Колоритнейшая фигура "Пролома": А.А. Астапов
Сегодня в наших прогулках по Никольской улице мы заглянем в самый её конец, к знаменитым Проломным воротам. Эта точка среди московских, да и российских библиофилов была известна как «Пролом» и связана с личностями легендарными.
Первым из известных торговцев «Пролома» был Платон Львович Байков (1827-1887). Он считался старейшим обитателем Проломных ворот. Лавка его, тёмная даже днем, располагалась в самом проходе ворот. У Байкова был собственный, своеобразный метод работы с покупателями: он почти не бывал в лавке, оставаясь при этом весьма успешным торговцем. Да дело было вот в чем: Платон Львович, весёлый балагур, был любимцем своих клиентов, и товар доставлял «барам»-собирателям на дом. Лавка служила ему, скорее, для свалки приобретенного, и в ней царил невообразимый хаос. День его выглядел так: с утра Байков выезжал по адресам, где продавались вещи, или отправлялся на аукционы. Привозил купленное в лавку, наспех разбирал и уезжал снова - на этот раз к потенциальным покупателям. Байков приторговывал и антиквариатом. Движущей силой его дела была энергия хозяина. Платон Львович устанавливал доступные цены и брал товарооборотом (как мы сказали бы сейчас) - редкая вещь задерживалась у него надолго.
Но самым известным персонажем не только «Пролома», но и всей библиофильской Москвы второй половины XIX века стал ученик Байкова - Афанасий Афанасьевич Астапов.
Как писал сам Астапов, он прошёл «выучку в лавках букинистов Н.И. Крашенинникова, П.В. Шишова и Байкова». В 1871 году он выкупил помещение лавки Шишова в Проломных воротах, возле церкви Святой Троицы в Полях, открыл там собственную лавку и торговал до 1908 года. Родился же Афанасий Афанасьевич в 1840 г. В Серпухове, в семье мещан, носивших фамилию Остаповы. В среде книготорговцев Афанасий Афанасьевич получил прозвище «Горбатый», из-за физического недостатка.
Первой покупкой Астапова стала библиотека издателя и книготорговца Ф.И. Салаева, приобретённая им в 1875 году. Затем последовали покупки книг у книготорговцев И.Г. Соловьёва, И.И. Кольчугина. Но по-настоящему прославился Астапов покупкой в 1880 году огромной библиотеки известного учёного-слависта О.М. Бодянского (книги, бумаги, рукописи). Одних книг было приобретено 10 000 томов. Впоследствии собрание Бодянского разошлось по разным коллекционерам, часть изданий попала к А.Хлудову и П.Щапову - и сейчас, уже в составе их коллекций, хранится в фондах Исторички.
Через руки Астапова прошли также крупные книжные собрания А.А. Остроумова, гр. М.В. Толстого, библиографа А.Н. Афанасьева, профессоров П.Д. Юркевича и П.А. Бессонова и многих других.
В лавке Астапова, которую, по воспоминаниям Л.Э. Бухгейма, называли «книжным парламентом», а также в близлежащем трактире собирался своеобразный клуб московских книжников, ставший ядром Московского библиографического кружка, чей устав был утверждён 31 июля 1890 года. Афанасий Афанасьевич был одним из его учредителей и активных членов (впоследствии кружок был преобразован в Русское библиографическое общество). Среди постоянных посетителей лавки стоит упомянуть философа Владимира Соловьева, историков Забелина, Буслаева, Ключевского, писателя Льва Николаевича Толстого. Квартира Астапова, где он хранил собственную библиотеку, располагалась там же, в небольшом помещении рядом с лавкой.
Московские букинисты на пороге книжной лавки А.А.Астапова.
Учениками Астапова, в свою очередь, стали известные букинисты А.М. Михайлов, М.В. Кучумов, С.Ф. Кашинцев, И.М. Березин и П.П. Жаринов; приказчиком в магазине Астапова служил И.М. Фадеев. Именно Фадееву и продал Астапов своё дело в 1908 году. Любопытна история этой продажи: прекратив торговлю, Астапов начал искать на неё покупателя, причем в непременное условие ставил, чтобы товар был куплен «вместе с ним», т. е. чтобы он имел пожизненное право пребывать у нового обладателя накопленных им сокровищ.
И.М. Фадеев принял эти условия и с честью выполнил их: в течение десяти лет, до самой смерти, Астапов неизменно находился в магазине Фадеева, «где для него было даже приобретено какое-то особое историческое кресло, на котором он и восседал, не неся никаких обязанностей по обслуживанию магазина, а только служа, так сказать, почётной его реликвией», - пишет П.П. Шибанов.
