ГОРОД И ЕГО ИМЕНА: ЧАСТЬ № 5
Предыдущая часть - тут.
Но, как известно, «ничто не вечно под Луною». В 1204 году Константинополь пал под ударами католического крестоносного воинства, ведомого на штурм твердыни православия слепым венецианским дожем Энрико Дандоло (Enrico Dandolo), - и Восточная Римская империя развалилась на куски, чтобы, казалось, уже никогда не возродиться. Византийские владения в южном Крыму попали в зависимость от одного из осколков греческого царства - Трапезундской империи, а Керчь, по-видимому, осталась бесхозной. Во всяком случае, арабский историк, географ и поэт XIII в. Ибн Са’ид ал-Магриби (علي بن موسى المغربي بن سعيد) в своём географическом сочинении «Книга распространения Земли в длину и ширину» в рассказе о современной ему Тмутаракани отмечал: «Правитель Матрахи единолично правит городом…» - это может свидетельствовать о том, что бывшему Тмутараканскому княжеству удалось сохранить известную самостоятельность и при монголах, которые дважды прошлись мечом по соседним крымским землям: тумены Джэбэ-нойона и Субэдэй-багатура - в ходе разведывательного рейда 1220 - 1224 гг. и войска чингизидов Шибана, Бучека и Бури - летом 1238 года.
Как бы то ни было, но уже к концу XIII ст. мы видим Керчь в составе татарских владений, выплачивающую дань ханскому наместнику и участвующую в круговой поруке за различного рода нарушения. Так, из хроники каирского эмира и девадара Рукн Эд-Дина Бейбарса аль-Мансури аль-Масри (بيبرس الدوادار) «Сливки размышления по части летописания гиджры» известно, что в 1298 или 1299 году каффинцы умертвили некоего Актаджи, внука отложившегося от Золотой Орды беклярбека Ногая (نوغاي), посланного в город для сбора податей. Когда весть об этом преступлении дошла до властолюбивого деда, он отправил в Крым огромное войско, которое сокрушающим всё на своём пути потоком прошлось по полуострову - разграбило и сожгло Каффу, убило множество её жителей, пленило иноземных купцов, находившихся тогда в ней, а затем разграбило другие города полуострова, включая и Керчь.
Битва на реке Терек. Миниатюра из рукописи 1410 - 1412 годов сочинения армянского историка Хетума Патмича (Հեթում Պատմիչ) «Цветник историй земель Востока», записанного в начале XIV ст. Никколё Фалькони (Niccolò Falconi) на старофранцузском языке (“La Flor des Estoires de la Terre d’Orient”) и переведённого им же на латынь (“Flos Historiarum Terre Orientis”). На миниатюре изображено сражение между войсками Ногая, полководца золотоордынского хана Берке (بركة خان), и армией Абаги (اباقا), сына ильхана Хулагу, 13-го января 1263 года на берегу Терека: «Наши (Ильхана Хулагу. - Пан Гридь) войска расположились в их (Подданных хана Берке. - Пан Гридь) жилищах и спокойно на досуге наслаждались и развлекались три дня и пировали, и веселились с луноликими девами с надушенными амброю кудрями. Когда Беркей и воины проведали о судьбе жилищ, семей, челяди, добра и скота, собрали превеликое, словно муравьи и саранча, полчище и, пройдя простор той степи, напали на эмиров и войско. Первого числа месяца раби-ал-авваль упомянутого года на берегу реки Терека они от зари до конца дня бились жестоким боем. Так как мало-помалу к врагу прибывала помощь, наша рать обратилась вспять. Река Терек замёрзла, и стали переправляться через неё. Вдруг [лёд] проломился и множество войска утонуло…» [Рашид ад-Дин. Сборник летописей].
Посетивший в 1334 году город арабский купец Ибн Баттута (ابن بطوطة) в своём сочинении «Подарок наблюдателям по части диковин стран и чудес путешествий» особо подчеркнул, что «… местность эта […] принадлежит к степи, известной под именем Дешт-Кипчака…», т.е. подвластна ордынским ханам, и поведал далее о том, что эту степь населяет народ кипчаков (половцев), исповедующий христианство. Современник Ибн Баттуты, сирийский эмир и учёный Абу-л-Фида (أبو الفداء), несколькими годами ранее побывавший в Крыму, также упомянул в своей рукописи «Упорядочение стран» о населявших Керчь кипчаках, которые не являлись мусульманами: «Жители ал-Карш - неверные кибджаки».
