следует назвать сознанием жанра. "Двойные вершины" доводят заложенную в этом сознании условность до абсурда. На психоаналитическом сеансе из-под навала россказней о событиях, пережитых пациентом, врач извлекает знание о глубинных импульсах бессознательного, которые пациента терзают. Линч, будто опытный психоаналитик, делает пациентом жанр; извлекает таящиеся в подсознании жанра условность, алогизм. Словом - сюр. И привязывает сюр не только к жанру, но и к местности - локализует в типичном городке северо-западных штатов, в Вайоминге или Монтане, откуда Линч родом.
М.А. Да, но суперпостмодернист подбрасывает ключи (истинные и ложные) и с совсем иной географией. Помните исландскую вечеринку пару серий назад? Там еще белобрысый мен вещал о непреходящем значении исландских саг. Исландия - страна одной из самых загадочных мифологий. Ее сказки населены жуткими и странными существами. Аульвами, утилегуманнами, скессами, третлями. Мотив двойственности внешности и сознания здесь особенно силен: у Хели, повелительницы подземного царства, половина лица и туловища красная, а другая темно-синяя (почти как очки д-ра Джакоби). Королевич Хлиник собирается жениться на прекрасной девушке, но приятель спрашивает его, не приходилось ли ему видеть невесту, когда она думает, что ее никто не видит? И пошел тогда Хлиник, и посмотрел в щелку в стене, и увидел отвратную скессу. "Яундхейс, братец, принеси мне поесть!" - проговорила она, и трехголовый третль вынырнул из-под пола, и подал сестре королевского дружинника (см. картинку). Эта великанша свободна, ее альтер эго вырвалось наружу; бедная Лора, ненавидевшая ханжеский Т.П., высвободила подсознание (или Тень, как вы говорите) и мечтала помочь в этом другим. Не успела. Теперь рядом бродит убийца, и уже понятно, что он тоже оборотень: среди обитателей городка нет человека с внешностью м-ра Хайда.
В.М. Мне все больше кажется, что, помимо изображенных, фабульных конфликтов, в "Двойных вершинах" имеется конфликт подспудный. Конфликт двух психоанализов: фрейдовского с его пансексуализмом и глубинной психологии Юнга. Первый репрезентирует доктор Джакоби, категорически заявляющий в одной из серий, что все проблемы имеют сексуальную подоплеку, а также легко выясняющий, что бунтарство юного Билли проистекает от психической травмы на сексуальной почве. Представлять Юнгову психологию довелось федеральному агенту Куперу. Юнг в речи, посвященной памяти друга, синолога Рихарда Вильхельма, настаивал: "Я знаю, наше бессознательное битком набито восточной символикой" (Юнг К.Г. Феномен духа в искусстве и науке. М., 1992, с. 88). Может, от этой убежденности появилось у Купера пристрастие к тибетской мистике, да такое сильное, что даже следственный эксперимент он проводит, основываясь на этой мистике, перед картой Тибета. Юнгиански трактован и сон агента: погибшая Лора сообщает Куперу на ухо имя убийцы. Линч находит великолепный ход: имя Купер забывает. И, хоть в криминалистическом плане загадка не разрешается, в сюжете сном Купера задается глубинно-психологический уровень, поскольку "героем" видения оказывается танцующий карлик.
М.А. Да, да! Вот: Яундхейс, брат…
В.М. Он традиционно символизирует темные силы бессознательного; танец карлика словно означает, что эти силы вырвались на свободу.
М.А. Брат мой!..
В.М. Своими юнгиански-восточными поползновениями Купер разительно отличается от сыщиков-интеллектуалов вроде Шерлока Холмса и неисчислимой массы агентов, у которых все доводы в кулаке, револьвере и нахрапе. Более, чем улик и свидетельств, Купер жаждет сатори (просветления), улики приложатся. Сыщик-мистик - тоже из области сюра.
