Соловки. Лабиринты и мыс Переговорный. Прогулка выходного дня.
Довольно часто на Соловки приезжают на один день - утром туда, вечером уже обратно. Времени немного и после обзорной экскурсии по монастырю, длящейся около трёх часов, обычно идут смотреть ближайшие достопримечательности- Филипповские садки и Ботанический сад или лабиринты и Переговорный камень. Вот про последнюю пару и сегодняшний рассказ.
Если пройти по Заозёрной улице от монастыря, мимо бывшего кладбища, вдоль бараков периода СЛОНа, в которых сейчас кафе "Кают-компания", продовольственный магазин и небольшой музей, мимо жилого дома сотрудников УСЛОН и далее до развилки с указателями: "Лабиринты" и "Переговорный мыс".
До лабиринтов от развилки метров пятьсот. Однако, лабиринты эти не старые - их туристы построили в наше время. За настоящими надо на Большой Заяцкий остров ехать. Сейчас тут два лабиринта:
Про лабиринты и Переговорный камень я уже писал, но то было с фотографиями 2007 года и без комментариев В.И. Немировича-Данченко. Спустя 20 лет после Крымской войны он был на Соловках и оставил описания истории и быта, а также расспрашивал очевидцев осады Соловков двумя кораблями британского флота. Отметим, что Василий Иванович относился к монастырю и местным порядкам, как мне кажется, довольно критически.
Н.-Д.: -- Кстати, правда ли, что рассказывал архимандрит Александр о своей поездке на английские корабли во время осады монастыря?
-- Должно быть, у Максимова читали? Просто англичане потребовали сдачи монастыря -- им и отказали. У нас одному монаху ввиду неприятеля пришлось за порохом в Архангельск отплыть!
-- И удалось?
-- Еще бы. Крест за это получил. Ему дали лодку и отпустили. В три дня он в город попал. И погоня была. Ко дну пустили бы, если бы поймали. Он и причастился перед поездкой. Ведь на смерть шел. Впрочем, и монастырь-то защищался не для сбережения своих сокровищ. У нас одни стены оставались. Все драгоценности, деньги, документы, даже ризы с образов были отправлены в Сийский монастырь на хранение. А англичане сильно добирались до нас. Стреляли. Бомбы внутри зданий разрывались. Ну, и Господь показал свое чудо: не токмо человека не убило и не ранило -- ни одной чайки, ни одного яйца птичьего не тронуло. Чайки же и задали англичанам. Как те стали палить -- они и поднялись. Тысячами налетели на неприятеля, да сверху-то корабли их и самих англичан опакостили... Умная птица!
-- Ну, а мужество духа, бодрость, действительно были обнаружены монахами, как писал Александр?
-- И этому не вполне верь. Перетрусили некоторые до страсти, упали на землю и выли. Да и как не спужаться -- мы народ мирный, наше дело молитва да труд, а не сражение. Такого страха и не увидишь нигде.
Переговорный камень в километрах трёх, гораздо дальше лабиринтов. Тут очень необычная природа - березы как-будто "танцуют".
И еще Немирович-Данченко:
Разговор сошел на осаду Соловецкого монастыря англичанами, и я опять имел случай убедиться, как крепко держатся здесь предания об этом событии. Монах мой говорил о нем необыкновенно быстро, размахивая руками и как будто вновь переживая все случайности той эпохи.
-- Подошел неприятель, и оробели, обмерли все мы. Батюшки, думаем, что мы робить станем, как он в нас палить начнет? У него ружье, у него мортир-пушка. Расшибет он нас, думаем. Кто плачет, кто в щель забился и сидит, не дышит, потому как неприятеля не бояться, на то он и прозывается враг. Ах, ты, Боже мой -- все-то истомились да измучились... А военные корабли все ближе, да ближе. Только и собрал нас архимандрит Александр и говорит: ежели что -- не сдаваться, потому Россея и прочее такое. Пусть враг, что хочет, делает, а вы стойте... Боже мой... Сейчас солдат вперед поставил!
-- А у вас и солдаты были?
-- Какие солдаты! Они только солдатами назывались. Анвалиты были. Десять анвалитов при нашем остроге жили, кто хромой, кто безрукий, кто безногий. Ружья у них не палят. Они их заместо палок носили. У кого и ружья не было. Ну, Александр и говорит: "Братцы, выручай, потому как вы христолюбивое воинство, и церковь вас в молитвах своих поминает и не забудет, ежели враг окровянит вас таперече... Помните, говорит, что святыню защищаете!" Мы слушаем -- беда. Все помрем -- думаем. Вот хорошо; немало это прошло -- с парохода аглицкого лодка. Страсть!