Но Афанасий Афанасьевич примечателен не только и не столько своей ролью в книжной торговле Москвы, сколько тем, что он оставил после себя воспоминания - редчайшее явление среди книготорговцев и библиофилов того периода. Его «Воспоминания старого букиниста» публиковались в «Библиографических записках» за 1892 год (№№ 3, 7, 10). В 2009 году «Воспоминания…» были напечатаны отдельной книгой в издательстве ГПИБ (Астапов А.А. Воспоминания старого букиниста. - М.: Издательство Государственной публичной исторической библиотеки России, 2009).
Павел Петрович Шибанов называл Астапова «единственным из книжников-антиквариев, который стремился оставить после себя след пройденного пути в виде мемуаров».
«Воспоминания…» Астапова мы уже не раз цитировали; они являются прекрасным источником по истории книжной Москвы. Источником прекрасным, но все-таки достаточно своеобразным: в них собрана масса личных впечатлений о знакомых и коллегах, коими были многие (от известных аристократов и деятелей культуры до торговцев с лотка, а таких «подвижных» в центре Москвы была, по выражению Афанасия Афанасьевича, «тьма египетская»).
Но вот о собственной профессиональной деятельности в качестве владельца книжной лавки Астапов не пишет почти ничего.
Есть, конечно, некоторые замечания, наблюдения - не за коллегами-конкурентами, а за продающими книжные коллекции, например:
«...помещики и другие более или менее состоятельные лица не делали публикации о продаже своих книг. Эта операция производилась много проще. Когда какой-либо любитель изменит почему-нибудь свой взгляд на собственное книгохранилище, то свалит, бывало, в кучу весь ненужный ему хлам и позовет излюбленного им букиниста - приходи, мол, посмотри. Вот уж тут последнему чистое раздолье, покупает, как ему хочется. Бывало и так, что целая компания букинистов сойдётся в одном доме для покупки книг; один дает одну цену, другой - другую и т. д., а приобретя товар, стащут его к Кольчугину или Богданову, продадут там и делят деньги между собой поровну.
Один генерал предложил как-то Царю Картоусу (прозвище одного букиниста) купить у него книги. Картоус предложение принял, а денег-то у него нет. Пригласил он себе в компанию ещё одного книжника, тоже безденежного, и оба пошли к генералу книги торговать. Картоус, как старик почтенный, завёл разговоры с генералом и сторговал у него книги за 50 рублей. - Ваше превосходительство, вы возьмете акции? - Ни за что, только наличные! - Слушаюсь, ваше превосходительство! - отвечает покупатель. - Возьми-ка,- говорит он своему товарищу,- эти бумаги, заложи их в конторе. Да, кстати, захвати с собой вот эти книги; их занесёшь ко мне на квартиру, а я буду тебя здесь дожидаться. Компаньон отобрал более ценные книги, отнёс их к Кольчугину, продал с хорошею пользою, а деньги принес Картоусу. Рассчитавшись с генералом, забрав остальные книги, компаньоны удалились».
(Астапов А.А. Воспоминания старого букиниста. - М.: Издательство Государственной публичной исторической библиотеки России, 2009. - С. 12).
Таких примеров деятельности других книжников в «Воспоминаниях» собрано множество. Но вот что потрясает: Астапов любил книги, но любил, совершенно их не зная и не заглядывая в них. Ни в своих «Воспоминаниях», ни в «Повести о своем житии», ни в беседах с кем бы то ни было, он не говорил ни слова о книгах, как таковых; он не назвал почти ни одной книги, прошедшей за сорок лет через его руки, не назвал состава ни одной своей покупки, он только говорил: «Добрые были книжки, хорошие книжки». «Да какие же, Афанасий Афанасьевич?» спросят его, - «Право не помню, запамятовал что-то», отвечал он обыкновенно. Было ли это игрой, хитростью торговца или Астапов на самом деле не интересовался содержанием проходивших через его руки книг - уже не узнать…
Мы уже писали о библиотеке Бодянского, знаменитой покупке Астапова. Так вот, покупатель-книготорговец Астапов не мог назвать ни одной книги, входившей в состав этой библиотеки. Библиотеки, которая кормила его практически всю оставшуюся жизнь.
