я очень редко ходила куда-нибудь с мамой " в культуру" - и чтоб потом вкусное. думаю, что у нас элементарно не было денег на такой "люкс" - да и времени. Бабушка со мной маленькой так ходила - это да. Родители работали вусмерть - ведь надо было еще оплачивать нашу няню и мое совсем недешевое обучение в муз. школе. а культпоход - должен был быть семейным - иначе нечестно - без сестры и папы.
а думаю, что маме очень хотелось со мной куда-нибудь вот так - как в кино, тем более, я была очень красивым ребенком - напоказ)) Поэтому, возможно, я помню тот чуть ли не единственный раз - мы были с ней на утреннем сеансе в кино - и я даже помню - это был фильм "миллион лет до нашей эры" - там главная героиня в таком бикини из шкур рассекала. а потом мы зашли в кондитерскую где-то в р-не площади Искусств, но вот вкусных подробностей я не помню. В музей еще мама со мной ходила, конечно, в Эрмитаж - античные залы - но уже без кафе. А самое ностальгическое - в выходной зимний день с ней на лыжах в Токсово. там лыжня по холмам и лесочкам. а потом в промороженной даче вкуснейшие бутерброды, чай из термоса, дорога к вечерней электричке под морозным еще розовым небом...
а высокие потолки, старинная мебель и посуда - это да. я в детстве спала на очень неудобном диване - павловского времени. в нем жили клопы. потом диван продали и . возможно, на эти деньги купили нам с сестрой новые кровати. останки одной из них до сих пор "работают" у нас на даче.
Из тебя хоть музыкант получился, а из меня ( десять лет! двадцать рублей в месяц, четверть зарплаты!) вышел пшик широкого профиля. О, гробовидный пружинистый диван, крытый килим ковром с щелью посредине и двумя горбами в разложенном состоянии! Я не любила эту подводную холодную квартиру - ни прилечь, ни повернуться, складывай, убирай утром постель, вообще уничтожь все следы своего присутствия, не хватай куски, суп обязательно, пускай рвет, натри паркет мастикой, елочкой, помню щели и скрип каждой половицы и розовые новые обои в ромашках, цвет - заветренная ветчина и старые до них зеленоватые в тертых золотых вензелях, извивавшихся в температуре. Пейзаж весеннего Крыма - в цветущем саду под горой у моря бегут две фигурки, одна - маленькая девочка в красном платье. А на надменную дебютантку с профилем молодой бабушки я сейчас смотрю, говорят кто-то из второстепенных передвижников. И фаянсовый саксонский овальный медальон-тарелка бордовый с бронзовой девочкой, обнимающей козленка - остатки чьего-то пошлого буржуазного шика, может из той же Вены в послевоенной комиссионке, хрустальная пудренница гробиком.
У вас был полотер? Электрическая такая машина со щетками, которые крутились, его надо было возить по паркету, намазанному мастикой ( слово уже почти забытое!). У тех бедных людей, у которых не было полотера ( у нас был), на ноги надевались специальные щетки и полу можно было кататься, заодно его натирая, а нас была эта электрическая сволочь. Простоял в углу коридора до моего отъезда. С тех пор как мои родителт разъехались с бабушкой и нам на троих досталась наша странная квартира в сталинском доме, полы больше никто не натирал, мои родители были совершенными пофигистами, чего уж обо мне, мне было 12. Начался полный праздник непослушания. Перестали натирать полы, выкинули заслуженный диван с пружиной ( второй бы тоже выкинули, но спать было бы не на чем), мне купили модную кушетку в стиле 60-х, журнальный столик на тонких ножках, распилили буфет и сделали из него стенной шкаф в ванной, поехали отдыхать в Прибалтику - но тут как-то кончились деньги... Т.е в Прибалтику и до этого ездили, но сторого дозированно, с ребенком на море, по ресторанам не шлялись. Да и жили прилично, скромно. А тут родители и вовсе пошли в отрыв, и купили в долг машину ( деньги заняли у той же бабки). Недолго, в общем музыка играла. Родители так увлеклись, что через какое-то время оба ударились в любовный загул и развелись, дочь тожа пошла по неверной дорожке. А все потому что перестали натирать полы и нарушили заведенный ход жизни, с диваном, полотером, рожковой люстрой, желтым буфетом на кухне. Мама до отъезда отказывалась снять маленькое зеркало в прихожей, которое давно ничего не отражало. Потому что "оно висело тут "сдовойны". Но зеркало с до войны уже ничего не могло спасти. Я до сих пор таскаю с собой невразумительную синюю вазочку, которая тоже "сдовойны", скоро ее разобьют коты. Еще осталась одна хрустальная ваза и одна рюмка. Еще одна столовая ложка, почетный отказник, ее трижды не пропускала таможня, на четвертый папа мне ее привез. Что об этом знает мой сын? Не знаю, он личность загадочная. Классику его научили читать в его Бостон Латин, историей он интересовался с детсва, в чем-то совершенно не разбирается, что-то знает лучше меня. Хотя разрыв поколений конечно есть - то что для меня атрибут детских воспоминаний, для него - предмет исторический, даже если связан с маминым детством. Маминым, но не его, нет фактора непрерывности.
