(no subject)
- Такое ощущение, будто я оказалась в одной из твоих книг, - признаётся Аня, оглядывая залитую теплом узкую и долгую улочку.
На миг я теряю дар речи.
- Не представляешь, какой это для меня комплимент.
Мы стоим во дворе полуразрушенного дома. От когда-то прекрасного строения остался каменный каркас. Внутри растут липы, упираются ветвями в стены и крышу. Это, наверное, всё, что нужно знать о моих книгах.
Хндзореск - город в скалах, где обитали пещерные люди. С лёгкой руки одного из наших туристов теперь мы его называем городом армянских троглодитов. Добраться до него - то ещё испытание. Четыреста с лишним ступеней вниз, далее по шатающемуся длинному мосту, соединяющему края глубокого ущелья. Идти нужно по самому центру, шаг в шаг, стараясь не раскачивать мост. На той стороне - церковь святой Рипсиме. Крохотная, с пологой крышей, заросшей травой. Трава выгорела на солнце и от этого церковь выглядит так, будто её немножко ударило током.
- Здесь всё наивное и простое, словно сделано детскими руками, - выдыхаю я.
Но восторженный настрой сбивает голос одной из туристок.
- Всех бомжей Москвы собрать и сюда привезти! - мечтательно заявляет она, разглядывая пещерный город.
Недоумевающее «за что?» гида тонет в дружном хохоте группы.
- Дочери двадцать один, живёт отдельно, с молодым человеком.
- Ревнуете?
- Вообще не ревную. Отвечаю на каждый её звонок дежурным «убить его?» Она сразу пугается: нет, папочка, ну что ты, я по другому поводу звоню.
Трепетная девушка просит остановить микроавтобус, чтобы полюбоваться телятами.
- Ах какие они у вас хорошенькие! Какие глазастые! А реснички-то, реснички! И худенькие такие! Я бы даже сказала - грациозные. Вымя маленькое, аккуратное, еле разглядишь.
Водитель, не вытерпев:
- Это не вымя!!!
Из подслушанного. Старенькая бабушка вслед деревенской моднице:
- Ты посмотри на неё! Ходит в трусах!
Внучка, закатив глаза:
- Бабо, это мини.
- Инчини?
- Ну, короткая такая юбка. Не всё, что выше колена - трусы.
- Наринэ, вы сегодня поступили неосмотрительно, упомянув при мужчинах об импотенции.
- Почему?
- Это то же самое, что упоминать при женщинах о фригидности. О больном нужно уметь молчать!
Обещаю учиться молчанию о больном.
Обсуждение «оллинклюзива» по-кавказски.
- Спа с мангалом!!!
- Как это место называется?
- Ехегнадзор.
- Какой надзор?
- Вы попробовали картофель? Он был чересчур альденте. Я бы даже сказал - с эффектом грядки.
Обряд крещения, подсмотренный и уморительно в лицах пересказанный одним из туристов.
«Священник спрашивает у него - отрекаешься? Он, недоумевая - зачем? Служка ему - отрекайся! Он - зачем?? Публика, в один голос - отрекайся! Он - зачем??? Мать - отрекайся говорю, или я тебе не мать! Он - тогда ладно!»
- Как вы всё поняли? Не знаете ведь армянского! - протестую я, утирая выступившие от смеха слёзы.
Благодушно отмахивается:
- Разве это имеет значение?
Прощание с группой - большое испытание. Люди уезжают, оставляя о себе воспоминания. И тебе теперь с ними жить. Это на первый взгляд кажется, что расставания - неизбежное завершение встреч. Каждое такое расставание - отколотая частичка души.
Вернувшись домой, плачешь, зарывшись лицом в подушку. В этих слезах всё, что накопилось за эти долгие прекрасные дни - счастье, боль, восхищение, усталость, бесконечная благодарность, любовь.
На следующий день ходишь по городу, не узнавая его. Смотришь глазами тех, кто улетел. Иногда бездумно протягиваешь руку, надеясь, что кто-то возьмёт её в свою.
Улететь из Армении - словно немного умереть. Покидаешь её с ощущением, будто тебе вырвали сердце и залили туда чернил. В провожатых - смугло-пепельное вечернее небо с эскизом библейской горы. Апельсиновый край уходящего солнца. Смазанная лента городских фонарей. Старый запорожец, заботливо припаркованный возле аршинной надписи «не парковаться». И забытая кем-то на скамейке школьная тетрадка.
