“JENNY MARX. LA FEMME DU DIABLE”: ЧАСТЬ № 1
Постоянные читатели моего скромного блога, вероятно, помнят небольшой разбор художественных фильмов прошлого, посвящённых Марксу (Karl Heinrich Marx) и Энгельсу (Friedrich Engels), который я опубликовал в ЖЖ много лет назад. Тогда я не включил в него рецензию на французскую картину 1993 года выпуска “Jenny Marx. La Femme du Diable” («Женни Маркс. Жена дьявола») по причине отсутствия доступа к ней. Нынче ситуация изменилась: фильм удалось найти на торрентах, скачать и благополучно посмотреть. Соответственно, исправляю оплошность.
Должен признаться многоуважаемой публике, что приступал я к просмотру означенной фильмы с в какой-то степени завышенными ожиданиями. Причиной тому, наверное, было то, что аккурат за три недели до этого я посмотрел наисвежайшее творение о жизни супруга госпожи Маркс от сборной европейской команды (речь идёт о фильме “Der junge Karl Marx”, о коем мы обязательно поговорим в своё время), всю глубину падения которого (творения, не Маркса!) ниже плинтуса может превзойти действительно нетривиальный человек. Не умерило моего энтузиазма и явно маркетинговое название картины - «Жена дьявола». Кто-то наверняка ткнёт перстом в то место в синопсисе фильма, где говорится, что, де, Карла Маркса многие политические и идейные противники называли за глаза дьяволом. Но, простите, в таком случае следует этого вашего Diable писать по всем правилам языка - в кавычках. Более того, сколько я ни читал о Марксе (а без похвальбы скажу - немало), нигде не встречал упоминания о таком эпитете применительно к классику марксизма.
Как бы то ни было, а фильм я посмотрел и спешу поделиться с вами впечатлениями о нём. Поскольку практика показала, что пан Гридь писать рецензии не умеет, изображу в этой заметке все плюсы и минусы означенной картины, а затем уже мы совместными усилиями подобьём сальдо.
Итак, “Jenny Marx. La Femme du Diable”. Если говорить о фильме вообще, так сказать, без привлечения к его анализу оптических средств, то буквально с порога кинотеатра в глаза бросаются шесть следующих обстоятельств.
Во-первых, перед нами - костюмированная драма, и это хорошо. Период с 30-ых по 80-ые годы XIX столетия - это и близко не эпоха барокко: тут нет нужды создавать богатые и красивые наряды, надевать их на толпы актёров, вообще привлекать огромные массовки. Короче говоря, такое можно испортить, только имея дар особого рода. В этом смысле режиссёр фильма - полная бездарь: у него всё получилось простенько и со вкусом, особенно если учесть, что главные герои фильма - это эмигранты, живущие в состоянии, близком к нищете.
Во-вторых, данный фильм - это то, чего ранее никто из киношников не делал, т.е. фильм не о Марксе, не о Марксе и Энгельсе и даже не о зарождении коммунистической идеи. Это фильм о тяжкой бабьей доле - о женщине, которая по воле случая оказалась супругой такого известного человека, как Карл Маркс. И это несомненный плюс картины. Правда, заявив киноленту в таком качестве, режиссёр Мишель Уин (Michel Wyn) и его команда ничем не смогли подкрепить свои слова. Главным героем фильма по факту оказывается Карл Маркс, а многие важные события в жизни его супруги, о которых можно и нужно было рассказать, оказались за кадром. Так, фильм начинается со сцены бала в доме Йоханна Людвига фон Вестфален (Johann Ludwig von Westphalen), отца Женни (Johanna Bertha Julie Jenny von Westphalen), в 1836 году. Барышня 22 лет от роду пляшет с кавалерами, мило улыбается гостям и даже участвует в мужских разговорах о политике, но у неё уже есть жених - юный студентик Карл Маркс. А ведь можно было заглянуть поглубже в историю - начать с событий 1831 года, когда ещё 17-летняя Женни, будучи обручена с неким прусским вторым лейтенантом (Sekondeleutnant) Карлом фон Паннэвиц (Karl von Pannewitz), расторгла помолвку. Кто-то скажет: «Копание в грязном белье!» - отнюдь: XIX век - не самое лучшее время для женщины, даже если она и родилась в состоятельном и даже знатном семействе. Сперва ты вся во власти отца (хорошо, ежели он - прогрессист, как Людвиг фон Вестфален, а ежели тиран, как у всех?), затем тебя, как скаковую лошадь передают из рук в руки дражайшему супругу, причём ты сама и сбруей своей распоряжаться не можешь, потом ты стоишь изо дня в день в стойле, когда твой муженёк, аки мотылёк, порхает по полям - от цветка к цветку. Т.е. юная фройляйн Женни по факту совершает нечто, из ряда вон выходящее. Подвиг!! Шкандаль!!! И это самое нечто если и удалось замять, то исключительно благодаря положению в обществе Трира её папеньки. В общем, была у режиссёра хорошая возможность рассказать об эпохе и женщине в ней, но он её успешно провалил, сняв очередной фильм о Карле Марксе и его единомышленниках.
