Принос майской четверки
Перед очередным постом в очередной раз напоминаю, что это дополнение, одно из многих, к основному посту. Еще в нем пять лет назад говорилось про канву и суть этой постановки с реальными трупами, в которой группе выпало несчастье стать "реквизитом", о внематричном (т.е. негосударственном, неведомственном, неполитическом...) авторстве ее. Дополнения только развивают, уточняют, детализируют канву и суть.
*
*
4 мая 1959 года порученец начальника поисковых работ полковника Ортюкова радист Неволин встретил группу студентов, готовившихся лететь домой, поскольку шел последний день их участия в поисках, привел к оврагу, сохраняющему 2-3-метровый снежный покров над незамерзающим ручьем, к месту, где кончалась дорожка из свежих веточек, идущая от идущая от хвойной поросли со срезанными верхушками, и велел копать. Примерно за три часа шестеро с тремя лопатами, не особо спеша, фотографируясь, выкопали на глубине 2,3 м то, что в дятловедении называют настилом, штабелек из уложенных накрест-накрест верхушек 14 пихточек и одной березы, четыре стопки одежды на нем. На глубине примерно в один штык лопаты под ним был грунт,сооружение с одеждой стояло практически на дне оврага, но не в ручье, а на берегу
Пока остальные обедали, студент-поисковик Аскинадзи продолжил поиски в одиночку, проверял наудачу щупом снег вблизи раскопанных пихточек с одеждой. В пяти-шести метрах от находки шуп вытянул кусок плоти с остатками волос, явно Дубининой. Вернувшиеся поисковики быстро не столько раскопали, сколько обвалили и разбросали снег над ручьем и увидели Дубинину, полулежащую грудью на уступе, а за ней остальных троих. Дубинину вытащили и положили на ровное место. Троих предоставили вытаскивать военным, сделав над ними тент, чтобы меньше пекло жаркое майское солнце - вы видите его на заглавном снимке поста. На следующий день 5 мая военные вытащили троих.
Шок помешал поисковикам-студентам осознать и озвучить сразу несколько вещей, которые ничем, кроме приноса и прикапывания, объясняться не могут. Хотя про себя все или почти все эти странности отметили, без сомнений.. Военные, если и осознали, ляскать языками не привыкли.
Те же зеленые свежие веточки практически на поверхности , которые никак не могли быть первофевральскими, как и свежие верхушки так называемого настила. конечно озадачили студентов, просто отошли на второй план под влиянием следующих впечатлений. Здесь видео с тайм-кодом : Владимир Аскинадзи, человек, нашедший Дубинину, даже десятилетия спустя, после бесчисленных промывок мозгов дятловедами, настаивает, что они были зелеными и свежими.
Владимир Михайлович часто про эти веточки говорил. Еще одно интервью.
"… И нас эти веточки повели вглубь, и мы по ним и пошли.
Маленькая веточка здесь лежала, через полметра, здесь, и вот так они были рассыпаны, мы по ним и шли.
- А пока вы копали, вы такие же веточки в процессе замечали?
- Да".
Еще интервью: "Веточки повели нас вглубь сугроба, почти вертикально. У Вас наверняка есть фото, где я для масштаба глубины залегания наста, поставил 2-й метровый зонд. Ещё метр оставался до верхнего уровня снега. Настил залегал на глубине около 3-х метров, и все веточки ёлок были свежими!"
И снова В.М. Аскинадзи: "Веточки доходили до самого настила, лежали на поверхности и были зелёными".
Вот ведь как! Веточки вели вглубь. Бутафор стоял на краю ямы, которую копали товарищи, в рост или на коленях, и обдирал деревца, а потом снегом, на котором он стоял, закидали раскоп. Иного пути появления веточек сперва дорожкой практически на поверхности, а затем вертикально вглубь на все 2,5-3 метра, кроме обдирания и закапывания, не существует. Кстати, фотограф, настраивавший фотоаппарат для съемки раскопа, немного ошибся с диафрагмой и выдержкой, но если помороковать над снимками современными средствами, то и веточки эти в стенках раскопа, и комковатая структура снега становятся видны. Я никогда не редактирую оригинальные снимки в постах, делаю это только для себя, но желающие могут попробовать и убедиться.
Поисковик А.Г. Мохов говорит про дорожку из хвои от ельника до места прикопа в интервью активисту Фонда Коськину в 2008 году, цитируя Неволина: "Видите вот ёлки срубленные?" Вот такие вот елочки срубленные и от них след идёт хвои насыпанной на снегу. И след хвои исчезает под снегом. Он шёл вон там вон, к этому берегу, я могу показать, и исчезал..."
Про радикальную, немедленно бросающуюся в глаза разницу облика Тибо и троих с разложенными до черепных костей лицами мы уже говорили достаточно. У дятловедов этому нет объяснений, они просто молчат, как духи уральских гор над Отортеном. Мы уже выяснили, что Тибо, убитый 21-25 марта, проведший две недели в помещении, несколько дней на прохладном апрельском воздухе и две недели в ледяной воде температурой +4°, и трое других, первый в греппе убитый в начале февраля Колеватов, убитые в середине февраля Дубинина и Золотарев, два месяца лежавшие в помещении, несколько дней пребывавшие на воздухе и две недели в ледяной воде, просто не могут быть в одинаковом состоянии, иметь одинаковый вид.
Про сантиметровые, месячные усы и бороду Тибо, гладко бритого на двух фото в Вижае и трех последних "фото похода" на пленке в его фотоаппарате, уже достаточно говорили. Ничего вменяемого на этот счет дятловеды не изрекли по сей день.
Про отсутствие глаз у двоих и языка у Дубининой дятловеды говорят, но никогда не вспоминают при этом про Колеватова, третьего с разложившимся до черепа лицом, у которого на месте то и другое.
Категорически не помнят про луковицу в кармане Золотарева, которая могла уцелеть только в одном случае: если ни одного дня не была в среде температурой ниже нуля, то есть в снегу, а сразу попала из среды с плюсовой температурой в воду. Молчат, как нарисованные чернилами знаки манси на двух ободранных соснах на "съемках пхода" в стране таинственных знаков.
Про сооруженьице из срезанных верхушек пихт и одной березки для четырех стопок одежды говорят много. Приписывая его четверке в ручье и неизменно называя настилом. Вопрос, как попали конструкция и четверо на дно оврага под толщу снега дятловеды решают просто: вырыли тоннель, за каким-то лешим до самого дна, сделали конструкцию, положили вещи, умерли и провалились в ручей. Или наоборот: провалились, потом умерли. Налицо дикая нестыковка, алогичность, абсурд. И расстояние от конструкции до четверки немаленькое, надо рыть горизонтальный тоннель и куда-то девать выбранный снег. И провалиться можно только с уровня значительно выше пихточек и вещей, а они, напомню, в одном штыке лопаты от земли, то есть как раз на уровне воздушного свода над ручьем... но это дятловеды, им можно.
Часть дятловедов вообще наплевала на глубину, у них участники группы, и не только четверо из ручья действуют режут пихточки, складывают одежду, ходят, частью разбредаются, частью остаются на поверхности или почти на поверхности, а потом все заваливает снег. Этим дятловедам особенно трудно спасать от перегрева катушки в голове - глубина пихточек с одеждой изрядная, они практически на дне оврага, поэтому снег в феврале должен быть особо обильным. Вместе с тем по другую сторону от кедра его весь февраль вообще быть не должно, иначе он занесет знаменитые следы дятловцев, девять цепочек следов от места палатки до леса, хранившиеся с 1-2 февраля до дня обнаружения палатки 26 февраля и полностью исчезнувшие на глазах поисковиков от простого ветра с поземкой к 28 февраля. Поэтому снег у них шел только над оврагом, а над склоном не шел. Но и это не вся аномалия. Снег, не засыпавший следы однократного прохождения по одну сторону кедра, засыпавший все следы от многих хождений по другую сторону кедра, завалил с головой двоих, возвращавшихся в палатку, прямо под сохранившимися следами однократного первоначального прохождения... Свяжите все парадоксы в один сюжет - и узнаете, как пахнут горелым катушки в голове дятловеда.
Вменяемому человеку должно быть с первого взгляда понятно, что никакими естественными путями ни так называемый настил с одеждой на дне оврага, ни четверо в ручье оказаться не могут, а могут быть только закопанными. Как понятно и истинное назначение так называемого настила. Куриковым, местным манси, утром 4 мая долго беседовавшим с Ортюковым и Неволиным, прежде чем студенты были посланы вдоль дорожки из пихтовых веточек раскапывать снег, уверен, то и другое было ясно еще до того, как студенты выкопали одежду.