Вместо полотера у нас была я! и да, щетки и вонючая мастика в тюбиках, но надевать щетки на ногу можно было когда никто не смотрит, а так три руками, чтобы не упала! Бабушка, ненавидя быт, все время вела с ним войну и влачила лямку максимально неудобным образом, непрерывно самопожертвуя близким и отказывая себе со страстным болезненным аскетизмом, ходя в затрапезе при полном шкафе крепжоржетов с бостонами, я потом это все донашивала в девяностые после ее смерти, одна дедова на заказ шитая шелковая сливочная рубашка-апаш жива до сих пор, я ее прошлым летом надевала. Едим порченное, пока все не стухнет - про нее, и открываешь холодильник - выпадают минимум три предмета - тоже, она от пережитого голода так и не оправилась, все с хлебом, даже арбуз. Она остервенело чистила серебро наждаком, и отказывалась провести горячую воду на кухню, до последнего моя посуду в ванной. Идея телесного удобства была полное табу, прислушиваться к себе было слабостью, от ходьбы в плохой обуви ей пришлось ампутировать фалангу пальца на ногах. Отрицающая себя образованная девочка из буржуазной зажиточной семьи. А дед - по происхождению голытьба и сирота без матери, старшие успели вырасти и состояться до революции, а этого передавали с рук на руки тетки двоюродные, был щеголем и сибаритом. В костюме-тройке, крахмальных сорочках, с обедом с супницей и правильными приборами в столовой на тугой скатерти в четко отпределенное время, санаторием пару раз в год в одиночку. Бабушкино жутким шепотом - тише, папа работает! Мама моя поздний ребенок и прелесть какая птичка в этом холодном доме задыхалась и покрывалась алллергической коростой, отца обожала, матерью тяготилась, после развода ушла к ним по необходимости, пять лет отец судился за квартиру в надежде, что она не вынесет и вернется, а я в этом росла и унаследовала через поколение. Ужинала вчера с мужем и вспомнила диалог с дедом: Слушай Де, я тебя люблю, но чтобы я когда связалась с мужиком с твоим золотым характером! - Ой, куколка, не зарекайся, вот увидишь! Ну что, тридцать лет спустя - таки да. Тише, папа работает...
Ну вот мои родители и пустились во все тяжкие, когда с бабкой разъехались. Бабка вела с ними раздельное хозяйство, были поделены полки в холодильнике ( нет, не от жадности, из принципа, жадной она вовсе не была, комсомолка 20-х, трам-пам-па!). На ее полке стояла бутылка кефира и селедка. Она была на минуточку зам. главного инженера Дворца Съездов, или как ее должность называлась, в общем главным электриком. На зарплату не пожалуешься. Когда папа мой покупал машину, глазом не моргнув одолжила ему 5 тысяч, это в 74-м году! А ела картошку с селедкой. И запивала кефиром. В будние дгни ела на работе, она приходила домой в 10 вечера, и обходилась только кефирам. Картошка и селедка - это по воскресеньям. Дед умер до моего рождения. Полотер - его наследство, как и невиданная роскошь 50-х годов - стиральная машина. Но бабка ею не пользовалась, она руками стирала. Я бабку еще в детстве не любила. И что противно - из всей семьи я на нее больше всех похожа. Не на ее родную сестру тетю Фиру, на нее была похожа мама. А я - на бабку. Родовое проклятье. Фира была легкомысленной красоткой, пела потрясающе красиво ( у меня, как у бабки ни слуха, ни голоса), всю жизнь имела домработницу тетю Тоню ( как подобрали в коллективизацию, так она у них и прожила почти до смерти), в жизни не притрагивалась к быту, дочерей ее тоже вырастила тетя Тоня, а Фира была мама-праздник и дочери ее обожали, Фира любила наряжаться и девочек одевала как кукол,. Вовсе была не дура, физик, всю жизнь в ФИАНе проработала, но это не мешало ей быть очаровательной женщиной и легким человеком. Мама любила тетю Фиру и своего отца очень любила, с матерью всю жизнь была в мягко выражаясь плохих отношениях, с ними рядом находиться было тяжело. Ну откуда это "через поколенье"? Почему я - не Фира?
