Ученик
Однажды к великому Учителю Истины, богодухновенному Пророку, слава о котором гремела по всей стране, пришли четверо юношей, чтобы стать его учениками. Они подошли к горной пещере, где тот жил, и только было набрались храбрости его позвать, как Учитель сам вышел к ним, одетый в простую белую тогу.
- Хорошо, - сказал он им, ни о чем их не спросив и раньше, чем они что-либо сказали. После чего ненадолго скрылся пещере, а затем вышел оттуда с четырьмя свертками белой ткани, которые раздал ученикам.
- Оденьтесь в эти тоги, - сказал он им. - В знак вашей приземленности они черные, как земля. Но по мере того, как вы будете обретать познание Истины и Духа, ваши тоги будут становиться цветными и, как венец духовного роста, возможно, однажды вы получите право на белые.
Трое учеников тут же переоделись, а четвертый нет - он стоял, глядя на Пророка в робком недоумении.
- Учитель, - вымолвил он наконец, - но ведь эта тога белая!
- Что?! - с ужасом и отвращением воскликнул первый ученик, после возникшей короткой паузы, - ты обвиняешь Святого Учителя во лжи?! Ты...- он даже задохнулся от гнева, - ты идешь против богодухновенного Пророка?! Да я тебя щас... - и он двинулся было на него с кулаками, но Учитель строгим жестом остановил его.
- Вера в тебе есть, - сказал ему Учитель, - но ты слишком нетерпелив. Можешь быть, тебе уже выдать белую тогу? - усмехнулся он, - или ты осознаешь, что тебе предстоит долгий духовный рост? Осознаешь? Тогда не многого ли ты требуешь от него, с первого же дня в учении? На, вот тебе ведро - иди, и принеси воды из ручья. Наполни вон ту бочку!
Второй и третий ученики, напротив, смотрели на четвертого с легкой улыбкой.
- А вы что скажете? - посмотрел на них Учитель, смягчившись при виде их незлобивости.
- Видишь ли, - обратился к четвертому ученику второй, - дело в том, что тога лишь кажется белой. Слова Пророка богодухновенны, поэтому вместо сомнений и маловерия тебе следовало бы получше подумать. Смотри, - показал он на свою тогу, - почему она кажется тебе белой? Потому что белый цвет отражает весь видимый спектр. Будь ткань окрашена иначе, она могла бы отражать, например, преимущественно синюю часть спектра, и тогда тога выглядела бы синей. На бытовом уровне, это так. Но в реальности, электромагнитный спектр гораздо шире! И если бы мы смотрели с помощью радиоволн, то тога выглядела бы черной, потому что радиоволны почти не отражаются от ткани. Тебя, - дружелюбно посмотрел он на него, - подводит именно твоя, вполне естественная, привычка воспринимать вещи на бытовом уровне. Но ведь, - он перевел взгляд на Учителя, - мы сюда пришли не на курсы кройки и шитья.
- Я не совсем согласен с тобой, - возразил третий ученик второму. - Ты прав, не следует воспринимать буквально, но я скромно полагаю, что Учитель говорил не о науке. Твое объяснение логически непротиворечиво, но оно вряд ли корректно в данном случае. Я думаю, Учитель говорил метафорически. Вспомни, он сказал, что наши тоги будут менять цвет и однажды могут даже стать белыми. Он выдал нам белые тоги в надежде, что однажды мы дорастем духовно до того, чтобы действительно облечься в белые одежды и соответствовать цвету этих тог. А пока мы должны осознавать, что наши тоги еще черны, как земля - и их белый цвет лишь подчеркивает темноту наших душ, преобладание в нас материального начала и отсутствие просветленности в духе.
- Очень хорошо, - похвалил их Учитель. - Ты, - посмотрел он на второго ученика, - сходи, пособирай сушняк и разожги огонь в очаге. А ты, - посмотрел он на третьего, - когда первый и второй закончат свой труд - возьми в пещере на полке книгу, которую я написал за годы, проведенные в этой пещере. После чего садитесь вокруг костра, и пусть первый ученик вскипятит вам чаю. А ты прочтешь им первую главу книги. Что же до тебя, - Учитель перевел взгляд на четвертого, - ты пока не готов.
- Не отчаивайся! - похлопал Пророк его по плечу, видя блеснувшие в глазах юноши слезы. - Дорогу осилит идущий! От тебя требуется лишь сделать достаточное усилие. Чтобы помочь тебе в этом, я тебе кое-что подарю.
Учитель Истины снова скрылся в пещере, и через пару минут вышел, держа в руках небольшой сверток из грубой холстины. Он забрал у несостоявшегося ученика тогу и вручил ему сверток взамен.