Для кого и чего этот так называемый настил? Уже из размера понятно, что не для людей. Четверо могут сесть, как на стульчик, если тесно прижмутся попами, но ноги не войдут. Положить одного также невозможно, лежать на "стульчике" можно только свернувшись калачиком. Тогда для чего? И почему так глубоко? Ответ совсем совсем простой. Этот поддон из верхушек молодых деревьев предназначен для того, для чего и использовался - для одежды.
На нем, напомню или сообщу, четыре с половиной вещи. Три с половиной принадлежат двоим раздетым, положенным под кедр - брюки и половина брюк Кривонищенко, свитер и джемпер Дорошенко, плюс обмотка Золотарева. Были еще две упорхнувших во время закапывания вещи; о них позже. Эти вещи нам понадобятся, когда будем разбираться, почему вообще они оказались не выложенными в первый принос с 23 на 24 февраля, и их пришлось прикапывать в овраге в апреле. а пока вспомним обстановку, предшествовавшую нахождению поддона и четверки в ручье.
Метели вроде этой, свирепствовавшие в апреле, особенно в течении нескольких суток, включающих 20-е число, прекратились.
Майское солнце быстро топило снег. Безлесые склоны оголились.
Снег еще оставался в лесах и 2,5-3-метровым слоем - в овраге с незамерзающим ручьем. Никто не сомневался, что не найденная четверка где-то в овраге, потому что других мест с глубоким снегом просто не осталось. Ручей в низовье стал похож на небольшую речку и с каждым днем набирал мощь. Со дня на день ожидалось половодье. Чтобы не упустить тела, на ручье сделали плотину.
Собственно, на это и рассчитывали бутафары. Половодье вынесет четверку к поисковикам, вещи они найдут на берегу, на рассыпавшихся палочках, но в комплектности. Отсутствие вещей двух раздетых под кедром - это прямая улика, свидетельство того, что они были в другом месте, где остались вещи. Одежда должна быть обязательно найдена, поэтому ее вкопали там и так, как вкопали, у самого дна, на берегу, на поддоне. Снег подтает и истончится, снеговой свод рухнет в ручей, с берегов в него устремятся потоки талой воды и грязи со склона оврага, будут какие-то подвижки тающих снеговых масс в сторону ручья... Если положить одежду просто так, вода и грязь унесет ее в ручей, а если не унесет, то занесет грязью в половодье. Даже просто положенные под нее палочки не гарантируют сохранность. А вот такое, крест-накрест, сооружение может сдвинуться развалиться, но вещи сохранит. Так бы и случилось,если бы местные манси Куриковы, старший из которых Степан был не последний человек в местной родовой иерархии, не прочитали этот замысел.
Еще место прикапывания поддона говорит о том, что местность была знакома бутафорам до того, как дно оврага закрыл снег. Они точно знали, где течет ручей, и, соответственно, где тот и другой берег. Другими словами, как минимум осенью 1958 года, до снега авторы постановки знакомились с местом, где предстояло разложить "реквизит". Форс-мажор в виде трех временно непригодных для выкладки тел, временно сохранявший жизнь четвертому, вынудил выкладывать группу в два этапа, и знание местности было использовано на втором, апрельском этапе. Группу ко времени осмотра места скорее всего уже наметили и следили только за тем, чтобы в ней оказались люди, чьи родители достаточно высоко поставлены, чтобы суметь поднять шум до Москвы, но не достаточно, чтобы сорвать постановку. Всего в группе Дятлова от замысла похода до отъезда 23 января побывало 18 человек. Думаю, что единственный, кого могли целенаправленно вывести, а мог и сам уйти - будущий академик Бартоломей, разработчик будущих АСУП, в 1959 году талантливый студент выпускного курса, уже начавший работать на кафедре.
Предмет на следующем снимке вгоняет дятловедение в ступор. Который, впрочем, легко преодолевается либо вообще не замечается при нормальной логике.
Это хвойная поросль возле кедра, молодые пихты со срезанными верхушками. От них шла дорожка из свежих веточек к месту закапывания поддона с одеждой, которую руководители поисков с подсказки Куриковых послали раскапывать студентов. А слева от зарослей виднеется предмет, также найденный Куриковыми под 10-сантиметровым слоем снега - это все, что намело с 21 апреля. Недостающая штанина от половины брюк Кривонищенко на поддоне на дне оврага. У дятловедов никаких объяснений нахождению части брюк на поверхности нет, они и по другой части брюк и другой одежде на поддоне на дне оврага что-либо вменяемое придумать не могут. А простейшая нормальная логика говорит, что штанина также должна была оказаться на поддоне, но упорхнула, поскольку в ночь 21 апреля была не просто хмарь и метель, а еще и сильный ветер шквалами и порывами. Еще раз полюбуйтесь на апрельскую метель на снимке выше, фото Аскинадзи. Такая метель людей с ног валила, а тряпочку уносила как бабочку. Вспомним еще одну вещь на поверхности - часть свитера Дубининой, которая наверняка также должна была оказаться на поддоне; другая часть которого - повязка на ее ноге. Тот же шквальный ветер объясняет странное расположение одежды четырьмя стопками: один бутафор держал тряпицу на поддоне, другой ее закапывал, и так четыре раза.
Свитер, напомню, был разорван, когда Дубинина вытребовала себе повязку для травмированной ноги 27 или 28 января. Брюки Кривонищенко разрезали, поленившись снимать, когда глумились над ним, прижигая ноги паяльной лампой и предметом, похожим на большую отвертку или маленькую стамеску.
Теперь о том, почему возникла необходимость выкладывать в апреле вещи. Их не могли выложить в февральский привоз первой пятерки тел, вещей, палатки? Могли. Но не выложили. Почему? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно вспомнить о двух обстоятельствах.
Прежде всего кому сообщу, кому напомню, что на пятачке под кедром помимо двух раздетых тел были также найдены предметы одежды. Там были разбросаны рубашка-ковбойка Тибо; несколько шерстяных и хлопчатобумажных носков, в том числе один обгоревший; дамский (так в протоколе) носовой платок; подшлемник, также обгоревший; обшлаг от рукава все того же свитера Дубининой; обрывки и фрагменты вещей, не поддающиеся опознанию. Еще был так называемый костер, в воспоминаниях поисковиков несколько горелых веток, которые не могли гореть дольше нескольких минут (В.М. Аскинадзи: "Я подробно осмотрел их костёр под кедром. Такой костёр мог гореть в течение минут, а не часов".). То есть разброс вещей был, и даже обозначена попытка их сжигания, формальная, но тем не менее...
Второе, что требуется для понимания - вспомнить последовательность действий бутафоров в первый принос. Прочтите еще раз, с удвоенным вниманием - с момента, когда утром 24 февраля восемь носильщиков двинулись с площадки возле палатки, неся четыре тела лямками через плечо и оставляя восемь парных цепочек глубоких следов, и девятый, кативший на саночках из лыж либо на свернутом брезенте пятое тело и оставлявший менее глубокий след. Непогода с небольшим ветром худо-бедно скрыла следы приноса вещей и тел к месту будущей палатки, к утру стихла. Палатка была поставлена и закидана снегом, вещи, кроме всяких мелочей, рассыпавшихся у входа, были в ней. Помимо четырех тел, носильщики несли в свободных руках мешки и веревки, которыми были упакованы и связаны вещи, лыжи, палки, обувь, печка... - словом, все, что не в рюкзаках (не кучей же это все везли и не охапками таскали); четыре лопаты, одежду и части одежды, которые следовало оставить возле двоих раздетых и костра. Тела также были в мешках; двоих выложили вниз лицом, одного лицом вверх, раздетых, рядышком, на живот и на спину - так можно только вываливать из мешков, а не выкладывать. Лямки были скквозь мешок подсунуты под руки с одной стороны и как придется обхватывали ноги в районе голеней и колен - с другой; ноги у всех замерзших тел были в положении. крайне неудобном для переноски. Один носильщик шел чуть впереди другой чуть сзади.