Ну вот у меня мама-праздник, а вырастила меня бабушка Фаня. И мама мне вечно сетовала - ну почему, почему она отравила тебя своим тяжким и противным? Накрасься, подстриги эти мерзкие патлы, что значит не идет, мне же идет? Замолчи, повернись? Нет, все не то, какая гадость! Все время в черном, как грузинская вдова, и в медицинский не хочешь, фу! Была бы урологом, прекрасная специальность! Как куклу ее одевала я - шила и вязала, донашивала за ней туфельки и сапожки, потому что конкурировать с этим глупо, а обожать и заботиться вполне нормально, так положено. Все мои мальчики были в нее влюблены. А сейчас она полностью слилась со своим мужем и он ее съел, смотреть больно, но не мое дело, я на этом поле не играю.
Моя мама умерла довольно молодой, чуть старше, чем я сейчас ( если это можно считать молодостью, конечно, но умирать все-таки рановато, ей было 57 лет). А тетя Фаня у меня была. Нет, не бабка, бабку звали Матильда, а тетя Фаня была ее тетка. Которую Матильда всю жизнь таскала с собой. Была у Матильды особенность - повышенное чувство ответственности, поэтому она всю жизнь возилась с бедными родственниками, при том, что терпеть их не могла. Она и сестру Фиру вырастила и даже усыновила, потому что родители рано умерли. А тетя Фаня вообще не знаю, чья была тетя.. Она была актриской, не актрисой, а именно актриской, этакий персонаж песенок Вертинского. Детей у Фани не было, а был когда-то муж-алкоголик Костя, актер, который умер очень задолго до моего рождения, лет за 20. Матильда Фаню таскала за собой, привезла из Минска в Москву, а ее любимого Костю в дом не пускала. Костя был не только алкоголик, но и картежник, и время от времени, пропивая и проигрывая все до трусов слал Фане на телеграммы, короткие - спаси, погибаю. Фаня как-то вышустривала обманом у Матильдвы деньги ( говорю же, не была она жадной, но на Костю не дала бы) и мчалась в какой-нибудь Кременчуг или другой Усть-Пиздюйск выкупать любимого. Но потом все равно возвращалась к Матильде, поскольку работать Фаня не умела, она вообще ничего не умела, была мотыльком по жизни. Когда родилась я, из бедной тети Фани, которой было под 80, попытались сделать мне няньку. Фаня чувствовала себя приживалкой и было человеком робким и зашуганным, а дети очень хорошо чувствуют слабость, так что я всласть поиздевалась над несчастной старухой, пока это не пресекла моя мама, однажды вернувшись домой не вовремя и увидев как я топаю ногами и ору на Фаню, потому что она не выполняет какой-то мой каприз. Мне лет 5,наверно, было. Мама меня с перепугу в детский сад отдала, откуда меня вызволяла уже другая бабушка. О маме я никогда особенно не заботилась, я в 19 или 20 лет из дома ушла, у меня харатер не сахарный, у мамы тоже. А попытки такие я предпринимала еще со школы, потом по быстрому смоталась замуж, развелась, но в девках не засиделась, А потом мама меня из дома выгнала. Т.е она это употребила, как фигуру речи, а я немедленно этой фигурой воспользовалась. Совпало все как-то, я взрослела, родители делали всякие глупости. Я с ними дружила, иногда больше, чем мне хотелось, но жила сама по себе.Хорошие у меня были родители, но непутевые какие-то. Как вечные подростки. А у меня своих проблем хватало.
Родители работали вусмерть - ведь надо было еще оплачивать нашу няню и мое совсем недешевое обучение в муз. школе. а культпоход - должен был быть семейным - иначе нечестно - без сестры и папы.