-- Ну, а пушки ведь и у вас были?
-- Какие пушки! С кораблей Петра Великого. Пушченки самые необходительные... Вот с аглецкой лодки епутата требуют!
-- Парламентера верно?
-- Его, его самого... У нас в это время в тюрьме полковник один сидел. По-аглецки хорошо говорить умел. И предложил он нам, что пойдет в епутаты. Нас и возьми сомнение. Как изменит? Ведь он рестант. Господь знает, <что> на душе у него. Долго мы об этом говорили и порешили, чтобы он на берег с солдатиком шел, а солдату приказ был дан, что ежели только тот изменит -- сейчас штыком приколи, -- рестанта этого. Ну, хорошо...
-- Да как же бы понял солдат? Ведь те бы по-английски говорили!
-- Ах, братец мой, пусть его говорит, но ежели, то есть, рестант бежать задумает -- тут ему и капут. Ну, только полковник и пошел. На палочку белый плат навязал, и начали они говорить промежду собой.
Англичане приказывают: подавайте ключи от монастыря, -- кто у вас тут комендант? Сейчас архимандрит Александр выходит. Я, говорит, этой крепости комендант и все могу, мне власть дана... Ну, те требуют ключи! -- Они не у меня, берите их сами. -- У кого же? -- У двух стариков! -- У каких стариков? -- У простеньких старичков, у Зосимы и Савватия, на раках лежат, на мощах -- возьмите, если можете. Ну, те как прослышали про стариков наших и испужались. Сейчас назад, на пароход. И давай оттуда палить, спужавшись!.. Тут мы все и сели, потому он палит -- страшно это очень. Ежели бы еще попалил -- померли бы все, мы ведь люди мирные, не от мира сего!
-- А если бы он согласился взять ключи с мощей?
-- С мо-ощей?.. -- самодовольно протянул монах. -- С мо-ощей? Бери, друг любезный. Бери у наших старичков. Они бы тебе показали силу свою... Сейчас бы корабли ко дну пошли, и праха от неприятелев бы не осталось, потому -- святыня. Ни один бы не уцелел!
-- А правда, что Александр сам на корабли к ним ездил?
-- Врут; потому я тут был, и хошь очень испужался, а все помню!
Из этих легендарных рассказов все-таки можно было убедиться, что многое вымышлено в крестьянских рассказах о защите Соловецкого монастыря, хотя замечательное мужество архимандрита Александра не подлежит сомнению. Так составляется легенда. Словоохотливый монах, вероятно, задержал бы меня долго, если бы я не изъявил желания взобраться на колокольню скита.
Про Переговорный мыс есть и в воспоминаниях Д.С. Лихачева. :
"Заканчивались мои прогулки к морю на противоположной стороне от монастыря - недалеко от Переговорного камня. Я знал, что выбирать место для отдыха надо на каком-либо мысу, куда обычно не заезжал «главный хирург» Соловков латыш Дегтярев. Но я не знал, что у него появилась маленькая собачка с необыкновенным чутьем, выдрессированная на человека. Людей она чувствовала на большом расстоянии.
Я выбрал место для отдыха на берегу бухты с противоположной стороны от той, с которой делал свой объезд на белой лошади «начальник войск Соловецкого архипелага» Дегтярев. За камнями меня трудно было увидеть. И вдруг я услышал отвратительный пискливый лай собачонки. Ко мне в объезд бухты скакал Дегтярев - главный расстрельщик Соловков. Я успел натянуть брюки и ринулся в лес, захватив все остальное под мышку. На мое счастье, в лесу была длинная болотистая полоса, видимо, бывшая когда-то руслом реки. Через этот болотный «ров» лежала огромная ель. Я ступил на ствол, и меня прямо перенесло на противоположную сторону. Если бы не страх попасть к Дегтяреву (а от него прямо на Секирку), я никогда не был бы таким «храбрым», чтобы перейти по стволу с одного берега болота на другой. Дегтярев остановился и, нарушив удивительную благостность соловецкого леса отборной бранью, не стал меня преследовать, да и не мог он спешиться и бежать за мной. Почему он не стал стрелять - не знаю."
А еще недалеко от Переговорного камня, говорят, есть камень с выбитыми на нем цифрами "1928г.", но это сделано было совсем недавно для съемок фильма.
Вот такие истории.