Примерно через 600 метров двое остановились, вывалили Слободина, закопали, дальше пошли налегке, к площадке у кедра, месту сбора, неся лопаты, мешок, лямки. Еще через 150 метров двое других проделали это же с Колмогоровой. Дятлова уже не прикапывали, просто забросали наспех. Чувствуется, что спешили. Оно и понятно: выкладка затянулась с вечера 23 февраля, поиски официально ведутся четвертый день, уже и самолет слетал вдоль маршрута туристов, правда. еще до выхода обоза, а тут давно солнышко в ясном небе, и даже ветер с малой поземкой прекратился... Трое, доставивших раздетые тела под кедр, сделали чисто символический костер и торопили оставшихся шестерых: мол, шевелите быстрей копытами... Все вместе упаковали освободившиеся от трупов мешки и лямки с остальными мещками, разбросали тряпки, двинулись в сторону Ауспии, за которой ждал транспорт с остальными двоими из команды Гены (см. градацию Золотарева), возвратившимися после приноса вещей на базу в месте будущей палатки и перегнавшими транспорт на полтора километра восточнее по просеке, ближе к месту ухода девятерых с перевала. Уходили девять носильщиков от кедра через пихтовый молодняк и далее кромкой оврага, не пересекая его, ступая не след в след, а сплошной дорожкой, последний тянул брезент, свернутый узкой "куклой" с лопатами, мешками и прочим, или саночки из лыж с тем же брезентом, пристроенном так, чтобы часть "куклы" волочилась. Скрыть таким образом дорожку не получится, но для беглого взгляда она вполне может сойти за деталь снежного ландшафта... Про то, что со всеми этими мешками, лямками, спешкой часть вещей не выкинули под кедр, а увезли обратно, узнали не по приезду, и даже не до разбора полетов, а разбирая "куклу" в один из следующих дней. Делать нечего, пришлось дополнять программу еще одним вкапыванием и позаботиться о том, чтобы снег и талые воды в паводок не украли вещи у поисковиков.
Понятно, что Иванову категорически не нужны были в деле никакие свидетельства деятельности посторонних лиц под кедром, ему за глаза хватало и абсурднейших с точки зрения легенды о походе следов на склоне. Поэтому в деле нет показаний двух важнейших свидетелей, нашедших раздетых Кривонищенко и Дорошенко под кедром, М. Шаравина и Ю. Коптелова. Шаравин, по его словам, допрашивался представителями прокуратуры, но Иванов не рискнул приобщать протокол в дело. Тем не менее, свидетельство Шаравина о том, что снег на площадке у кедра был "весь истоптан", много позже попали в дело, через показания В. Брусницына, которому, как и остальным товарищам, Шаравин и Коптелов естественно, рассказывали о своей находке. Коптелова не допрашивали вовсе. О том, почему его показания не понадобились следствию, он знал и десятилетия спустя.
Даже Б. Слобцова, увидевшего тела и полянку много позже, когда и поземка успела сгладить посторонние следы, и поисковики натоптали, не один раз просили повторить показания, прежде чем получился протокол без ненужных деталей, который и пошел в дело. Воспоминания Слобцова
"Нас не один раз в прокуратуру "таскали", Вадика два раза, а меня три раза. Ну, достаточно благожелательно, - к нам не предъявляли претензий, - ну, убили там или чего-нибудь.... А с целью такой, - ну, вы, ребята, молодые, вы были там в шоковом состоянии, могли что-то позабыть.... Ну, напишите все еще раз".
Разумеется, двое "открывателей кедра" были не одиноки в своем мнении о приносе тел. Если не большинство, то очень многие поисковики и военные разделяли их мнение. И настроения в стане поисковиков наверняка мониторились. Еще поэтому следовало вкопать не только оставшихся членов группы, но и одежду раздетых из-под кедра; без нее вся эта бутафория выглядела совсем уж скверно.
Основная канва мероприятия по прикапыванию четверки, затем поддона 20-21 апреля уже давалась в постах о Слободине-старшем и о Золотареве, осталось повторить и дополнить. Феноменальная, эпическая оплошность Иванова, сдавшего дату прикапывания четверки в ручей 20 апреля и соответственно дату прикапывания поддона с вещами 21 апреля, показывается уже пять лет, с основного поста. С огромным удовольствием повторю ее снова.
Под занавес дела, благополучно, как ему казалось, раскидав, разрешив, нейтрализовав все вопросы, приводящие к ответу о постановочности всего этого похода с загадочной смертью на перевале, Иванов догружал в дело формальные бумаги и загружал всякую чушь для будущего дятловедения, вроде свидетельств про шары и заметки про болид в "Тагильском рабочем". Проверил один перспективный след, имеющий отношение к Кривонищенко. Тот, если кто не знает, был жителем Озерска (Челябинска-40), уволившимся накануне похода с "предприятия п/я 404/10" бывшим работником системы того самого комбината "Маяк" и непосредственным ликвидатором Кыштымской аварии, кроме того еще и в походы выходного дня ходил в зоне накрытия. Иванов наудачу отправил восемь образцов одежды из майских находок на радиологическую экспертизу и - вот она, удача! - три из них "фонили" выше среднего. Естественно, вещи Кривонищенко. Так в деле появилась радиационная тема, а в дятловедении спустя годы - огромное, могучее и ветвистое направление. Что в тот год половина Свердловской области "фонила" выше среднего, оказавшись в зоне накрытия Кыштымским выбросом, это уже мелочи. На радостях Иванов и допустил эпическую оплошность.
В деле есть документ на четырех тетрадных страничках. Дополнительные вопросы следователя Иванова эксперту, главному радиологу города Левашову.
Вопрос 4:
"Как вы полагаете, какова могла быть степень загрязненности отдельных объектов, если принять во внимание, что до исследования у вас они находились в проточной воде около 15 дней".
4 мая минус 15 дней - это 20 апреля.
Откуда-то Иванову было известно, что тела попали в ручей (т.е. были доставлены и прикопаны там) за 15 дней до нахождения и извлечения. Откуда это может быть ему известно, если он сам - не соучастник постановки?
Потребность в прикапывании группы двумя партиями и соответствующее решение, напомню, появились в середине февраля, когда партнерам Гены стало известно о состоянии лица убитого Колеватова и двоих еще не убитых ослепленных с выжженными глазами. Гене покрутили у виска и приняли решение: ослепленных убить по возможности "естественно" и вместе с первым убитым держать в тепле до разложения мягких тканей лица. За две-три недели до половодья, которое ожидалось в начале мая, поместить их в незамерзающий ручей на дно оврага, пусть вода домывает то, что останется. С лицами Дубининой и Золотарева, мягкими тканями, обожженными лампой, похоже на то, все получилось как задумано без дополнительных манипуляций, а вот лицо Колеватова, сплошную опухоль со сломанным носовым хрящом, пришлось срезать, когда стало ясно, что темпы ее "естественного" исчезновения недостаточны.
До окончания работы над съемками похода и формирования груза для выкладки 23-24 февраля три тела хранились в дальнем краю длинного барака, где раньше содержались участники группы. С окончанием работы двое фотомастеров отправили в печку все материалы и покинули стан, троих переместили в их домик, который продолжали топить. 21-25 марта к ним присоединили Тибо. К середине апреля четверку в мешках перевези в просеки южнее Ауспии. 17-18 апреля, пользуясь неразберихой, царившей в лагере с прибытием и обустройством нового состава поисковиков и с началом перемещения самого лагеря, мешки перенесли и спрятали совсем близко к перевалу и оврагу. Ночью 20 апреля вдевятером принесли на место, воспользовавшись той же дорогой, которой уходили утром 24 февраля, и вкопали. . Несли восемь носильщиков, так же лямками через плечо, девятый был с лопатами. Двое подошли из новогоо лагеря новой смены поисковиков, где отирались для мониторинга обстановки. Они страховали товарищей поодаль, выше по оврагу, со стороны нового лагеря, чтобы в случае появления поисковиков отвлечь, задержать, увести под любым предлогом. Ночью 21 апреля, в такую же хмарь, метель, снегодождь и сильнейший ветер, повторили то же с поддоном. Все эти рожи, минус один из фотографов, напомню, здесь. Дятловцы вставлены.
Шестеро студентов с тремя лопатами, меняясь, снимаясь, делая яму значительно шире выкапываемого объекта, выкопали поддон с одеждой примерно за три часа. Восемь копальщиков с восемью лопатами, на глубине - четверо с четырьмя, управятся за час: закидать яму - это уже минуты.
Стан поисковиков готовили гораздо серьезней. Некто очень влиятельный из партнеров Гены на "большой земле" провел несколько кардинальных мероприятий, чтобы обеспечить прикапывание четверки в зоне поисков практически под носом у множества людей.