Рассказывая в своих мемуарах один эпизод из распродажи собрания Бодянского, когда за одной книгой гонялись несколько любителей и цена ей, по мере увлечения, всё возрастала и выросла с 10 р. до 100 р., он и тут «запамятовал» название этой выдающейся редкости. И немудрено. Имея больше всего дело с учебниками и ходовыми научными книгами, он не углублялся далее этого, и если у него и попадались иногда редкие книги, то только купленные случайно, в массе с другими, которые и продавались по вдохновению, глядя по покупателю. Эта система продажи «по покупателю» широко господствовала в те времена у наших книжников-антиквариев. Существовало на книгу две цены, резко отличающиеся одна от другой: одна, когда продавец предлагал книгу сам, другая - когда её искал покупатель. Если в первом случае назначался за книгу 1 рубль, то во втором - «на спрос» - как говорили книжники, цена возрастала в 3 рубля, а иногда и больше, смотря по страстности, с какой её жаждал получить покупатель.
Мало сведущим книжникам эта страстность ищущего книгу служила единственной примеркой её степени редкости и по ней уже определяли и цену. Собственно, это и было причиной того, что многие продавцы не стремились издавать каталоги, в которых приходилось указывать фиксированную цену.
Сам Астапов издал каталог библиотеки Бодянского только спустя 20 (!) лет после её покупки, когда от ценнейшего собрания в его распоряжении оставались жалкие остатки.
Всего же А.А. Астапов издал 4 каталога, для составления которых (справедливо осознавая свою неспособность) приглашал образованных специалистов.
Афанасий Афанасьевич до конца дней своих, несмотря на образованнейших знакомых, на членство во всевозможных библиофильских кружках и обществах, оставался простым не очень образованным книготорговцем. Как справедливо заметил Шибанов, он «не убоялся своей малограмотности и предстал перед судом публики с немудрым изложением всего, что сохранилось у него в памяти о той среде, в которой он вращался. Образно живописуя уходящие, если не совсем ушедшие, типы, как своих собратьев, так и собирателей, порою необыкновенно забавные, порой полные драматизма, он тем спас их от совершенного забвения».
Нельзя не отметить и то, что Астапов отличался своеобразной позитивной философией, совмещавшей в себе веру в нумерологию и глубочайшее почитание Н.И. Новикова.
Он был колоритнейшей фигурой книжной Москвы, умел собирать вокруг себя не только покупателей и библиофилов, но и сотрудников своей лавки, недаром его ученики сыграли свои роли в книжном деле Москвы.
Как любил приговаривать Афанасий Афанасьевич Астапов: «Для меня книжечка отрада, для меня больше ничего не надо» - и это выражение являлось его настоящим девизом всю жизнь.
С уходом Астапова жизнь «Пролома» стала угасать. И закончилась в 1917 году, одновременно с его смертью.
Первым из известных торговцев «Пролома» был Платон Львович Байков (1827-1887). Он считался старейшим обитателем Проломных ворот. Лавка его, тёмная даже днем, располагалась в самом проходе ворот. У Байкова был собственный, своеобразный метод работы с покупателями: он почти не бывал в лавке, оставаясь при этом весьма успешным торговцем. Да дело было вот в чем: Платон Львович, весёлый балагур, был любимцем своих клиентов, и товар доставлял «барам»-собирателям на дом. Лавка служила ему, скорее, для свалки приобретенного, и в ней царил невообразимый хаос. День его выглядел так: с утра Байков выезжал по адресам, где продавались вещи, или отправлялся на аукционы. Привозил купленное в лавку, наспех разбирал и уезжал снова - на этот раз к потенциальным покупателям. Байков приторговывал и антиквариатом. Движущей силой его дела была энергия хозяина. Платон Львович устанавливал доступные цены и брал товарооборотом (как мы сказали бы сейчас) - редкая вещь задерживалась у него надолго.
Но самым известным персонажем не только «Пролома», но и всей библиофильской Москвы второй половины XIX века стал ученик Байкова - Афанасий Афанасьевич Астапов.
Как писал сам Астапов, он прошёл «выучку в лавках букинистов Н.И. Крашенинникова, П.В. Шишова и Байкова». В 1871 году он выкупил помещение лавки Шишова в Проломных воротах, возле церкви Святой Троицы в Полях, открыл там собственную лавку и торговал до 1908 года. Родился же Афанасий Афанасьевич в 1840 г. В Серпухове, в семье мещан, носивших фамилию Остаповы. В среде книготорговцев Афанасий Афанасьевич получил прозвище «Горбатый», из-за физического недостатка.
Первой покупкой Астапова стала библиотека издателя и книготорговца Ф.И. Салаева, приобретённая им в 1875 году. Затем последовали покупки книг у книготорговцев И.Г. Соловьёва, И.И. Кольчугина. Но по-настоящему прославился Астапов покупкой в 1880 году огромной библиотеки известного учёного-слависта О.М. Бодянского (книги, бумаги, рукописи). Одних книг было приобретено 10 000 томов. Впоследствии собрание Бодянского разошлось по разным коллекционерам, часть изданий попала к А.Хлудову и П.Щапову - и сейчас, уже в составе их коллекций, хранится в фондах Исторички.