Тут нужно остановиться и сделать необходимое пояснение. Всякий раз, когда мы говорим о крымских татарах, у нас возникает ассоциация с монголами - плосколицыми кочевниками с раскосыми глазами, пришедшими из глубин Азии. Это не так. По завершении Великого Западного похода 1236 - 1242 гг. монгольские рати вернулись обратно во внутренние улусы Монгольской империи, а у оставшегося управлять обширными землями от Волги до Дуная Бату-хана имелось под рукой всего-то 4 тысячи монгольских воинов: дополнительные рати, при потребности, он набирал уже из числа покорённых народов. Поэтому реальное влияние монголов на генофонд народов Северного Причерноморья не так велико, как об этом принято было писать в исторических сочинения XVIII - XIX вв. Прямыми же предками крымских татар были кипчаки или, как их именовали в русских летописях, половцы - тюркоязычный народ с правильными европеоидными чертами лица и, возможно, светлыми волосами. К слову, они были врагами монголов, которые в своём стремление уничтожить половцев прошли огнём и мечом по владениям русских князей, а затем и венгерского короля, коий имел неосторожность приютить кипчаков у себя после их поражения в 1220-х гг.
Татары, видимо, уже в те времена величали промеж себя город, как Керш. Это название, напрямую связанное с хазарской Каршей, они использовали на протяжении нескольких столетий вплоть до присоединения Керчи к России, о чём свидетельствовали многочисленные путешественники Нового времени - от Михалона Литвина и Марчина Бронёвскиго (Marcin Broniowski) до Эвлии Челеби (اوليا چلبى) и автора анонимного труда «Россия или Московия, а также Тартария. Топографический комментарий и политическая иллюстрация», изданного на латыни в 1630 году.
Но - вернёмся к нашему рассказу. В эту эпоху в Керчи действительно жили христиане западного обряда, чья численность оказалась достаточной для того, чтобы сидевший во французском Авиньоне папа римский Иоанн XXII (Ioannes PP. XXII), прознав об этом, основал в 1332 году в городе католическую епархию и назначил туда архиепископом доминиканского монаха Франциска де Камерино. Отправляя своего ставленника вести активную проповедь католичества, помянутый понтифик характеризовал Керчь «именитым, обширным, весьма населённым, изобилующим всякими благами» поселением. Свежеиспечённый архиепископ, кстати говоря, был опытным проповедником: до этого назначения он весьма успешно нёс слово Христа в горном Крыму. Заняв же архипастырскую кафедру в городе, Франциск де Камерино развернул бурную деятельность по обращению в католицизм жителей Зихии, которая завершилась триумфом - переходом из православия в католицизм двух северокавказских князей, Миллена и Верзахта.
Приблизительно тогда же некий Тулук-Тимур, беклярбек золотоордынского хана в Крыму, обратился к представителям Республики святого Марка с предложением передать им в полное и исключительное владение Керчь вместе с портом и обширным куском земли в обмен на выплату в его казну или казну хана Узбека (اوزبك خان) трёхпроцентной пошлины со всех товаров. Некоторые авторы упоминают даже о том, что солхатский беклярбек сделал это щедрое предложение непосредственно в сенат республики, что вряд ли. Но как бы то ни было, а венецианцы ухватились за сей щедрый дар обеими руками, не дожидаясь, пока Узбек ратифицирует решение своего вассала.
Лев святого Марка. Картина Витторе Карпаччо (Vittore Carpaccio), 1516 год. Палаццо дожей (Palazzo Ducale), Венеция, Италия. На картине изображён лев, являющийся символом святого покровителя Венеции - евангелиста Марка: «... и вот, престол стоял на небе, и на престоле был Сидящий; и Сей Сидящий видом был подобен камню яспису и сардису; и радуга вокруг престола, видом подобная смарагду. И вокруг престола двадцать четыре престола; а на престолах видел я сидевших двадцать четыре старца, которые облечены были в белые одежды и имели на головах своих золотые венцы. И от престола исходили молнии и громы, и гласы, и семь светильников огненных горели перед престолом, которые суть семь духов Божиих; и перед престолом море стеклянное, подобное кристаллу; и посреди престола, и вокруг престола четыре животных, исполненных очей спереди и сзади. И первое животное было подобно льву, и второе животное подобно тельцу, и третье животное имело лице, как человек, и четвёртое животное подобно орлу летящему. И каждое из четырёх животных имело по шести крыл вокруг, а внутри они исполнены очей; и ни днем, ни ночью не имеют покоя, взывая: свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и грядёт...» [Апок. 4: 2 - 8].
