Зашли в июль
Бежевое, в полосках облаков, небо.
Расплавленное льющееся золото высвечивает дальний берег пруда, бело-красную трубу котельной, окна одноэтажной застройки.
Я сижу у берега пруда на качелях, что недавно разбросали вдоль новой набережной.
Мимо прошли три школьницы, в зелёных и розовых волосах, обсуждавших что если скинуться по 200, то можно взять куда-то такси. За 600 рублей уехать в этих местах можно довольно далеко. подумалось, что завтра только среда и, тут же, пришло осознание каникул.
За чёрным металлом витой решётки уже на самом берегу линия берёз.
Вода в пруду розовата и закатно-неподвижна.
У заболоченного берега тонкая осока режет тёмно-зелёными лезвиями пространство вокруг самодельной скамейки из трёх досок.
Четверо выпивших мужиков, двое в кепках, несмотря на ушедшее Солнце, обсуждают футбол и, что "теперь на Чусовой хорошо сделали".
Минут 20 и они хриплыми голосами утекают в сторону частного сектора под разноголосье вечерних ласточек.
На их место приходит парочка с чёрной собакой. Они то говорят приглушенными голосами, то фотографируют шныряющий чёрный хвост и возникающую то том, то там, счастливую собачью морду.
Справа проснулись лягушки. Ещё робкие и застенчивые, но стоит мне уйти, а розовой полосе на западе выцвести, как они покажут пруду Кузькину мать)
Комары завалились на боковую в прибрежных травах, так что ласточки махнули на них, до утра, крылом и кружат теперь высоко, выше длинного девятиэтажного дома.
Захолодило кожу под футболкой.
Вот и вспыхнули белоснежные звёзды современных диодных фонарей.
Пора...
Расплавленное льющееся золото высвечивает дальний берег пруда, бело-красную трубу котельной, окна одноэтажной застройки.
Я сижу у берега пруда на качелях, что недавно разбросали вдоль новой набережной.
Мимо прошли три школьницы, в зелёных и розовых волосах, обсуждавших что если скинуться по 200, то можно взять куда-то такси. За 600 рублей уехать в этих местах можно довольно далеко. подумалось, что завтра только среда и, тут же, пришло осознание каникул.
За чёрным металлом витой решётки уже на самом берегу линия берёз.
Вода в пруду розовата и закатно-неподвижна.
У заболоченного берега тонкая осока режет тёмно-зелёными лезвиями пространство вокруг самодельной скамейки из трёх досок.
Четверо выпивших мужиков, двое в кепках, несмотря на ушедшее Солнце, обсуждают футбол и, что "теперь на Чусовой хорошо сделали".
Минут 20 и они хриплыми голосами утекают в сторону частного сектора под разноголосье вечерних ласточек.
На их место приходит парочка с чёрной собакой. Они то говорят приглушенными голосами, то фотографируют шныряющий чёрный хвост и возникающую то том, то там, счастливую собачью морду.
Справа проснулись лягушки. Ещё робкие и застенчивые, но стоит мне уйти, а розовой полосе на западе выцвести, как они покажут пруду Кузькину мать)
Комары завалились на боковую в прибрежных травах, так что ласточки махнули на них, до утра, крылом и кружат теперь высоко, выше длинного девятиэтажного дома.
Захолодило кожу под футболкой.
Вот и вспыхнули белоснежные звёзды современных диодных фонарей.
Пора...