В-третьих, то, как снят фильм. Знаете, мне всегда было непонятно, как можно изложить биографию известного человека в жёстко ограниченных хронологических рамках. Вот, есть жизнь Женни Маркс - женщины, с одной стороны, умной и начитанной, т.е. априори с богатым внутренним миром, который, по уму, надо бы в кинокартине отразить, а с другой стороны, на протяжении своей, не такой уж и короткой жизни (67 годков!) повидавшей массу преинтереснейших людей, каждый из которых - личность, вытесанная из цельного куска гранита (один муж чего стоит!), и пережившей огромное количество интересных событий (взять хотя бы ту же Весну народов), т.е. с не менее богатым внешним окружением, которое тоже грех не показать. И на это, вот, всё выделены какие-то жалкие 93 минуты экранного времени! Что можно снять при таких условиях? Правильно - слайд-шоу, и оно, в конечном итоге, у Мишель Уин и получилось. Понять, что происходит на экране вашего телевизора, без предварительной подготовки не удастся: какой-то калейдоскоп из неизвестных лиц и известных и не очень событий. Создаётся впечатление, что если некоторые сцены поменять местами, то разницы никто и не заметит.
В-четвёртых, все (или почти все) актёры, играющие в картине, - французы, бельгийцы и швейцарцы, но это Бог с ним. А вот то, что режиссёр - француз, создаёт фильму немалые проблемы, ибо, как известно, дай французу возможность снять кино, он обязательно снимет какую-нибудь «Эммануэль». Собственно, это мы и видим на примере “Jenny Marx. La Femme du Diable”: сперва - пока ещё незамужняя барышня Женни фон Вестфален, приехавшая в Бонн к своему жениху, чтобы отдаться ему, затем - Карл Маркс, в отсутствие супруги опрокидывающий служанку Хелену Демут (Helena Demuth) на пол своей лондонской квартиры и там же (в смысле - одновременно, и в Лондоне, и на полу квартиры) сливающийся с ней, так сказать, в экстазе любви, а когда Ленхен вполне прогнозируемо забеременела, бегающий за ней по всему Лондону и молящий, чтобы она нашла уже себе любовника и объявила того отцом их с Марксом общего ребёнка, и, наконец, под занавес картины сцена на веранде дома уже изрядно обуржуазившегося эмигранта доктора Маркса, дописавшего таки свой opus magnum «Капитал» и уехавшего в Германию искать издателя, - любимые дочери под чашку английского чая с нездоровым смехом обсуждают любовные похождения своего папа, а его горячо любимая жена практически открытым текстом говорит пока ещё чужому человеку по имени Поль Ляфарг (Paul Lafargue), что ей, в общем-то, и неважно, в кровати с какой особой в данный конкретный момент находится её дражайший супруг, и, не шибко прячась от посторонних глаз, она (госпожа Маркс, если вдруг кто-то не понял) практически вешается на шею оному Ляфаргу, изображая как бы материнскую любовь (ага, я так и поверил). Друзья мои, я прекрасно понимаю, что Маркс был далеко не монахом, а мужиком из плоти и крови, но это не повод а) бездоказательно надевать на него одежды царя Шлёмо (שְׁלֹמֹה) - а за одно с ним и евойную супружницу выставлять распоследней гулящей женщиной - и, самое главное, б) делать это, наплевав на реалии эпохи.