Как уже говорилось, дата прикапывания высчитывается и без Иванова, если внимательно посмотреть на события в зоне поисков. Сразу три события, каждое из которых не может быть случайным, а все вместе не могут быть случайными стократ, произошли накануне прикапывания. Зачем-то из лагеря удалили поисковых собак, хотя казалось бы для них настало главное время. Снег начал таять, сняв вопросы на многих участках поисков. Овраг по сути оставался единственным перспективным местом. Мало кто сомневался, что ребята именно здесь, про заверения Юдина, что ребята ушли далеко, потому что верхняя одежда при них, давно забыли. В воспоминаниях В.М. Аскинадзи и наверняка других поисковиков найдете рассказ про то, как бесконечно скучал, оставшись без дела, кинолог. Про него вообще забыли дать распоряжение, распорядившись только собаками. Для чего убрали собак, понятно любому, кто посмотрит на трупы, прежде всего на троих с лицами, разложившимися до черепа. На выходе из снежного тоннеля ниже по ручью от запаха и человеку бы стало не по себе, а уж собаки в любую ночь и любую непогоду поставили бы на уши весь лагерь в первый же час мероприятия по прикапыванию.
Вспоминает В.М. Аскинадзи .
"Весь лагерь, даже ленивый "собаковод", который спал за всех (мы ему так и говорили "мы пошли на поиски, а ты поспи сегодня за Суворова, а завтра - за Мохова") и тот прибежал. Было это где-то часов в 14-15. Там в это время день был достаточно длинный".
"А вот после ужина было по-всякому. Наш кинолог, который был без собак, поэтому и спал сутками, очень любил рассказывать анекдоты, а его спальное место было в дальнем углу палатки. Любил рассказывать, но не умел. Анекдот тем и хорош, что одной фразой можно сбить с ног, а его один анекдот мог длиться полчаса. Через некоторое время он надоедал так, что не было никакого терпения. Ему кричишь "заткнись!!", а он словно не слышит, продолжает, как пономарь, бубнить. Он скрупулёзно описывал одежду действующего лица, какая при этом была погода. В общем, доставал нас, как мог. Когда уже совсем было невмоготу от его анекдотов, кто-нибудь, а иногда и я, хватал валенок и бросал его в тёмный угол. Промахнуться было невозможно. Надо было с силой запустить валенок в стенку палатки, и он по стенке падал на рассказчика. Это, чтобы не угодить в тех, кто лежал ближе его, в том числе и Ортюкова".
Вторым мероприятием перенесли лагерь. На противоположный от места прикапывания край зоны поисков, из бассейна Ауспии в бассейн Лозьвы. Ранее он был ниже по ручью, в 50 метрах от места прикопа. Многим поисковикам было не по себе, когда они узнали о месте нахождения четверки. Два месяца они пили, умывались, готовили еду в воде из этого ручья. Успокойтесь. Никто не пил и не умывался трупными водами. Лагеря не было, когда прикопали трупы.
Наконец, в канун прикапывания был полностью обновлен состав поисковиков. Никто никого не знал в эти дни. Также ничего странного нет: перед мероприятием бутафоры должны были выяснить обстановку, определить место прикопа и пути приноса, грамотно поставить дежурных на эти час-полтора...
Оба мероприятия прекрасно описаны одной большой записью за 17 апреля дневника Ю. Блинова, названо и четвертое - выделено в тексте:
"17.04.59 г. Опять на Отортен (вернее на высоту 1079 м) Погода сегодня исключительная. Небо едва облачно, северо-западный ветерок и легкий морозец в 1730 переброска закончилась полностью. Заменили полностью весь состав лагеря. Даже радиста Георгия отпустили на 3 дня домой - отпраздновать день рождения. Лагерь за полтора месяца очень сильно изменился. Лес кругом вырубили - строили вертолетную площадку. Капитально устроенный склад продуктов удивил меня, а содержимое склада просто не подается никакому сравнению. В общей массе продуктов в нем месяца на два, но маловато сахара. В палатке установлен небольшой приемничек. Слушаем последние известия и концерт. Перед нами поставлена задача - перебазировать лагерь в долину реки Лозьвы, а также вести свободный поиск не найденных дятловцев, причем обследовать реку Лозьву вниз по течению километра на 3-4. Первый день прошел не на высоте. Люди видимо еще не освоились с обстановкой, не знают друг друга. Легли спать только в 10 часов вечера. Сейчас по радио передают концерт русской песни.-«глухой неведомой тайгою ... » поет Михайлов ,… «Шумит бушует непогода, далек , далек бродяги путь…» .Песня прямо в душу и к месту. Пишу под песню. Давно у меня есть желание описать - как я попал в туристы, о том как учусь в институте, и что делал эти 3 года. Здесь будет этому время - попробую сделать в ближайшие дни".
Расчудесно, правда? Мало того что прибывшие, не знакомые с местностью люди три дня занимались переездом, размещены в противоположном от прикапывания четверки конце, им еще и искать четверку вменили в противоположном прикопу направлении. Не следует обнаруживать прикоп до самого паводка - так читается замысел инициатора этого цэу.
Запись 19 апреля: "19.04.59 г. Третий день в поисковом лагере. Живем не тужим. Постепенно переносим лагерь в долину Лозьвы. Уже все готово к окончательной переброске. Завтра утром вертолет поможет нам перебросить самые тяжелые вещи".
Днем перемещается лагерь, ночью прикоп. Очень логично и оправдано. Пока бутафоры не начали копку, они еще имеют легенду: они поисковики, переносящие последние вещи. Каждый отдельно взятый реальный поисковик успел познакомиться и запомнить несколько человек, но с большинством еще не знаком. Для руководства поисками такая легенда не прокатит, но руководство за дни переезда-обустройства умаялось и меньше всего помышляет о ночных прогулках.
И вот он, ключевой момент. Запись от 20 апреля. Сделана за несколько часов до прикапывания,примерно в 50 метрах от автора этой записи. Погода чуть не сорвала мероприятие бутафорам - часть поисковиков, группа Блинова (не та, с которой тепло прощались дятловцы в Вижае 25 января, а та, с которой он приехал на поиски) из-за очень гнусного снега, дождя, ветра, тумана не пошла в новый лагерь, а осталась ночевать в старом. Но та же погода и выручила их: оставшиеся сидели, носа не высовывая. Когда Блинов писал эти строки, команда бутафоров так же сидела в палатке по другую сторону Ауспии, так же играла в карты, травила анекдоты, и кто-то, возможно, читал книгу.
"20.04.59 г. День четвертый хотели сегодня переброситься в новый лагерь. Но ничего не вышло - погода сквернейшая. Сплошная облачность,, Снег, дождь, туман. Целый день вспоминали и рассказывали в кругу анекдоты и побасенки. Узнали новость - руководить продолжением поисков назначен полковник Отортен (Артюков). Весть не особенно радостная…Сейчас вечер, снова анекдоты. Среди рассказчиков выделяется старший лейтенант Н.Г. Моисеев. Вчера он обследовал долину Лозьвы - никаких новых результатов. Опять идет дождь. Деваться некуда, на «улице» хмуро и промозгло, потому и начинаем играть в «преф». Между прочим несмотря на карточные дуэли находил время для своего просвящения. Прочитал здесь книгу Леопольда Инфельда - « Эварист Галуа». Французский математик Эварист Галуа был убит на дуэли в возрасте двадцати одного года от роду. Непризнанный гений при своей жизни!.. Между гением и прочим народом можно провести некоторую аналогию".
Через несколько часов после написания этих строк девять членов бутафорской команды, предупрежденные десятым о том, что часть поисковиков не покинула лагерь, молча проследовали краем оврага мимо спящих в палатке Блинова и товарищей, неся в мешках четверых из тех, с кем он тепло прощался в Вижае и кого приехал искать. Через час их вытряхнут в ручей. Через несколько минут закидают, активно работая ввосьмером восемью лопатами. В следующую ночь при закапывании поддона в старом лагере уже не будет никого, а возможно уже и палатку соберут.
*
Закончим эту часть прекрасным наблюдением В.М. Аскинадзи .
"По-моему, Иванов к настилу и не подходил. Издалека посмотрел на ёлочки без верхушек и пошел к трупам. Кстати, я обратил внимание, что Иванов ничего не записывал, ничего не фотографировал. Такое впечатление, что ему это не интересно, и он заранее знает и причину гибели и что будет дальше".
Еще бы ему не знать. Только одно интересовало главного следователя: действительно ли все так плохо с обстоятельствами нахождения и с обликом Тибо. Убедился: действительно. Он уже тогда думал над тем, как пристраивать в дело пятым колесом в телеге бесспорный факт насильственной смерти четверки, который неизбежно придется признавать, и над знаменитой формулировкой о "непреодолимой силе", убившей дятловцев. Придумается эта фраза позже, а 5 мая он еще только сочинял ее.
Ума и здоровья.