- А пока возвращайся домой, - кивнул он и скрылся в пещере.
Юноша, не поднимая взгляда на двух учеников, молча убрал сверток в походную котомку (наощупь, там была толстая книга и какой-то небольшой сосуд) и пошел вниз по тропинке. Навстречу ему показался первый ученик, несущий ведро воды. Он сразу же все понял и посмотрел на него уже без гнева, а с жалостью и искренним сопереживанием. Он остановился, поставив ведро на землю рядом с ним.
- Подожди! - остановил он его. - Я... во-первых, прости меня за мой гнев, я был неправ. И я попрошу за тебя Учителя...
- Не надо, - покачал головой юноша. - Учитель сказал, что дорога сюда для меня не закрыта, но мне просто нужно немного потрудиться. Он даже подарил мне книгу.
- Книгу? Вот видишь! Послушай! Можно я тебе кое-что скажу?
- Говори...
- Ты умный парень, ты хорошо учился в школе. Мне там было сложно, а тебе легко. Но знаешь что? Тут не так. Ты ведь не в школе, и не теорему Пифагора пришел изучать. Ты пришел стать учеником Пророка! Как ты можешь у него научиться, если сразу же отрицаешь первые же его слова?! Слушай, ну если ты не веришь, что он богодухновенный Учитель, то зачем же ты к нему пришел? Вспомни, какой долгий путь сюда мы проделали, и что мы добровольно отказались от всего, лишь бы стать его учениками. И ты пришел - зачем? Чтобы сказать, что Учитель ошибается? Может, ты еще обвинишь его во лжи?
- Ты прав, я знаю. Но ведь тога была и вправду белая... - вздохнул юноша. - И на тебе она белая, тоже.
Его друг заметным усилием воли подавил снова возникший в нем, после таких слов, гнев.
- Учись. Учись! Учитель дал тебе книгу, так читай ее, и больше не говори такого. Прощай! Буду рад, если ты однажды придешь.
К вечеру юноша спустился с горы и, достав из котомки уже почти зачерствевшую лепешку, развел костер и принялся ужинать. Снова покосившись на котомку, он достал подаренный Учителем сверток и открыл его. Там обнаружилась, как и ожидалось, книга, а также запечатанный восковой пробкой кувшин.
Он открыл книгу и с недоумением обнаружил, что все ее листы чистые. Лишь на первом была надпись, выполненная каллиграфическим почерком:
"Напишешь - приходи. Выпьем, поспорим".
- Хорошо, - сказал он им, ни о чем их не спросив и раньше, чем они что-либо сказали. После чего ненадолго скрылся пещере, а затем вышел оттуда с четырьмя свертками белой ткани, которые раздал ученикам.
- Оденьтесь в эти тоги, - сказал он им. - В знак вашей приземленности они черные, как земля. Но по мере того, как вы будете обретать познание Истины и Духа, ваши тоги будут становиться цветными и, как венец духовного роста, возможно, однажды вы получите право на белые.
Трое учеников тут же переоделись, а четвертый нет - он стоял, глядя на Пророка в робком недоумении.
- Учитель, - вымолвил он наконец, - но ведь эта тога белая!
- Что?! - с ужасом и отвращением воскликнул первый ученик, после возникшей короткой паузы, - ты обвиняешь Святого Учителя во лжи?! Ты...- он даже задохнулся от гнева, - ты идешь против богодухновенного Пророка?! Да я тебя щас... - и он двинулся было на него с кулаками, но Учитель строгим жестом остановил его.
- Вера в тебе есть, - сказал ему Учитель, - но ты слишком нетерпелив. Можешь быть, тебе уже выдать белую тогу? - усмехнулся он, - или ты осознаешь, что тебе предстоит долгий духовный рост? Осознаешь? Тогда не многого ли ты требуешь от него, с первого же дня в учении? На, вот тебе ведро - иди, и принеси воды из ручья. Наполни вон ту бочку!
Второй и третий ученики, напротив, смотрели на четвертого с легкой улыбкой.
- А вы что скажете? - посмотрел на них Учитель, смягчившись при виде их незлобивости.
- Видишь ли, - обратился к четвертому ученику второй, - дело в том, что тога лишь кажется белой. Слова Пророка богодухновенны, поэтому вместо сомнений и маловерия тебе следовало бы получше подумать. Смотри, - показал он на свою тогу, - почему она кажется тебе белой? Потому что белый цвет отражает весь видимый спектр. Будь ткань окрашена иначе, она могла бы отражать, например, преимущественно синюю часть спектра, и тогда тога выглядела бы синей. На бытовом уровне, это так. Но в реальности, электромагнитный спектр гораздо шире! И если бы мы смотрели с помощью радиоволн, то тога выглядела бы черной, потому что радиоволны почти не отражаются от ткани. Тебя, - дружелюбно посмотрел он на него, - подводит именно твоя, вполне естественная, привычка воспринимать вещи на бытовом уровне. Но ведь, - он перевел взгляд на Учителя, - мы сюда пришли не на курсы кройки и шитья.