В-пятых, актёры, которые, как было уже сказано, французы, бельгийцы и швейцарцы. Но это ладно. Главное - это не их национальность, а то, что они - ну, это уже прямо традиция какая-то! - не подходят под свои роли ни по возрасту, ни, вообще, по внешности. Маркса играет человек с физиономией алкаша, у которого от перманентной пьянки рост печени дошёл до того знаменательного уровня, когда она в борьбе за Lebensraum вытеснила на окраины организма сердце и лёгкие с почками. Ничего не имею против лично Кярло Брондта (Carlo Brandt), сыгравшего Карла Маркса, но какой из него Мавр?! Между нами говоря, он так же похож на еврея, как пан Гридь - на Мохандаса Ганди (મોહનદાસ કરમચંદ ગાંધી) (и дабы не было недопонимания: никак не похож)! В сцене, описывающей появление Маркса в Боннском университете летом 1841 года, некий безымянный знакомец главного героя восхищается подобием бороды на его физиономии, которое - подобие, значит - Маркс успел отрастить после окончания учёбы. Оh, mein Gott! Те немногие портреты Маркса-студиозуса, которые дошли до нас (две штуки!), - это изображения лохматого юноши с признаками бороды, а в 1840-ых годах Маркс - это уже по-настоящему лохмато-бородатое существо, которое по праву заслужило прозвище Вепря:
Карл Маркс, 1840-ые годы.
Киновоплощение Энгельса также далеко от идеала: мало того, что 25-летнего молодого человека играет сорокалетний Жан-Поль Комар (Jean-Paul Comart), так у него в парижских и брюссельских сценах ещё и бороды нет! Вот, скажите мне на милость, вы когда-нибудь видели Энгельса с усами, но без бороды? В 20-летнем возрасте он действительно носил одни лишь усы и даже по секрету писал своей сестре Марии, что планирует к весне 1841 года преподнести сюрприз своим домашним: «... я ношу сейчас огромные усы и собираюсь отрастить себе козлиную бородку в стиле Генриха IV». Но дальше - только усы с бородой, а в зрелом возрасте (и до самой смерти) даже усищи и бородища. Откуда у авторов фильма такая бурная фантазия? Это ведь то же самое, что снять в роли Махатмы Ганди двухметрового кудрявого блондина с голубыми глазами!
Фридрих Энгельс, 1840-ые годы.
С подбором актёров на другие роли всё тоже не слава Богу. Нам остаётся только возблагодарить Всевышнего за то, что он не оставил человечеству дагерротипа или на худой конец гравюры с портретом Хайнриха Маркса (Heinrich Marx), свёкра главной героини, потому как то, что ходило по экрану моего телевизора в начале фильма, больше похоже на старого ребе из еврейских анекдотов с огромным шнобелем, чем на, пускай и, еврейского по крови, но немецкого по духу юриста, порвавшего все отношения с иудейской общиной. Зато к большой печали режиссёра киноленты до нас дошёл портрет Йоханна Людвига фон Вестфален, на котором изображён аккуратный мужчина лет 60 или старше, с гладко выбритым подбородком и копной тёмных с проседью волос. Как не сложно догадаться, Мишель Уин сотоварищи постарались втюхнуть (уж простите, но иное, более благозвучное, слово и подобрать сложно) зрителю под видом дорогого французского коньяка дешёвое пойло - какого-то плешивого карапуза с большой окладистой бородой! Наконец, огромной кляксой, являющейся своего рода квинтэссенцией провальной работы по подбору актёров, стал выбор детей на роли дочерей Маркса в возрасте до пяти лет. Если не ошибаюсь, они появляются всего в двух сценах, но для внимательного зрителя и этого достаточно, чтобы впасть в полнейший ступор, ибо у девочек оказываются... русые волосы! Итить-колотить!! Это у матери-брюнетки и отца, с ног до головы заросшего даже не чёрными, а иссиня-чёрными волосами!!! В общем, на фоне всего этого безобразия Мари-Кристин Барро (Marie-Christine Barrault) - актриса, сыгравшая главную героиню, воспринимается уже на ура. Нет, она, безусловно, стара для роли Женни фон Вестфален, но по сравнению с остальными персонажами тут всё не так уж и страшно.