М.А. Значит, Линч большой поклонник Юнга, Купер-юнгианец - ужасная душка. Нет, правда, женская половина зрителей сходит по нему с ума, возможно, потому, что агент символизирует для них образ Отца. Что до д-ра Лоренса, это попросту эмблема американского отношения к теме нашей высокоученой беседы. Джакоби - клоун, фокусник, развлекающий агента и зрителей выниманием шариков из ушей. Домашний психоаналитик янки - нечто среднее между болонкой, телевизором и таблеткой аспирина. Фильм Стивена Содерберга "Секс, ложь и видео", должно быть, поверг американцев в шок: среди прочего там ясно читается, что психоанализ - род онанизма. Эффективность одинаковая… А вы не пробовали взглянуть на мир сквозь очки с красным и зеленым стеклом?
В.М. Тем не менее, Фрейд кажется патроном всех отрицательных персонажей: их мерзости суть порождение и продолжение половых инстинктов. И здесь ощущается у Линча типовая, константная черта. В последовавшем за "Двойными вершинами" фильме "Дикий сердцем "мать героини, мучаясь сексуальными комплексами, терзала любовника дочери; оттого и просыпалась в нем дикость сердца. Той же дикости полны персонажи "Двойных вершин", например, упомянутый Билли. У него ко всему прочему добавилась вражда с отцом, тоже не ускользнувшая от внимания основоположника психоанализа…
М.А. Психоположника основанализа…
В.М. Бессознательное у Юнга отлично от фрейдовского тем, что содержит не только вытесненный эрос, а таит изначальные, первичные силы, космические по природе. В "Дюне", предыдущей картине Линча, герой, будучи, свергнут с престола, укрывался в глубинах иссохшей планеты, чтоб причаститься к этим силам, и побеждал с их помощью. Купер пока не совершил нисхождения к первичной витальности - может, оно припасается для последующих серий. Несомненно лишь, что юнговски трактованное подсознание себя еще покажет.
М.А. Да! Но мы забыли самый интригующий сексуальный конфликт - отношения Лоры и Лиленда. Вот уж откуда третлями и скессами попахивает - неспроста эти кидания на гроб и завывания над фотографией. А танец с призраком на исландском вечере? И толстого бармена любящий папашка укокошил.
В.М. Возможно, мы имеем дело с комплексом Электры наоборот: страсть отца к дочери. Ну, посмотрим. Как говорил апостол Павел: "Теперь я знаю лишь отчасти, а тогда познаю…"
М.А. I Кор. 13, 12.
Серии 1-я и 2-я. Диалог Гладильщикова и Кузьминского
Серии 3-я и 4-я. Диалог Кузьминского и Метелкиной
Серии 5-я и 6-я. Диалог Андреева и Метелкиной
"Твин Пикс" Дэвида Линча. Серии 7-я и 8-я (психоанализ)
Максим Андреев, Валентин Михалкович
газета «Сегодня», 30 ноября, 1993 года
М.А. Однажды Лора сидела в лесу, слушала уханье сов и, как всегда, думала о сексе. А потом записала в дневник: "То, что во мне таится, О том никому не ведомо… Слез не лью. Не зову на помощь, Руки чьи-то меня обвивают, Чьи-то пальцы впиваются в тело, Чей-то голос тихонько взывает, Манит в лес, как в кошмаре страшном, Меня неправую, Меня прекрасную, Меня порочную, Меня - Лору".
Вопрос: кто манит Лору?
В.М. По Юнгу, это ее Тень.
М.А. Не правда ли, фрейдовские сюжеты проглядывают уже с первых серий? Например, идентификация жертвы, о которой разглагольствовали Гладильщиков и Кузьминский ("Сегодня" № 76), - не что иное, как выявление ее второго "я". Это у живого до подсознания не докопаться, а мертвый - как на ладони. Вот тысячедолларовая фишка в желудке, вот следы птичьего клюва на предплечье, а вот - ха-ха! - мокрый, кровавый, трепещущий от страха и стыда комочек. Он не потух, как Лорино сознание, не успел сделать ноги, как бессмертная душа; достался на расправу орде бессердечных подонков, которые в течение 32 серий распинают его под микроскопом, кромсают скальпелем, раздирают ржавыми крючьями. Ага! Эта тихая скромница работала в борделе, была наркоманкой, нимфоманкой и мазохисткой! Раззвонить об этом по всему Твин Пиксу! Ничего не попишешь - вершится суд Дэвида Линча.