а думаю, что маме очень хотелось со мной куда-нибудь вот так - как в кино, тем более, я была очень красивым ребенком - напоказ)) Поэтому, возможно, я помню тот чуть ли не единственный раз - мы были с ней на утреннем сеансе в кино - и я даже помню - это был фильм "миллион лет до нашей эры" - там главная героиня в таком бикини из шкур рассекала.
а потом мы зашли в кондитерскую где-то в р-не площади Искусств, но вот вкусных подробностей я не помню.
В музей еще мама со мной ходила, конечно, в Эрмитаж - античные залы - но уже без кафе.
А самое ностальгическое - в выходной зимний день с ней на лыжах в Токсово. там лыжня по холмам и лесочкам. а потом в промороженной даче вкуснейшие бутерброды, чай из термоса, дорога к вечерней электричке под морозным еще розовым небом...
а высокие потолки, старинная мебель и посуда - это да. я в детстве спала на очень неудобном диване - павловского времени. в нем жили клопы. потом диван продали и . возможно, на эти деньги купили нам с сестрой новые кровати. останки одной из них до сих пор "работают" у нас на даче.
Reply
О, гробовидный пружинистый диван, крытый килим ковром с щелью посредине и двумя горбами в разложенном состоянии! Я не любила эту подводную холодную квартиру - ни прилечь, ни повернуться, складывай, убирай утром постель, вообще уничтожь все следы своего присутствия, не хватай куски, суп обязательно, пускай рвет, натри паркет мастикой, елочкой, помню щели и скрип каждой половицы и розовые новые обои в ромашках, цвет - заветренная ветчина и старые до них зеленоватые в тертых золотых вензелях, извивавшихся в температуре.
Пейзаж весеннего Крыма - в цветущем саду под горой у моря бегут две фигурки, одна - маленькая девочка в красном платье. А на надменную дебютантку с профилем молодой бабушки я сейчас смотрю, говорят кто-то из второстепенных передвижников. И фаянсовый саксонский овальный медальон-тарелка бордовый с бронзовой девочкой, обнимающей козленка - остатки чьего-то пошлого буржуазного шика, может из той же Вены в послевоенной комиссионке, хрустальная пудренница гробиком.
Reply
Что об этом знает мой сын? Не знаю, он личность загадочная. Классику его научили читать в его Бостон Латин, историей он интересовался с детсва, в чем-то совершенно не разбирается, что-то знает лучше меня. Хотя разрыв поколений конечно есть - то что для меня атрибут детских воспоминаний, для него - предмет исторический, даже если связан с маминым детством. Маминым, но не его, нет фактора непрерывности.
Reply
Бабушка, ненавидя быт, все время вела с ним войну и влачила лямку максимально неудобным образом, непрерывно самопожертвуя близким и отказывая себе со страстным болезненным аскетизмом, ходя в затрапезе при полном шкафе крепжоржетов с бостонами, я потом это все донашивала в девяностые после ее смерти, одна дедова на заказ шитая шелковая сливочная рубашка-апаш жива до сих пор, я ее прошлым летом надевала. Едим порченное, пока все не стухнет - про нее, и открываешь холодильник - выпадают минимум три предмета - тоже, она от пережитого голода так и не оправилась, все с хлебом, даже арбуз. Она остервенело чистила серебро наждаком, и отказывалась провести горячую воду на кухню, до последнего моя посуду в ванной. Идея телесного удобства была полное табу, прислушиваться к себе было слабостью, от ходьбы в плохой обуви ей пришлось ампутировать фалангу пальца на ногах. Отрицающая себя образованная девочка из буржуазной зажиточной семьи.
А дед - по происхождению голытьба и сирота без матери, старшие успели вырасти и состояться до революции, а этого передавали с рук на руки тетки двоюродные, был щеголем и сибаритом. В костюме-тройке, крахмальных сорочках, с обедом с супницей и правильными приборами в столовой на тугой скатерти в четко отпределенное время, санаторием пару раз в год в одиночку. Бабушкино жутким шепотом - тише, папа работает!
Мама моя поздний ребенок и прелесть какая птичка в этом холодном доме задыхалась и покрывалась алллергической коростой, отца обожала, матерью тяготилась, после развода ушла к ним по необходимости, пять лет отец судился за квартиру в надежде, что она не вынесет и вернется, а я в этом росла и унаследовала через поколение.