Наконец, в-шестых (и это уже камень в огород не авторов фильма, а его, так сказать, локализаторов), перевод кинокартины. Он не то, что бы плох, но и далеко не идеал. Прежде всего, переводчики, переводя с французского языка на русский, упорно не желают обращать внимания на то обстоятельство, что значительная часть героев - немцы, а многие исторические персонажи у них фигурируют с именами, данными во французской транскрипции. Например, прусский агент Вильгельм Штибер (Wilhelm Johann Carl Eduard Stieber), внедрённый в окружение Маркса, появляется в фильме под именем Стибера, хотя и Вильгельма, а не Гильома. Как говорится, и на том спасибо. В сцене, когда госпожа Маркс со своей служанкой Хеленой Демут относят в лондонский ломбард столовое серебро, доставшееся Женни по наследству и принадлежавшее, по семейной легенде, графам Аргайл (Earl of Argyll), внезапно выясняется, что на самом деле это серебро каких-то эпических графов д’Аржиль, хотя по-французски шотландское имя Аргайл транскрибируется, как д’Аргиль, но никак не д’Аржиль. Опять же, ошибки делают, что называется, детские: Женни Маркс приезжает под занавес фильма к дочке в Аржантёй (это предместье Парижа), на экране появляется надпись “Argenteuil”, которую закадровый мужской голос бодро дублирует на русский, как «Аржантэй». Помилуйте, господа, ну не надо так! Хватит с нас и Ришелье с Черчиллем!!
Впрочем, всё это - цветочки перевода, ягодки начинаются тогда, когда переводчики желают блеснуть своими историческими познаниями. Тут - самая мякотка. Показывают две сцены. Одна - в особняке Вестфаленов в Трире, в 1836 году, другая - в Париже, на квартире Марксов, в 1844 году. И там, и там заходит разговор о прусском монархе - в обоих случаях герои, честно отрабатывая деньги, картавят своё “le Roi", что закадровый голос, нимало не стесняясь, передаёт, как «кайзер». Это при всём при том, что во главе Пруссии и в 1836-ом, и в 1844-ом находился король, а все известные трирцам и парижанам императоры правили либо далеко на востоке (русский царь), либо не так далеко на юго-востоке (австрийский кайзер).
Впервые же Фридриха Вильгельма IV (Friedrich Wilhelm IV.) подданные облагодетельствовали титулом императора 3-го апреля 1849 года, когда депутаты Франкфуртского национального собрания большинством голосов приняли конституцию и возвели прусского монарха в императорское достоинство. Правда, ничего из этой затеи не вышло, ибо новоиспечённый кайзер не желал короны из сточной канавы и отказался и от титула, и от конституции. Следующий шанс, стать императором, получил уже его приемник - Вильгельм I (Wilhelm I.), и он его не упустил: 18-го января 1871 года, после победоносного завершения франко-прусской войны, он был провозглашён кайзером в Зеркальной галерее Версальского дворца.
Больше интересного - тут.
Должен признаться многоуважаемой публике, что приступал я к просмотру означенной фильмы с в какой-то степени завышенными ожиданиями. Причиной тому, наверное, было то, что аккурат за три недели до этого я посмотрел наисвежайшее творение о жизни супруга госпожи Маркс от сборной европейской команды (речь идёт о фильме “Der junge Karl Marx”, о коем мы обязательно поговорим в своё время), всю глубину падения которого (творения, не Маркса!) ниже плинтуса может превзойти действительно нетривиальный человек. Не умерило моего энтузиазма и явно маркетинговое название картины - «Жена дьявола». Кто-то наверняка ткнёт перстом в то место в синопсисе фильма, где говорится, что, де, Карла Маркса многие политические и идейные противники называли за глаза дьяволом. Но, простите, в таком случае следует этого вашего Diable писать по всем правилам языка - в кавычках. Более того, сколько я ни читал о Марксе (а без похвальбы скажу - немало), нигде не встречал упоминания о таком эпитете применительно к классику марксизма.
Как бы то ни было, а фильм я посмотрел и спешу поделиться с вами впечатлениями о нём. Поскольку практика показала, что пан Гридь писать рецензии не умеет, изображу в этой заметке все плюсы и минусы означенной картины, а затем уже мы совместными усилиями подобьём сальдо.
Итак, “Jenny Marx. La Femme du Diable”. Если говорить о фильме вообще, так сказать, без привлечения к его анализу оптических средств, то буквально с порога кинотеатра в глаза бросаются шесть следующих обстоятельств.
Во-первых, перед нами - костюмированная драма, и это хорошо. Период с 30-ых по 80-ые годы XIX столетия - это и близко не эпоха барокко: тут нет нужды создавать богатые и красивые наряды, надевать их на толпы актёров, вообще привлекать огромные массовки. Короче говоря, такое можно испортить, только имея дар особого рода. В этом смысле режиссёр фильма - полная бездарь: у него всё получилось простенько и со вкусом, особенно если учесть, что главные герои фильма - это эмигранты, живущие в состоянии, близком к нищете.