Благодаря итальянским купцам, город получил своё новое имя - Черкио (Cerchio), и, хотя оно имеет конкретный перевод на русский язык - «круг», - это не должно никого вводить в заблуждение: мы имеем дело с простым совпадением, а название города является результатом итальянского произношения тюркского «Карша», «Карх» или «Керш». Впрочем, ему не довелось получить широкого распространения - оно стало лишь небольшим эпизодом в биографии города, хотя через несколько столетий и всплыло, как мы увидим далее, совершенно неожиданно для всех в новых обстоятельствах. Но другому имени, тогда же данному городу, наоборот, была уготована долгая жизнь: Воспоро, Воспро или даже Восперо (что было производным от византийского Боспора) - так с лёгкой руки венецианцев стали отныне называть Керчь. Наконец, с гражданами Республики святого Марка связывают и ещё одно имя города, которое, как говорят, вошло в употребление у христианских моряков с начала XIV ст. Так же, как несколько веков назад мусульманские путешественники и картографы, полагали Керченский пролив продолжением Дона и Азовского моря, называя его устьем Роской реки, нынешние мореплаватели продолжали именовать пролив устьем, но уже реки святого Иоанна - Bocca di San Giovanni. Причём имя это дожило до Нового времени и упоминалось в анонимном труде «Россия или Московия, а также Тартария. Топографический комментарий и политическая иллюстрация», о котором уже шла речь на этих страницах. «Но почему святой Иоанн?» - спросит любознательный читатель. Всё очень просто: так же, как и в случае с Босфором, Мраморным морем и Дарданеллами, которые средневековые европейцы, франки, со времён Первого Крестового похода называли Рукавом святого Георгия в честь располагавшегося в константинопольском предместье Манганы, на берегу Пропонтиды, монастыря святого Георгия, средневековые итальянцы окрестили пролив в честь храма святого Иоанна Предтечи, находящегося на берегу Керченской бухты, а город, соответственно, именовался Портом святого Иоанна.
Однако венецианцы в Керчи надолго не задержались: уже через несколько десятилетий мы не находим их в городе. Причина и точная дата их ухода - то ли в конце XIV в., то ли в начале XV в. - не ясны. Возможно, он был вызван результатами Кьоджской войны, которую в 1378 - 1381 гг. Венеция вела против Генуи: Республике святого Марка были на два года запрещены все плаванья в Тану, колонию в устье Дона, которой она весьма дорожила, что могло сподвигнуть венецианцев и на эвакуацию их торговой станции в Керченском проливе.
Но, как известно, «ничто не вечно под Луною». В 1204 году Константинополь пал под ударами католического крестоносного воинства, ведомого на штурм твердыни православия слепым венецианским дожем Энрико Дандоло (Enrico Dandolo), - и Восточная Римская империя развалилась на куски, чтобы, казалось, уже никогда не возродиться. Византийские владения в южном Крыму попали в зависимость от одного из осколков греческого царства - Трапезундской империи, а Керчь, по-видимому, осталась бесхозной. Во всяком случае, арабский историк, географ и поэт XIII в. Ибн Са’ид ал-Магриби (علي بن موسى المغربي بن سعيد) в своём географическом сочинении «Книга распространения Земли в длину и ширину» в рассказе о современной ему Тмутаракани отмечал: «Правитель Матрахи единолично правит городом…» - это может свидетельствовать о том, что бывшему Тмутараканскому княжеству удалось сохранить известную самостоятельность и при монголах, которые дважды прошлись мечом по соседним крымским землям: тумены Джэбэ-нойона и Субэдэй-багатура - в ходе разведывательного рейда 1220 - 1224 гг. и войска чингизидов Шибана, Бучека и Бури - летом 1238 года.
Как бы то ни было, но уже к концу XIII ст. мы видим Керчь в составе татарских владений, выплачивающую дань ханскому наместнику и участвующую в круговой поруке за различного рода нарушения. Так, из хроники каирского эмира и девадара Рукн Эд-Дина Бейбарса аль-Мансури аль-Масри (بيبرس الدوادار) «Сливки размышления по части летописания гиджры» известно, что в 1298 или 1299 году каффинцы умертвили некоего Актаджи, внука отложившегося от Золотой Орды беклярбека Ногая (نوغاي), посланного в город для сбора податей. Когда весть об этом преступлении дошла до властолюбивого деда, он отправил в Крым огромное войско, которое сокрушающим всё на своём пути потоком прошлось по полуострову - разграбило и сожгло Каффу, убило множество её жителей, пленило иноземных купцов, находившихся тогда в ней, а затем разграбило другие города полуострова, включая и Керчь.
