(no subject)
Очень верные слова.
Всегда об этом себе напоминаю - особенно после Померанцевского "Гадкого утенка"* - и каждый раз приходится себя это напоминать снова и снова:
"Трудно сказать, сколько лет ушло (да и ушло ли?) на то, чтобы от заклинательного "как все" перейти к рискованному "как я", но это движение открыло, по меньшей мере, три истины. Первая состоит в том, что любая инаковость, т.е. отступление от того, что социум, каким бы он ни был, считает культурной (религиозной, эстетической и проч.) нормой -- уязвима, она всегда в меньшинстве, и потому требует защиты. Вторая -- свобода начинается с согласия на непохожесть. А третья -- мир сотворен ослепительно-многообразным, мы все "иные" друг другу, и лишь страх признать это обстоятельство заставляет втискивать непредсказуемую и тем прекрасную жизнь в "соответствие норме".
* В частности, после того момента, где Г.С. рассказывает о своем выпускном сочинении, где на вопрос "Кем я хочу быть?" он попытался ответить "Я хочу быть собой", и впоследствии эти "поиски себя" продолжались у него до 38 лет
Всегда об этом себе напоминаю - особенно после Померанцевского "Гадкого утенка"* - и каждый раз приходится себя это напоминать снова и снова:
"Трудно сказать, сколько лет ушло (да и ушло ли?) на то, чтобы от заклинательного "как все" перейти к рискованному "как я", но это движение открыло, по меньшей мере, три истины. Первая состоит в том, что любая инаковость, т.е. отступление от того, что социум, каким бы он ни был, считает культурной (религиозной, эстетической и проч.) нормой -- уязвима, она всегда в меньшинстве, и потому требует защиты. Вторая -- свобода начинается с согласия на непохожесть. А третья -- мир сотворен ослепительно-многообразным, мы все "иные" друг другу, и лишь страх признать это обстоятельство заставляет втискивать непредсказуемую и тем прекрасную жизнь в "соответствие норме".
* В частности, после того момента, где Г.С. рассказывает о своем выпускном сочинении, где на вопрос "Кем я хочу быть?" он попытался ответить "Я хочу быть собой", и впоследствии эти "поиски себя" продолжались у него до 38 лет