Через руки Астапова прошли также крупные книжные собрания А.А. Остроумова, гр. М.В. Толстого, библиографа А.Н. Афанасьева, профессоров П.Д. Юркевича и П.А. Бессонова и многих других.
В лавке Астапова, которую, по воспоминаниям Л.Э. Бухгейма, называли «книжным парламентом», а также в близлежащем трактире собирался своеобразный клуб московских книжников, ставший ядром Московского библиографического кружка, чей устав был утверждён 31 июля 1890 года. Афанасий Афанасьевич был одним из его учредителей и активных членов (впоследствии кружок был преобразован в Русское библиографическое общество). Среди постоянных посетителей лавки стоит упомянуть философа Владимира Соловьева, историков Забелина, Буслаева, Ключевского, писателя Льва Николаевича Толстого. Квартира Астапова, где он хранил собственную библиотеку, располагалась там же, в небольшом помещении рядом с лавкой.
Московские букинисты на пороге книжной лавки А.А.Астапова.
Учениками Астапова, в свою очередь, стали известные букинисты А.М. Михайлов, М.В. Кучумов, С.Ф. Кашинцев, И.М. Березин и П.П. Жаринов; приказчиком в магазине Астапова служил И.М. Фадеев. Именно Фадееву и продал Астапов своё дело в 1908 году. Любопытна история этой продажи: прекратив торговлю, Астапов начал искать на неё покупателя, причем в непременное условие ставил, чтобы товар был куплен «вместе с ним», т. е. чтобы он имел пожизненное право пребывать у нового обладателя накопленных им сокровищ.
И.М. Фадеев принял эти условия и с честью выполнил их: в течение десяти лет, до самой смерти, Астапов неизменно находился в магазине Фадеева, «где для него было даже приобретено какое-то особое историческое кресло, на котором он и восседал, не неся никаких обязанностей по обслуживанию магазина, а только служа, так сказать, почётной его реликвией», - пишет П.П. Шибанов.
Но Афанасий Афанасьевич примечателен не только и не столько своей ролью в книжной торговле Москвы, сколько тем, что он оставил после себя воспоминания - редчайшее явление среди книготорговцев и библиофилов того периода. Его «Воспоминания старого букиниста» публиковались в «Библиографических записках» за 1892 год (№№ 3, 7, 10). В 2009 году «Воспоминания…» были напечатаны отдельной книгой в издательстве ГПИБ (Астапов А.А. Воспоминания старого букиниста. - М.: Издательство Государственной публичной исторической библиотеки России, 2009).
Павел Петрович Шибанов называл Астапова «единственным из книжников-антиквариев, который стремился оставить после себя след пройденного пути в виде мемуаров».
«Воспоминания…» Астапова мы уже не раз цитировали; они являются прекрасным источником по истории книжной Москвы. Источником прекрасным, но все-таки достаточно своеобразным: в них собрана масса личных впечатлений о знакомых и коллегах, коими были многие (от известных аристократов и деятелей культуры до торговцев с лотка, а таких «подвижных» в центре Москвы была, по выражению Афанасия Афанасьевича, «тьма египетская»).
Но вот о собственной профессиональной деятельности в качестве владельца книжной лавки Астапов не пишет почти ничего.
Есть, конечно, некоторые замечания, наблюдения - не за коллегами-конкурентами, а за продающими книжные коллекции, например:
«...помещики и другие более или менее состоятельные лица не делали публикации о продаже своих книг. Эта операция производилась много проще. Когда какой-либо любитель изменит почему-нибудь свой взгляд на собственное книгохранилище, то свалит, бывало, в кучу весь ненужный ему хлам и позовет излюбленного им букиниста - приходи, мол, посмотри. Вот уж тут последнему чистое раздолье, покупает, как ему хочется. Бывало и так, что целая компания букинистов сойдётся в одном доме для покупки книг; один дает одну цену, другой - другую и т. д., а приобретя товар, стащут его к Кольчугину или Богданову, продадут там и делят деньги между собой поровну.