Битва на реке Терек. Миниатюра из рукописи 1410 - 1412 годов сочинения армянского историка Хетума Патмича (Հեթում Պատմիչ) «Цветник историй земель Востока», записанного в начале XIV ст. Никколё Фалькони (Niccolò Falconi) на старофранцузском языке (“La Flor des Estoires de la Terre d’Orient”) и переведённого им же на латынь (“Flos Historiarum Terre Orientis”). На миниатюре изображено сражение между войсками Ногая, полководца золотоордынского хана Берке (بركة خان), и армией Абаги (اباقا), сына ильхана Хулагу, 13-го января 1263 года на берегу Терека: «Наши (Ильхана Хулагу. - Пан Гридь) войска расположились в их (Подданных хана Берке. - Пан Гридь) жилищах и спокойно на досуге наслаждались и развлекались три дня и пировали, и веселились с луноликими девами с надушенными амброю кудрями. Когда Беркей и воины проведали о судьбе жилищ, семей, челяди, добра и скота, собрали превеликое, словно муравьи и саранча, полчище и, пройдя простор той степи, напали на эмиров и войско. Первого числа месяца раби-ал-авваль упомянутого года на берегу реки Терека они от зари до конца дня бились жестоким боем. Так как мало-помалу к врагу прибывала помощь, наша рать обратилась вспять. Река Терек замёрзла, и стали переправляться через неё. Вдруг [лёд] проломился и множество войска утонуло…» [Рашид ад-Дин. Сборник летописей].
Посетивший в 1334 году город арабский купец Ибн Баттута (ابن بطوطة) в своём сочинении «Подарок наблюдателям по части диковин стран и чудес путешествий» особо подчеркнул, что «… местность эта […] принадлежит к степи, известной под именем Дешт-Кипчака…», т.е. подвластна ордынским ханам, и поведал далее о том, что эту степь населяет народ кипчаков (половцев), исповедующий христианство. Современник Ибн Баттуты, сирийский эмир и учёный Абу-л-Фида (أبو الفداء), несколькими годами ранее побывавший в Крыму, также упомянул в своей рукописи «Упорядочение стран» о населявших Керчь кипчаках, которые не являлись мусульманами: «Жители ал-Карш - неверные кибджаки».
Тут нужно остановиться и сделать необходимое пояснение. Всякий раз, когда мы говорим о крымских татарах, у нас возникает ассоциация с монголами - плосколицыми кочевниками с раскосыми глазами, пришедшими из глубин Азии. Это не так. По завершении Великого Западного похода 1236 - 1242 гг. монгольские рати вернулись обратно во внутренние улусы Монгольской империи, а у оставшегося управлять обширными землями от Волги до Дуная Бату-хана имелось под рукой всего-то 4 тысячи монгольских воинов: дополнительные рати, при потребности, он набирал уже из числа покорённых народов. Поэтому реальное влияние монголов на генофонд народов Северного Причерноморья не так велико, как об этом принято было писать в исторических сочинения XVIII - XIX вв. Прямыми же предками крымских татар были кипчаки или, как их именовали в русских летописях, половцы - тюркоязычный народ с правильными европеоидными чертами лица и, возможно, светлыми волосами. К слову, они были врагами монголов, которые в своём стремление уничтожить половцев прошли огнём и мечом по владениям русских князей, а затем и венгерского короля, коий имел неосторожность приютить кипчаков у себя после их поражения в 1220-х гг.
Татары, видимо, уже в те времена величали промеж себя город, как Керш. Это название, напрямую связанное с хазарской Каршей, они использовали на протяжении нескольких столетий вплоть до присоединения Керчи к России, о чём свидетельствовали многочисленные путешественники Нового времени - от Михалона Литвина и Марчина Бронёвскиго (Marcin Broniowski) до Эвлии Челеби (اوليا چلبى) и автора анонимного труда «Россия или Московия, а также Тартария. Топографический комментарий и политическая иллюстрация», изданного на латыни в 1630 году.
Но - вернёмся к нашему рассказу. В эту эпоху в Керчи действительно жили христиане западного обряда, чья численность оказалась достаточной для того, чтобы сидевший во французском Авиньоне папа римский Иоанн XXII (Ioannes PP. XXII), прознав об этом, основал в 1332 году в городе католическую епархию и назначил туда архиепископом доминиканского монаха Франциска де Камерино. Отправляя своего ставленника вести активную проповедь католичества, помянутый понтифик характеризовал Керчь «именитым, обширным, весьма населённым, изобилующим всякими благами» поселением. Свежеиспечённый архиепископ, кстати говоря, был опытным проповедником: до этого назначения он весьма успешно нёс слово Христа в горном Крыму. Заняв же архипастырскую кафедру в городе, Франциск де Камерино развернул бурную деятельность по обращению в католицизм жителей Зихии, которая завершилась триумфом - переходом из православия в католицизм двух северокавказских князей, Миллена и Верзахта.