Справочный пост с перечнем других материалов по группе Дятлова
[Вынужден ставить]Кто считает, что эта работа заслуживает какой-то оплаты - буду признателен. Карта Сбербанка 2202 2062 8536 7715. ЮMoney (Яндекс-кошелек) 410013946572302.
*
*
4 мая 1959 года порученец начальника поисковых работ полковника Ортюкова радист Неволин встретил группу студентов, готовившихся лететь домой, поскольку шел последний день их участия в поисках, привел к оврагу, сохраняющему 2-3-метровый снежный покров над незамерзающим ручьем, к месту, где кончалась дорожка из свежих веточек, идущая от идущая от хвойной поросли со срезанными верхушками, и велел копать. Примерно за три часа шестеро с тремя лопатами, не особо спеша, фотографируясь, выкопали на глубине 2,3 м то, что в дятловедении называют настилом, штабелек из уложенных накрест-накрест верхушек 14 пихточек и одной березы, четыре стопки одежды на нем. На глубине примерно в один штык лопаты под ним был грунт,сооружение с одеждой стояло практически на дне оврага, но не в ручье, а на берегу
Пока остальные обедали, студент-поисковик Аскинадзи продолжил поиски в одиночку, проверял наудачу щупом снег вблизи раскопанных пихточек с одеждой. В пяти-шести метрах от находки шуп вытянул кусок плоти с остатками волос, явно Дубининой. Вернувшиеся поисковики быстро не столько раскопали, сколько обвалили и разбросали снег над ручьем и увидели Дубинину, полулежащую грудью на уступе, а за ней остальных троих. Дубинину вытащили и положили на ровное место. Троих предоставили вытаскивать военным, сделав над ними тент, чтобы меньше пекло жаркое майское солнце - вы видите его на заглавном снимке поста. На следующий день 5 мая военные вытащили троих.
Шок помешал поисковикам-студентам осознать и озвучить сразу несколько вещей, которые ничем, кроме приноса и прикапывания, объясняться не могут. Хотя про себя все или почти все эти странности отметили, без сомнений.. Военные, если и осознали, ляскать языками не привыкли.
Те же зеленые свежие веточки практически на поверхности , которые никак не могли быть первофевральскими, как и свежие верхушки так называемого настила. конечно озадачили студентов, просто отошли на второй план под влиянием следующих впечатлений. Здесь видео с тайм-кодом : Владимир Аскинадзи, человек, нашедший Дубинину, даже десятилетия спустя, после бесчисленных промывок мозгов дятловедами, настаивает, что они были зелеными и свежими.
Владимир Михайлович часто про эти веточки говорил. Еще одно интервью.
"… И нас эти веточки повели вглубь, и мы по ним и пошли.
Маленькая веточка здесь лежала, через полметра, здесь, и вот так они были рассыпаны, мы по ним и шли.
- А пока вы копали, вы такие же веточки в процессе замечали?
- Да".
Еще интервью: "Веточки повели нас вглубь сугроба, почти вертикально. У Вас наверняка есть фото, где я для масштаба глубины залегания наста, поставил 2-й метровый зонд. Ещё метр оставался до верхнего уровня снега. Настил залегал на глубине около 3-х метров, и все веточки ёлок были свежими!"
И снова В.М. Аскинадзи: "Веточки доходили до самого настила, лежали на поверхности и были зелёными".
Вот ведь как! Веточки вели вглубь. Бутафор стоял на краю ямы, которую копали товарищи, в рост или на коленях, и обдирал деревца, а потом снегом, на котором он стоял, закидали раскоп. Иного пути появления веточек сперва дорожкой практически на поверхности, а затем вертикально вглубь на все 2,5-3 метра, кроме обдирания и закапывания, не существует. Кстати, фотограф, настраивавший фотоаппарат для съемки раскопа, немного ошибся с диафрагмой и выдержкой, но если помороковать над снимками современными средствами, то и веточки эти в стенках раскопа, и комковатая структура снега становятся видны. Я никогда не редактирую оригинальные снимки в постах, делаю это только для себя, но желающие могут попробовать и убедиться.
Поисковик А.Г. Мохов говорит про дорожку из хвои от ельника до места прикопа в интервью активисту Фонда Коськину в 2008 году, цитируя Неволина: "Видите вот ёлки срубленные?" Вот такие вот елочки срубленные и от них след идёт хвои насыпанной на снегу. И след хвои исчезает под снегом. Он шёл вон там вон, к этому берегу, я могу показать, и исчезал..."
Про радикальную, немедленно бросающуюся в глаза разницу облика Тибо и троих с разложенными до черепных костей лицами мы уже говорили достаточно. У дятловедов этому нет объяснений, они просто молчат, как духи уральских гор над Отортеном. Мы уже выяснили, что Тибо, убитый 21-25 марта, проведший две недели в помещении, несколько дней на прохладном апрельском воздухе и две недели в ледяной воде температурой +4°, и трое других, первый в греппе убитый в начале февраля Колеватов, убитые в середине февраля Дубинина и Золотарев, два месяца лежавшие в помещении, несколько дней пребывавшие на воздухе и две недели в ледяной воде, просто не могут быть в одинаковом состоянии, иметь одинаковый вид.
Про сантиметровые, месячные усы и бороду Тибо, гладко бритого на двух фото в Вижае и трех последних "фото похода" на пленке в его фотоаппарате, уже достаточно говорили. Ничего вменяемого на этот счет дятловеды не изрекли по сей день.
Про отсутствие глаз у двоих и языка у Дубининой дятловеды говорят, но никогда не вспоминают при этом про Колеватова, третьего с разложившимся до черепа лицом, у которого на месте то и другое.
Категорически не помнят про луковицу в кармане Золотарева, которая могла уцелеть только в одном случае: если ни одного дня не была в среде температурой ниже нуля, то есть в снегу, а сразу попала из среды с плюсовой температурой в воду. Молчат, как нарисованные чернилами знаки манси на двух ободранных соснах на "съемках пхода" в стране таинственных знаков.
Про сооруженьице из срезанных верхушек пихт и одной березки для четырех стопок одежды говорят много. Приписывая его четверке в ручье и неизменно называя настилом. Вопрос, как попали конструкция и четверо на дно оврага под толщу снега дятловеды решают просто: вырыли тоннель, за каким-то лешим до самого дна, сделали конструкцию, положили вещи, умерли и провалились в ручей. Или наоборот: провалились, потом умерли. Налицо дикая нестыковка, алогичность, абсурд. И расстояние от конструкции до четверки немаленькое, надо рыть горизонтальный тоннель и куда-то девать выбранный снег. И провалиться можно только с уровня значительно выше пихточек и вещей, а они, напомню, в одном штыке лопаты от земли, то есть как раз на уровне воздушного свода над ручьем... но это дятловеды, им можно.
Часть дятловедов вообще наплевала на глубину, у них участники группы, и не только четверо из ручья действуют режут пихточки, складывают одежду, ходят, частью разбредаются, частью остаются на поверхности или почти на поверхности, а потом все заваливает снег. Этим дятловедам особенно трудно спасать от перегрева катушки в голове - глубина пихточек с одеждой изрядная, они практически на дне оврага, поэтому снег в феврале должен быть особо обильным. Вместе с тем по другую сторону от кедра его весь февраль вообще быть не должно, иначе он занесет знаменитые следы дятловцев, девять цепочек следов от места палатки до леса, хранившиеся с 1-2 февраля до дня обнаружения палатки 26 февраля и полностью исчезнувшие на глазах поисковиков от простого ветра с поземкой к 28 февраля. Поэтому снег у них шел только над оврагом, а над склоном не шел. Но и это не вся аномалия. Снег, не засыпавший следы однократного прохождения по одну сторону кедра, засыпавший все следы от многих хождений по другую сторону кедра, завалил с головой двоих, возвращавшихся в палатку, прямо под сохранившимися следами однократного первоначального прохождения... Свяжите все парадоксы в один сюжет - и узнаете, как пахнут горелым катушки в голове дятловеда.
Вменяемому человеку должно быть с первого взгляда понятно, что никакими естественными путями ни так называемый настил с одеждой на дне оврага, ни четверо в ручье оказаться не могут, а могут быть только закопанными. Как понятно и истинное назначение так называемого настила. Куриковым, местным манси, утром 4 мая долго беседовавшим с Ортюковым и Неволиным, прежде чем студенты были посланы вдоль дорожки из пихтовых веточек раскапывать снег, уверен, то и другое было ясно еще до того, как студенты выкопали одежду.