Один генерал предложил как-то Царю Картоусу (прозвище одного букиниста) купить у него книги. Картоус предложение принял, а денег-то у него нет. Пригласил он себе в компанию ещё одного книжника, тоже безденежного, и оба пошли к генералу книги торговать. Картоус, как старик почтенный, завёл разговоры с генералом и сторговал у него книги за 50 рублей. - Ваше превосходительство, вы возьмете акции? - Ни за что, только наличные! - Слушаюсь, ваше превосходительство! - отвечает покупатель. - Возьми-ка,- говорит он своему товарищу,- эти бумаги, заложи их в конторе. Да, кстати, захвати с собой вот эти книги; их занесёшь ко мне на квартиру, а я буду тебя здесь дожидаться. Компаньон отобрал более ценные книги, отнёс их к Кольчугину, продал с хорошею пользою, а деньги принес Картоусу. Рассчитавшись с генералом, забрав остальные книги, компаньоны удалились».
(Астапов А.А. Воспоминания старого букиниста. - М.: Издательство Государственной публичной исторической библиотеки России, 2009. - С. 12).
Таких примеров деятельности других книжников в «Воспоминаниях» собрано множество. Но вот что потрясает: Астапов любил книги, но любил, совершенно их не зная и не заглядывая в них. Ни в своих «Воспоминаниях», ни в «Повести о своем житии», ни в беседах с кем бы то ни было, он не говорил ни слова о книгах, как таковых; он не назвал почти ни одной книги, прошедшей за сорок лет через его руки, не назвал состава ни одной своей покупки, он только говорил: «Добрые были книжки, хорошие книжки». «Да какие же, Афанасий Афанасьевич?» спросят его, - «Право не помню, запамятовал что-то», отвечал он обыкновенно. Было ли это игрой, хитростью торговца или Астапов на самом деле не интересовался содержанием проходивших через его руки книг - уже не узнать…
Мы уже писали о библиотеке Бодянского, знаменитой покупке Астапова. Так вот, покупатель-книготорговец Астапов не мог назвать ни одной книги, входившей в состав этой библиотеки. Библиотеки, которая кормила его практически всю оставшуюся жизнь.
Рассказывая в своих мемуарах один эпизод из распродажи собрания Бодянского, когда за одной книгой гонялись несколько любителей и цена ей, по мере увлечения, всё возрастала и выросла с 10 р. до 100 р., он и тут «запамятовал» название этой выдающейся редкости. И немудрено. Имея больше всего дело с учебниками и ходовыми научными книгами, он не углублялся далее этого, и если у него и попадались иногда редкие книги, то только купленные случайно, в массе с другими, которые и продавались по вдохновению, глядя по покупателю. Эта система продажи «по покупателю» широко господствовала в те времена у наших книжников-антиквариев. Существовало на книгу две цены, резко отличающиеся одна от другой: одна, когда продавец предлагал книгу сам, другая - когда её искал покупатель. Если в первом случае назначался за книгу 1 рубль, то во втором - «на спрос» - как говорили книжники, цена возрастала в 3 рубля, а иногда и больше, смотря по страстности, с какой её жаждал получить покупатель.
Мало сведущим книжникам эта страстность ищущего книгу служила единственной примеркой её степени редкости и по ней уже определяли и цену. Собственно, это и было причиной того, что многие продавцы не стремились издавать каталоги, в которых приходилось указывать фиксированную цену.
Сам Астапов издал каталог библиотеки Бодянского только спустя 20 (!) лет после её покупки, когда от ценнейшего собрания в его распоряжении оставались жалкие остатки.
Всего же А.А. Астапов издал 4 каталога, для составления которых (справедливо осознавая свою неспособность) приглашал образованных специалистов.
Афанасий Афанасьевич до конца дней своих, несмотря на образованнейших знакомых, на членство во всевозможных библиофильских кружках и обществах, оставался простым не очень образованным книготорговцем. Как справедливо заметил Шибанов, он «не убоялся своей малограмотности и предстал перед судом публики с немудрым изложением всего, что сохранилось у него в памяти о той среде, в которой он вращался. Образно живописуя уходящие, если не совсем ушедшие, типы, как своих собратьев, так и собирателей, порою необыкновенно забавные, порой полные драматизма, он тем спас их от совершенного забвения».
Нельзя не отметить и то, что Астапов отличался своеобразной позитивной философией, совмещавшей в себе веру в нумерологию и глубочайшее почитание Н.И. Новикова.
Он был колоритнейшей фигурой книжной Москвы, умел собирать вокруг себя не только покупателей и библиофилов, но и сотрудников своей лавки, недаром его ученики сыграли свои роли в книжном деле Москвы.
Как любил приговаривать Афанасий Афанасьевич Астапов: «Для меня книжечка отрада, для меня больше ничего не надо» - и это выражение являлось его настоящим девизом всю жизнь.
С уходом Астапова жизнь «Пролома» стала угасать. И закончилась в 1917 году, одновременно с его смертью.