- Я не совсем согласен с тобой, - возразил третий ученик второму. - Ты прав, не следует воспринимать буквально, но я скромно полагаю, что Учитель говорил не о науке. Твое объяснение логически непротиворечиво, но оно вряд ли корректно в данном случае. Я думаю, Учитель говорил метафорически. Вспомни, он сказал, что наши тоги будут менять цвет и однажды могут даже стать белыми. Он выдал нам белые тоги в надежде, что однажды мы дорастем духовно до того, чтобы действительно облечься в белые одежды и соответствовать цвету этих тог. А пока мы должны осознавать, что наши тоги еще черны, как земля - и их белый цвет лишь подчеркивает темноту наших душ, преобладание в нас материального начала и отсутствие просветленности в духе.
- Очень хорошо, - похвалил их Учитель. - Ты, - посмотрел он на второго ученика, - сходи, пособирай сушняк и разожги огонь в очаге. А ты, - посмотрел он на третьего, - когда первый и второй закончат свой труд - возьми в пещере на полке книгу, которую я написал за годы, проведенные в этой пещере. После чего садитесь вокруг костра, и пусть первый ученик вскипятит вам чаю. А ты прочтешь им первую главу книги. Что же до тебя, - Учитель перевел взгляд на четвертого, - ты пока не готов.
- Не отчаивайся! - похлопал Пророк его по плечу, видя блеснувшие в глазах юноши слезы. - Дорогу осилит идущий! От тебя требуется лишь сделать достаточное усилие. Чтобы помочь тебе в этом, я тебе кое-что подарю.
Учитель Истины снова скрылся в пещере, и через пару минут вышел, держа в руках небольшой сверток из грубой холстины. Он забрал у несостоявшегося ученика тогу и вручил ему сверток взамен.
- А пока возвращайся домой, - кивнул он и скрылся в пещере.
Юноша, не поднимая взгляда на двух учеников, молча убрал сверток в походную котомку (наощупь, там была толстая книга и какой-то небольшой сосуд) и пошел вниз по тропинке. Навстречу ему показался первый ученик, несущий ведро воды. Он сразу же все понял и посмотрел на него уже без гнева, а с жалостью и искренним сопереживанием. Он остановился, поставив ведро на землю рядом с ним.
- Подожди! - остановил он его. - Я... во-первых, прости меня за мой гнев, я был неправ. И я попрошу за тебя Учителя...
- Не надо, - покачал головой юноша. - Учитель сказал, что дорога сюда для меня не закрыта, но мне просто нужно немного потрудиться. Он даже подарил мне книгу.
- Книгу? Вот видишь! Послушай! Можно я тебе кое-что скажу?
- Говори...
- Ты умный парень, ты хорошо учился в школе. Мне там было сложно, а тебе легко. Но знаешь что? Тут не так. Ты ведь не в школе, и не теорему Пифагора пришел изучать. Ты пришел стать учеником Пророка! Как ты можешь у него научиться, если сразу же отрицаешь первые же его слова?! Слушай, ну если ты не веришь, что он богодухновенный Учитель, то зачем же ты к нему пришел? Вспомни, какой долгий путь сюда мы проделали, и что мы добровольно отказались от всего, лишь бы стать его учениками. И ты пришел - зачем? Чтобы сказать, что Учитель ошибается? Может, ты еще обвинишь его во лжи?
- Ты прав, я знаю. Но ведь тога была и вправду белая... - вздохнул юноша. - И на тебе она белая, тоже.
Его друг заметным усилием воли подавил снова возникший в нем, после таких слов, гнев.
- Учись. Учись! Учитель дал тебе книгу, так читай ее, и больше не говори такого. Прощай! Буду рад, если ты однажды придешь.
К вечеру юноша спустился с горы и, достав из котомки уже почти зачерствевшую лепешку, развел костер и принялся ужинать. Снова покосившись на котомку, он достал подаренный Учителем сверток и открыл его. Там обнаружилась, как и ожидалось, книга, а также запечатанный восковой пробкой кувшин.
Он открыл книгу и с недоумением обнаружил, что все ее листы чистые. Лишь на первом была надпись, выполненная каллиграфическим почерком:
"Напишешь - приходи. Выпьем, поспорим".