Для кого и чего этот так называемый настил? Уже из размера понятно, что не для людей. Четверо могут сесть, как на стульчик, если тесно прижмутся попами, но ноги не войдут. Положить одного также невозможно, лежать на "стульчике" можно только свернувшись калачиком. Тогда для чего? И почему так глубоко? Ответ совсем совсем простой. Этот поддон из верхушек молодых деревьев предназначен для того, для чего и использовался - для одежды.
На нем, напомню или сообщу, четыре с половиной вещи. Три с половиной принадлежат двоим раздетым, положенным под кедр - брюки и половина брюк Кривонищенко, свитер и джемпер Дорошенко, плюс обмотка Золотарева. Были еще две упорхнувших во время закапывания вещи; о них позже. Эти вещи нам понадобятся, когда будем разбираться, почему вообще они оказались не выложенными в первый принос с 23 на 24 февраля, и их пришлось прикапывать в овраге в апреле. а пока вспомним обстановку, предшествовавшую нахождению поддона и четверки в ручье.
Метели вроде этой, свирепствовавшие в апреле, особенно в течении нескольких суток, включающих 20-е число, прекратились.
Майское солнце быстро топило снег. Безлесые склоны оголились.
Снег еще оставался в лесах и 2,5-3-метровым слоем - в овраге с незамерзающим ручьем. Никто не сомневался, что не найденная четверка где-то в овраге, потому что других мест с глубоким снегом просто не осталось. Ручей в низовье стал похож на небольшую речку и с каждым днем набирал мощь. Со дня на день ожидалось половодье. Чтобы не упустить тела, на ручье сделали плотину.
Собственно, на это и рассчитывали бутафары. Половодье вынесет четверку к поисковикам, вещи они найдут на берегу, на рассыпавшихся палочках, но в комплектности. Отсутствие вещей двух раздетых под кедром - это прямая улика, свидетельство того, что они были в другом месте, где остались вещи. Одежда должна быть обязательно найдена, поэтому ее вкопали там и так, как вкопали, у самого дна, на берегу, на поддоне. Снег подтает и истончится, снеговой свод рухнет в ручей, с берегов в него устремятся потоки талой воды и грязи со склона оврага, будут какие-то подвижки тающих снеговых масс в сторону ручья... Если положить одежду просто так, вода и грязь унесет ее в ручей, а если не унесет, то занесет грязью в половодье. Даже просто положенные под нее палочки не гарантируют сохранность. А вот такое, крест-накрест, сооружение может сдвинуться развалиться, но вещи сохранит. Так бы и случилось,если бы местные манси Куриковы, старший из которых Степан был не последний человек в местной родовой иерархии, не прочитали этот замысел.
Еще место прикапывания поддона говорит о том, что местность была знакома бутафорам до того, как дно оврага закрыл снег. Они точно знали, где течет ручей, и, соответственно, где тот и другой берег. Другими словами, как минимум осенью 1958 года, до снега авторы постановки знакомились с местом, где предстояло разложить "реквизит". Форс-мажор в виде трех временно непригодных для выкладки тел, временно сохранявший жизнь четвертому, вынудил выкладывать группу в два этапа, и знание местности было использовано на втором, апрельском этапе. Группу ко времени осмотра места скорее всего уже наметили и следили только за тем, чтобы в ней оказались люди, чьи родители достаточно высоко поставлены, чтобы суметь поднять шум до Москвы, но не достаточно, чтобы сорвать постановку. Всего в группе Дятлова от замысла похода до отъезда 23 января побывало 18 человек. Думаю, что единственный, кого могли целенаправленно вывести, а мог и сам уйти - будущий академик Бартоломей, разработчик будущих АСУП, в 1959 году талантливый студент выпускного курса, уже начавший работать на кафедре.
Предмет на следующем снимке вгоняет дятловедение в ступор. Который, впрочем, легко преодолевается либо вообще не замечается при нормальной логике.
Это хвойная поросль возле кедра, молодые пихты со срезанными верхушками. От них шла дорожка из свежих веточек к месту закапывания поддона с одеждой, которую руководители поисков с подсказки Куриковых послали раскапывать студентов. А слева от зарослей виднеется предмет, также найденный Куриковыми под 10-сантиметровым слоем снега - это все, что намело с 21 апреля. Недостающая штанина от половины брюк Кривонищенко на поддоне на дне оврага. У дятловедов никаких объяснений нахождению части брюк на поверхности нет, они и по другой части брюк и другой одежде на поддоне на дне оврага что-либо вменяемое придумать не могут. А простейшая нормальная логика говорит, что штанина также должна была оказаться на поддоне, но упорхнула, поскольку в ночь 21 апреля была не просто хмарь и метель, а еще и сильный ветер шквалами и порывами. Еще раз полюбуйтесь на апрельскую метель на снимке выше, фото Аскинадзи. Такая метель людей с ног валила, а тряпочку уносила как бабочку. Вспомним еще одну вещь на поверхности - часть свитера Дубининой, которая наверняка также должна была оказаться на поддоне; другая часть которого - повязка на ее ноге. Тот же шквальный ветер объясняет странное расположение одежды четырьмя стопками: один бутафор держал тряпицу на поддоне, другой ее закапывал, и так четыре раза.
Свитер, напомню, был разорван, когда Дубинина вытребовала себе повязку для травмированной ноги 27 или 28 января. Брюки Кривонищенко разрезали, поленившись снимать, когда глумились над ним, прижигая ноги паяльной лампой и предметом, похожим на большую отвертку или маленькую стамеску.
Теперь о том, почему возникла необходимость выкладывать в апреле вещи. Их не могли выложить в февральский привоз первой пятерки тел, вещей, палатки? Могли. Но не выложили. Почему? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно вспомнить о двух обстоятельствах.
Прежде всего кому сообщу, кому напомню, что на пятачке под кедром помимо двух раздетых тел были также найдены предметы одежды. Там были разбросаны рубашка-ковбойка Тибо; несколько шерстяных и хлопчатобумажных носков, в том числе один обгоревший; дамский (так в протоколе) носовой платок; подшлемник, также обгоревший; обшлаг от рукава все того же свитера Дубининой; обрывки и фрагменты вещей, не поддающиеся опознанию. Еще был так называемый костер, в воспоминаниях поисковиков несколько горелых веток, которые не могли гореть дольше нескольких минут (В.М. Аскинадзи: "Я подробно осмотрел их костёр под кедром. Такой костёр мог гореть в течение минут, а не часов".). То есть разброс вещей был, и даже обозначена попытка их сжигания, формальная, но тем не менее...
Второе, что требуется для понимания - вспомнить последовательность действий бутафоров в первый принос. Прочтите еще раз, с удвоенным вниманием - с момента, когда утром 24 февраля восемь носильщиков двинулись с площадки возле палатки, неся четыре тела лямками через плечо и оставляя восемь парных цепочек глубоких следов, и девятый, кативший на саночках из лыж либо на свернутом брезенте пятое тело и оставлявший менее глубокий след. Непогода с небольшим ветром худо-бедно скрыла следы приноса вещей и тел к месту будущей палатки, к утру стихла. Палатка была поставлена и закидана снегом, вещи, кроме всяких мелочей, рассыпавшихся у входа, были в ней. Помимо четырех тел, носильщики несли в свободных руках мешки и веревки, которыми были упакованы и связаны вещи, лыжи, палки, обувь, печка... - словом, все, что не в рюкзаках (не кучей же это все везли и не охапками таскали); четыре лопаты, одежду и части одежды, которые следовало оставить возле двоих раздетых и костра. Тела также были в мешках; двоих выложили вниз лицом, одного лицом вверх, раздетых, рядышком, на живот и на спину - так можно только вываливать из мешков, а не выкладывать. Лямки были скквозь мешок подсунуты под руки с одной стороны и как придется обхватывали ноги в районе голеней и колен - с другой; ноги у всех замерзших тел были в положении. крайне неудобном для переноски. Один носильщик шел чуть впереди другой чуть сзади.