Во-вторых, данный фильм - это то, чего ранее никто из киношников не делал, т.е. фильм не о Марксе, не о Марксе и Энгельсе и даже не о зарождении коммунистической идеи. Это фильм о тяжкой бабьей доле - о женщине, которая по воле случая оказалась супругой такого известного человека, как Карл Маркс. И это несомненный плюс картины. Правда, заявив киноленту в таком качестве, режиссёр Мишель Уин (Michel Wyn) и его команда ничем не смогли подкрепить свои слова. Главным героем фильма по факту оказывается Карл Маркс, а многие важные события в жизни его супруги, о которых можно и нужно было рассказать, оказались за кадром. Так, фильм начинается со сцены бала в доме Йоханна Людвига фон Вестфален (Johann Ludwig von Westphalen), отца Женни (Johanna Bertha Julie Jenny von Westphalen), в 1836 году. Барышня 22 лет от роду пляшет с кавалерами, мило улыбается гостям и даже участвует в мужских разговорах о политике, но у неё уже есть жених - юный студентик Карл Маркс. А ведь можно было заглянуть поглубже в историю - начать с событий 1831 года, когда ещё 17-летняя Женни, будучи обручена с неким прусским вторым лейтенантом (Sekondeleutnant) Карлом фон Паннэвиц (Karl von Pannewitz), расторгла помолвку. Кто-то скажет: «Копание в грязном белье!» - отнюдь: XIX век - не самое лучшее время для женщины, даже если она и родилась в состоятельном и даже знатном семействе. Сперва ты вся во власти отца (хорошо, ежели он - прогрессист, как Людвиг фон Вестфален, а ежели тиран, как у всех?), затем тебя, как скаковую лошадь передают из рук в руки дражайшему супругу, причём ты сама и сбруей своей распоряжаться не можешь, потом ты стоишь изо дня в день в стойле, когда твой муженёк, аки мотылёк, порхает по полям - от цветка к цветку. Т.е. юная фройляйн Женни по факту совершает нечто, из ряда вон выходящее. Подвиг!! Шкандаль!!! И это самое нечто если и удалось замять, то исключительно благодаря положению в обществе Трира её папеньки. В общем, была у режиссёра хорошая возможность рассказать об эпохе и женщине в ней, но он её успешно провалил, сняв очередной фильм о Карле Марксе и его единомышленниках.
В-третьих, то, как снят фильм. Знаете, мне всегда было непонятно, как можно изложить биографию известного человека в жёстко ограниченных хронологических рамках. Вот, есть жизнь Женни Маркс - женщины, с одной стороны, умной и начитанной, т.е. априори с богатым внутренним миром, который, по уму, надо бы в кинокартине отразить, а с другой стороны, на протяжении своей, не такой уж и короткой жизни (67 годков!) повидавшей массу преинтереснейших людей, каждый из которых - личность, вытесанная из цельного куска гранита (один муж чего стоит!), и пережившей огромное количество интересных событий (взять хотя бы ту же Весну народов), т.е. с не менее богатым внешним окружением, которое тоже грех не показать. И на это, вот, всё выделены какие-то жалкие 93 минуты экранного времени! Что можно снять при таких условиях? Правильно - слайд-шоу, и оно, в конечном итоге, у Мишель Уин и получилось. Понять, что происходит на экране вашего телевизора, без предварительной подготовки не удастся: какой-то калейдоскоп из неизвестных лиц и известных и не очень событий. Создаётся впечатление, что если некоторые сцены поменять местами, то разницы никто и не заметит.