Приблизительно тогда же некий Тулук-Тимур, беклярбек золотоордынского хана в Крыму, обратился к представителям Республики святого Марка с предложением передать им в полное и исключительное владение Керчь вместе с портом и обширным куском земли в обмен на выплату в его казну или казну хана Узбека (اوزبك خان) трёхпроцентной пошлины со всех товаров. Некоторые авторы упоминают даже о том, что солхатский беклярбек сделал это щедрое предложение непосредственно в сенат республики, что вряд ли. Но как бы то ни было, а венецианцы ухватились за сей щедрый дар обеими руками, не дожидаясь, пока Узбек ратифицирует решение своего вассала.
Лев святого Марка. Картина Витторе Карпаччо (Vittore Carpaccio), 1516 год. Палаццо дожей (Palazzo Ducale), Венеция, Италия. На картине изображён лев, являющийся символом святого покровителя Венеции - евангелиста Марка: «... и вот, престол стоял на небе, и на престоле был Сидящий; и Сей Сидящий видом был подобен камню яспису и сардису; и радуга вокруг престола, видом подобная смарагду. И вокруг престола двадцать четыре престола; а на престолах видел я сидевших двадцать четыре старца, которые облечены были в белые одежды и имели на головах своих золотые венцы. И от престола исходили молнии и громы, и гласы, и семь светильников огненных горели перед престолом, которые суть семь духов Божиих; и перед престолом море стеклянное, подобное кристаллу; и посреди престола, и вокруг престола четыре животных, исполненных очей спереди и сзади. И первое животное было подобно льву, и второе животное подобно тельцу, и третье животное имело лице, как человек, и четвёртое животное подобно орлу летящему. И каждое из четырёх животных имело по шести крыл вокруг, а внутри они исполнены очей; и ни днем, ни ночью не имеют покоя, взывая: свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и грядёт...» [Апок. 4: 2 - 8].
Благодаря итальянским купцам, город получил своё новое имя - Черкио (Cerchio), и, хотя оно имеет конкретный перевод на русский язык - «круг», - это не должно никого вводить в заблуждение: мы имеем дело с простым совпадением, а название города является результатом итальянского произношения тюркского «Карша», «Карх» или «Керш». Впрочем, ему не довелось получить широкого распространения - оно стало лишь небольшим эпизодом в биографии города, хотя через несколько столетий и всплыло, как мы увидим далее, совершенно неожиданно для всех в новых обстоятельствах. Но другому имени, тогда же данному городу, наоборот, была уготована долгая жизнь: Воспоро, Воспро или даже Восперо (что было производным от византийского Боспора) - так с лёгкой руки венецианцев стали отныне называть Керчь. Наконец, с гражданами Республики святого Марка связывают и ещё одно имя города, которое, как говорят, вошло в употребление у христианских моряков с начала XIV ст. Так же, как несколько веков назад мусульманские путешественники и картографы, полагали Керченский пролив продолжением Дона и Азовского моря, называя его устьем Роской реки, нынешние мореплаватели продолжали именовать пролив устьем, но уже реки святого Иоанна - Bocca di San Giovanni. Причём имя это дожило до Нового времени и упоминалось в анонимном труде «Россия или Московия, а также Тартария. Топографический комментарий и политическая иллюстрация», о котором уже шла речь на этих страницах. «Но почему святой Иоанн?» - спросит любознательный читатель. Всё очень просто: так же, как и в случае с Босфором, Мраморным морем и Дарданеллами, которые средневековые европейцы, франки, со времён Первого Крестового похода называли Рукавом святого Георгия в честь располагавшегося в константинопольском предместье Манганы, на берегу Пропонтиды, монастыря святого Георгия, средневековые итальянцы окрестили пролив в честь храма святого Иоанна Предтечи, находящегося на берегу Керченской бухты, а город, соответственно, именовался Портом святого Иоанна.
Однако венецианцы в Керчи надолго не задержались: уже через несколько десятилетий мы не находим их в городе. Причина и точная дата их ухода - то ли в конце XIV в., то ли в начале XV в. - не ясны. Возможно, он был вызван результатами Кьоджской войны, которую в 1378 - 1381 гг. Венеция вела против Генуи: Республике святого Марка были на два года запрещены все плаванья в Тану, колонию в устье Дона, которой она весьма дорожила, что могло сподвигнуть венецианцев и на эвакуацию их торговой станции в Керченском проливе.