Примерно через 600 метров двое остановились, вывалили Слободина, закопали, дальше пошли налегке, к площадке у кедра, месту сбора, неся лопаты, мешок, лямки. Еще через 150 метров двое других проделали это же с Колмогоровой. Дятлова уже не прикапывали, просто забросали наспех. Чувствуется, что спешили. Оно и понятно: выкладка затянулась с вечера 23 февраля, поиски официально ведутся четвертый день, уже и самолет слетал вдоль маршрута туристов, правда. еще до выхода обоза, а тут давно солнышко в ясном небе, и даже ветер с малой поземкой прекратился... Трое, доставивших раздетые тела под кедр, сделали чисто символический костер и торопили оставшихся шестерых: мол, шевелите быстрей копытами... Все вместе упаковали освободившиеся от трупов мешки и лямки с остальными мещками, разбросали тряпки, двинулись в сторону Ауспии, за которой ждал транспорт с остальными двоими из команды Гены (см. градацию Золотарева), возвратившимися после приноса вещей на базу в месте будущей палатки и перегнавшими транспорт на полтора километра восточнее по просеке, ближе к месту ухода девятерых с перевала. Уходили девять носильщиков от кедра через пихтовый молодняк и далее кромкой оврага, не пересекая его, ступая не след в след, а сплошной дорожкой, последний тянул брезент, свернутый узкой "куклой" с лопатами, мешками и прочим, или саночки из лыж с тем же брезентом, пристроенном так, чтобы часть "куклы" волочилась. Скрыть таким образом дорожку не получится, но для беглого взгляда она вполне может сойти за деталь снежного ландшафта... Про то, что со всеми этими мешками, лямками, спешкой часть вещей не выкинули под кедр, а увезли обратно, узнали не по приезду, и даже не до разбора полетов, а разбирая "куклу" в один из следующих дней. Делать нечего, пришлось дополнять программу еще одним вкапыванием и позаботиться о том, чтобы снег и талые воды в паводок не украли вещи у поисковиков.
Понятно, что Иванову категорически не нужны были в деле никакие свидетельства деятельности посторонних лиц под кедром, ему за глаза хватало и абсурднейших с точки зрения легенды о походе следов на склоне. Поэтому в деле нет показаний двух важнейших свидетелей, нашедших раздетых Кривонищенко и Дорошенко под кедром, М. Шаравина и Ю. Коптелова. Шаравин, по его словам, допрашивался представителями прокуратуры, но Иванов не рискнул приобщать протокол в дело. Тем не менее, свидетельство Шаравина о том, что снег на площадке у кедра был "весь истоптан", много позже попали в дело, через показания В. Брусницына, которому, как и остальным товарищам, Шаравин и Коптелов естественно, рассказывали о своей находке. Коптелова не допрашивали вовсе. О том, почему его показания не понадобились следствию, он знал и десятилетия спустя.
Даже Б. Слобцова, увидевшего тела и полянку много позже, когда и поземка успела сгладить посторонние следы, и поисковики натоптали, не один раз просили повторить показания, прежде чем получился протокол без ненужных деталей, который и пошел в дело. Воспоминания Слобцова
"Нас не один раз в прокуратуру "таскали", Вадика два раза, а меня три раза. Ну, достаточно благожелательно, - к нам не предъявляли претензий, - ну, убили там или чего-нибудь.... А с целью такой, - ну, вы, ребята, молодые, вы были там в шоковом состоянии, могли что-то позабыть.... Ну, напишите все еще раз".
Разумеется, двое "открывателей кедра" были не одиноки в своем мнении о приносе тел. Если не большинство, то очень многие поисковики и военные разделяли их мнение. И настроения в стане поисковиков наверняка мониторились. Еще поэтому следовало вкопать не только оставшихся членов группы, но и одежду раздетых из-под кедра; без нее вся эта бутафория выглядела совсем уж скверно.
Основная канва мероприятия по прикапыванию четверки, затем поддона 20-21 апреля уже давалась в постах о Слободине-старшем и о Золотареве, осталось повторить и дополнить. Феноменальная, эпическая оплошность Иванова, сдавшего дату прикапывания четверки в ручей 20 апреля и соответственно дату прикапывания поддона с вещами 21 апреля, показывается уже пять лет, с основного поста. С огромным удовольствием повторю ее снова.
Под занавес дела, благополучно, как ему казалось, раскидав, разрешив, нейтрализовав все вопросы, приводящие к ответу о постановочности всего этого похода с загадочной смертью на перевале, Иванов догружал в дело формальные бумаги и загружал всякую чушь для будущего дятловедения, вроде свидетельств про шары и заметки про болид в "Тагильском рабочем". Проверил один перспективный след, имеющий отношение к Кривонищенко. Тот, если кто не знает, был жителем Озерска (Челябинска-40), уволившимся накануне похода с "предприятия п/я 404/10" бывшим работником системы того самого комбината "Маяк" и непосредственным ликвидатором Кыштымской аварии, кроме того еще и в походы выходного дня ходил в зоне накрытия. Иванов наудачу отправил восемь образцов одежды из майских находок на радиологическую экспертизу и - вот она, удача! - три из них "фонили" выше среднего. Естественно, вещи Кривонищенко. Так в деле появилась радиационная тема, а в дятловедении спустя годы - огромное, могучее и ветвистое направление. Что в тот год половина Свердловской области "фонила" выше среднего, оказавшись в зоне накрытия Кыштымским выбросом, это уже мелочи. На радостях Иванов и допустил эпическую оплошность.
В деле есть документ на четырех тетрадных страничках. Дополнительные вопросы следователя Иванова эксперту, главному радиологу города Левашову.
Вопрос 4:
"Как вы полагаете, какова могла быть степень загрязненности отдельных объектов, если принять во внимание, что до исследования у вас они находились в проточной воде около 15 дней".
4 мая минус 15 дней - это 20 апреля.
Откуда-то Иванову было известно, что тела попали в ручей (т.е. были доставлены и прикопаны там) за 15 дней до нахождения и извлечения. Откуда это может быть ему известно, если он сам - не соучастник постановки?
Потребность в прикапывании группы двумя партиями и соответствующее решение, напомню, появились в середине февраля, когда партнерам Гены стало известно о состоянии лица убитого Колеватова и двоих еще не убитых ослепленных с выжженными глазами. Гене покрутили у виска и приняли решение: ослепленных убить по возможности "естественно" и вместе с первым убитым держать в тепле до разложения мягких тканей лица. За две-три недели до половодья, которое ожидалось в начале мая, поместить их в незамерзающий ручей на дно оврага, пусть вода домывает то, что останется. С лицами Дубининой и Золотарева, мягкими тканями, обожженными лампой, похоже на то, все получилось как задумано без дополнительных манипуляций, а вот лицо Колеватова, сплошную опухоль со сломанным носовым хрящом, пришлось срезать, когда стало ясно, что темпы ее "естественного" исчезновения недостаточны.
До окончания работы над съемками похода и формирования груза для выкладки 23-24 февраля три тела хранились в дальнем краю длинного барака, где раньше содержались участники группы. С окончанием работы двое фотомастеров отправили в печку все материалы и покинули стан, троих переместили в их домик, который продолжали топить. 21-25 марта к ним присоединили Тибо. К середине апреля четверку в мешках перевези в просеки южнее Ауспии. 17-18 апреля, пользуясь неразберихой, царившей в лагере с прибытием и обустройством нового состава поисковиков и с началом перемещения самого лагеря, мешки перенесли и спрятали совсем близко к перевалу и оврагу. Ночью 20 апреля вдевятером принесли на место, воспользовавшись той же дорогой, которой уходили утром 24 февраля, и вкопали. . Несли восемь носильщиков, так же лямками через плечо, девятый был с лопатами. Двое подошли из новогоо лагеря новой смены поисковиков, где отирались для мониторинга обстановки. Они страховали товарищей поодаль, выше по оврагу, со стороны нового лагеря, чтобы в случае появления поисковиков отвлечь, задержать, увести под любым предлогом. Ночью 21 апреля, в такую же хмарь, метель, снегодождь и сильнейший ветер, повторили то же с поддоном. Все эти рожи, минус один из фотографов, напомню, здесь. Дятловцы вставлены.
Шестеро студентов с тремя лопатами, меняясь, снимаясь, делая яму значительно шире выкапываемого объекта, выкопали поддон с одеждой примерно за три часа. Восемь копальщиков с восемью лопатами, на глубине - четверо с четырьмя, управятся за час: закидать яму - это уже минуты.
Стан поисковиков готовили гораздо серьезней. Некто очень влиятельный из партнеров Гены на "большой земле" провел несколько кардинальных мероприятий, чтобы обеспечить прикапывание четверки в зоне поисков практически под носом у множества людей.
Как уже говорилось, дата прикапывания высчитывается и без Иванова, если внимательно посмотреть на события в зоне поисков. Сразу три события, каждое из которых не может быть случайным, а все вместе не могут быть случайными стократ, произошли накануне прикапывания. Зачем-то из лагеря удалили поисковых собак, хотя казалось бы для них настало главное время. Снег начал таять, сняв вопросы на многих участках поисков. Овраг по сути оставался единственным перспективным местом. Мало кто сомневался, что ребята именно здесь, про заверения Юдина, что ребята ушли далеко, потому что верхняя одежда при них, давно забыли. В воспоминаниях В.М. Аскинадзи и наверняка других поисковиков найдете рассказ про то, как бесконечно скучал, оставшись без дела, кинолог. Про него вообще забыли дать распоряжение, распорядившись только собаками. Для чего убрали собак, понятно любому, кто посмотрит на трупы, прежде всего на троих с лицами, разложившимися до черепа. На выходе из снежного тоннеля ниже по ручью от запаха и человеку бы стало не по себе, а уж собаки в любую ночь и любую непогоду поставили бы на уши весь лагерь в первый же час мероприятия по прикапыванию.