В.М. Сами "Двойные вершины" имеют структуру психоаналитического сеанса. Анатолий Максимов, знаток американского кино, обратил мое внимание на упорно, назойливо повторяющиеся в каждой серии кадры внутреннего сериала. По заглавию ("Приглашение к любви") он вроде принадлежит к мыльному жанру, а по сущности, оказывается (рискну ввести неологизм) револьверной оперой. Вспомните хотя бы эпизод в восьмой серии, когда умирает садист Лео Джонсон…
М.А. Черта лысого умирает. Опять надует, как живчик Купер.
В.М. Пусть так. Но, каков бы ни был внутренний сериал - мыльный или револьверный, - он есть то, что давно прижилось на экранах, что признано аудиторией, и в этом смысле внутренний сериал следует назвать сознанием жанра. "Двойные вершины" доводят заложенную в этом сознании условность до абсурда. На психоаналитическом сеансе из-под навала россказней о событиях, пережитых пациентом, врач извлекает знание о глубинных импульсах бессознательного, которые пациента терзают. Линч, будто опытный психоаналитик, делает пациентом жанр; извлекает таящиеся в подсознании жанра условность, алогизм. Словом - сюр. И привязывает сюр не только к жанру, но и к местности - локализует в типичном городке северо-западных штатов, в Вайоминге или Монтане, откуда Линч родом.
М.А. Да, но суперпостмодернист подбрасывает ключи (истинные и ложные) и с совсем иной географией. Помните исландскую вечеринку пару серий назад? Там еще белобрысый мен вещал о непреходящем значении исландских саг. Исландия - страна одной из самых загадочных мифологий. Ее сказки населены жуткими и странными существами. Аульвами, утилегуманнами, скессами, третлями. Мотив двойственности внешности и сознания здесь особенно силен: у Хели, повелительницы подземного царства, половина лица и туловища красная, а другая темно-синяя (почти как очки д-ра Джакоби). Королевич Хлиник собирается жениться на прекрасной девушке, но приятель спрашивает его, не приходилось ли ему видеть невесту, когда она думает, что ее никто не видит? И пошел тогда Хлиник, и посмотрел в щелку в стене, и увидел отвратную скессу. "Яундхейс, братец, принеси мне поесть!" - проговорила она, и трехголовый третль вынырнул из-под пола, и подал сестре королевского дружинника (см. картинку). Эта великанша свободна, ее альтер эго вырвалось наружу; бедная Лора, ненавидевшая ханжеский Т.П., высвободила подсознание (или Тень, как вы говорите) и мечтала помочь в этом другим. Не успела. Теперь рядом бродит убийца, и уже понятно, что он тоже оборотень: среди обитателей городка нет человека с внешностью м-ра Хайда.
В.М. Мне все больше кажется, что, помимо изображенных, фабульных конфликтов, в "Двойных вершинах" имеется конфликт подспудный. Конфликт двух психоанализов: фрейдовского с его пансексуализмом и глубинной психологии Юнга. Первый репрезентирует доктор Джакоби, категорически заявляющий в одной из серий, что все проблемы имеют сексуальную подоплеку, а также легко выясняющий, что бунтарство юного Билли проистекает от психической травмы на сексуальной почве. Представлять Юнгову психологию довелось федеральному агенту Куперу. Юнг в речи, посвященной памяти друга, синолога Рихарда Вильхельма, настаивал: "Я знаю, наше бессознательное битком набито восточной символикой" (Юнг К.Г. Феномен духа в искусстве и науке. М., 1992, с. 88). Может, от этой убежденности появилось у Купера пристрастие к тибетской мистике, да такое сильное, что даже следственный эксперимент он проводит, основываясь на этой мистике, перед картой Тибета. Юнгиански трактован и сон агента: погибшая Лора сообщает Куперу на ухо имя убийцы. Линч находит великолепный ход: имя Купер забывает. И, хоть в криминалистическом плане загадка не разрешается, в сюжете сном Купера задается глубинно-психологический уровень, поскольку "героем" видения оказывается танцующий карлик.
