Заусеница.
В цехе царило радостное настроение. Начальство снизошло к многочисленным служебкам и купило для цеха новый фрезерный станок. Ждали его очень долго, были какие-то проблемы, но вот, наконец, настал счастливый момент: ящик со станком прибыл. Работая на старых станках, фрезеровщики периодически поглядывали на то, как новенький станок распаковывали, устанавливали и настраивали. Во время перерывов ребята будто невзначай проходили мимо станка, украдкой поглаживали его голубой лоснящийся бок, и жадно разглядывали всевозможные прилады, венчающие станок.
Первым поработать на дивном произведении человеческой мысли, воплощенной в металле, разрешили заслуженному фрезеровщику Степану Онуфриевичу, невысокому верткому дядьке, творившему с металлическими деталями чудеса. Мастер, одним словом.
Уверенным движением Степан Онуфриевич зажал заготовку в тисках и запустил станок на проход первой стружки. Вжиииить. Все в недоумении уставились на заготовку, которая выглядела просто безобразно: огромные заусеницы издеваючись торчали тут и там, портя всё на свете. Онуфриевич просто взбесился. Вытащив заготовку из тисков, он в сердцах кинул её на пол и туда же плюнул, отряхивая руки как будто вляпался во что-то мерзское.
Не прошло и трёх секунд, как в том месте, куда упала заготовка с заусеницами, раздался треск. Пол не выдержал дополнительных трех тонн станка, и вес кинутого с яростью куска изгаженного металла стал последней каплей. Стремительно разбегающиеся трещины паутиной разбежались по полу, стенам, и начался катаклизм. Капелью прозвучали падающие с потолка куски металла, взрываясь и взрывая пол буранчиками крошки бетона. Грозовыми разрядами трещали разорванные куски проводки, изящно покачиваясь вдоль стен.
И посреди всего это буйства стоял новенький фрезерный станок. А напротив него невредимая группа людей. И поднялся над станком столб света. И прозвучал металлический голос:
Сначала не было ничего, ни механизмов ни людей...
и создал Бог станок. И сказал он : хорошо это...
Первым поработать на дивном произведении человеческой мысли, воплощенной в металле, разрешили заслуженному фрезеровщику Степану Онуфриевичу, невысокому верткому дядьке, творившему с металлическими деталями чудеса. Мастер, одним словом.
Уверенным движением Степан Онуфриевич зажал заготовку в тисках и запустил станок на проход первой стружки. Вжиииить. Все в недоумении уставились на заготовку, которая выглядела просто безобразно: огромные заусеницы издеваючись торчали тут и там, портя всё на свете. Онуфриевич просто взбесился. Вытащив заготовку из тисков, он в сердцах кинул её на пол и туда же плюнул, отряхивая руки как будто вляпался во что-то мерзское.
Не прошло и трёх секунд, как в том месте, куда упала заготовка с заусеницами, раздался треск. Пол не выдержал дополнительных трех тонн станка, и вес кинутого с яростью куска изгаженного металла стал последней каплей. Стремительно разбегающиеся трещины паутиной разбежались по полу, стенам, и начался катаклизм. Капелью прозвучали падающие с потолка куски металла, взрываясь и взрывая пол буранчиками крошки бетона. Грозовыми разрядами трещали разорванные куски проводки, изящно покачиваясь вдоль стен.
И посреди всего это буйства стоял новенький фрезерный станок. А напротив него невредимая группа людей. И поднялся над станком столб света. И прозвучал металлический голос:
Сначала не было ничего, ни механизмов ни людей...
и создал Бог станок. И сказал он : хорошо это...