Вспоминает В.М. Аскинадзи .
"Весь лагерь, даже ленивый "собаковод", который спал за всех (мы ему так и говорили "мы пошли на поиски, а ты поспи сегодня за Суворова, а завтра - за Мохова") и тот прибежал. Было это где-то часов в 14-15. Там в это время день был достаточно длинный".
"А вот после ужина было по-всякому. Наш кинолог, который был без собак, поэтому и спал сутками, очень любил рассказывать анекдоты, а его спальное место было в дальнем углу палатки. Любил рассказывать, но не умел. Анекдот тем и хорош, что одной фразой можно сбить с ног, а его один анекдот мог длиться полчаса. Через некоторое время он надоедал так, что не было никакого терпения. Ему кричишь "заткнись!!", а он словно не слышит, продолжает, как пономарь, бубнить. Он скрупулёзно описывал одежду действующего лица, какая при этом была погода. В общем, доставал нас, как мог. Когда уже совсем было невмоготу от его анекдотов, кто-нибудь, а иногда и я, хватал валенок и бросал его в тёмный угол. Промахнуться было невозможно. Надо было с силой запустить валенок в стенку палатки, и он по стенке падал на рассказчика. Это, чтобы не угодить в тех, кто лежал ближе его, в том числе и Ортюкова".
Вторым мероприятием перенесли лагерь. На противоположный от места прикапывания край зоны поисков, из бассейна Ауспии в бассейн Лозьвы. Ранее он был ниже по ручью, в 50 метрах от места прикопа. Многим поисковикам было не по себе, когда они узнали о месте нахождения четверки. Два месяца они пили, умывались, готовили еду в воде из этого ручья. Успокойтесь. Никто не пил и не умывался трупными водами. Лагеря не было, когда прикопали трупы.
Наконец, в канун прикапывания был полностью обновлен состав поисковиков. Никто никого не знал в эти дни. Также ничего странного нет: перед мероприятием бутафоры должны были выяснить обстановку, определить место прикопа и пути приноса, грамотно поставить дежурных на эти час-полтора...
Оба мероприятия прекрасно описаны одной большой записью за 17 апреля дневника Ю. Блинова, названо и четвертое - выделено в тексте:
"17.04.59 г. Опять на Отортен (вернее на высоту 1079 м) Погода сегодня исключительная. Небо едва облачно, северо-западный ветерок и легкий морозец в 1730 переброска закончилась полностью. Заменили полностью весь состав лагеря. Даже радиста Георгия отпустили на 3 дня домой - отпраздновать день рождения. Лагерь за полтора месяца очень сильно изменился. Лес кругом вырубили - строили вертолетную площадку. Капитально устроенный склад продуктов удивил меня, а содержимое склада просто не подается никакому сравнению. В общей массе продуктов в нем месяца на два, но маловато сахара. В палатке установлен небольшой приемничек. Слушаем последние известия и концерт. Перед нами поставлена задача - перебазировать лагерь в долину реки Лозьвы, а также вести свободный поиск не найденных дятловцев, причем обследовать реку Лозьву вниз по течению километра на 3-4. Первый день прошел не на высоте. Люди видимо еще не освоились с обстановкой, не знают друг друга. Легли спать только в 10 часов вечера. Сейчас по радио передают концерт русской песни.-«глухой неведомой тайгою ... » поет Михайлов ,… «Шумит бушует непогода, далек , далек бродяги путь…» .Песня прямо в душу и к месту. Пишу под песню. Давно у меня есть желание описать - как я попал в туристы, о том как учусь в институте, и что делал эти 3 года. Здесь будет этому время - попробую сделать в ближайшие дни".
Расчудесно, правда? Мало того что прибывшие, не знакомые с местностью люди три дня занимались переездом, размещены в противоположном от прикапывания четверки конце, им еще и искать четверку вменили в противоположном прикопу направлении. Не следует обнаруживать прикоп до самого паводка - так читается замысел инициатора этого цэу.
Запись 19 апреля: "19.04.59 г. Третий день в поисковом лагере. Живем не тужим. Постепенно переносим лагерь в долину Лозьвы. Уже все готово к окончательной переброске. Завтра утром вертолет поможет нам перебросить самые тяжелые вещи".
Днем перемещается лагерь, ночью прикоп. Очень логично и оправдано. Пока бутафоры не начали копку, они еще имеют легенду: они поисковики, переносящие последние вещи. Каждый отдельно взятый реальный поисковик успел познакомиться и запомнить несколько человек, но с большинством еще не знаком. Для руководства поисками такая легенда не прокатит, но руководство за дни переезда-обустройства умаялось и меньше всего помышляет о ночных прогулках.
И вот он, ключевой момент. Запись от 20 апреля. Сделана за несколько часов до прикапывания,примерно в 50 метрах от автора этой записи. Погода чуть не сорвала мероприятие бутафорам - часть поисковиков, группа Блинова (не та, с которой тепло прощались дятловцы в Вижае 25 января, а та, с которой он приехал на поиски) из-за очень гнусного снега, дождя, ветра, тумана не пошла в новый лагерь, а осталась ночевать в старом. Но та же погода и выручила их: оставшиеся сидели, носа не высовывая. Когда Блинов писал эти строки, команда бутафоров так же сидела в палатке по другую сторону Ауспии, так же играла в карты, травила анекдоты, и кто-то, возможно, читал книгу.
"20.04.59 г. День четвертый хотели сегодня переброситься в новый лагерь. Но ничего не вышло - погода сквернейшая. Сплошная облачность,, Снег, дождь, туман. Целый день вспоминали и рассказывали в кругу анекдоты и побасенки. Узнали новость - руководить продолжением поисков назначен полковник Отортен (Артюков). Весть не особенно радостная…Сейчас вечер, снова анекдоты. Среди рассказчиков выделяется старший лейтенант Н.Г. Моисеев. Вчера он обследовал долину Лозьвы - никаких новых результатов. Опять идет дождь. Деваться некуда, на «улице» хмуро и промозгло, потому и начинаем играть в «преф». Между прочим несмотря на карточные дуэли находил время для своего просвящения. Прочитал здесь книгу Леопольда Инфельда - « Эварист Галуа». Французский математик Эварист Галуа был убит на дуэли в возрасте двадцати одного года от роду. Непризнанный гений при своей жизни!.. Между гением и прочим народом можно провести некоторую аналогию".
Через несколько часов после написания этих строк девять членов бутафорской команды, предупрежденные десятым о том, что часть поисковиков не покинула лагерь, молча проследовали краем оврага мимо спящих в палатке Блинова и товарищей, неся в мешках четверых из тех, с кем он тепло прощался в Вижае и кого приехал искать. Через час их вытряхнут в ручей. Через несколько минут закидают, активно работая ввосьмером восемью лопатами. В следующую ночь при закапывании поддона в старом лагере уже не будет никого, а возможно уже и палатку соберут.
*
Закончим эту часть прекрасным наблюдением В.М. Аскинадзи .
"По-моему, Иванов к настилу и не подходил. Издалека посмотрел на ёлочки без верхушек и пошел к трупам. Кстати, я обратил внимание, что Иванов ничего не записывал, ничего не фотографировал. Такое впечатление, что ему это не интересно, и он заранее знает и причину гибели и что будет дальше".
Еще бы ему не знать. Только одно интересовало главного следователя: действительно ли все так плохо с обстоятельствами нахождения и с обликом Тибо. Убедился: действительно. Он уже тогда думал над тем, как пристраивать в дело пятым колесом в телеге бесспорный факт насильственной смерти четверки, который неизбежно придется признавать, и над знаменитой формулировкой о "непреодолимой силе", убившей дятловцев. Придумается эта фраза позже, а 5 мая он еще только сочинял ее.
Ума и здоровья.
Справочный пост с перечнем других материалов по группе Дятлова
[Вынужден ставить]Кто считает, что эта работа заслуживает какой-то оплаты - буду признателен. Карта Сбербанка 2202 2062 8536 7715. ЮMoney (Яндекс-кошелек) 410013946572302.