Надежда, Вера и Любовь: Персональные оказии с указанными дамами.
Ад всегда пугал меня своей простотой и эффективностью, вынуждая озираться по сторонам и креститься перед сном. Я всегда это делаю украдкой. Не потому, что боюсь прослыть сумасшедшим христианином, а потому, что не хочу показывать свой страх.
Меня впечатляет это волна нескончаемого жара, боли и крюков, продетых в ребра.
Когда-то давно, еще в прошлой жизни, я верил, что, будучи с Верой, у меня все обязательно будет хорошо и в конце концов все завершится благополучно. Главное избежать его. Не прийти туда. Свернуть на нужной развилке. Прямиков к барашку и льву, свету и спокойствию, любви и бесконечному счастью.
Я крестился на ночь. Буквально вчера.
А сегодня, в это очередное гадкое воскресение, мне вдруг стало очень ясно. Он здесь. Он во мне.
Моя жизнь никогда не катилась под откос. Просто по причине, что для откоса нужна возвышенность, а ее я, увы, не достиг. Я барахтаюсь в этой луже дерьма, плескаю ручками и надуваю большие пузыри своими пухлыми губами. Иногда это даже доставляет удовольствие. Особенно когда день морозный и зловонная жижа, окружившая мое тело, не так уж сильно смердит. Но это случается только зимой, под Новый Год, когда весь мир в ожидании чуда, позволяет и мне его поожидать. Поверить.
Нет, конечно. Однажды был очень светлый случай. В тот день когда пришла она.
Любовь протянула руку и помогла если не выбраться оттуда, то хотя бы добавила цветочный шампунь, превратив на небольшой срок мою зловонную компостную кучу в райское джакузи.
Жаль только, что очень скоро содержимое розоватой бутылочки смешалось с моим наполнением. Я так до конца и не понял, а почему так случилось. То ли шампунь просрочен, то ли дерьма слишком много, но пахнуть скоро все стали одинаково. С единственным отличием: появилась небольшая розовая нотка. Но от этого даже больнее. Ведь это запомнится, это вонзится внутрь, уйдет в память. И тогда, в будущем, если оно наступит, все шампуни мира будут пахнут уже с ноткой нечистот.
Мама называет это Опытом. Поверю ей.
А сегодня, в это очередное гадкое воскресенье, мне вдруг стало очень ясно. Есть еще кто-то.
Есть ведь та, кто всегда была рядом, кто помогала. Незнакомка, заставляющая выныривать даже тогда, когда уже совсем не хочется. Ну в те моменты, когда ад уже не так пугающ. И ты понимаешь, что вечное выпускание кишок, через маленький разрез над пупком - это конечно крайне неприятно, но ведь у духа нет плоти. И значит, что может быть всё не так уж и ужасно.
Именно она приходила в эти редкие минуты слабости, заставляя своим спокойным присутствием двигаться дальше. Стучать руками по ровной глади зловоний с затянувшейся сверху тонкой плёночкой. Помогала разогнать мошкару с глаз или, что чаще, хотя бы сделать вдох. Тяжелый, судорожный, отхаркивающий жидкость из легких, вдох.
Завтра наступит понедельник. Он будет гораздо гаже воскресенья. Он будет хуже.
Стараясь быть лучше, чище и светлее, я умудрился упустить одну важную деталь. Я потерял себя. В суете тяжелого времени и попыток вдохнуть - я растворил свою сущность.
Сегодня, в преддверии ужасного понедельника, я понял - меня уже совсем нет. Гоняясь за раем, окончательно разместился в этом аду. Расставил открыточки по полкам, разложил белье в шкаф и приготовил теплый ужин на котле Мефистофеля.
Уже не так хорошо работает отговорка возраста и что все впереди. Моя работа, моя жизнь, мой суженный до пределов, с редкими исключениями, круг общения, мое будущее - оно уже давно внизу. Там. Горит. Предрешенность.
Ведь если ад - это не отчаяние, то что это тогда? Я не верю в себя больше. Не спасу.
Наблюдая за другими, вдыхая их благовония через свои испорченный ноздри, я осознал это.
Ненавижу вас. Вы там. Вы смогли. А я нет. Я ада боялся
И даже сейчас, когда я тут, мне все равно кажется, что может быть хуже. И от этого хочется сильнее выть, вцепившись руками в опять отросшие волосы. Хочется разодрать руки в кровь о ближайшую стену. Хочется кричать.
Жаль, что толку не будет.
И если Надежда - это Бог, то сегодня я стал атеистом.
Этой ночью не буду креститься перед сном.
Аминь.