В-четвёртых, все (или почти все) актёры, играющие в картине, - французы, бельгийцы и швейцарцы, но это Бог с ним. А вот то, что режиссёр - француз, создаёт фильму немалые проблемы, ибо, как известно, дай французу возможность снять кино, он обязательно снимет какую-нибудь «Эммануэль». Собственно, это мы и видим на примере “Jenny Marx. La Femme du Diable”: сперва - пока ещё незамужняя барышня Женни фон Вестфален, приехавшая в Бонн к своему жениху, чтобы отдаться ему, затем - Карл Маркс, в отсутствие супруги опрокидывающий служанку Хелену Демут (Helena Demuth) на пол своей лондонской квартиры и там же (в смысле - одновременно, и в Лондоне, и на полу квартиры) сливающийся с ней, так сказать, в экстазе любви, а когда Ленхен вполне прогнозируемо забеременела, бегающий за ней по всему Лондону и молящий, чтобы она нашла уже себе любовника и объявила того отцом их с Марксом общего ребёнка, и, наконец, под занавес картины сцена на веранде дома уже изрядно обуржуазившегося эмигранта доктора Маркса, дописавшего таки свой opus magnum «Капитал» и уехавшего в Германию искать издателя, - любимые дочери под чашку английского чая с нездоровым смехом обсуждают любовные похождения своего папа, а его горячо любимая жена практически открытым текстом говорит пока ещё чужому человеку по имени Поль Ляфарг (Paul Lafargue), что ей, в общем-то, и неважно, в кровати с какой особой в данный конкретный момент находится её дражайший супруг, и, не шибко прячась от посторонних глаз, она (госпожа Маркс, если вдруг кто-то не понял) практически вешается на шею оному Ляфаргу, изображая как бы материнскую любовь (ага, я так и поверил). Друзья мои, я прекрасно понимаю, что Маркс был далеко не монахом, а мужиком из плоти и крови, но это не повод а) бездоказательно надевать на него одежды царя Шлёмо (שְׁלֹמֹה) - а за одно с ним и евойную супружницу выставлять распоследней гулящей женщиной - и, самое главное, б) делать это, наплевав на реалии эпохи.
В-пятых, актёры, которые, как было уже сказано, французы, бельгийцы и швейцарцы. Но это ладно. Главное - это не их национальность, а то, что они - ну, это уже прямо традиция какая-то! - не подходят под свои роли ни по возрасту, ни, вообще, по внешности. Маркса играет человек с физиономией алкаша, у которого от перманентной пьянки рост печени дошёл до того знаменательного уровня, когда она в борьбе за Lebensraum вытеснила на окраины организма сердце и лёгкие с почками. Ничего не имею против лично Кярло Брондта (Carlo Brandt), сыгравшего Карла Маркса, но какой из него Мавр?! Между нами говоря, он так же похож на еврея, как пан Гридь - на Мохандаса Ганди (મોહનદાસ કરમચંદ ગાંધી) (и дабы не было недопонимания: никак не похож)! В сцене, описывающей появление Маркса в Боннском университете летом 1841 года, некий безымянный знакомец главного героя восхищается подобием бороды на его физиономии, которое - подобие, значит - Маркс успел отрастить после окончания учёбы. Оh, mein Gott! Те немногие портреты Маркса-студиозуса, которые дошли до нас (две штуки!), - это изображения лохматого юноши с признаками бороды, а в 1840-ых годах Маркс - это уже по-настоящему лохмато-бородатое существо, которое по праву заслужило прозвище Вепря:
Карл Маркс, 1840-ые годы.
Киновоплощение Энгельса также далеко от идеала: мало того, что 25-летнего молодого человека играет сорокалетний Жан-Поль Комар (Jean-Paul Comart), так у него в парижских и брюссельских сценах ещё и бороды нет! Вот, скажите мне на милость, вы когда-нибудь видели Энгельса с усами, но без бороды? В 20-летнем возрасте он действительно носил одни лишь усы и даже по секрету писал своей сестре Марии, что планирует к весне 1841 года преподнести сюрприз своим домашним: «... я ношу сейчас огромные усы и собираюсь отрастить себе козлиную бородку в стиле Генриха IV». Но дальше - только усы с бородой, а в зрелом возрасте (и до самой смерти) даже усищи и бородища. Откуда у авторов фильма такая бурная фантазия? Это ведь то же самое, что снять в роли Махатмы Ганди двухметрового кудрявого блондина с голубыми глазами!
Фридрих Энгельс, 1840-ые годы.