М.А. Да, да! Вот: Яундхейс, брат…
В.М. Он традиционно символизирует темные силы бессознательного; танец карлика словно означает, что эти силы вырвались на свободу.
М.А. Брат мой!..
В.М. Своими юнгиански-восточными поползновениями Купер разительно отличается от сыщиков-интеллектуалов вроде Шерлока Холмса и неисчислимой массы агентов, у которых все доводы в кулаке, револьвере и нахрапе. Более, чем улик и свидетельств, Купер жаждет сатори (просветления), улики приложатся. Сыщик-мистик - тоже из области сюра.
М.А. Значит, Линч большой поклонник Юнга, Купер-юнгианец - ужасная душка. Нет, правда, женская половина зрителей сходит по нему с ума, возможно, потому, что агент символизирует для них образ Отца. Что до д-ра Лоренса, это попросту эмблема американского отношения к теме нашей высокоученой беседы. Джакоби - клоун, фокусник, развлекающий агента и зрителей выниманием шариков из ушей. Домашний психоаналитик янки - нечто среднее между болонкой, телевизором и таблеткой аспирина. Фильм Стивена Содерберга "Секс, ложь и видео", должно быть, поверг американцев в шок: среди прочего там ясно читается, что психоанализ - род онанизма. Эффективность одинаковая… А вы не пробовали взглянуть на мир сквозь очки с красным и зеленым стеклом?
В.М. Тем не менее, Фрейд кажется патроном всех отрицательных персонажей: их мерзости суть порождение и продолжение половых инстинктов. И здесь ощущается у Линча типовая, константная черта. В последовавшем за "Двойными вершинами" фильме "Дикий сердцем "мать героини, мучаясь сексуальными комплексами, терзала любовника дочери; оттого и просыпалась в нем дикость сердца. Той же дикости полны персонажи "Двойных вершин", например, упомянутый Билли. У него ко всему прочему добавилась вражда с отцом, тоже не ускользнувшая от внимания основоположника психоанализа…
М.А. Психоположника основанализа…
В.М. Бессознательное у Юнга отлично от фрейдовского тем, что содержит не только вытесненный эрос, а таит изначальные, первичные силы, космические по природе. В "Дюне", предыдущей картине Линча, герой, будучи, свергнут с престола, укрывался в глубинах иссохшей планеты, чтоб причаститься к этим силам, и побеждал с их помощью. Купер пока не совершил нисхождения к первичной витальности - может, оно припасается для последующих серий. Несомненно лишь, что юнговски трактованное подсознание себя еще покажет.
М.А. Да! Но мы забыли самый интригующий сексуальный конфликт - отношения Лоры и Лиленда. Вот уж откуда третлями и скессами попахивает - неспроста эти кидания на гроб и завывания над фотографией. А танец с призраком на исландском вечере? И толстого бармена любящий папашка укокошил.
В.М. Возможно, мы имеем дело с комплексом Электры наоборот: страсть отца к дочери. Ну, посмотрим. Как говорил апостол Павел: "Теперь я знаю лишь отчасти, а тогда познаю…"
М.А. I Кор. 13, 12.
Серии 1-я и 2-я. Диалог Гладильщикова и Кузьминского
Серии 3-я и 4-я. Диалог Кузьминского и Метелкиной
Серии 5-я и 6-я. Диалог Андреева и Метелкиной