На миг я теряю дар речи.
- Не представляешь, какой это для меня комплимент.
Мы стоим во дворе полуразрушенного дома. От когда-то прекрасного строения остался каменный каркас. Внутри растут липы, упираются ветвями в стены и крышу. Это, наверное, всё, что нужно знать о моих книгах.
Хндзореск - город в скалах, где обитали пещерные люди. С лёгкой руки одного из наших туристов теперь мы его называем городом армянских троглодитов. Добраться до него - то ещё испытание. Четыреста с лишним ступеней вниз, далее по шатающемуся длинному мосту, соединяющему края глубокого ущелья. Идти нужно по самому центру, шаг в шаг, стараясь не раскачивать мост. На той стороне - церковь святой Рипсиме. Крохотная, с пологой крышей, заросшей травой. Трава выгорела на солнце и от этого церковь выглядит так, будто её немножко ударило током.
- Здесь всё наивное и простое, словно сделано детскими руками, - выдыхаю я.
Но восторженный настрой сбивает голос одной из туристок.
- Всех бомжей Москвы собрать и сюда привезти! - мечтательно заявляет она, разглядывая пещерный город.
Недоумевающее «за что?» гида тонет в дружном хохоте группы.
- Дочери двадцать один, живёт отдельно, с молодым человеком.
- Ревнуете?
- Вообще не ревную. Отвечаю на каждый её звонок дежурным «убить его?» Она сразу пугается: нет, папочка, ну что ты, я по другому поводу звоню.
Трепетная девушка просит остановить микроавтобус, чтобы полюбоваться телятами.
- Ах какие они у вас хорошенькие! Какие глазастые! А реснички-то, реснички! И худенькие такие! Я бы даже сказала - грациозные. Вымя маленькое, аккуратное, еле разглядишь.
Водитель, не вытерпев:
- Это не вымя!!!
Из подслушанного. Старенькая бабушка вслед деревенской моднице:
- Ты посмотри на неё! Ходит в трусах!
Внучка, закатив глаза:
- Бабо, это мини.
- Инчини?
- Ну, короткая такая юбка. Не всё, что выше колена - трусы.
- Наринэ, вы сегодня поступили неосмотрительно, упомянув при мужчинах об импотенции.
- Почему?
- Это то же самое, что упоминать при женщинах о фригидности. О больном нужно уметь молчать!
Обещаю учиться молчанию о больном.
Обсуждение «оллинклюзива» по-кавказски.
- Спа с мангалом!!!
- Как это место называется?
- Ехегнадзор.
- Какой надзор?
- Вы попробовали картофель? Он был чересчур альденте. Я бы даже сказал - с эффектом грядки.
Обряд крещения, подсмотренный и уморительно в лицах пересказанный одним из туристов.
«Священник спрашивает у него - отрекаешься? Он, недоумевая - зачем? Служка ему - отрекайся! Он - зачем?? Публика, в один голос - отрекайся! Он - зачем??? Мать - отрекайся говорю, или я тебе не мать! Он - тогда ладно!»
- Как вы всё поняли? Не знаете ведь армянского! - протестую я, утирая выступившие от смеха слёзы.
Благодушно отмахивается:
- Разве это имеет значение?
Прощание с группой - большое испытание. Люди уезжают, оставляя о себе воспоминания. И тебе теперь с ними жить. Это на первый взгляд кажется, что расставания - неизбежное завершение встреч. Каждое такое расставание - отколотая частичка души.
Вернувшись домой, плачешь, зарывшись лицом в подушку. В этих слезах всё, что накопилось за эти долгие прекрасные дни - счастье, боль, восхищение, усталость, бесконечная благодарность, любовь.
На следующий день ходишь по городу, не узнавая его. Смотришь глазами тех, кто улетел. Иногда бездумно протягиваешь руку, надеясь, что кто-то возьмёт её в свою.
Улететь из Армении - словно немного умереть. Покидаешь её с ощущением, будто тебе вырвали сердце и залили туда чернил. В провожатых - смугло-пепельное вечернее небо с эскизом библейской горы. Апельсиновый край уходящего солнца. Смазанная лента городских фонарей. Старый запорожец, заботливо припаркованный возле аршинной надписи «не парковаться». И забытая кем-то на скамейке школьная тетрадка.