С подбором актёров на другие роли всё тоже не слава Богу. Нам остаётся только возблагодарить Всевышнего за то, что он не оставил человечеству дагерротипа или на худой конец гравюры с портретом Хайнриха Маркса (Heinrich Marx), свёкра главной героини, потому как то, что ходило по экрану моего телевизора в начале фильма, больше похоже на старого ребе из еврейских анекдотов с огромным шнобелем, чем на, пускай и, еврейского по крови, но немецкого по духу юриста, порвавшего все отношения с иудейской общиной. Зато к большой печали режиссёра киноленты до нас дошёл портрет Йоханна Людвига фон Вестфален, на котором изображён аккуратный мужчина лет 60 или старше, с гладко выбритым подбородком и копной тёмных с проседью волос. Как не сложно догадаться, Мишель Уин сотоварищи постарались втюхнуть (уж простите, но иное, более благозвучное, слово и подобрать сложно) зрителю под видом дорогого французского коньяка дешёвое пойло - какого-то плешивого карапуза с большой окладистой бородой! Наконец, огромной кляксой, являющейся своего рода квинтэссенцией провальной работы по подбору актёров, стал выбор детей на роли дочерей Маркса в возрасте до пяти лет. Если не ошибаюсь, они появляются всего в двух сценах, но для внимательного зрителя и этого достаточно, чтобы впасть в полнейший ступор, ибо у девочек оказываются... русые волосы! Итить-колотить!! Это у матери-брюнетки и отца, с ног до головы заросшего даже не чёрными, а иссиня-чёрными волосами!!! В общем, на фоне всего этого безобразия Мари-Кристин Барро (Marie-Christine Barrault) - актриса, сыгравшая главную героиню, воспринимается уже на ура. Нет, она, безусловно, стара для роли Женни фон Вестфален, но по сравнению с остальными персонажами тут всё не так уж и страшно.
Наконец, в-шестых (и это уже камень в огород не авторов фильма, а его, так сказать, локализаторов), перевод кинокартины. Он не то, что бы плох, но и далеко не идеал. Прежде всего, переводчики, переводя с французского языка на русский, упорно не желают обращать внимания на то обстоятельство, что значительная часть героев - немцы, а многие исторические персонажи у них фигурируют с именами, данными во французской транскрипции. Например, прусский агент Вильгельм Штибер (Wilhelm Johann Carl Eduard Stieber), внедрённый в окружение Маркса, появляется в фильме под именем Стибера, хотя и Вильгельма, а не Гильома. Как говорится, и на том спасибо. В сцене, когда госпожа Маркс со своей служанкой Хеленой Демут относят в лондонский ломбард столовое серебро, доставшееся Женни по наследству и принадлежавшее, по семейной легенде, графам Аргайл (Earl of Argyll), внезапно выясняется, что на самом деле это серебро каких-то эпических графов д’Аржиль, хотя по-французски шотландское имя Аргайл транскрибируется, как д’Аргиль, но никак не д’Аржиль. Опять же, ошибки делают, что называется, детские: Женни Маркс приезжает под занавес фильма к дочке в Аржантёй (это предместье Парижа), на экране появляется надпись “Argenteuil”, которую закадровый мужской голос бодро дублирует на русский, как «Аржантэй». Помилуйте, господа, ну не надо так! Хватит с нас и Ришелье с Черчиллем!!
Впрочем, всё это - цветочки перевода, ягодки начинаются тогда, когда переводчики желают блеснуть своими историческими познаниями. Тут - самая мякотка. Показывают две сцены. Одна - в особняке Вестфаленов в Трире, в 1836 году, другая - в Париже, на квартире Марксов, в 1844 году. И там, и там заходит разговор о прусском монархе - в обоих случаях герои, честно отрабатывая деньги, картавят своё “le Roi", что закадровый голос, нимало не стесняясь, передаёт, как «кайзер». Это при всём при том, что во главе Пруссии и в 1836-ом, и в 1844-ом находился король, а все известные трирцам и парижанам императоры правили либо далеко на востоке (русский царь), либо не так далеко на юго-востоке (австрийский кайзер).
Впервые же Фридриха Вильгельма IV (Friedrich Wilhelm IV.) подданные облагодетельствовали титулом императора 3-го апреля 1849 года, когда депутаты Франкфуртского национального собрания большинством голосов приняли конституцию и возвели прусского монарха в императорское достоинство. Правда, ничего из этой затеи не вышло, ибо новоиспечённый кайзер не желал короны из сточной канавы и отказался и от титула, и от конституции. Следующий шанс, стать императором, получил уже его приемник - Вильгельм I (Wilhelm I.), и он его не упустил: 18-го января 1871 года, после победоносного завершения франко-прусской войны, он был провозглашён кайзером в Зеркальной галерее Версальского дворца.
Больше интересного - тут.