Ужинала вчера с мужем и вспомнила диалог с дедом: Слушай Де, я тебя люблю, но чтобы я когда связалась с мужиком с твоим золотым характером! - Ой, куколка, не зарекайся, вот увидишь!
Ну что, тридцать лет спустя - таки да. Тише, папа работает...
Reply
Дед умер до моего рождения. Полотер - его наследство, как и невиданная роскошь 50-х годов - стиральная машина. Но бабка ею не пользовалась, она руками стирала.
Я бабку еще в детстве не любила. И что противно - из всей семьи я на нее больше всех похожа. Не на ее родную сестру тетю Фиру, на нее была похожа мама. А я - на бабку. Родовое проклятье. Фира была легкомысленной красоткой, пела потрясающе красиво ( у меня, как у бабки ни слуха, ни голоса), всю жизнь имела домработницу тетю Тоню ( как подобрали в коллективизацию, так она у них и прожила почти до смерти), в жизни не притрагивалась к быту, дочерей ее тоже вырастила тетя Тоня, а Фира была мама-праздник и дочери ее обожали, Фира любила наряжаться и девочек одевала как кукол,. Вовсе была не дура, физик, всю жизнь в ФИАНе проработала, но это не мешало ей быть очаровательной женщиной и легким человеком. Мама любила тетю Фиру и своего отца очень любила, с матерью всю жизнь была в мягко выражаясь плохих отношениях, с ними рядом находиться было тяжело. Ну откуда это "через поколенье"? Почему я - не Фира?
Reply
Как куклу ее одевала я - шила и вязала, донашивала за ней туфельки и сапожки, потому что конкурировать с этим глупо, а обожать и заботиться вполне нормально, так положено. Все мои мальчики были в нее влюблены. А сейчас она полностью слилась со своим мужем и он ее съел, смотреть больно, но не мое дело, я на этом поле не играю.
Reply
А тетя Фаня у меня была. Нет, не бабка, бабку звали Матильда, а тетя Фаня была ее тетка. Которую Матильда всю жизнь таскала с собой. Была у Матильды особенность - повышенное чувство ответственности, поэтому она всю жизнь возилась с бедными родственниками, при том, что терпеть их не могла. Она и сестру Фиру вырастила и даже усыновила, потому что родители рано умерли. А тетя Фаня вообще не знаю, чья была тетя.. Она была актриской, не актрисой, а именно актриской, этакий персонаж песенок Вертинского. Детей у Фани не было, а был когда-то муж-алкоголик Костя, актер, который умер очень задолго до моего рождения, лет за 20. Матильда Фаню таскала за собой, привезла из Минска в Москву, а ее любимого Костю в дом не пускала. Костя был не только алкоголик, но и картежник, и время от времени, пропивая и проигрывая все до трусов слал Фане на телеграммы, короткие - спаси, погибаю. Фаня как-то вышустривала обманом у Матильдвы деньги ( говорю же, не была она жадной, но на Костю не дала бы) и мчалась в какой-нибудь Кременчуг или другой Усть-Пиздюйск выкупать любимого. Но потом все равно возвращалась к Матильде, поскольку работать Фаня не умела, она вообще ничего не умела, была мотыльком по жизни. Когда родилась я, из бедной тети Фани, которой было под 80, попытались сделать мне няньку. Фаня чувствовала себя приживалкой и было человеком робким и зашуганным, а дети очень хорошо чувствуют слабость, так что я всласть поиздевалась над несчастной старухой, пока это не пресекла моя мама, однажды вернувшись домой не вовремя и увидев как я топаю ногами и ору на Фаню, потому что она не выполняет какой-то мой каприз. Мне лет 5,наверно, было. Мама меня с перепугу в детский сад отдала, откуда меня вызволяла уже другая бабушка.
О маме я никогда особенно не заботилась, я в 19 или 20 лет из дома ушла, у меня харатер не сахарный, у мамы тоже. А попытки такие я предпринимала еще со школы, потом по быстрому смоталась замуж, развелась, но в девках не засиделась, А потом мама меня из дома выгнала. Т.е она это употребила, как фигуру речи, а я немедленно этой фигурой воспользовалась. Совпало все как-то, я взрослела, родители делали всякие глупости. Я с ними дружила, иногда больше, чем мне хотелось, но жила сама по себе.Хорошие у меня были родители, но непутевые какие-то. Как вечные подростки. А у меня своих проблем хватало.
Reply
Leave a comment